Чудовищный разгром страны
Свершили дети сатаны.
И чёрный смрадный ветер тьмы
Оставил грязные следы
В душах простых людей, обычных
К невзгодам судеб их привычных.
А самый чёрный и продажный
Покрытый сединой и важный,
Который Первым был в РеФе,
Кормит червей теперь в земле.
Он избежал суда народа -
Ответят дети его рода.
Пройдёт ещё немного лет
Увидим мы судьбы ответ,
Как правнуки того седого
Ответят за него и строго.
Найдутся те, кто ради мести,
Отринут все законы чести.
Безумный ветер пустоты,
Рванувшись из разломов тьмы,
Из чьей то искалеченной души,
Из чьей то сломанной судьбы
Сторицей возвратит долги
Другим из рода седины.
Нет, не минует чаша мести
И тех других, кто был с ним вместе.
Воздастся правнукам и их
Зло нанеся последний штрих
На родовой семьи портрет,
Окрасит кровью их мольберт.
Глава 1
Тоска болью стиснула грудь и заныло сердце – не пошевелиться, не вздохнуть. Пачка фотографий выпала из обессиленных рук на стол и беспорядочно легла на пластик. На верхней фотографии Зеленоглазка стояла с приёмными родителями у могилы их первой дочери – Галины. Сергею опять захотелось завыть от бессилия что-либо изменить.
Эта тоска постоянно и очень стабильно накатывала на него по Московской весне, ближе к дню смерти первой жены. И он с этим ничего не мог поделать.
Эти фотографии привёз его Московский тесть, когда вместе с женой и приёмной дочерью Сашей приезжал навестить Катюшу с Сергеем и познакомиться с новой женой Сергея и его сыном - Ником. Эта поездка стала подарком Саше за отличное окончание школы и поступление в университет, в котором когда-то учился и сам Сергей.
Зеленоглазка и Катюша встретились впервые, и эта встреча оказалась совсем не такой, какой представляла себе Саша (да и Катюша тоже). Катюша неожиданно (а может и ожидаемо, учитывая её горячий нрав) для всех закрылась в себе и ни на какие близкие контакты не шла ни с бабушкой и дедушкой, ни с Зеленоглазкой. Видимо она тоже очень хорошо помнила свою мать и не могла простить “предательства” близких людей памяти её матери и заменить её место в семье новой дочерью. Ну, а с Сашей понятно – она заняла место её матери в семье бабушки и дедушки.
Зеленоглазка, нахлебавшись в жизни горького до слёз, тонко чувствуя состояние Катюши, не обижалась на неё и не навязывала ей своё общество. Постепенно жизнеутверждающая молодость и любопытство взяли своё и две девочки подружились. Но до чего же они были разные – одна ревущий огонь и искренняя пылкость, другая ровно горящее пламя и нежная мягкая чуткость.
Наблюдая за тем, как Саша ласково и преданно общается с Сергеем, Ann начала даже немного ревновать молодую, очень красивую девушку, к уже совсем не молодому и не очень красивому Сергею. Но через две недели родственники Сергея из России уехали, жизнь семьи Ann вошла в обычное русло, глаза Сергея вновь погасли и Ann снова стало жалко мужа, а ревность незаметно испарилась.
Саша – приёмная дочь Галиных родителей резкой болью всколыхнула память Сергея о его первой жене. Эта девочка вдруг стала мостиком в его, безвозвратно ушедшее, прошлое. Через неё сфокусировалась память на живую Галю, на то безграничное счастье, которое он испытывал рядом с ней давно, очень давно. И рядом с Зеленоглазкой он тоже чувствовал себя счастливым, как будто она носила в себе кусочек души его любимой на всю жизнь женщины. Они были совершенно непохожи эти две девушки – Галя и Саша. Но в обоих было что то трепетно нежное, доброе, ласковое, заботливое и у Сергея щемило сердце от боли, когда он смотрел на Сашу и вспоминал Галю.
Саша уехала и унесла с собой этот маленький кусочек мимолётного счастья. Сергей затосковал. Этот приезд всколыхнул память о прошлой жизни до самого дна его истерзанного мозга и бессонница стала постоянным спутником его ночных бдений.
На фотографиях был запечатлён эпизод посещения кладбища, где была похоронена Галина. Тесть и не догадывался, что Сергей как и прежде, и даже после рождения своего сына и своей новой женитьбы, всё так же беззаветно любит его дочь. Иначе он бы не привёз эту фотографию, чтобы не травмировать Сергея лишний раз.
Была поздняя ночь. Все в доме Сергея спали, а он сидел за своим рабочим столом и работал. Работал часто почти до утра. Он обладал великолепной выносливостью. И если бы не периодические боли в сердце, то Сергея смело можно было бы рекомендовать в команду космонавтов его бывшей Родины. Хотя бывшей Родины не бывает. Она есть одна и единственная - СССР и другой уже никогда не будет. Будь то осколок от России - РеФе или Австралия. Собственно, что уже совсем не важно. Его жизненные корни подрубил чёрный разломом его Родины в 1991 году, когда продажный триумвират в Беловежской Пущи развалил страну. Ту страну, которые эти самые извращенцы от власти (никогда в истории человечества ни один правитель империи не уничтожал собственного государства. Поэтому – извращенцы) не создавали и не защищали от фашизма и даже не строили, а жили на всём готовеньком, что им предоставил народ Советского Союза. Эта зажравшаяся коммунистическая номенклатура решила пограбить страну, поэтому придумала реформы и перестройку, навешала на уши “лапши” народу о красивой жизни на Западе - дескать, если будет изменён социальной строй в стране и шкала отсчёта моральных и культурных ценностей, то народ заживёт в благоденствии, главное принять закон о частной собственности. Ну, вот и приняли. Теперь народ живёт в благоденственном и собственном дерьме, а жуёт его же. А есть и такие, кто то уже и не живёт, так как, мил друг, война ведь у нас, гражданская. И идёт она уже больше десяти лет. А девяносто процентов богатств страны оказались, почему то, в руках процентов десяти людей из народа, но при держащих власть или от власти. У них пограбить страну, руки развязаны были. Вот они и грабанули, а вся остальная часть населения последний хер без соли доедает. А чтобы эту власть никто не ковырнул, набрали в правоохранительные органы четыре с половиной миллиона “ментов”, понастроили заборов и спрятались от народа за ними. А для окончательного оболванивания этого самого народа придумали и начали несколько маленьких победоносных этнических войн, чтобы отвлечь внимание народа от насущных проблем борьбы за кусок хлеба и выживания , Организовали этому самому народу развлекуху из гробов с телами их сыновей из этих маленьких, но победоносных войн. Даже Веру в Бога приплели к этому идолу частной собственности. Забыли умники, что Христос проповедовал, забыли. “Богатый в рай попадёт, только если верблюд через игольное ушко пролезет”. Сколько же верблюдов в России собираются лезть через игольное ушко или скольких собираются туда пропихнуть Отцы Церкви?
