22 апреля. 6 часов вечера. Дом актера. С минуты на минуту должен начаться спектакль "Конец света" по пьесе Юры Зойфера, немца, талантливого человека, погибшего в концлагере "Дахау" в возрасте 26 лет. В зале сидят люди, по своим судьбам близкие к судьбе автора пьесы. Мы, актеры, стоим на своих местах, мы готовы. Ждем. Слушаем. На сцене наш "развал". А перед ним стоит человек. Он говорит о тех, кто в зале, перечисляет фамилии, рассказывает о проблемах, с которыми им приходится сталкиваться. Договаривается о встрече, о том, как будут отмечать День Победы. Раввин читает поминальную молитву. Мы стоим за кулисами и нас охватывает нетерпение. Этакий зуд. Нам хочется быстрее начать. Хочется дать этим людям то, что мы можем им дать. Им выпало мало радости. Пусть наш спектакль хоть чуть-чуть согреет их сердца. Пусть им будет легче, лучше...
И мы начинаем. Играем легко, "на подъеме". Выкладываемся на все 100. Иначе просто не можем. Нас смотрят не просто зрители. Нас смотрят люди-легенды.
В космосе ЧП. На Земле появились люди. Солнце дает директиву - уничтожить! Для чего к Земле посылается комета. Люди узнали об этом. Но они "слепы и глухи", они "так заняты жизнью, что им некогда подумать о смерти". И только профессор Гук пытается что-то сделать, пытается кого-то спасти. Но его не слышат...
Сначала зал молчал. Стояла полная тишина. Такое впечатление, что зал пуст. Ни шороха, ни скрипа. Но зал не пуст. От него идет, как бы, дыхание. Что-то такое,.. сильное! Как гипноз. И мы уже чувствуем, что не одни мы на сцене. С нами незримо присутствуют еще люди. И на каждое наше слово, на каждое движение реагируют. То с молчаливым укором, то с тихой радостью. Гук мечется по миру, хочет предотвратить катастрофу. Кричит, доказывает, умоляет. А вместе с ним в кабинетах твердолобых чиновников и они - невидимые его союзники. И чиновникам сегодня уже труднее прогнать профессора. Он сегодня сильнее, убедительнее. Не получается отмахнуться от него, как от надоедливой мухи.
Финал спектакля. Горстка миллионеров спасается на космическом корабле. Они вот-вот улетят. Будут жить. Но им страшно. Их могут успеть не пустить. Везде волнения, революции. И уже не только где-то там во Франции и в Германии, а здесь, рядом, в двух шагах. Но они не улетели. Пилот корабля оказался таким же нелюдем, как и они. Обманул, ограбил. Среди несостоявшихся космоплавателей паника, ужас... И больше не перед кометой, а перед людьми. Тем более, комета мимо пролетела. Она влюбилась в Землю. О чем и поет в своей песне.
Спектакль окончен. Мы сидим на сцене, они - в зале. Вернее, не так. Все мы сидим рядом. За те полтора часа мы сблизились настолько, что уже непонятно, где у рампы та, а где другая сторона. Сначала говорили мы, теперь говорят они. Благодарят за спектакль, говорят много хороших, теплых слов. Но их речи адресуются не только нам, и даже не столько нам. Доходят до нас и рикошетируют обратно. Сегодняшний спектакль - не только наше, а совместное творчество. Их незримое присутствие на сцене, их неявное участие, их помощь сделали спектакль более глубоким, более выразительным.
После спектакля председатель общества ветеранов войны, Цвингер Григорий Юзефевич пригласил нас на импровизированную беседу-знакомство. Стульев мало. Большинство из нас стоят. Стоит и Григорий Юзефевич. Но мы не чувствуем неудобств. Григорий Юзефевич рассказывает о себе, о своих товарищах. Интересной судьбы человек. Видел на сцене Книппер-Чехову, Таирова, знал много интересных людей. Мы его не знаем, а кажется, знакомы давно. И уходить не хочется. Хочется стоять и слушать, слушать...
Но, увы, все кончается. Закончилась и эта встреча. Убираем реквизит, декорации и укладываемся. Сцена опустела. Опустел и зал. Сегодняшние участники спектакля разошлись. Но для нас эта встреча не забудется. Надеемся, что и у этих людей она останется в сердце.
ВАН © 28.04.1996