Меч демократии
1. ПРИГЛАШЕНИЕ
Участнику
Первой и Второй
межзвездных экспедиций
Сорокину А.И.
Уважаемый Алексей Иванович!
Американские официальные лица утверждают, что русские участники Второй межзвездной экспедиции - Вы и А.С. Волков во время полета бросили в беде своих заокеанских коллег. Буду благодарна за полученные разъяснения.
Шпилько О.Т.,
собкор. газеты «Русский путь».
* * *
В редакцию газеты
«Русский путь»,
Шпилько О.Т.
Уважаемая Оксана Тимофеевна!
Ни мне, ни Волкову оправдываться не в чем. Пусть отмоются, если смогут, сами американцы!
Расскажу Вам все по порядку.
В 2385 году русский звездолет «Мечта» после десятилетнего путешествия на планету Баролл в системе звезды Проксима Кентавра вернулся на Землю. Но дома за время работы Первой межзвездной экспедиции прошло сорок лет. Мир изменился; нас, восьмерых космонавтов, повозили по разным странам, показали и затем оставили в покое.
Прошел год. Я провел его в одном пансионате на юге Краснодарского края, постепенно вновь привыкая к жизни на родной планете. Зимой ездил в горы и любовался величественными в своей первозданной мощи вершинами, ослепительно белыми снегами, дышал освежающим кавказским воздухом. А благодатным кубанским летом собирал в лесу грибы и удил рыбу в маленьких речках, на чьих живописных берегах росли деревья и первобытные хвощи. Хорошо отдохнув, я засел за книги. Оказалось, что новых открытий в лингвистике, тем более космической, не было, значит, я находился в нормальной форме.
И вот в один из дней августа 2386 года в моем номере зазвонил видеотелефон. Я включил аппарат и увидел на экране Волкова. Мы не встречались уже месяцев десять, и было заметно, что некогда русые волосы начальника Первой межзвездной экспедиции еще больше поседели, а на его лбу прибавилось морщин. Он тосковал по космосу, ибо был человеком Вселенной: даже родился на орбитальной станции вблизи Марса. На Земле Волков гостил редко и недолго.
- Здравствуй, Леша! Давно не виделись!
- Добрый день, Александр Степанович! Как вы?
- Живу потихоньку. А ты неплохо выглядишь. Поправился. Хорошо на юге Кубани?
- Очень. А вы где сейчас?
- В Ростове-на-Дону. Леша, можно к тебе прилететь? Есть дело.
- Конечно, Александр Степанович. Жду вас.
Через два часа Волков уже сидел в моем номере. Я заварил душистый, самый северный в мире и вкуснейший краснодарский чай, и мы неторопливо пили благословенный напиток.
- Хотите есть? Здесь, на Кубани, все натуральное.
- Спасибо, Леша. Нас в дисколете кормили. Впрочем, от десерта не откажусь.
- А я здесь совсем от мира отгородился. Скажите, как там наши?
- Вступили в брак, - безразлично молвил Александр Степанович, намазывая медом булочку.
- И Воронцова?
- Она первая выскочила.
Я слегка помрачнел, ибо Наталья мне немного нравилась.
- И даже Рыжкин?
- Он нашел какую-то врачиху. Излечил ее своими каплями от бородавок и тотчас родилась медицинская семья.
Я засмеялся, представив личные отношения двух небрезгливых людей. Напомню Вам, Оксана Тимофеевна, что Рыжкин был врачом в составе Первой межзвездной экспедиции. Во время полета астронавигатор Воронцова получила тяжелую травму, и наш эскулап, выторговав взятку в форме долговой расписки (поскольку на борту не было денег), прооперировал Наталью. Конечно, ничего у него не вышло, но, к счастью, баролланскому доктору Гедорфу удалось быстро поставить на ноги нашу красавицу. Когда мы вернулись на Землю, Рыжкин подал на астронавигатора в суд, требуя значительную сумму денег. Мы с Волковым пришли на заседание и сумели доказать, что не Воронцова перед полетом брала в долг у доктора, а последний является закоренелым взяточником. Так что теперь уже Рыжкину грозило уголовное преследование, но он подсунул судье, и дело закрыли.
- Тоскуете по полетам? – тихо спросил я и пристально посмотрел на командира. Волков глубоко вздохнул и отставил пустую чашку.
- Конечно, Леша, тоскую, потому и обратился к тебе. Американцы готовят Вторую межзвездную экспедицию и предложили нам, русским космонавтам, участвовать в ней. – И, немного помолчав, добавил: - Я твердо решил: лечу.
- А не боитесь? Американские корабли так часто взрываются!
- Двум смертям не бывать, - поморщился Александр Степанович и нервно махнул рукой.
- И куда они летят?
- К Проксиме.
- На Баролл?
- Нет.
- Нет?! – обомлел я. – А кто им рассказал?!
Здесь необходимо сделать пояснение. В системе звезды Проксима Кентавра Баролл не был единственной обитаемой планетой. Братья по разуму рассказали нам о Торкауте, цивилизация которого по уровню своего развития примерно соответствует нашей античной. Бароллане скрытно наблюдали за жизнью на соседней планете и справедливо полагали, что никто не вправе вмешиваться в естественный ход торкаутианской истории. Поэтому они, опасаясь возможных козней землян, просили нас ничего не сообщать о второй цивилизации в их звездной системе. И вот теперь Волков заявил, что американцы готовят экспедицию на Торкаут!