Сергей недавно видел в международных новостях одно выступление главы Православной церкви, в котором Алексий второй, несколько смущаясь, говорил, что библия не отрицает частную собственность. Но вот забыл святитель православный, о чём проповедовал Христос. Любовь Христос принёс в этот мир к Богу и искупления греха человека. А ещё любовь к ближнему своему. А не учение о частной собственности. Отнюдь. А эти новые благочинные правители России воровскую приватизацию, а собственно грабёж страны, узаконили. И с Богом примирили себя и себе подобных. А Алексий второй им индульгенцию выписал и отпущение грехов устроил. Благо, они ему церкви восстанавливать разрешили, да ещё и сами туда денежку вкладывают. А вот пять миллионов беспризорных детей продолжают болтаться по стране без всякого вспомоществования, и нынешнюю власть это как-то и не беспокоит. Видимо считают, что так должно и быть в стране развивающегося капитализма. А скорее никак не считают, зачем им нужно, а считают они только свои прибыли, получаемые от левых компаний, так как открыто заправлять этими компаниями запрещено тем, кто находится в данный момент при министерском портфеле, но тоже – вроде как, потому что никто ещё не отказывался от халявных денежек, а скорее наоборот – при первой же возможности откусывают кусок пожирнее. Слилась в единое целое светское вороватое чиновничество России с элитой Православной церкви. Вот и весь сказ. И ничего нового для России в этом нет. Подобное в России уже происходило. Что выгодно власти, то церковь и проповедует. И тоже это не ново. Уже всё было. А с чего бы это вдруг, нынешняя власть в России решила, что объединяющей национальной идеей станет вдруг христианство или религия вообще? Деньги в России стали основной религией. Вот кому поклоняется с лёгкой руки предателей своей Родины теперь весь русский народ. Причём здесь Бог? Или индульгенция на отпущение грехов нужна теперь постоянно? И не только власть имущим, но и простым смертным, которые (или некоторые из которых) приспособились к новой системе воровства в этой стране и им тоже нужно постоянное отпущение грехов разного рода.
Если обратится к книге Льва Гумилёва и его идее этногенеза, то русская нация перешла в фазу быстрого старения и скоро от России останутся одни крохи, если вообще что-нибудь останется. Отсутствие гражданской позиции в основной массе народа и одно лишь желание нахапать, как можно больше денег, обязательно приведёт к полному духовному обнищанию нации и, как следствие, уничтожению государства через экономический и экологический разгром страны. И этот разгром станет окончательным. (Можно и без всякого внешнего врага, потому как, русские сами себе враги – они самодостаточны).
“Что это со мной?” – подумал Сергей. “Я о своём народе рассуждаю как о посторонних людях, совершенно мне не близких. Я то кто? Я такой же, как и они. Бросил Родину на разграбление мошенникам, организовавших свою систему власти, и уехал в спокойную страну. Чем это вдруг я лучше тех, которые там остались, приспособились и забыли подлость новой власти, уничтожение государства, разгром экономики, воровство и грабёж всей страны кучкой предателей. Их - предателей и подлецов, не так и много. Но миллионные массы народа смирились с подлостью и трусливо закрылись по домам. Моя хата с краю.
Или это и есть антипассионарность стареющего общества? И в людях одно желание осталось - приспособиться к этой новой жизни и спокойно умереть на больничной койке в реанимации под пьяную перебранку новорусских санитарок и медсестёр, утопая в собственном дерьме или в лучшем случае - у себя дома на раздолбанном диване от какого-нибудь сердечного приступа, в ожидании подгулявшей скорой помощи?”
Подобные мысли о своей бывшей Родине стали посещать Сергея последнее время всё чаще. Дочь выросла и стала почти взрослой. Ещё немного и она покинет его. Уедет учиться в университет и исчезнет практически из его жизни. Эта последняя ниточка, связывающая его с её матерью.
Девочка должна знать всю правду о себе и ему придётся рассказать ей о её биологическом отце. А её реакция на подобное сообщение непредсказуема. Она может в сумасшедшем порыве порвать с ним все отношения и исчезнуть из его жизни. Или совершить ещё какую-нибудь глупость. Она любит свою мать, помнит её и чтит память о ней. Правда о её рождении может совершить в ней душевный надлом. И последующая реакция на это сообщение может быть очень резкой и совершенно нелогичной, учитывая порывистый и взрывной характер дочери.
В душе Сергея накопилась какая то унылая усталость: “Прожита половина среднестатистической жизни человека, немало сделано и достигнуто, но желания жить, любить, творить, что-то создавать исчезло. Ничего не хочется добиваться в жизни. Интересная работа перестаёт интересовать, память о прошлом не отпускает, навязывая красочные картины неожиданно, в самый неподходящий момент. А когда он - момент бывает подходящий? Прошло столько лет, а память подсовывает такие яркие воспоминания, что зубами скрипишь от безнадёжности, оттого, что невозможно ничего вернуть. Хочется вернуться домой в Россию и сдохнуть возле могилы жены. Но вернуться в Россию может и не сложиться. Его докторская диссертация, рассекретившая некоторые материалы советских разработок его института, может привести его в тюрьму, если он вернётся. И второй момент – ребята из британской разведки обхаживают его почти открыто. Скоро настанет момент, когда они попросту возьмут его за горло.
Россия начинает пониматься с колен, на которые её поставил “Эльцин и компания”. Может быть всё же ей удастся подняться. И тогда разведки всего мира опять, как и с Советским Союзом, начнут очень активно искать себе агентов для работы против России в любых сферах военной и экономической деятельности государства, искать высокопоставленных агентов влияния, какими были, судя по всему, первый президент СССР, первый президент РеФе и первый президент Грузии. А, уж тогда, эти ребятишки из Британской разведки доберутся до него. А они уже немало покопались в его прошлой жизни. “Седой” в университете, куда приезжал Сергей по делам, намекнул ему кое о чём, связанным с его работой в Московском исследовательском институте. Они хорошие психологи и неплохо понимают его нынешнее, душевное состояние и могут этим воспользоваться, чтобы завербовать его. Но, слава Богу, до свиноподобного они пока не докопались.
Его первый научный руководитель из Московского университета умер, и не осталось с кем посоветоваться и узнать насколько изменилась жизнь научного мира в России и нужны ли вообще учёные нынешней России. Кто и что нужен нынешней России? Чего она хочет и к чему стремиться? Неужели только сытно жрать и удобно срать в тёплом клозете, как это удобно делать на Западе? Великая страна, с мощными историческими корнями, со своей исторической культурой и историческими моральными ценностями стремится к тому, чтобы удобно срать в тёплом клозете? Полный бред. Но этот бред подтверждался всей нынешней жизнью России. Из той разношерстной информации, которую он получал из различных, доступных источников информации следовало, что “чёрных”, которые разрушили СССР, заменили “серые”, занявшие важные государственные посты, взятками, подкупом разлагающие всё и вся вокруг себя, фактически издеваются над народом и страной точно так же, как до них издевались “чёрные”. Точно так же живут сегодняшним днём, не задумываясь о том, что будет завтра, и что останется внукам от этой некогда могучей и богатой страны. Распродаются вороватым образом и дальше ресурсы страны, насилуют и дальше свой собственный народ, и народы некогда братского Советского Союза. Элита и дальше жиреет на несчастьях других людей, количество беспризорных детей не уменьшилось, количество бомжей тоже. Серое чиновничество насилует и обворовывает свой собственный народ и дальше, беря взятки и придумывая разные виды налогообложения вплоть до воды и воздуха. А как же? Без взяток чиновнику в России жить нельзя. А исполнительная власть их прикрывает и оберегает от ими же придуманных уголовных законов. Зато работягу могут безжалостно упрятать в тюрьму за кусок украденной медной проволоки. А вот за уворованные миллиарды из медицинского страхового фонда даже не увольняют с поста министра. (А господин Козленок за уворованные алмазы получил всего три года. А, украл он, ни много, ни мало, а на несколько миллиардов долларов и не вернул. Отсюда и ещё один вывод – он поделился с чиновниками такого высокого ранга, что даже Генеральной прокуратуре до него стало невозможно добраться. А, кто выше Генерального прокурора? Правильно –……………). Действительно, полный бред. А законодательная власть в лице главных своих руководителей, жуёт собственный язык и ничего не может промямлить, потому как, команды из кремля ещё не поступило.
