Жизнь после смерти. Все слышали про ад, про рай. Кто-то с недоверием, кто-то с опаской… Но это будет потом, очень не скоро, не так ли? А жизнь – это сейчас! Это сию секундные удовольствия, это радости каждого дня, пусть кто-то считает их неправильными, что с того! Жизнь после смерти? Ну и что!!!! Жизнь-то одна, и прожить ее надо так! Чтоб дух захватывало!
Бог качал седою головою, глядя на людей, забывших все в погоне за своими приоритетами… Да, именно приоритетами, ведь у каждого это свое, только вот цена одна. Сурово поджатые губы, и глаза, метающие молнии, это небесные жители видели редко, пытаясь спрятаться, кто куда. Смешные! Кто спрятался когда-нибудь от бога?
Он создал Город Грешников одним взмахом руки. Ад на земле. Преисподняя при свете дня. Вот тут ошибочка. В Городе Грешников никогда не было дня. Солнце не заглядывало в этот уголок. Он собрал их со всего света. Грешников. И просто тех, кто считал себя главной единицей вселенной. Хотя нет, тех, кто считал ею лишь себя, Бог пока не тронул. На этом страшном клочке земли оказались те, кто считал главным свои желания, свои стремления, свои цели.
Заклятие невидимости, и стена отрешенности надежно спрятали его среди других городов. Возможно даже, совсем рядом с вашим.
Но все же отличие от ада было. Это возможность все изменить, исправить, вернуться в свой обычный мир. И для этого нужна была лишь малость – слезы ангела. Любого. Лишь только одна слеза Ангела коснется пыльной мостовой, и, зашипев, испарится на раскаленном асфальте – все жители этого города получат отпущение грехов. Достаточно просто. Особенно, когда это становится смыслом жизни.
Город Грешников имел свое сердце, и свой разум. Сплошь и рядом им казалось, что он управляет их мыслями сам, невзирая на их противостояние. Без ветра и солнца, без просветов и радостей. Мрачное настоящее в противовес адскому будущему. Жуткая альтернатива. Чудовищный жар, высохшие деревья, серые лица. И раз в год новый Ангел, присматривающий за жителями.
Она попала сюда в бесконечной череде таких же грешников, проснувшихся однажды в страшном городе. Грешников, полностью подчинивших свою жизнь - выжиманию слезы из Ангелов, регулярно сменяющих друг друга.
Она помнила, как вначале жители города сговорились пытать первого Ангела, пока он не расплачется от боли и безысходности. Жестокое решение, особенно, если учесть, что в основном они были неплохими людьми, просто влюбленными в себя. Оказывается, это грех. Они не убивали, не воровали…А прелюбодействовали только ради приятных ощущений, никакого умысла. Насчет жены ближнего своего, тут вообще неувязочка. Жены эти самые оказались тоже здесь. Вот гордыня была, это точно. И уверенность в своей правоте. Она помнила глаза того Ангела, теряющего перья в попытке усмирить разбушевавшихся горожан. А может быть Ангелы не испытывают боли? В его глазах было пренебрежение и осуждение. Такое встречается у иных святош. Наверное, такие святоши тоже поселились в соседнем квартале… Но они не Ангелы, а тоже люди, потерявшие умение прощать.
Она помнила и второго Ангела, пытающегося что-то изменить в их жизнях, приходившего в каждый дом, но за обидой так часто не видится открытое сердце, распахнутое для нас. И любая открытая дверца, даже в сердце Ангела – кажется ловушкой.
При третьем Ангеле наступил период переосмысления. Все попрятались по своим домам, и обдумывали свое прошлое, проклиная причины, собравшие их здесь воедино.
На пятый год она поняла, что Ангел не заплачет никогда. Это просто уловка, позволяющая им не терять надежды. Наверное, это правильно, питать себя иллюзией, что в итоге все будет хорошо. Иначе жить невозможно…а надо, ибо все они оказались здесь бессмертными, ведь их шанс искупления еще не был упущен.
Ангелы были разными и одинаковыми одновременно. Все называли их жестокосердными лишь за то, что, зная про их бедственное положение, и выказывая сочувствие, ни один из них не выдавил из себя эту треклятую слезу, отпускающую их грехи.
Однажды она вышла на городскую площадь, где снова собрались жители, пугая друг друга хмурыми лицами, и крича проклятия в адрес Ангелов и Бога. Она попыталась перекричать их своим звонким голосом:
- Люди! Не сходите с ума! Давайте начнем строить новую жизнь, просто жить, не ожидая и не вымаливая. Возможно, итогом этой жизни и станет забвение, которое вы просите, сами того не понимая! Просто живите! Чуть иначе, чем раньше.
- Вздумала нас учить? Ты самая умная?
- Белая ворона в черном городе!
Оскорбления посыпались со всех сторон. Стоит ли кричать тем, кто не хочет слышать?
Она отвернулась, пробираясь через толпу, и вдруг почувствовала толчок и боль.
Повернулась, и увидела еще множество камней, летящих ей вслед.
- Она у нас святая!!! Вот пусть и отправляется на небеса!
Град камней летел прямо на нее, практически не успела осознать, что происходит, пригнуться, спрятаться, просто шагнула навстречу, и тут же стоящие впереди люди сомкнулись, принимая удар камней на себя.
- Беги!
Ей не надо было повторять дважды, она бежала к дому по раскаленной мостовой, в полной уверенности, что только что произошло чудо. Кто-то спас ей жизнь, прикрыл своей грудью, а она даже лица его не разглядела. Хотя, почему «его»? Их там было несколько! И это самое удивительное!