- Кроме Рыжкина, вряд ли кто-нибудь способен на такую подлость, - ответил Александр Степанович.
- Наверное, янки хорошо ему заплатили, - предположил я.
- Сомневаюсь. Обещать они мастера, а как доходит до дела… Такая вот, Алексей, ситуация. И если я воспользуюсь приглашением и полечу на Торкаут, то, возможно, смогу хоть как-то скорректировать пиндосские заскоки.
Волков выпил еще чашку чая, с надеждой взглянул на меня и слегка дрогнувшим голосом спросил:
- Леша, полетишь со мной?
Я глубоко задумался. Только стал привыкать к нормальной жизни и, словно прикоснувшийся к земле Антей, набираться сил, как вдруг такое предложение! Вновь десять лет жизни в тесном звездолете, да еще с кем! С янки… Но с другой стороны, здесь у меня не осталось ни родных, ни близких, и на Земле я был даже более одиноким, чем в космосе: за долгие годы экспедиции мы с Волковым стали друзьями. И как теперь я мог его оставить?
- Хорошо, я согласен.
Командир засиял от счастья и крепко обнял меня.
2. В АМЕРИКЕ
Через два дня мы вылетели на мыс Канаверал и вскоре встретились с директором Департамента подготовки астронавтов сэром Рональдом Крэгом. Мистеру было лет пятьдесят; высокий, худощавый и седовласый, он производил впечатление опытного специалиста по делопроизводству, управлению делами и прочей волоките. Когда мы вошли в его просторный кабинет, Крэг встал из-за стола, надел очки в золотой оправе и принялся внимательно нас рассматривать – настолько внимательно, что даже перестал жевать резинку. По-видимому, мы ему приглянулись, и уже несколько секунд спустя американец приветливо жал нам руки и твердил:
- О! Русские космонавты!
Мы сели за стол. Начались переговоры.
- Итак, мы с Алексеем Ивановичем готовы выслушать ваши предложения, - сказал Волков.
- Хорошо, - молвил янки, - очень хорошо. Это большая честь – лететь на американском корабле.
- Еще бы! Мы просто млеем и немеем от оказанного нам доверия.
Чтобы не рассмеяться, я крепко сжал зубы. Но директор не заметил иронии в словах Александра Степановича и менторским тоном продолжал:
- Вам предстоит выполнить великую миссию – принести свободу, истину и демократию народам, живущим на Торкауте. Поэтому звездолет мы назвали «Миссия». Никто из астронавтов не должен забывать о своем высоком предназначении!
- Но этично ли навязывать инопланетянам чуждые им ценности? – не выдержал я.
На лице Крэга отразилось удивление, и он недобро взглянул на меня.
- Американский образ жизни – самый лучший, так разве плохо, если мы привьем его отсталым народам?
- Не спорь с ним, - по-русски шепнул мне Волков. – Доказывать янки преступность их чудачеств так же бессмысленно, как убеждать дикарей в том, что черви невкусные.
- Ладно, я помолчу.
- Сэр, расскажите об экипаже, - предложил Александр Степанович.
- Вы будете работать с опытными астронавтами и талантливыми учеными. «Миссия» - огромный корабль, рассчитанный на полет пятидесяти человек. Такого многочисленного и прекрасно подготовленного экипажа еще не знала история освоения космоса, и мы искренне надеемся на успех своего проекта. Но у американцев нет опыта межзвездных полетов, а вы совсем недавно вернулись с Баролла и можете существенно нам помочь.
- Каковы наши задачи? – спросил капитан «Мечты».
- Мы ждем от вас, мистер Волков, поддержки в плане управления звездолетом. А вы, мистер Сорокин, будете ассистировать нашему лингвисту.
- Понятно. Давайте оговорим условия контракта, – Александр Степанович пристально посмотрел на Крэга. Янки сразу смутился: ему стало жалко денег.
- Да вы не беспокойтесь, мистер Крэг, - продолжал мой бывший начальник. – Мы не долларов хотим. В Ростове-на-Дону сейчас строят новый музей, так неплохо бы там открыть экспозицию, посвященную индейцам Северной Америки. Детишкам будет очень интересно – они ведь начитались Фенимора Купера, Лонгфелло и так далее. Потому просим оплатить наше с Алексеем Ивановичем участие в полете экспонатами. Индейцев уже нет, а у американцев от этих предметов старины лишь неприятные воспоминания.
- Вау, - радостно мяукнул директор Департамента, - о`кей. У нас этого добра хватает. Считайте, что уже договорились – у меня для заключения контракта с вами полномочия от самого Сената. Пришлите своих людей в запасники наших музеев, и пусть выбирают.
- Только в запасники? – обиделся я.
- Ладно, пусть и из экспозиций берут, - расщедрился сэр.