Министр с портфелем славный дядя,
Но тут не в шутку занемог –
Из кабинетных окон глядя,
Придумал денежный подлог.
Лекарства денег стоят, вроде,
И денег из казны жены.
А, вот в гробу и на природе…
Болящим дальше от беды.
Бедой же, могут обернуться
Лекарства льготного фонда.
Бюджет семейный прохудится
Казна жены будет пуста.
Такого допустить нельзя.
Как можно красть не миллионы.
Пойдёт по миру вся семья.
А, сколько сразу будет вони.
Пока воруешь миллионы,
Фемида, вроде бы, слепа.
Но вот, что скажут прокуроры,
Когда казна жены пуста?
Нет. Это низкое коварство
Полуживого забавлять.
Выписывать ему лекарства
В больницах простыни менять.
Ну, что за бред несут врачи?
Нет, вы послушайте их только?
Зачем такой народ лечить?
Вы что, с ума сошли настолько?
Да, вы ж ограбите меня.
Меня турнут из кабинета.
Мои неверные друзья
Изрубят тут же на котлеты.
Они пасутся в том же фонде,
Черпают из того ж котла.
А, я им что? Теперь извольте,
Самим решать свои дела?
Ну, нет! Я не сошёл с ума
И жизнь, ещё меня не била,
И нищего, пока, сума –
Как добродетель, не прельстила
О, Господи! Чего же боле
Я вам могу ещё сказать.
Была сейчас моя бы воля –
Я вас заставил бы страдать.
Открыли рты, орёте в гневе.
Ну, да – обворовал людей.
Ну, что вы, право, в самом деле…
Ну, нет сейчас других идей.
Я, как и все, такой же масти.
Народ доверил мне себя.
Теперь уже не в вашей власти
В Лефортово тащить меня.
Так думал подленько “тот самый”,
Несясь на “мерсе” по тверской.
Для президента – славный малый,
На голову совсем больной.
Другой грызёт гранит науки.
“Ну-ну. Зачем же Вы так зло.
Госдепутаты всё ж не мухи,
И, уж конечно, не дерьмо”.
Он, как положено, с усами.
Покрыты лёгкой сединой.
Два полушария с ушами.
Предмет сей назван головой.
Два полушария с мозгами.
Ошибся я, прошу простить.
А, может прав, решайте сами.
А, можно, у него спросить.
“Демо-кратическая”, откровенная чернота во властных структурах девяностых годов заменилась в России не менее вороватой чиновничьей серостью. Мало что меняется в стране с точки зрения морали и духовности. Слово “демократия” в России является словом – синонимом слова “воровство”, синоним слов “демократическая власть” – “воровская власть”, а рыночные отношения, это есть в чистом виде чиновничий и “ментовской” рэкет и диктат монополий. При всех огромных богатствах страны народ, как был нищим, так и остался в одних заплатах. А вот эта самая чиновничья серость развернулась во всю ширь своих примитивных талантов – шикарные лимузины, трёхэтажные виллы, где живут три человека, иногда яхты (кто поумнее и не хочет слишком сильно выпячиваться, потому как, зависть людская штука опасная – нельзя жрать булку на глазах голодных людей – могут отнять и физиономию начистить. Что, в общем то, справедливо. А яхта стоит на приколе где-нибудь во Франции и никто из русских простых смертных о ней ничего не слышал). Недвижимость за границей для ново русских стала тоже элементом престижности и благополучия. Но эта самая недвижимость преследует и ещё одну цель – выжить, когда в России начнутся потрясения, вызванные нищей и голодной жизнью народа. (Если вдруг народ конечно, проснётся и очнётся от беспробудного пьянства. Сила народа, в его противостоянии с системой и олигархами, в его единстве. И только в единстве)”.
Ночь светлела, а значит скоро рассвет. Пора ложиться спать и хотя бы три часа поспать. Утром много дел и плановых текущих и, как всегда, что-нибудь вклиниться вне плана. Но мысли продолжали свой круговорот.
Случайные встречи с Седым в университете совсем не были случайными. И все не относительные, общие разговоры, носили определённую цель. Эти ребята изучали его, как подопытного кролика. Изучали его увлечения, пристрастия, привычки, искали слабые места в его характере.
Умение манипулировать людьми им преподавали лучшие психологи Англии в специальных разведшколах, и попытка посоревноваться с ними на их психологической “территории” была бы неразумной. Сергей очень хорошо начал понимать, что они за люди, уже через несколько случайных встреч. И их попытки прощупать его, вывести на откровенный разговор о нём самом или о его прошлом, найти подход к его слабостям и попытаться использовать его, воспринимались им с ехидной молчаливой насмешливостью. Ну что они могут ему предложить или наоборот отнять такого, чего бы ему очень хотелось или он очень боялся потерять? Ему ничего уже не надо от этой жизни. И отнять у него ничего невозможно, потому как, он ничем не дорожит. А всё, что можно было бы отнять, он уже давно потерял. Кроме, конечно, детей, которым они могут испортить жизнь. Но Ann и Ник чистокровные австралийцы, вряд ли британцы посмеют их зацепить. Остаётся Катюша, незащищённая от полу официального давления, а через неё на него. Но Катюша почти взрослая и у неё австралийское гражданство. Да если добавить к этому любовь к ней Мартина - отца Ann и всей их семьи, то о Катюше, под защитой этих людей, беспокоиться не стоит. А что-то уж совсем незаконное, уголовное, вряд ли они предпримут. В этом случае они сами становятся вне закона. А с такой падалью просто бороться - их же методами и опыт такой есть. Это с порядочным человеком приходится выяснять отношения через закон и суд, а с такими всё очень просто – око за око, зуб за зуб и никакой сентиментальной или религиозной чепухи. И ещё неизвестно, кто здесь имеет преимущество - его здесь все знают, как учёного червя, неспособного ответить ударом на удар.
“Скорее всего, будут копаться в его прошлом и искать какие-нибудь слабости - любовь к деньгам, любовь к вину, любовь к женщинам, любовь к чему-нибудь или увлечение чем-то. В его прошлом можно кое-что найти. Искать будут через Ann. Надо бы с ней обстоятельно поговорить. Письма тестя, как не жалко, необходимо уничтожить. Из Московской квартиры Андрей – сын “деда”, убрал всё, что могло указывать на его связь с убийством “свиноподобного” - Сергей поддерживал отношения с Андреем, как с хорошим и надёжным товарищем и помог тому с организацией совместного Российско – Австралийского предприятия. “Тесть своё сидение на даче вычеркнул из памяти навсегда. А больше никто и ничего не знает об этом страшном деле, кроме пацанов Андрея, двое из которых уже мертвы – погибли в автокатастрофе. За публикацию секретных материалов советского исследовательского института будут предъявлять претензии совершенно другие спец. органы из совершенно другого государства. А вот со слабостями для британцев совсем плохо – нет их у меня, изжил я их, к сожалению. Живу одним разумом – ни чувств серьёзных, ни даже сильных эмоций, одна лишь ненависть к уродам, которые так далеко, что достать их невозможно. Руки коротки и опять, к сожалению. Всё в прошлом. Мне легко с британцами – я из параллельного мира, я из прошлого, которого нет, я приведение, случайно заблудившееся в мирах вселенной и оказавшееся здесь, в этом мире, который для меня тоже мираж.
