Начало в номере 10.
А когда мальчик проснулся, то ровным счётом ничего необычного не заметил. Пока к зеркалу не подошёл и не увидел… - Никого там не увидел, даже себя! - Подумать только! – Элвин стал стеклянным, весь, от макушки до самых пят. И мог теперь сквозь себя даже голографические мультики смотреть – изображение нисколечко не искажалось.
- Теперь мы все его глупости наперёд будем знать! – сказала мама за завтраком деду Пантелею, - И на корню станем пресекать всё то, что он задумал. Нехорошее, разумеется.
- Вот только как его разберёшь, это нехорошее, - не унимался папа. Он парил под самым потолком – и потому всё слышал. – Порой вот тоже задумываюсь: а стоило ли мне взрослеть? Скажи мне, Сюзанна, быть взрослым – хорошо это или плохо?
Мама такого каверзного вопроса не ожидала – и потому ответить ничего не смогла.
Папа в наивном ожидании посмотрел сверху вниз на деда Пантелеймона, мол, скажи мне, мудрый старче…
Но тот был глух вот уже как лет сорок, и поэтому папе пришлось остаться ни с чем, наедине со своими грустными мыслями.
С того самого момента жизнь Элвина превратилась в самый настоящий кошмар.
Соберёшься в школе пузыри понадувать из учебников – а дядя Иероним тут как тут – накаркивает что-то классной даме на ухо. Мол, смотрите, что наш Элвин задумал, какое уму непостижимое безобразие! Задачки все распухнут от волшебства, и мы их никогда-никогда не решим!
И дневник Элвина тут же пополняется говорящей двойкой!
Бабушкины очки заставить хотел вверх ногами показывать – а она уже качает головой: ай, Элвин, как не стыдно!
Задумал шутку над ребятами во дворе – да они уже всё знают – и врассыпную. Ни шутки, не ребят.
Да что там волшебство – в обычные игры теперь не сыграть: видно же тебя насквозь, разве что в прятки удобно.
Даже кошки соседские, завидев Элвина, начинали шипеть – как заправские телепатки все его мысли читали.
Скучно стало Элвину и одиноко. Впору в вампиры податься или в герои какие-нибудь, всё едино.
А может?.. Может, это ещё - не конец?
- Да брат… - папа подлетел так незаметно, что мальчик вздрогнул от неожиданности, - Вот и со мной тогда тоже что-то похожее приключилось. Дедушке не понравилось быть слоном.
- Я ведь не специально… само собой как-то… - всхлипнул Элвин.
- Я тебя понимаю. Очень-очень. Да вот сочувствия моего здесь явно недостаточно. Нужно что-то делать! Не оставаться же тебе одному до самого конца волшебного мира.
- А… долго ждать? – с надеждой поинтересовался Эл.
- Да кто его знает. Меня в детстве тётка Гангрена тоже этим концом света стращала. Наступит когда-нибудь, как без него.
Элвин вздохнул. Ждать этого «когда-нибудь» ему не представлялось возможным. Папа прав: делать что-то определённо было надо уже сейчас, вот только что?
- Я ведь не смогу. Без волшебства будет очень скучно…
- А зачем без волшебства? Ты понемногу. Сегодня сделаешь одно доброе дело вместо пары шалостей, завтра – другое, а через неделю – уже и по два в один присест. Привыкнуть несложно. А потом ещё и понравится!
В папиных словах было что-то успокаивающее, придающее смысл этому «несложно».
Что ж, может, правда, попробовать?
- Ну, если это, и правда, интересно.
- А как же? Стал бы я тебе тогда советовать?
Элвин посмотрел на папу: его улыбка и прыгающие чёртики в глазах показались убедительными.
Они ещё долго сидели в саду на скамейке, говорили обо всём – и важном, и так. Им было не скучно вдвоём.
А потом папа отправился по делам – полетел спасать какую-то марсианскую принцессу из лап космических бегемотов.
А Элвин решил: надо - так надо, а вдруг, делать полезные чудеса ему понравится?..
И первым дело он расколдовал дядю Иеронима.