Мы с Волковым неплохо знаем английский язык. Не был для нас тайной и принцип работы «Миссии», поэтому обучение заняло всего три месяца. Но без неожиданностей все же не обошлось, и особенно мне запомнился первый день занятий. Нас с Александром Степановичем зачислили в 3-ю группу, и первой в расписании стояла физкультура. Американцы увлеченно играли в баскетбол в большом спортивном зале; несколько человек сидело на скамейке. Я ожидал увидеть умудренных опытом астронавтов, ученых, пилотов, но по площадке бегали лишь двое взрослых мужчин; остальные же, включая отдыхавших на лавочке, были юнцами. Мы присели рядом с американцами. Заметив их настороженные взгляды, я попытался придать своему лицу простоватое, но вместе с тем доброжелательное выражение. Моя незатейливая гримаска подкупила одного янки, и он представился:
- Старейшина Хантр.
- Скорей, он молодейшина, - шепнул мне на родном языке Волков и по-отечески улыбнулся. Но я заподозрил неладное:
- Ребята, а вы откуда?
- Мы из церкви, - молвил Хантр.
- Из какой церкви?! – обомлел, широко раскрыв глаза, Волков.
- Иисуса Христа Святых последних дней, - хором ответили юноши.
Да, это были мормоны. Испокон веков миссионеры из разных конфессий шастали по Земле, а теперь устремились на Торкаут. Безусловно, странная ситуация для конца XXIV века, но ведь давно известно, что психика некоторых людей не вполне адекватно воспринимает окружающую действительность. Им и крест в руки. Но везти таких представителей Земли в другую звездную систему… И их Крэг назвал «талантливыми учеными» (оказалось, что в сферах теологии и истории Древней Иудеи)!
Вскоре я понял, в чем здесь дело. В лишенном всех идеалов обществе потребления найдется немного людей, желающих запереть себя на десяток лет в металлической болванке. Ушла романтика, вот и отыскали сектантов, жаждущих «ловить души» хоть у черта на куличках. Заодно экспедиция приобретала хоть какую-то идеологию.
Конечно, в экипаж «Миссии» входили не только юные проповедники, они ведь не могли управлять даже электромобилем. Из американцев летели 5 более-менее опытных астронавтов, 2 ученых-политолога, лингвист и врач, 19 военных (из ВВС и спецназа), 10 мормонов и 8 пятидесятников. Свидетелей Иеговы не взяли потому, что они выступают против службы в армии, а это неприемлемо для такой милитаризованной структуры, как американская астронавтика. Что же касается баптистов, прежде самой влиятельной в США секте, то большинство военных причисляли себя именно к этой конфессии. Но стоило мне копнуть глубже, и выяснилось, что в душе они вроде бы веровали, но в молельные дома не ходили. Также были приглашены четверо иностранцев: Волков, я, англичанин и израильтянин.
Экспедицию возглавил бригадный генерал Артур Кларк, прежде никогда не бывавший в космосе, но прекрасно разбиравшийся в воинском уставе. Среднего роста, очень толстый, с почти квадратным лицом и стеклянными глазами, он служил отличной иллюстрацией типу полководца-пиндоса. Вообще, после нескольких бесед с американскими бойцами я убедился в ограниченности их кругозора: они знали лишь устав, правила пользования некоторыми видами оружия, немного историю США (для укрепления патриотизма) и умели пилотировать 2-3 типа дисколетов. Но мормоны с пятидесятниками не знали и этого; более того, они были дезинформированы в таких важнейших дисциплинах, как астрономия, биология, история. Помню, как сектанты, вычитав в Библии о «тверди небесной», всерьез опасались столкновения «Миссии» с хрустальным куполом. Всех успокоил президент отделения мормонов на нашем звездолете мистер Стив Тумачёк, когда получил откровение, что бог в нужный момент откроет в небе форточку необходимого размера.
Когда улетаешь так надолго, то испытываешь сильный шок. В день старта прежде храбрившиеся янки приуныли; Волков и я, как могли, успокоили и приободрили их. Наконец, мы прилетели на вертолетах к стартовой площадке и заняли места в звездолете. Рядом с космодромом были построены трибуны, и на них уже собралась публика. Чуть позже приехали и были восторженно встречены толпой председатель Конгресса и губернатор Флориды. Безусловно, мы ждали более высокопоставленных гостей, но в заплывшей фаст-фудовским жиром Америке Вторая межзвездная экспедиция не вызвала большого интереса. К тому же в тот день проходил важный бейсбольный матч, который затмил наше мероприятие. Именно на нем присутствовали президент США и ведущие сенаторы.
Несмотря на неплохую звукоизоляцию "Миссии", мы слышали, как мощно взревели двигатели, и наш корабль плавно оторвался от Земли. Экспедиция началась...
3. ПОЛЕТ С ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ
Никто из астронавтов не утруждал себя работой, и потому вскоре передо мной и Александром Степановичем встал вопрос о том, чем заполнить досуг. Необходимо отметить, что миссионеры зря времени не теряли и буквально с первого дня полета стали пробовать на нас свое "мастерство". Это показалось мне забавным, и я предложил Волкову посетить собрания мормонов и пятидесятников.
- Да они все чокнутые! - возмутился космонавт. - Какой может быть бог в XXIV веке?!
- Что же нам ещё тут делать? А лететь сколько?! Чем развлечемся?
- Леша, но ведь я атеист. Они меня не пустят.
- Так и я атеист. Но мы скажем, что ищем полноту истины. И разве это не верно?