Разбушевавшаяся толпа за спиной кричала о суде Линча и о том, что она должна умереть. Но были люди, которые не боялись толпы…
Она пришла домой, спина страшно болела, казалось, что камень пробил ее насквозь, и вылетел спереди. Боль была средством забыть пережитое. Отвлечься от мыслей, что ее хотели убить. Убить за совет? Наверное, не зря они живут в Городе Грешников, если способны на это.
Шли дни, она боялась выйти из дома, хотя все уже давно забыли о вспышке ненависти, которая могла стоить ей жизни. Спина продолжала болеть. Однажды, глядя в зеркало, она увидела, что сзади платье топорщится. Она осматривала себя и так, и так, и пришла к ужасному выводу, что у нее стал расти горб.
Грудную клетку ломало, ужас происходящего сковал душу, она уже не хотела ни жизни, ни слез Ангела.
«Лучше бы меня закидали камнями там, в тот раз. Зачем мне спасли жизнь? Говорят, каждое событие нашей жизни что-то значит. Что значит это испытание, которое мне послано?» - шептала она ночами, лежа на животе…На спине стало невозможно лежать уже несколько месяцев назад.
Горб становился все больше и уродливее, ей вслед неслись насмешки, никто и не думал, что она пострадала из-за них, и что причина ее уродства – тот камень, ударивший её в спину.
Через какое-то время люди стали прятать глаза при встрече с ней, и на смену усмешкам пришло сочувствие.
- Такая молодая…
- А ведь была хорошенькой…
- Хоть мы и все грешники, но ее наказали больше всех, видимо, не просто так…
Ее сторонились. Продавщицы в магазине отдергивали руки, чтобы ее не коснуться, боясь, что это может быть заразно… Город отгородился от нее стеной. Она ощущала это физически. Ее это мало беспокоило. До тех пор, пока однажды утром, она не проснулась от лихорадки. Слабость придавила ее к кровати, она не смогла даже оторвать голову от подушки. Так прошел день, ночь. Температура не спадала, пересохшие губы потрескались от жара, она теряла сознание, и приходила в себя, повторяя в бреду лишь слово: «Пить…»
Люди перешептывались, что вот уж два дня, как она не выходила на улицу.
- Может, случилось что?
- Может быть, ее прибрал к себе Бог?
Идея пойти и посмотреть витала в воздухе, но никто не решался, боясь заразиться жутким уродством.
- Но, вдруг ей нужна помощь?
Кто высказал вслух эту мысль, которую гнали от себя окружающие? Кто посмел?
Дети жили в городе Грешников вместе со взрослыми, даже те, кто еще не успел согрешить, но ведь многие поколения платят за ошибки своих предков. Вот и сейчас маленький мальчик, один из них, но, видимо, более мудрый, повторил свою фразу, повергшую взрослых в смятение:
- Может быть, ей нужна помощь?
От чего смутились люди? Потому что никто не хотел пойти, или все же потому, что не сказали это первыми?
Мальчик поднялся по лестнице к ее квартире, дверь оказалась закрытой. Нашлись желающие помочь ее вскрыть, женщины сгрудились отдельной группкой, заглядывая мужчинам за плечи… Когда дверь слетела с петель, и толпа забилась в маленькую квартиру, казалось, на всех напало заклятье соляного столба. Они смотрели на горячую полумертвую фигурку, утонувшую в мокрой от пота постели, черные круги под глазами, и разорванная на спине рубашка…
И лишь мальчик, зачинатель вторжения, подошел к ее кровати, отодвинул мокрые пряди со лба. Это его движение подействовало, как точка пуска. Все засуетились, женщины бросились открывать окна, вытирать пыль, мужчины кинулись ремонтировать дверь, и лишь маленький мальчик, услышавший сквозь хрип тихое, как вдох, слово «Пить», набрал полную кружку воды, и, поддерживая ее голову, стал вливать живительную влагу в полу-сомкнутые губы. Через пару минут она стала пить сама. Дрогнули веки, и, измученные глаза скользнули по лицам присутствующих. Мужчин и женщин, все же пришедших к ней. Возможно, не на помощь. А из любопытства. Но теперь, охваченные единым порывом, они суетились, что-то делали в ее комнате, и делали это с добром. Какое неподходящее слова для Города Грешников. « Я хочу на улицу. Пожалуйста, вынесите меня …» Один из мужчин подхватил невесомое девичье тело, уже не боясь касаться страшного горба, который, казалось, шевелился у неё под одеждой.
Пыль зной неожиданно стали незаметными для всех присутствующих, не отрывающих глаз от этой картины: Мужчина, полный сил, ребенок с кружкой воды, и умирающая девушка. Одна из них.
Боль взорвалась в груди, слова прошелестели над головами собравшихся:
- Я умираю. Как хорошо, что не в одиночестве, значит, еще не все потеряно… Неожиданно выскользнувшая слеза потекла по щеке.
Треск разрывающейся материи приковал внимание всех. И не было ни единого человека, кто не почувствовал прикосновения к чуду в тот момент, когда, разорванная на спине ночная рубашка соскользнула с плеч умирающий, и одновременно со звуком падающей слезы, оглушительно ударившейся об мостовую, открыла взору два чудесных белых крыла, высвобождающихся из плоти горба.
И никто ничего не понял в этот момент. Лишь спустя мгновение, когда из-за тучи выскользнуло забытое всеми солнце, и капли дождя потекли по лицам, только тогда каждый понял значение той самой, единственной слезы. Слезы Ангела. Криков ликования не было. Или нет, они были. Но по поводу вновь дарованной жизни девушке, подарившей им второй шанс своей слезой. Ведь Ангелы не умирают.
Каждый имеет право на второй шанс. Когда меняет что-то в себе. И делает это сам, без подсказок, толчков и задних мыслей. Даже если это «что-то» всего лишь стакан воды, поднесенный к губам умирающего.