Оригинальное название - "DEATHЧАТА (ГОТИКА ФОРЕВА!)"
С приходом унылого времени года в нашем городе зашевелились готы. Явно вдохновившись их потусторонне-печальным видом, одна из корреспонденточек местной «жёлтой прессы» родила статью – с претензией на сенсацию: «Городские кладбища захватили готы!!!». Статья вышибла дух с полупинка: в ней подробно излагалось, как состряпать готический макияж, что нацепить на себя для антуражу, какого кинофаршу навернуть («Ван Хельсинг», «Другой мир» и «Готика») и что засунуть в плеер, чтобы вдохновляло на готические путешествия по кладбищам («Размус», «Мерилин Мэнсон» и «Хим» - как же тут без сексшоповского глиста Вилле Вало!). Половина статьи представляла собой интервью с девушками готического пошиба – Шелли и Селлин. Прилагаемая фотография являла взору двух донельзя печальных и одухотворённых румяных лялек лет восемнадцати в чёрно-белых платьях, изящно гармонирующих с полосатыми гольфами, напульсниками, монадами и кельтскими крестами. Селлин на фотке с полуобморочно заведёнными глазами оттягивала на бледной шейке зловещего вида шипастый ошейник, больше подошедший бы к образу фанатки BDSM. Я была очарована. Для полного счастья девушки готического пошиба догадались оставить в статье свои телефоны: «Давайте создадим свой Фан-клуб! Присоединяйтесь».
Дело было к вечеру, делать было нечего, вот я и присоединилась. Позвонила, прониклась вдохновенным голосом одной из девушек, назначила встречу. На следующий день нацепила джинсы пострашнее, майку с портретом любимого президента (не гот, зато майка чёрная!), навертела на голове истинно готических «вавилонов», добила чёрный карандаш для глаз, и, стараясь не смотреть в зеркало в прихожей, поехала на городское кладбище – местный некрополь.
Ляли в полном составе (то есть, обе) томно мялись у входных ворот рядом с торгующими пластмассовыми гербариями бабусями и попрошайками, и неотразимо-романтично курили. На моё вполне нейтральное «привет» снисходительно-покровительствующим тоном ответили: «Приветствуем тебя…». Началась чинная прогулка между крестами под сенью вековых дубов. Девушки, сделав для себя вывод, что на крутую готку я не похожа, немного расслабились. Я же позволила завалить их вопросами.
- Девчонки, а почему именно готика?
- Ну, романтика, смерть, смысл жизни… Красиво, - протянула Селлин, - Приятно выделиться из всех, возвыситься… Мы – философы, тонкие натуры…
- И ведьмы! – жизнерадостно пискнула пуляющая ногой каштан «тонкая натура» Шелли, - По приколу при свечах чёрных потусить, благовония всякие, феньки, штуки, магия! Ритуалы при луне – зашибись!
У меня в голове всё смешалось.
- Сатанисты, что ли? – спросила я недоверчиво.
- Не-ет! – дружно покачали головами обе, - Ничего общего!
- А в чём отличие? – гнула своё я.
- Ну, те вообще нелюди, - сморщила припудренный нос Селлин, - У них кровавые ритуалы, детей режут маленьких, козлов, могилы разоряют, оргии устраивают.
- У нас тоже оргии, - перебила подругу Шелли, - и ритуалы!
- Сатанисты безыдейные! – упрямо сказала Селлин, - А у нас – философия!
- Философия чего? – продолжила допрос я.
- Смерти, - обиженно (связалась с дурой непонятливой!) пояснила Селлин, - У нас к ней особое отношение.
- И какое?
- Ты чё – глупая? – вмешалась Шелли, - Возвышенное!
- Типа «вечный траур»?
Селлин энергично встряхнула замысловато уложенными волосами.
- Современный мир скучен и лишён эмоций. А готика – это красиво и очень эмоционально: романтика во всём. Музыка, роскошные одежды, серебряные украшения, возвышенный стиль… И мысли о Смерти…
И тогда я всё поняла. Чтобы убедиться окончательно, задала последний вопрос:
- Девчонки, а вы настоящую смерть когда-нибудь видели?
Обе ответили отрицательно и, как мне показалось, обиделись. И я предложила:
- А давайте я вас бесплатно на вскрытие свожу? Вот где дух Смерти!
Судя по их лицам, они рады были бы отказаться, но «особое отношение к Смерти» не позволило. Договорились встретиться возле отделения патанатомии городской больницы скорой помощи через неделю – когда у меня будут практические занятия с однокурсниками.
- Только вы оденьтесь попроще и халаты белые раздобудьте. Для брезгливых лучше ещё и маски, - предупредила я.
На встречу пришла одна Селлин. Я бы её в жизни не узнала: простенький брючный костюмчик, волосы в хвост на затылке собраны, никаких цепей и напульсников, глаза чёрные кляксы не напоминают.
- Шелли чем-то отравилась и не смогла прийти, - поспешила она спасти подружкину репутацию.
- Ничего страшного, - успокоила её я, - Ну, идём?
Переоделись в коридоре, спустились в секционную. Селлин тут же поморщилась от повисшего в спёртом воздухе тяжёлого запаха и полезла в карман халата за маской. Я взяла девушку за локоть, и мы вместе протиснулись сквозь толпу моих однокурсников к секционному столу. Наш преподаватель – кладезь жизнерадостности и чёрного юмора – как раз вскрывал брюшную полость скончавшейся накануне от онкологии бабушки.
- Тэ-экс… - басовито гудел он, орудуя скальпелем, - жирная попалась старушка! Как вы можете наблюдать, коллеги, передняя брюшная стенка дряблая, вот след от проведённого когда-то варварского грыжесечения… Смотрите, сколько жира!
Селлин за моим плечом издала неприлично-икающий звук. Я обернулась. Со стремительно зеленеющего лица юной готки на священнодействие патанатома с ужасом взирали квадратные от ужаса глаза.
- Тебе не плохо? – любезно поинтересовалась я.
Селлин не ответила, и я отвернулась.
- Эге, - продолжал товарищ препод, - кто помнит, какова длинна тонкого кишечника у взрослого человека?
Народ безмолвствовал, ибо открывать рот совершенно не хотелось – вонь пошла жуткая. Препод самозабвенно рылся во внутренностях.
- Смотрите, каков удав – тут метров десять, зуб даю! – он поднял над головой склизкий шланг тонкого кишечника, - Проведём осмотр… нормальный кишечник, надо заметить. Полезли в толстый. М-мм… Бабушка славно покушала в последний раз!
Селлин тихо заскулила и ткнулась лбом мне в плечо. Лоб оказался мокрым. Во мне зашевелилась совесть.
- Может, выйдешь? – шепнула я девушке.
- Смотрите, как любопытно! Вот и каловые массы, пройти которым мешала опухоль, - жизнерадостно провозгласил препод.
И тут на всех обрушилась такая фантастическая вонь, что студенеская братия шарахнулась от стола прочь. Селлин издала булькающий звук, суматошно зашлёпала себя по зелёненьким щекам и рванула на выход. Я догнала её уже на улице: девушка, растеряв весь свой таинственно-одухотворённый облик, отчаянно блевала в урну около корпуса.
Поговорить нам не удалось: Селлин молча выпила стакан поднесённой сердобольной санитаркой воды и, пошатываясь, удалилась прочь. Я не стала даже пытаться её остановить. Поставленная цель была достигнута.
Теперь у Селлин точно особое отношение к Смерти!
Задача номер два: как бы продемонстрировать то же самое Шелли?..