- Верно, но только истины научной. А что толку забивать голову бредом времен рабовладельческого строя?
- Да вы сами скоро от скуки взвоете. А так станем религиоведами, расширим кругозор.
Спор наш происходил в саду звездолета. Волков с удовольствием щипал малину, меньше всего думал о благодати Господней и лишь после долгих уговоров согласился сопровождать меня на богослужения.
Вскоре настал день воскресный, и мы отправились в каюту с весьма аскетичной обстановкой, в коей служили богу "святые последних дней".
На простеньком пластмассовом подносике стояли маленькие одноразовые стаканчики с бесцветной жидкостью и лежали крошечные хлебные прямоугольнички. Старейшина Эллис взял подносик и стал обходить присутствующих.
- Вот это мне нравится! – воскликнул Волков. – Молодцы мормоны – водочкой причащаются!
- Верно! – поддакнул я.
- Закуска, правда, слабовата. Экономные парни!
Мы выпили… Реакция на приобщение к святому таинству у нас с Александром Степановичем различалась. Я опрокинул стаканчик и, ощутив, что его содержимое оказалось обычной водой, покорно проглотил жидкость и вымолвил:
- Да, и крепкая же!
Волков был темпераментнее: едва почувствовав, что мормонское причастие не содержит ничего существенного, он фонтанчиком вернул его верующим. Святые последних дней обиженно уставились на Александра Степановича.
- Ребята, вы что сюда налили?! – возмутился Волков.
- Воду из-под крана! Мы не употребляем ни спиртного, ни чая, ни кофе, ни пепси с кока-колой. Все это грех и вредные наркотики! – забубнили мормоны.
- А что же вы пьете?
- Воду и соки, - с гордостью молвили «святые» юноши.
- Леша, пошли отсюда. Эти больно странные.
- Вы куда? – закричал нам вслед Хантр. – Неужели в большую и позорную церковь?
(Так, Оксана Тимофеевна, мормоны именуют все другие конфессии).
- Да какая она большая? – удивился Волков. – Их всего восемь верующих, и молельня у них, как курятник.
Сектанты проводили нас ненавидящими взглядами, и мы отправились в небольшую каюту к пятидесятникам. Их собрание уже началось: под попсовые ритмы они пели псалмы и современные религиозные песни. Пятидесятники были старше юнцов-мормонов; пятеро мужчин и трое женщин натянуто, со своеобразным надрывом улыбались, приплясывали и кричали "Халилуйя!". Наконец, песни с танцами завершились, и разгоряченные христиане опустились в кресла. Скромно, в уголке, присели и мы.
В центр каюты вышел пастор Байби и затянул долгую и нудную проповедь, в которой осудил народную мудрость "На бога надейся, а сам не плошай". По мнению батюшки, вся надежда была только на химеру. Затем пастор схватил простой пластиковый пакет и стал с ним носиться по помещению, громко призывая:
- Освящаем деньги! Деньги освящаем!
Паства без энтузиазма кидала купюры и мелочь в казавшийся бездонным пакет. Обнаглевший служитель культа подбежал и к нам, призывно протягивая "копилку", но мы, поскольку денег в космос не взяли, сделали вид, что усиленно медитируем. Тогда Байби вернулся в центр помещения, аккуратно отбросил пакет, и, размахивая руками, стал что-то кричать на непонятном языке. Все пятидесятники поднялись с кресел и последовали примеру пастора...
Мормоны предупреждали нас, чтобы мы не ходили к пятидесятникам. "А то они такое творят!", - загадочно шептали американские юноши, но более полной информации не предоставляли. Поэтому, когда я услышал дурманящие, абсолютно бессмысленные выкрики верующих, то решил, что это лишь прелюдия к более существенному действу. И я тихо спросил Волкова:
- А если сейчас начнется оргия, то что мы сделаем: убежим или примем участие?
- Н-не знаю... - смущенно ответил герой космических одиссей.
На наше счастье, пятидесятники не стали заниматься групповухой. Они лишь, впав в глубокий транс, тянули руки к потолку, разнообразно дергались и что-то буровили на "иных языках". Минут пять мы посмотрели на эту истерию, а затем стали пробираться к выходу. Но один из пятидесятников, менее других пребывавший в боге, проявил бдительность и схватил меня за руку. Однако я быстро вырвался и покинул злополучную каюту. Больше мы с Александром Степановичем на богослужения не ходили...
Оксана Тимофеевна! Я столь подробно изложил этот эпизод, чтобы сразу продемонстрировать Вам сущность тех сектантов. А то ведь до сих пор бытует мнение, будто они нормальные, образованные и жизнерадостные люди. Нет, эти американцы были очень странными, и даже их соотечественники-астронавты относились к ним с плохо скрываемым презрением. Что же касается остальных янки, то вначале они произвели на нас неплохое впечатление: предупредительные, вежливые, постоянно улыбающиеся. И мы решили, что специалисты по подбору персонала поработали на совесть и бытовых конфликтов на корабле не случится. Правда, несколько смущало обжорство гринго; я никогда раньше не видел, чтобы так много ели. Севшие на "Миссию" вполне стройные американцы всего лишь через полгода значительно растолстели. Справедливости ради отмечу, что сначала они пытались бороться с этой напастью, но затем махнули на всё рукой.