Параллельные миры
Сколько вас и есть ли вы?
В измерении чётвёртом
Мир печальный утомлённый.
Многомерное пространство
Бесконечно и пространно,
Рядом с нами или нет
Не получим мы ответ.
Там в туманной белизне
Или в жуткой темноте
Безымянные миры
Призраками видим мы.
Или призрак во плоти,
Но пустой и без души.
В этом мире он живёт,
Рыбу ест, иль водку пьёт.
Но он призрак, нет в нём жизни,
Только разум жизнью брызжит.
Он не любит, не страдает,
Веры нет – всё презирает.
Всё равняет, обнуляет,
Всё спокойно принимает.
Ненависть его устала,
Месть надежду не ласкала.
Но одна зацепка есть –
Долг ведёт его и честь.
Помнит он завет любимой,
Крест он свой несёт незримо.
Дочь её - его ей долг.
Он живёт. Чего б не смог
Без её смешной улыбки,
Без ресниц, дрожащих зыбко,
Без её бездонных глаз,
Без её слезинок – страз,
Без её горячих рук
И без детских её мук.
Он живёт на радость ей.
“Дочь! Расти ты поскорей.
Душа выжжена огнём.
Жив одним твоим теплом”.
Сергей спокойно наблюдал за попытками “Седого” влезть к нему в душу, поковыряться в ней, найти нужные струны и сыграть на них свою собственную увертюру. Но все его попытки натыкались на спокойный взгляд серо – стальных глаз полу - профессионального убийцы и полнейшее равнодушие. (Даже если разговор касался его гражданства в Австралии и советского происхождения). Однажды Сергей поставил все точки над “и” в этих разговорах на русском не литературном языке: “Если я, мать вашу, не нужен этой стране, то пусть дадут мне пинка в жопу и я уберусь отсюда туда, где я ещё кому то буду нужен.”, естественно с перечислением всех родственников Седого и его матери и со всеми отверстиями на её теле. Седой сделал вид, что не понял, но по его, сразу ставшими сердито-колючими глазам и усмешки в уголках губ, Сергей понял, что и Седой его очень хорошо понял и даже не попытался своё понимание закамуфлировать. После такой тирады разговоры о его проживании в Австралии прекратились. Ну, а Сергею было абсолютно всё равно, как будут восприняты его слова хозяевами Седого. Это его волновало, как прошлогодний снег на его бывшей Родине. Хотя это была не совсем правда, снег увидеть хотелось, хотелось упасть лицом в её сияющую пушистость где-нибудь на даче и вдохнуть полной грудью волнующий солнечный морозный воздух до покалывания в груди.
Московские зимы ему часто снились. Снился лес в снежных огромных шапках, замёрзшее поле белого озера, лыжня, а на ней, ловко скользящая по белому пушистому снегу, фигурка его жены и весёлое, обернувшиеся, лицо и тоже с белоснежной улыбкой. Потом картина менялась – по белому озеру красными пятнами, как сгустки алой крови, лежали гроздья рябины. Их алая красота слепила глаза до боли, до слёз. Сергей просыпался и понимал, что слёзы текут у него по щекам. После таких снов он долго сидел молча на кровати, глядя через открытое окно на звёзды, которые за много лет стали родными, и отгонял прочь назойливые мысли о последнем прощании с Галей перед дверью реанимации в больнице, где Галя умирала. И опять тоска стискивала сердце, но он не делал попыток остановить эту боль, взяв со столика лекарства. Проходило не меньше часа, прежде чем сердце успокаивалось и его разум побеждал разбушевавшиеся воспоминания. Но ещё долго потом он не засыпал, пытаясь побороть свою память. Поэтому он взял за правило работать допоздна, чтобы сразу проваливаться в пустоту, когда ложился спать и не видеть никаких снов. А утро начиналось с обычной суеты, и ему уже некогда было вспоминать и пережёвывать приснившееся.
Катюша весело и звонко собиралась в школу, болтая то с отцом, то с Ann, то с Ником безумолку. Ник старался успеть за сестрой, но его маленькие коротенькие ножки ещё были не способны догнать длинноногую, чернявую красавицу. Его заносило на поворотах, он не умещался в дверных проёмах и его колошматило о притолоки дверей. Он зарабатывал себе шишки, удирал от матери и от зелёнки, с воем летел к отцу и просился на руки. Отец брал его на руки, поднимал, целовал в ушибленное место и говорил, что он мужчина и ему не след оглошать воплями весь квартал. Ник слушал внимательно и преданно, а потом задавал один единственный вопрос: “Почему”. На который, в принципе нет ответа. А, собственно, почему бы ему и не поорать, если ему больно или обидно? Или почему это Кэт можно плакать, а ему нельзя? И где в таком случае справедливость? И это “почему” было так искренне – наивно, мило и смешно, что все вокруг непроизвольно улыбались и норовили схватить его, обнять и потискать. Ему такое обращение не нравилось, он вырывался, начинал кричать, чтобы его отпустили и дали свободу передвижения. Своего молчаливого отца Ник искренне любил и, наверное, боготворил. Виделись они редко из-за занятости Сергея, но когда бывали вместе, то Ник от него не отходил. Видимо, он как-то находил успокоение своим эмоциям в глухой усталости и пустоте Сергея. Как в чёрную звёздную дыру уходила взбалмошная энергия мальчишки и он, таким образом, успокаивался. Ему, как многим мальчишкам его возраста, не нужно было в своих играх доходить до истерики, через истерику выбрасывать избыток энергии, а потом успокаиваться и засыпать. Его спокойный и молчаливый отец в минуты неконтролируемой агрессии сына брал его на руки, Ник прижимался к нему и замолкал, слушая стук сердца отца или ещё чего-то, неведомое никому. Может быть, он слушал уставшую и тоскующую душу взрослого мужчины, которая могла впитать в свою пустоту не одну бешеную стихию пяти маленьких Ников? Сергею смело можно было бы менять профессию и идти работать в детский сад или в школу. Его перегоревшую душу трудно было вывести из равновесия, она давно была спокойна. Иногда Ann обвиняла мужа в нелюбви к собственному сыну. Но это было не так. Сергей искренне любил Ника, но его душа перестала радоваться и огорчаться. А показательную любовь Сергей презирал. Да и не только любовь. Он презирал всё неискреннее, равняя всех по Галиной искренности и абсолютной честности. Вот почему его так сильно всколыхнул приезд Зеленоглазки, которая своей открытостью и искренностью напоминала ему первую жену. Ann хороший и добрый человек, но всё же в ней Сергей иногда замечал маленькие, чисто женские хитрости, которые никогда не позволяла себе Галя. И любовь её к мужу более эгоистична. Она ревнует, обижаясь на холодность Сергея. И не только при посторонних, но и в постели. На его строгие отношения при посторонних к ней она перестала обращать внимания и привыкла к такому поведению Сергея на людях, но его холодность при близких отношениях, её возмущала. Все попытки разговорить мужа, надеясь, что откровенный разговор сблизит их, натыкались на его молчаливое противоборство, он ничего не хотел никому объяснять и даже ей, близкой подруге. Ann обижалась, угрожала расстаться с ним, но он только молча и спокойно смотрел на неё. Его большие красивые глаза покрывались тоскливой поволокой, но чтобы что-либо возразить ей или начать уговаривать её, такого не было никогда. Он молча предоставлял ей возможность сделать выбор самой. А сына он любил, но не любовью – восхищением, а любовью- жалостью. Глядя иногда, на играющего Ника, он вспоминал своего не родившегося первого сына и жалость, вперемежку с любовью, растекалась расплавленным металлом по его жилам, и вновь тоска сдавливала сердце, перехватывая дыхание. Он был готов всю свою будущую жизнь по капельке отдать Нику, если бы это было возможно, но не вспоминать Галю и её желание родить Сергею сына, он не мог. Именно это желание и беременность ускорили её смерть.
