Женя бывшая одесситка, ей 83 года, и она живет в Израиле не больше двух лет. Маленькая, чуть полноватая, плоховидящая улыбчивая женщина работала хирургической сестрой всю войну, закончив ее в Берлине, а потом до пенсии - в Одессе акушеркой в родильном доме.
Жизнь сложилась так, что своих детей не было, вышла замуж за мужчину с 9-тилетней дочерью, которой стала любимой мамочкой.
Я пришла в качестве помощницы к Жене, когда она переехала из Центра страны в городской хостель для пенсионеров. Это теплый современный семиэтажный дом из двух корпусов, вокруг него ухоженный палисадник, рядом — большой спортивный парк, но старушке трудно ходить, поэтому два часа в день мы проводим вместе.
Когда изучены все семейные фотографии, выслушаны рассказы о каждом внуке и правнуках -все, что хранится в любящем сердце Жени, мне трудно сдержаться от вопроса, почему в другой стране она оказалась одна на девятом десятке жизни, когда все близкие остались в Одессе.
Женя путается в рассказе, перескакивает на другие темы — явно, неспроста она приняла такое нелегкое решение.
В двух комнатках моей подопечной царит медицинский порядок и чистота, хозяйка приветлива, и ее навещают с утра несколько новых подруг. Одна из них - Мария - мне совсем не нравится. Она все время хнычет, как у нее плохо с деньгами, сложно дожить до пенсии, поэтому приходит утром в аккурат, когда я заканчиваю приготовление обеда. Добросердечная Женя просит завернуть с собой подруге несколько котлет, усаживает пообедать, хотя время совсем необеденное. Утром частенько пеку оладьи, так у порога на запах приходят и стоят трое соседок со своими тарелочками — все равно после моего ухода Женя всех угостит, так что же ждать — лучше взять, пока все горячее.
Я понимаю, что бабулька, заботившаяся о своих внуках и их детях всю свою жизнь, не может остановиться и создает вокруг себя круг близких людей, которые бы в ней нуждались. Однако, она принимает за друзей обычных прихлебателей и наглецов, которые уже через месяц стали хвалиться окружающим, что завтрак им готовит помощница Жени за ее счет.
- Да что мне — жалко что ли несколько шекелей в день, чтобы сделать людям приятное, - улыбается довольная Женя.
Что ж, подождем еще немного, пока кто-то «не проколется» и не досадит хозяйке.
Заканчиваю приготовление винегрета, как в дверях появляется Мария с баночкой в руках. Приторным голосом она начинает хвалить мою стряпню, невысокую цену которой я знаю, в ожидании Жениного приглашения отведать еще что-нибудь. Хозяйка радостно сообщает, что обед готов и просит меня поделиться им с Марией. Я говорю, что работаю только у одного человека, а не поварихой на весь Хостель. Пенсия же у всех одинаковая и вполне достаточна, чтобы сэкономить даже на поездку за границу раз в году, так что не будем унижать соседей подачками — они вполне справятся сами со своими проблемами. Однако, впредь я стану готовить в меньших количествах, чтобы не оставалось лишнее, да и затраты Жени на продукты значительно снизятся.
Мария смотрит на меня злыми глазами — я лишила ее бесплатного питания, к которому она уже привыкла за месяц. Она из тех редких людей, которые ищут выгоду во всем, не гнушаясь ложью и воровством. Русская женщина - Мария вышла замуж за очень старого еврея два года назад, а после его смерти, как вдова еврея приехала в Израиль. Ее семья на репатриацию не имеет права, поэтому наша страна является источником поддержки внуков, которым бабушка высылает все, что может. Прознав о Жениной доброте, Мария своими жалобами на безденежье стала вымогать у старушки деньги без отдачи. Моя бабулька не совсем простушка, да еще высылает ежемесячно по 150 долларов своим внукам в Одессу, но и ей уже неловко пресечь Мариино вымогательство. В этот день Женю с утра потрясла новость, что Мария на днях попалась на краже продуктов в супермаркете, поэтому мой жесткий ответ нахлебнице был воспринят с пониманием.
По просьбе своей подопечной звоню приемной дочери Жени в Одессу, рассказываю о мамином здоровье. Больное сердце, слабый слух и зрение — как они могли отпустить такого старого человека в чужую страну в никуда? Дочь мнется и говорит, что мамочка оставила свою трехкомнатную квартиру внуку, так как уже не могла помочь нянчить правнука и стала обузой невестке. Но что же за люди прожили с ней рядом, если не оценили широту души добрейшего человека и безболезненно расстались с немощной старушкой? Но на словах и в письмах: «Мамочка, мамочка...» После получения посылки дочь просит высылать уж лучше доллары, а не тратить время на поиски подарков. Ах, какое фальшивое великодушие!
Через год Женя упала ночью с кровати и сломала шейку бедра. После операции уговариваю ее согласиться на проживание в гериатрической клинике — аналог российского дома престарелых, только с хорошим медицинским уходом. С трудом убедила Женю решиться на этот шаг после обещания продать ее электротовары и выслать все деньги дочке в Одессу. Но я не имела права распоряжаться чужими деньгами, поэтому проконсультировалась в городском социальном отделе, как правильно поступить. Там мне объяснили, что деньги надо вложить на банковский счет Жени, но им распоряжаться она уже не может, так как будет на полном содержании государства.
Мне неловко перед старушкой, что не смогла сдержать слово, но объясниться все же придется.
Клиника находится в соседнем городке на берегу Средиземного моря. В чистом, прохладном летом помещении 48 неходячих стариков обслуживаются десятью-двенадцатью медработниками. Привезла снова фрукты по российской привычке, но медсестра подвела меня к холодильнику, стоящему в холле, и показала, что он набит цитрусовыми, клубникой, персиками.
Тяну время, говоря с Женей ни о чем, не зная как приступить к оправданию, что деньги за проданные вещи не смогу выслать ее дорогой доченьке.
Женя тоскливо смотрит на меня сквозь толстенные линзы очков и грустно говорит:
- У меня была помощница Таня. Я ее так любила, а она ни разу за два месяца не пришла меня навестить...
Я думаю, что бабулька шутит:
- Женя, я же к Вам приезжаю через день!
- Вы — да, но не моя Таня, а я по ней очень скучаю...
Потрясенная тем, что Женя меня не узнает, я ничего ей не рассказываю о не высланных в Украину деньгах, чтобы не расстраивать несчастную женщину.
Через месяц Женя умерла от остановки сердца на восемьдесят пятом году жизни.
Приемная дочь повсхлипывала, когда я ей позвонила, и сказала в заключение:
- Нам будет не хватать нашей мамочки — все так дорого, а она нас, хоть немного, но поддерживала деньгами...