К чревоугодию добавилось еще и пьянство. На борту звездолета находилось немного виски, водки и шампанского. Практически весь этот запас, который предназначался для дипломатических раутов на Торкауте, был выпит нами, "светскими" астронавтами, в первый же день полета по случаю успешного старта. На следующее утро сэр Артур Кларк справедливо рассудил, что спиртные напитки найдутся и у торкаутиан, а потому так далеко их везти не следует. И мы поправили свое здоровье. Однако алкоголь быстро закончился, что явилось крайне досадным обстоятельством для вошедших во вкус американских военных. Они наконец-то вырвались из-под присмотра своих бесконечных начальников, были вне зоны действия лицемерной пуританской морали, а тут вдруг такое! Закончились припасы!
Но безвыходных ситуаций не бывает, и американцы решили проблему с присущим им прагматизмом. Сад у нас был большой, и командующий к восторгу военных и к ужасу миссионеров велел перепрофилировать его для выращивания исключительно культур с высоким содержанием сахара и крахмала. Так мы занялись виноделием и самогоноварением. Еще перед взлетом сад благоухал и плодоносил, недостатка в сырье не наблюдалось, и янки принялись за дело.
Интересна позиция миссионеров. Мормонам и пятидесятникам, как и иным протестантам, строжайше запрещено употребление любых спиртных напитков. Причину появления этого и других столь же строгих правил часто видят в самодурстве основателей данных сект, так дрессировавших своих последователей. Ересиархи вводили запреты, а затем с садистским интересом наблюдали, как мучаются прихожане, стараясь выполнить их волю. Но мне кажется, что в случае с "сухой заповедью" дело обстоит несколько иначе. Психика верующих настолько своеобразна, что им лучше вообще не пить.
Так вот, наши миссионеры сначала приняли в штыки инициативу сэра Артура Кларка. И полились разговоры о грехах, искушении и Диаволе. Однако вояки на эти проповеди внимания не обращали, зато казались довольными и веселыми. Тогда уже и христианам захотелось вкусить запретный плод. Мистер Стив Тумачёк объявил, что "свет стал ярче" и он получил откровение. Оказалось, что избранным нельзя пить только на Земле, а вот вне ее можно (дабы избежать такого страшного греха, как уныние). После этого верующие присоединились к нам, но, напиваясь, страшно буянили. Кларку пришлось подписать указ: "Мормонам и пятидесятникам больше не наливать". Но смиренные христиане оказались "крепкими орешками" и подняли бунт. Пришлось найти компромисс в виде ежедневных 150 граммов самогона на одного верующего.
Придуманный писателями-фантастами "криосон" нельзя было использовать на практике, так как при длительном бездействии атрофируются все мышцы человека. Поэтому нам в полете пришлось вести себя как на Земле, то есть большую часть времени бодрствовать. По традиционному счету времени мы вставали к обеду, ели и выпивали. Пир продолжался до ужина, а после него роботы разносили нас по каютам.
Вскоре столь нездоровый образ жизни нам с Волковым надоел, и мы стали дистанцироваться от американцев. Но пиндосы не сдавались. Они оказались достойными потомками средневековых британских выпивох-фальстафов, английских пиратов, авантюристов, колонизаторов, и, конечно же, американских золотоискателей-"аляскинцев". Янки-военные были абсолютно свободны, и, очевидно, потому в них проснулась родовая память. Они пили ужасно много, и я уже стал сомневаться в успешном исходе экспедиции. Необходимо было срочно принимать решительные меры.
Однажды напившиеся до чертиков янки-вояки устроили грандиозную драку. Они так сильно измолотили друг друга, что многим из них понадобилась серьезная медицинская помощь. Но нет худа без добра: воспользовавшись этим поводом, пятеро профессиональных американских астронавтов, Волков и я выступили за ограничение пьянства на звездолете. Действия алкоголиков были очень опасны для всех, тем более что гринго взяли с собой много оружия "для защиты от инопланетян-террористов" и теперь могли применить его против собутыльников. Нам удалось убедить военных в недопустимости подобного поведения, и врач экспедиции Норма Клисби "подшила" наиболее распоясавшихся, а остальным выдала пилюли, уменьшающие тягу к спиртному.
Так, с приключениями, но, к счастью, без жертв, спустя пять лет после старта мы подлетели к Торкауту.
4. ВСТРЕЧА
- Чмошная планетка, - высокомерно промолвил Артур Кларк, пялясь на экран телескопа. - Только один материк, да и тот небольшой.
- И живут на нем дикари, не знающие Бога истинного, - поддержал генерала мормон Тумачёк.
- Вы еще не встретились с ними, а уже осуждаете, - заступился я за торкаутиан.
Американцы политкорректно промолчали, но, понятно, что мои слова им не понравились.
- Слушайте мою команду, - продолжал Кларк. - Я принял решение четверых послать в разведку и жду добровольцев.
Бригадный генерал степенно обвел нас своим стеклянным взором и повторил:
- Я жду.
Мы с Волковым во время пути неоднократно обсуждали такую ситуацию и заранее договорились предложить свои услуги. Что и сделал Александр Степанович. Но начальник Второй межзвездной экспедиции поморщился, слегка отхлебнул виски и возразил:
- Первый контакт с тор... с тар... ну, с этими, как их там, должны установить американцы.