Ann любила мужа, жалела, но его постоянное равнодушие к ней, как к женщине, постепенно начало раздражать её. Она не понимала, как так долго можно жить памятью о человеке, которого уже нет и не интересоваться жизнью сегодняшней, не брать от жизни те радости, которые она даёт. Ann начинала понимать, что так любить, как Сергей любит Галю, её любить он не будет никогда. Понимание этого угнетало её, гасило любовь к мужу, она становилась равнодушной. Иногда она делала попытки спровоцировать Сергея, и начинала флиртовать с кем-нибудь на глазах у мужа, но он только улыбался своей замечательной улыбкой, но каких либо замечаний не делал жене. Он вообще никаких эмоций не проявлял. В таких случаях Сергей, глядя на флирт жены, говорил в полголоса на русском языке: “Я не Пушкин, она не Натали, а он не Дантес. Стрельбы у Чёрного ручья не будет” и улыбался, хорошо понимая, что этот спектакль устроен в его честь. Он не пытался объясниться с женой по этому поводу и сказать ей об этом, понимая, что этим он обидит её ещё больше. Но изменить своё отношение к ней на более ласковое и нежное он не мог, тоже очень хорошо понимая, как это будет фальшиво и искусственно выглядеть. Ann окончательно поняла, что если даже она заведёт себе любовника, а Сергей узнает об этом, то и тогда его отношение к ней и их взаимоотношения не изменится и не изменятся. Только, может быть, он окончательно уйдёт из её постели и затащить его туда будет уже совсем невозможно.
Иногда ей казалось, что Сергей психически болен и его память это не любовь к давно умершему человеку, а болезнь, вызванная долгой депрессией. Но все попытки отвести мужа к психотерапевту или психологу успехом не увенчались. Сергей на все её уговоры говорил, что он здоров, доктора ему не нужны, просто вот он такой, какой есть и всё, другим он уже никогда не будет, и врачи не смогут его изменить. Он не предлагал ей развод, но свободу действий и выбора представил полную. Не ограничивал её в пространственно – временных координатах. Она могла делать всё, что ей заблагорассудиться, вплоть до занятий любовью на стороне. Никаких претензий или вопросов Сергей ей не задавал и не предъявлял. Осознание равнодушия Сергея к ней угнетало Ann, но она держалась, пытаясь сохранить хотя бы видимость любви и семьи. Но трещина в их отношениях уже протянулась тонкой паутинкой и чувства Ann к Сергею начинали угасать. Она и сама ещё этого не понимала, но эта трещинка в их семейном корабле начала давать течь и кораблю оставалось находиться на плаву не так много времени.
Кроме Ника, как это не может показаться странным на первый взгляд, их отношения цементировала ещё и Катюша. Повзрослев, девочка стала настоящей, близкой подругой для Ann. И пока Катюша жила вместе с ними, вряд ли Ann решилась бы на развод. Но до полного взросления девочки оставалось совсем немного времени. А там уж, как сложится…
Катюша быстро взрослела и превращалась в высокую красивую девушку, очень похожую на свою мать. Даже некоторые непроизвольные движения своей матери она точно так же непроизвольно повторяла. Училась Катюша хорошо и в перспективе хотела поступить учиться в университет отца, но на экономический факультет. Каждые каникулы Катюша уезжала на ферму к Мартину, где все её любили и всегда ждали, а особенно Ян. Он просто влюбился в неё. Ему было уже семь лет, он учился в первом классе и каникулы они проводили всегда вместе, катаясь на лошадях и перегоняя овец с пастбища на пастбище.
Увлечение лошадьми, любовь семьи Мартина к ней послужили основной причиной выбора будущей профессии. Мартину и его кооперативу фермеров, очень был необходим свой управляющий из их семьи, их доверенный человек, который был бы заинтересован в рентабельности компании, в получении высоких прибылей и который не смотрел бы в свой собственный карман, а заботился в первую очередь о кармане кооператива. Который корнями бы врос в дела семьи Мартина и в его трудное дело. Эта русская девочка обладала сильным характером и быстрым умом, абсолютной, даже вызывающей, честностью, не умением пресмыкаться ни перед кем, умением настоять на своём и подчинить себе других. Мартин был уверен, что именно она должна стать управляющим их кооперативом. Он говорил с ней об этом не один раз и убедил её поступать учиться на экономический факультет университета. Среди его дочерей и знакомых молодых перспективных людей он считал Катюшу самой способной и самой подходящей для такой работы. Нужна была новая молодая смена и Мартин начинал её подготовку загодя, приучая Катюшу к трудному и тяжёлому труду на земле и продолжению дела всей своей жизни, прививая ей любовь к сельской жизни. Но как бы Мартин не старался, у него ничего бы не получилось с Катюшей, если бы она сама не полюбила всем сердцем ферму и жизнь на ней. У Мартина не было перспективных наследников. Старшая дочь занялась наукой, младшая дочь не хотела учиться, Ян ещё слишком мал и все свои надежды на будущее он связывал с неродной, но очень любимой им внучкой из России.
Genie наконец разошлась с отцом Яна окончательно, когда в последнюю их встречу с ним, он в очередной раз приревновал и избил её. “Лучше уж совсем без мужика, чем такой” – говорила Genie и встречи с ним прекратила. На ферме у неё появился молодой мужчина из работников, который с удовольствием по ночам, скрытно забирался к ней в постель, но серьёзных мыслей о замужестве он в ней не вызывал. Ну, а такие, как муж Ann ей не попадались. Она просто жила на ферме, занималась хозяйством, потихоньку развлекалась с работником фермы и такая жизнь её устраивала пока вполне.
Старый дед состарился окончательно и постоянно сидел на веранде, покуривая трубочку, пил кофе иногда виски и уже ни во что не вмешивался. От своего места сидения далеко не уходил, бормоча иногда что-то недовольно по поводу нынешней жизни, закручивавшейся вокруг него. “Фермерский сиделец” – так окрестил его Сергей. Старая бабушка умерла пол - года назад, тихо заснув в постели. Хорошая добрая смерть, заслуженная ею, трудной и тяжёлой женской долей крестьянки. Видимо грехов на ней не было, и Господь прибрал её к себе без всяких болезненных и тяжёлых проволочек.
Молодая бабушка вместе с Genie занималась домашним хозяйством, а, учитывая количество работавших мужчин, у неё работы было тоже очень много. Она была крепка и вынослива и не давала Мартину заглядываться на молодых женщин. Хотя у Мартина после тяжёлой, пусть и повседневной, привычной работы ходить на лево желание вряд ли возникало.
Семья жила мирно и дружно, трудолюбиво и с удовольствием. С удовольствием встречала Катюшу и Сергея, Ника и Ann, когда те приезжали к ним на ферму.
Катюша повзрослела. Была красивой девочкой, а тут, как в сказке, становилась черноокой красавицей, вызывающей восхищённые взоры у всех мужчин, которые видели её. Южная кровь заставила организм девочки взрослеть быстрее, чем взрослели её сверстницы. Ей было пятнадцать лет, а выглядела она вполне сформировавшейся молодой девушкой с развитыми вторичными женскими половыми признаками и с месячными. И уже могла, если что вдруг, спокойно без особого напряжения родить малыша. Лишь по разговору с ней можно было понять, что она ещё совсем ребёнок, подросток.
Внешне Катюша повторила свою мать. Сергей видел в ней живую Галю. Это сходство было так поразительно, что он иногда ловил себя на мысли, что ему хочется обнять и поцеловать дочь, так же, как он целовал, когда то, её мать. Поэтому он стал стесняться обнимать девочку, чем вызвал её недоумение, а потом и обиду. Однажды Катюша сказала ему об этом. На что он ответил: “Ты стала почти совсем взрослой женщиной и мне не прилично сейчас тебя обнимать”. Сказал со смехом, но с огромной долей скрытой правды, которую Катюша неожиданно почувствовала. И не понимая стеснения отца, ещё больше на него обиделась.
Сергей обнял её, уткнулся носом в её великолепные чёрные волосы и неожиданно почувствовал запах полыни. Сердце сдавило болью и жаром охватило всё тело. Оно судорожно дёрнулось и замерло. Катюша испугалась, что у отца сердечный приступ и кинулась за лекарствами. После этого случая она перестала обижаться на отца за то, что он с ней не ласков. Когда она бегала за лекарствами, её взгляд упал на фотографию матери в комнате отца, и она сообразила, что её собственное лицо будит воспоминания в памяти отца о маме, которую она тоже помнила и любила. Эта их общая любовь и сближала её с отцом всю их совместную жизнь. И любые, самые неожиданные поступки отца, как то женитьба отца на Ann, оправдывались ею, зная, что маму он любит и помнит всегда. И ещё - с этого момента её стал волновать один вопрос: “Откуда у меня такие шелковистые иссини - чёрные волосы и чёрные, как южная ночь глаза?” Ни на одной фотографии, ни у кого из её родственников такой роскоши на голове не было, не было таких глаз с миндалевидным разрезом, а теперь к этим сомнениям добавилась стеснительность отца и такая явная. Какая то тайна во всём этом была, скрытая в прошлом, что вызвало в душе девочки смутное беспокойство, если не сказать “тревогу”. Но так как этот ребёнок обладал очень живым и жизнерадостным характером, то подобные сомнения не посещали её очень часто. Но иногда накатывала хандра с депрессией напополам, и какая то смутная тоска холодила сердце. Но всё это, слава Богу, проходило быстро, и девочка опять становилась прежней – весёлой и бесшабашной.
Сергей молчал о прошлом её рождения. Ждал её совершеннолетия. Ann тоже держала язык за зубами, понимая, что Сергей никогда не простит ей такую откровенность с её юной подругой.
Вокруг Катюши всегда было много друзей, но сейчас появился один мальчик, которого она выделяла из остальных ребят. Девочка была влюблена в него. Мальчишку звали Виком – Вик. Это был светловолосый и голубоглазый одноклассник Катюши. Последнее время они часто бывали вместе везде. Уходили за город в лес, ездили на море, выгуливали Ника. Катюша призналась Ann, что влюбилась в Вика. Ann с улыбкой обнимала подругу и говорила, что это всё замечательно, но это не любовь, а влюблённость, а настоящее чувство ещё впереди. Катюша с ней спорила и пыталась доказать, что это на всю жизнь, но Ann смеялась и целовала девочку, радуясь за неё и огорчаясь за себя – что то не похоже, что у неё с её отцом любовь будет на всю жизнь.
Вик жил с бабушкой недалеко от дома Катюши и их пути – дорожки часто пересекались как бы непроизвольно. Но было ясно, что парень ищет настойчиво этих встреч. Его родители были дипломатами и жили в столице. Мамы у него не было – она умерла при родах – какая то патология, и отец не очень давно женился на своей молоденькой секретарше во второй раз. А сына, когда умерла мать Вика, забрала мама отца к себе, жившая в Академгородке, где владела небольшим ресторанчиком. Он так и вырос у неё. А год назад у отца и его жены родилась сестрёнка Вика. Вик не был забытым ребёнком - отец часто навещал его и забирал к себе. Но после рождения малышки приезды отца стали редки. Парень не особенно тяготился отсутствием родителей, потому что увлёкся Катюшей, которая отвечала ему взаимностью. Скорее он был обрадован тем, что некому контролировать его отсутствие дома или в школе, что тоже бывало. Он всё время старался проводить рядом с Кэт.
Сергей не противился их дружбе, понимая, что девочка выросла и скоро совсем станет взрослой женщиной, а его опёка и забота станут не нужны ей вовсе. Он старался не думать о своём будущем, о том, что скоро и последняя ниточка, связывающая его с Галей, оборвётся. А он останется без родничка, питавшего его изболевшую душу и измученную память. Дочь Гали – это последнее, что связывало его ещё с прошлым, с его Родиной, с его любовью, с его жизнью, потому что после всего что случилось с Галиной, с родителями, с его страной, вот это его животное существование без жизни, без души, любви, эмоций, желаний, без всего, что отличает человека от биологической машины (по-другому и назвать нельзя) жизнью, в полном смысле этого слова, назвать было нельзя. Со смертью жены и разрушением Родины он потерял самого себя, но так и не смог найти утерянного уже больше нигде и ни с кем. Ни с другой женщиной, ни в другой стране. И только его сын и дочь Гали крепко ещё держали его в этом мире и в этой жизни. Внутренняя депрессия не прошла, она ушла внутрь, там укоренилась. Он ест, пьёт, дышит, ходит, работает, даже любит и мужской потенция не утеряна, но всё до такой степени неискренне, до такой степени пошло, так поверхностно и так не ярко, что жизнью это прозябание на земле грешной и не назовёшь. Только существование и не более. Всё время внутри гложет какая то тоска, всё время ждёшь, что проснешься и кошмарный сон закончится, но пробуждения нет и сон продолжается. Даже яростная ненависть к тем, кто убил жену и разрушил страну, к этим “чёрным” и нынешним “серым”, заполнившим государство, как саранча (их, чиновников, стало в десятки раз больше, чем было в Советском Союзе) перестала ощущаться остро и болезненно. Ненависть стала спокойной и ноющей. Желание уничтожать эту серую сволочь вместе с чёрной перестало быть острым, а стало далёким, но постоянным, раздражающим желанием. Уже прошло наваждение радостного уничтожения всей этой гнилой дерьмократической системы в стране. “Уроды они все и падаль, гниющая в сточной канаве, под заборами или за заборами и не более того” – думал часто Сергей. Пачкаться о них не хотелось, но сильно раздражал их вонючий, гниющий запах и разлагающийся вид - “Набивая карманы “зеленью”, торгуя своей подписью, эта гниль даже не понимает, что убивает историю своей страны, уничтожает дух государства, разлагает народ, рвёт и делит страну на кусочки и лоскутки. Не понимает, что гниющий или загнивающий народ, для которого нет сейчас ничего святого и который тоже, пытается набить свои карманы, обманывая ближнего, в конце концов, точно так же начнёт, и уже начал, относится к законам государства РеФе. И он не пощадит и их самих в кровавой вакханалии, когда она в конце концов начнётся, спровоцированная нынешними “серыми” и прошлыми “чёрными”. Святым перестало быть всё, страна полетит в тартарары и со свистом. Они – “серые”, изнутри уничтожая государственность России, позволили внешним недругам разрушать и топтать страну уже экономически, культурно, морально и духовно. Силы, способной противостоять этому чёрному напору “серых” в стране уже нет.