Спустя некоторое время в добровольно-принудительном порядке Кларк отобрал астронавта Неда Сполдинга, военных Дуэйна Бреннона и Энди Бриггса, а также лингвиста Дэйла Хорли. Ребята вооружились до зубов, залезли в ракетоплан-космокатер и отправились на Торкаут. Сели они в поле, неподалеку от самого крупного города, который оказался столицей единственного торкаутианского государства.
В это время несколько земледельцев пахали на каких-то странных животных. Но мы, конечно, не столько разглядывали зверей, сколько жадно впились взглядом в инопланетян, прежде всего пытаясь найти те черты, коими бы торкаутиане отличались от нас. Но чем пристальнее мы всматривались в лица братьев по разуму, тем сильнее поражались сходству между нами и ими. Потому излишне описывать Вам облик инопланетян. Отмечу лишь, Оксана Тимофеевна, что если у бароллан кожа с миловидным оливковым отливом, то у торкаутиан она белая, как снег. И такая же красивая.
Крестьяне издалека заметили спускающийся ракетоплан, оставили работу и, изумленные, стали следить за необычным, ранее невиданным объектом. Американская штучка покружила над полем, выбирая место для посадки, изрыгнула язычок пламени и, наконец, плюхнулась на пашню. Открылся люк, и из катера высунулся Бреннон в скафандре со шлемом и с бластером в руке. Торкаутиане, естественно, не знали, насколько опасно это лазерное оружие, но их испугала вся совокупность увиденного. Они бросили животных, свои орудия труда и, что-то громко крича, побежали в город.
Поскольку уровень радиации на планете оказался приемлемым, наши разведчики бесстрашно покинули ракетоплан и принялись с помощью приборов исследовать состав торкаутианской атмосферы. Конечно, мы были практически уверены в ее пригодности для нашего дыхания, но чем черт не шутит! Бдительность не помешает. К счастью, прогноз оправдался: в воздухе этой планеты кислорода оказалось даже чуть больше, чем на Земле, а вредных для человека газов не было. Американцы облегченно вздохнули, сняли шлемы и скафандры, но зато облачились в бронежилеты.
За всем этим мы наблюдали в режиме реального времени. Но все равно потребовался подробный доклад разведчиков сэру Артуру Кларку об успешном выполнении первого этапа задания. Устав прежде всего.
- Забавный анекдот, - усмехнулся генерал, внимательно рассмотрев непривычных торкаутианских зверей.
- Сэр, прикажете нам идти в город? - спросил Сполдинг.
- Нет, не надо, - Кларк стряхнул пепел сигары себе на брюки, ибо уже был навеселе, - инопланетяне сами к вам придут.
Командующий оказался прав: вскоре из города вышло целое войско и направилось к разведчикам. Янки же, предварительно согласовав свои действия с начальником, забрались в космокатер, взлетели и стали угрожающе кружиться над торкаутианами. Но воины не испугались; тогда Кларк распорядился продемонстрировать "дикарям" мощь американского оружия. В стадо оставленных земледельцами домашних животных полетела ракета и разорвала зверей на куски, а луч лазера выжег в земле яму. Братья по разуму удивились и уже с благоговейным ужасом стали смотреть на летучего монстра. Расхрабрившиеся американцы сели возле войска, и все инопланетяне отбежали от "чуда" на безопасное, по их мнению, расстояние. Все, кроме одного. Высокий седой старик с пышной и длинной бородой, облаченный в похожую на тогу зеленую одежду, приблизился к катеру и постучал по нему толстым посохом.
- Выход;те и установ;те с ним контакт, - велел сэр Артур.
Энди Бриггс вылез и, с опаской посмотрев на стоявших вдали торкаутианских бойцов, обратился к старику:
- От имени Президента Соединенных Штатов Америки, Сената и Конгресса, спонсоров Второй межзвездной экспедиции компаний "Дрим инкорпорейтед" и "Вау продакшн", американского народа, а также всего человечества приветствую в вашем лице, мистер, жителей этой планеты!
Старик (не буду Вас, Оксана Тимофеевна, держать в неведении и сразу сообщу, что это был Верховный жрец Мутагир) в задумчивости пожевал губами и затем что-то произнес в ответ.
- Эй, Дэйл, вылезай, переводить будешь! - крикнул в люк Бриггс.
Лингвист тоже боялся торкаутианских стрел, но нужно было работать, и он присоединился к Энди. Однако автоматическое переводное устройство с мощным искусственным интеллектом оказалось не в состоянии перевести речь инопланетянина, и все разговоры, мимика и жесты ни на йоту не приблизили американцев к установлению контакта. Старик в сердцах плюнул на почву, подозвал одного воина и отдал ему какой-то приказ. Примерно через час мы увидели несколько повозок. В них приехали, судя по внешнему виду, тамошние ученые.
- Ну что, мистер Сорокин, - обратился ко мне бригадный генерал, - настала ваша очередь. Возьмите побольше оружия.