Попытки, впрочем, очень хилые и избирательные, православной церкви объединить хотя бы православных заранее обречены на полный провал, потому как и церковь образовала с нынешней властью странный симбиоз и поддерживает, почти открыто, эту систему культурных и моральных ценностей в стране, заключённых в разноцветных джинсах, тухлой колбасе, в неоновых рекламных витринах всевозможных ресторанов и макдональдсов с их сублимированной и геномодифицированной едой. И всё это на фоне абсолютно нищего и безработного крестьянства Воронежской, Ростовской, Орловской и так далее областей по всей огромной России. Земли которых, за бесценок скупили либо Московские нувориши, либо богатенькие иностранцы с тугой мошной, которые припёрлись в Россию принять участи в разделе Русской земли, которую предки того же Сергея поливали не один век своей кровью и в огромном количестве декалитров. А крестьян делают своими рабами. И нынешняя система власти в стране им в этом “благородном” дельце, облизывая их ботинки, помогает, придумывая подходящие закончики. А церковь эти закончики благополучно благословляет и отпущение грехов прилюдно даёт, оправдывая и частную собственность заодно. Торгуют землицей русской “серые”, торгуют, лишая будущие поколения наших внуков и правнуков собственной их земли. Многомиллионными взятками “серым”, идеологией унитаза – работай и потребляй, воспитанием низменных интересов у народа, а особенно у молодёжи средствами массовой информации, оболваниванием всех полями чудес или быстрым зарабатыванием миллионов, быстро развратят страну и разделят на ещё более мелкие кусочки. От огромной страны – Россия останутся обескровленные и нищие клоки. На верхнюю ступень пьедестала почёта в нынешней России ставят не труд, который всех кормит, одевает и согревает, а деньги – бумагу с водяными знаками. Она стала фетишем всех, в том числе и тех, кто своим призванием, талантом, умом должны были бы служить процветанию культуры, науки государства и самобытности талантов его народа, кто сам вышел из этого самого народа, кто появился на свет, потому что народ выиграл войну с фашизмом, кто по воле провидения или бога был умнее и талантливее многих в этом государстве. Кто более других должен был бы понимать своё место в истории этого государства, в его культуре, в его менталитете, кто должен был бы стать вожаком для миллионов своих сограждан, стать примером для подражания. Но вместо этого они, благодаря идеологии унитаза и фетиша денег, они стали совершенно другим примером, примером жлобства и хапужничества, примером умелого мошенничества и откровенного воровства, примером ненависти к собственному народу и стране, лидерами и преуспевшими лидерами в разрушении своей Родины и развращении её граждан. Их отрицательный пример по модулю силы превзошёл все мыслимые и немыслимые пределы и с такой силой повлиял на самосознание простых обычных людей, что они, люди, превращаются во что то непонятное и нечеловеческое, вроде зомби, бездушных, без цели, кроме наживы, и будущего, живущие сиюминутной выгодой и даже не задумываются о будущем своих детей и внуков в этой, забытой Богом или проклятой стране. Какое будущее может быть у их детей и внуков, если ресурсы этой страны хищнически разворовываются группой “олигархобизнесмеов”, дорвавшихся до власти, насилующих и использующих эту власть в собственных корыстных целях и не думающих о том, что будет завтра с их страной. Страна останется без запасов стратегического сырья, нефти, газа, лесов, пресной воды. Корпуса компьютеров начнут делать из дерева? А изоляция электрических проводов? Из хлопчатобумажной ткани? Который, кстати, хлопок, не растёт в России. А пропитывать будут сосновой смолой такую изоляцию? Но до этого, скорее всего, не дойдёт. Скорее, из – за ресурсов и полезных ископаемых, её просто захватят и разделят, вычленив из неё Западную и Восточную Сибирь. А народы либо уничтожат через планомерный геноцид, либо переселят в резервации. Благо подобный опыт у супер держав имеется. А могут и просто уничтожить всех жителей Сибири. И всё это безумие будет оправдано и объяснено С.М.И. с точки зрения жизненной необходимости в энергоресурсах Запада и США, которые, кстати, уже выделили золотой миллиард населения земли и который будет пользоваться ресурсами земли, так как другим миллиардам землян ресурсов не хватит. В золотой миллиард Россия не вошла – она клиент США и не более. Ни о каком партнёрстве и разговоров быть не может. Её ресурсы должны быть использованы в интересах этого самого золотого миллиарда, но только не собственным народом России. Откровенный геноцид, откровенная ненависть к русскому народу и первые признаки будущей огромной и всё уничтожающей войны за передел мира. Это первые ласточки, указывающие на подготовку уничтожения государства Россия. А чиновники России тоже вроде люди……”
Чиновники России с виду люди.
Но это так, на первый взгляд.
Свиное рыло в золочёном блюде.
Так сверху донизу подряд.
Костюм при галстуке, манишка,
Дорогостоящий наряд,
Но нет, свинячая отрыжка.
Так сверху донизу подряд.
Болтают складно, без бумажки.
О Родине… и страстно говорят.
Так детям на ночь бают сказки.
Все. Сверху донизу подряд.
Друг друга поливают грязью
Их глотки изрыгают смрад,
Чтоб наслаждаться дальше властью.
Так сверху донизу подряд.
Про льготы напевают беспорочно
А на работе… прям горят
К корыту власти присосались прочно.
Так сверху донизу подряд.
Зарплата их скромна. Негоже.
Бюджет семейный из заплат
Их кресло кормит (осторожно).
Всех. Сверху донизу подряд.
А взятка? Это справедливо!
Пускай в народе говорят.
Глаза отводятся блудливо.
Так сверху донизу подряд.
А для России то не диво,
Что власть есть вороватый ряд.
Народ ругает их брезгливо,
Всех. Сверху донизу подряд.
---------------------------------------
Пятнадцать лет в стране резня –
Шагает смело перестройка.
Что кровь людская, что вода,
Что перестроечная водка.
Пятнадцать лет – приличный срок.
Младенец сможет разобраться.
Но нет. Молчит слепой народ,
Привык пред властью пресмыкаться.
А, может проклятый народ
Привык облизывать ботинки
Широкомордых тех господ,
Кто обобрал страну до нитки.
А, может, веры в силы нет,
Разобщены обманом, ложью.
Перед системой страх гнетёт,
Или считает себя вошью.
Прощай немытая Россия,
Прощай истерзанный народ.
Не пробудятся в тебе силы,
Чтоб уничтожить серый сброд.
Сергей записал эти мыли в свой блокнот, который хранил отдельно от основных бумаг и документов, и положил его за фальшь панель в стол. В последнее время он завёл дневник и перестал пользоваться компьютером для записи важной для себя информации. Писал на бумаге и на русском языке. Читать на русском в доме никто не мог, но он всё равно прятал дневник.
В соседней комнате проснулся Ник с криком - “акула”. Сергей ринулся в комнату к Нику, но опоздал – Ann уже держала мальчика на руках и убаюкивала. Они посмотрели друг другу в глаза, Ann с улыбкой прошептала: “Приснилось”. Сергей кивнул и закрыл дверь.
“Наслушался рассказов Катюши, когда ездили на море” – подумал он. “А может, кто-нибудь книжку прочитал ему на сон грядущий”.
Нужно было ложиться спать, чтобы хотя бы часа четыре поспать. Но спать не хотелось. Мысли роем вились в голове, вызывая возбуждение и отгоняя сон.
Спокойная, размеренная сегодняшняя жизнь в спокойной и благополучной стране наскучила и утомила его. Уж больно она слащавая и пресная. Ему захотелось домой в Москву, к тому сумасшедшему ритму жизни, который помогал ему отвлечься и на некоторое время забыть свою тоску. Хотелось мороза и снега, хотелось увидеть заснеженный лес и замёрзшее озеро в лесу. Хотелось найти выход ненависти и тоске в конкретном месте, в котором он потерял жену и Родину, хотелось конкретных врагов и борьбы, как можно больше врагов и как можно больше борьбы с теми, кто разрушил его жизнь. Но в борьбе с врагами в России он не хотел союзников британцев. Нет, эти враги пострашнее тех доморощенных. Доморощенные предатели и выродки только обворовывают Россию, а эти полностью хотят уничтожить её, расчленить на части и добраться до её богатств. Для них святого совсем ничего нет на его Родине. Они уничтожат всё вплоть до её истории, которую уже сейчас пытаются переделать и переписать. Эти враги пострашнее будут. Союз с такими друзьями очень и очень опасен. Не для него, а для всего народа русского. Их дружеские объятия задушат его страну сначала экономическими, а потом и военными удавками.
Военная угроза над страной нависла вполне реальная, а не выдуманная или мнимая. Все разговоры о дружбе и сотрудничестве Запада с Россией полный бред. Западному развитому обществу с отлаженной идеологией унитаза нужны ресурсы богатой России, особенно в будущем, когда их на земле останется совсем немного. И вот тогда война неминуемо вступит на землю его Родины. Детям Зеленоглазки и её внукам придётся принять участие в ожесточённой борьбе за выживание русской нации в окружении оголтелой и ненавидящей Россию голодных, в смысле ресурсов, Европы, США, Японии, Китая, стран окружающих Россию. Есть хорошая русская поговорка – сытый голодного не разумеет. И не будет разуметь. Если бы США и Европа думали действительно о благополучии всего мира, как они декларируют во всех СМИ и на дипломатических раутах, расхваливая западную демократию, тогда бы они давно озаботились голодными детьми всего мира – будущего земли. Но они всегда и везде в первую очередь ищут собственную выгоду. А какая им выгода от голодных детей в Зимбабве, например, или в Афганистане? Вот ресурсы этих стран им интересны, но не голодные дети в этих странах. И так во всём и всегда. Тоже самое, происходит сейчас в России. Жлобская идеология унитаза наплевала на детей беспризорников, на стариков, инвалидов. Подыхайте, вы государству, а скорее нынешней вороватой чиновничьей системе, не нужны. Вот как раз государству то нужно заботится о своём будущем, о здоровье нации, в том числе и моральном здоровье. Но огромное количество малолетних проституток на улицах крупных городов РеФе говорит об обратном. Да и нищенская пенсия стариков подтверждает этот тезис.
“Всё нужно ложиться спать” – подумал Сергей –“а то эти мысли бесконечны и можно, в конце концов, сойти с ума”.
Сергея разбудила жена и с сожалением посмотрела на него: “Опять просидел всю ночь, размышляя и что-то записывая” – подумала она. Ann много раз спрашивала Сергея, что за записи он делает по ночам. Но он всякий раз отшучивался. Зная немного русский язык, а, подружившись с Катюшей, ещё больше его узнавая, Ann через плечо мужа пыталась прочитать написанное им. Но рукописный текст, написанный быстрым неразборчивым почерком Сергея, сильно отличался от печатного текста, и она ничего не понимала из того, что он писал. Но определённое беспокойство его молчание по поводу написанного возникало в ней. Хорошо зная своего мужа, Ann не настаивала на откровенности, он ничего всё равно не расскажет ей, пока сам не захочет рассказать или пока какие-нибудь внешние обстоятельства не заставят его это сделать, как случилось в своё время с этой зеленоглазой девушкой, которая недавно гостила у них. Её необычная красота поразила Ann. Она была не менее красива, чем Катюша, но какой то северной, неброской и не яркой красотой. Но красота эта была истинной, без фальши макияжа, без косметики и многих женских хитростей и ухищрений. Если красота не истинная, то по утру, после сна эта фальшь обязательно проявится в блёклости глаз и губ, коже негладкой и не нежной, в какой то общей помятости. Но Зеленоглазка, так называл её Сергей, красива была всегда и утром после сна тоже. Расположенность Сергея и его внимание к ней вызывало в Ann чувство лёгкой ревности. Но никаких намёков на флирт с Сашей она не замечала и поэтому успокоилась. Даже обрадовалась тому, что он немного оттаял от своей постоянной замороженности и молчаливости. Ей очень хотелось, чтобы муж вышел из своего состояния, непонятного ей, анабиоза, она хотела видеть его счастливым с радостно – ясными большими серо – голубыми глазами. Но эти красивые глаза улыбались только тогда, когда он смотрел на сына, а в остальное время они были грустные. А иногда, бывало и такое, когда Сергей смотрел на дочь - его глаза становились необычайно горькими и тоскливыми и в них мелькали слёзы. Ann хорошо понимала отчего у него наворачиваются слёзы на глазах – Катюша была копией Гали, её матери и это, почти абсолютное сходство, было видно даже на обычной фотографии. И их поразительное сходство терзало душу Сергея постоянно. Когда Ann выходила замуж за него, она очень самоуверенно надеялась, что умершая женщина не станет ей соперницей. Со временем, особенно после рождения сына, он забудет всё то страшное и плохое, что было у него в прошлом, что новая жизнь в другой стране, другая любовь помогут ему измениться и стать другим, что он будет счастлив в другой семье. Но её ожидания не оправдались. Он остался абсолютно таким, каким приехал в Австралию, каким увидела его Ann в момент их первой встречи – ровным, спокойным, безразлично – уверенным и равнодушным. Ни любви, ни вспышек ревности, ни ярости, ни восторгов – всё спокойно и равнодушно и на всё спокойно, доброжелательно, но равнодушно. Всё, что происходило вокруг него не вызывало в нём каких либо особых бурных эмоций. И самым сильным чувством, которое он испытывал, оставалась тоска по прошлому, вернее тоска по ушедшей в небытие любимой женщине. Ann устала от попыток разбудить и расшевелить Сергея, заставить его любить и радоваться искренне и беззаботно. Создавалось впечатление, что живя в этом мире, на земле, он выполняет какую то очень важную и необходимую работу, которую нужно доделать до конца и тогда он освободится и перестанет жить. И этой работой, судя по всему, была дочь Гали – Катюша. Даже не маленький и забавный Ник, его сын, а именно Катюша, не его родная дочь, которая об этом и не догадывалась, а он знал наверняка. Именно из – за неё он живёт и борется в этой жизни. Ann было обидно так думать, но эти мысли всё чаще и чаще посещали её и разъедали душу, как ржа разъедает метал.
Вы это знали, знали верно –
Любовь мне Ваша не нужна.
Но вы надеялись – наверно
Любовь любовь родить должна.
Проходят годы безвозвратно,
Растёт любимое дитя,
Но не стенает душа сладко
В истоме ночи, красок дня.
Душа моя – сухой родник,
Не напитает жажду влагой.
Ты зря, мой друг, к нему приник
С любовью нежной и отвагой.
Он не ответит на твой зов,
Язык его закован в камень.
Ему не разорвать оков,
Не загасить любовный пламень.