Волков, двое американских военных и я быстро подготовили второй катер (всего в звездолете их было семь) и вскоре "приземлились" на месте событий, чем снова несказанно изумили братьев по разуму. Мы с Хорли сразу же принялись за работу. Необходимо признать, что торкаутианские мудрецы оказались смышлеными ребятами, хотя и не такими талантливыми, как наш старый друг Сенорг. Но их язык был, на мой взгляд, сложнее баролланского, и нам предстоял долгий и тяжелый труд.
Этот сумасшедший день наконец-то завершился. Проксима, жаркое солнце загадочного мира, скрылась за горизонтом. Жрец Мутагир вернулся в город, воины разбили лагерь и разожгли костры; к ним ушли мудрецы. А мы устроились на ночлег в ракетопланах, но долго не могли заснуть... Наше волнение можно понять - ради сегодняшней встречи пришлось лететь целых пять лет...
Так мы и жили в поле, по земным меркам, почти два месяца. Все это время я и Дэйл Хорли с помощью пиктограмм, других рисунков и демонстрации различных действий расшифровывали значения торкаутианских слов. Изучив лексику, мы налегли на синтаксис и фонетику. Наконец, необходимая база данных была готова и заведена в переводные устройства. Долгожданный миг настал, и теперь можно было, особо не напрягаясь, беседовать с торкаутианами.
Кратко расскажу Вам о планете. Как я уже упоминал, на ней находится всего один континент, который занимает 9% поверхности Торкаута. На остальной площади безраздельно властвует океан. Теплый и мягкий климат на материке благоприятствует растениеводству. Почва необычайно плодородна; инопланетяне не знают, что такое унылые пустыни, солончаки, горы и собирают по три урожая в год. Они приручили многих зверей и успешно занимаются животноводством.
Считается, и я разделяю данную точку зрения, что у торкаутиан один язык, хотя и имеющий несколько весьма разнящихся между собой диалектов. Эта лингвистическая общность народа способствует его единению. Прежде на планете было несколько государств, часто воевавших друг с другом. Веслар, царь самой крупной державы, завоевал остальные страны и объединил Торкаут.
Образ их жизни заставляет вспомнить цивилизации Древнего мира Земли, что лишний раз подтверждает гипотезу об универсальности законов эволюции. Развиты ткацкое дело, гончарное ремесло, металлообработка, судостроение, производство предметов роскоши. Изобретены лук и колесо; огнестрельного оружия, подзорных труб и паровых машин пока нет. Социально-политическая структура торкаутианского общества построена по кастовому принципу. Вершину иерархической пирамиды занимают жрецы. На следующей ступеньке стоят воины, которых возглавляет царь. Несмотря на то, что отсутствует внешнеполитическая угроза, у них довольно многочисленная армия. Бойцы выполняют полицейские функции, участвуют в парадах и турнирах, а также борются с сепаратизмом. Еще ниже расположены крупные землевладельцы, хозяева ремесленных мастерских и негоцианты. Далее, конечно, идут "рядовые" труженики: крестьяне и ремесленники. Кстати, на Торкауте никогда не было и нет рабства. Когда мы прилетели в гости, численность населения этой планеты-государства составляла примерно 50 миллионов человек.
Любопытна религия торкаутиан. Они верят, что Вселенную создала всемогущая и абсолютно непознаваемая Чумбурмучка (так примерно это слово звучит на их языке). Спрашивать, где она живет и как выглядит - святотатство, однако "достоверно известно", что у нее есть дети, младшие боги, обитающие в глубинах океана. Таким образом, в случае с Чумбурмучкой религия достигла почти наивысшей степени абстракции. Более умозрительна лишь вера тех, кто заявляет: "Ну ладно, бога нет, но что-то же есть!".
Во время долгого пути к Торкауту американцы, частенько сидя за кружкой самогона, любили помечтать о том, как "дикари" примут их за богов. При этом янки вспоминали историю завоевания испанцами индейских государств, где случались подобные курьезы. Но наши инопланетяне не обознались, и тому, думаю, есть две причины. Во-первых, торкаутиане не ждали небожителей, у них мистической стихией был океан. Таким образом, мы, "свалившиеся с небес", никак не вписывались в их мифологическую картину мира. Во-вторых, внешний вид американцев оставлял желать лучшего. Иногда я ловил себя на мысли, что гринго можно было принять только за чертей. Вероятно, конкистадоры казались более солидными. К тому же американцы не смогли по-настоящему удивить торкаутиан: те представляли Чумбурмучку столь могущественной, что перед ее "чудесами" меркли все земные технические штучки.
Итак, контакт двух цивилизаций состоялся. Я изучал язык инопланетян, Волков увлекся местным изобразительным искусством, а миссионеры занялись проповедованием. Как раз с прозелитизмом связано немало забавных случаев. Помню, пятидесятники сначала отказывались от переводных устройств, надеясь установить взаимопонимание с торкаутианами при помощи "иных языков". А однажды мормонский "молодейшина" принял маленькую часовенку Чумбурмучки за туалет, и мы едва успели спасти засранца от расправы. Бывало, что инопланетяне, видя, как безгранично миссионеры восхищаются "искупительным подвигом Иисуса Христа", думали, что и земные верующие хотят повиснуть на крестах.
Военные тоже не сидели сложа руки. Они заметили, что местная знать имеет много золота и драгоценных камней. И тогда янки твердо решили подарить Торкауту демократию.
5. ТРУДНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
Первое время из-за боязни терактов Кларк не высаживался на планету. Однако торкаутиане были к нам доброжелательны, потому вскоре опасения генерала рассеялись и он отправился с визитом к царю Виантеку.
Архитектурные творения на этой планете выглядели непривычно. Если на Земле линии домов и дворцов, как правило, прямые, то здесь любят всё закруглять, и потому "пузатенькие" жилища торкаутиан весьма напоминают домики из земных сказок. На мой взгляд, наши прямоугольные постройки более практичны, но при всём при том трудно было не залюбоваться волшебными линиями зданий инопланетян.
Дворец царя Виантека, расположенный на центральной площади столицы, состоял из пяти полусфер (верхняя опиралась на четыре нижние) и оттого походил на строения из смелых прогнозов наших древних фантастов. Но на Земле подобные формы не прижились, а торкаутиане, напротив, считают прямоугольные коробки недостойными образцами архитектуры. Стены царского дворца, облицованные каким-то розовым камнем, украшал богатый орнамент: здесь были и сложные геометрические фигуры, и сценки из жизни зверей, и изображения торкаутианской флоры. В большие овальные окна дворца строители вставили недавно изобретенные стекла, правда, еще довольно толстые и мутные.
На той же площади, совсем недалеко от царского дворца, стоял главный храм Чумбурмучки, служивший и резиденцией Верховного жреца Мутагира. Культовое сооружение имело шарообразную форму, поскольку именно сфера была фигурой Чумбурмучки и потому считалась самым совершенным геометрическим телом. Понятно, что с нижней стороны шар был приплюснут.
Итак, Кларк отправился на переговоры с Виантеком; его сопровождали все военные, ученые-политологи Савелий Гибельман и Абрам Кушелевский, врач Норма Клисби и я. Мы спустились на трех ракетопланах и сели прямо на центральную площадь. У дворца выстроился почетный караул, состоявший из лучших торкаутианских воинов, а поодаль собрались любопытные горожане, пришедшие хотя бы издалека поглазеть на нас. Зазвучала музыка, и навстречу Кларку направился царь. Виантек был еще очень молод, но высокий, стройный, красивый, облаченный в ослепительно белые одежды, он выглядел довольно солидно. Царь и генерал поприветствовали друг друга и прошли во дворец.
Зал, где должны были пройти переговоры, поразил нас своими огромными размерами и роскошью. Повсюду стояли кадки из какого-то желтого металла с цветущими растениями; ласково журчали ручейки, бегущие в канавках, проделанных в каменном полу. Виантек провел Кларка в центр зала и пригласил его возлечь на ложе. Генерал расстегнул китель и, пыхтя, забрался на мягкую кровать. Тотчас четыре девушки в полупрозрачных одеяниях принесли желтый столик, на котором стояли прохладительные напитки. Норма с помощью каких-то реактивов проверила питье на безвредность, а командующий тем временем присмотрелся к столику и даже потрогал его:
- Он позолоченный?
- Разве я бедняк? - обиделся Виантек. - Здесь и столики, и кадки, и каркасы лож, и многое другое изготовлено из чистого золота.
От этих слов у бригадного генерала перехватило дух, и он залпом осушил кубок с прохладительным напитком. Внезапно отворилась дверь, и в зал в сопровождении многочисленной свиты вошел Мутагир. Царь, оказывая Верховному жрецу всевозможные знаки уважения, проводил его к самому почетному месту, а сам возлег на одном уровне с сэром Артуром. Остальные присутствующие остались стоять.
Мутагир некоторое время молчал, он закрыл глаза и о чем-то задумался (по-видимому, обращался к Чумбурмучке). Затем он погладил свою пышную седую бороду и сказал генералу:
- Дорогой гость, как хорошо, что мы встретились. Вождям нужно чаще общаться друг с другом.
- Согласен, - молвил "дорогой гость" и изобразил на своем багровом и испитом лице подобие улыбки, - но, знаете, много решений приходится принимать. Времени совсем не остается!
- Мне докладывали, - пожевал губами Мутагир, - что целью вашего путешествия является изучение нашей планеты.
- Не только изучение, но и помощь здешнему населению, - уточнил Кларк. - Мы представляем очень развитую цивилизацию и можем многому вас научить.
- Вы хотите поделиться с нами секретами тех волшебных штучек?
- Не это главное, - поморщился сэр Артур. - Гораздо важнее внедрить в вашем обществе идеалы свободы и демократии.
- А что сие такое? - насторожился Верховный жрец.
Генерал подал знак Абраму Кушелевскому, и пока политолог читал лекцию о демократии, подозвал прислужницу и велел ей принести, как он выразился, "нормальный напиток", а затем, после проверки врача, употребил его. Жрец же внимательно слушал Абрама, и когда тот закончил, позвал человека из своей свиты. Это был глава мудрецов Ольсор; он подошел к по-сибаритски развалившимся руководителям и почтительно стал подле Мутагира.
- Если я верно понял, вы ратуете за народовластие? - спросил торкаутианский ученый у генерала. Кларк взглянул на своих политологов, те утвердительно кивнули. Тогда сэр Артур ответил, что Ольсор понял его совершенно правильно.
- Но необходимо уточнить значение некоторых терминов, - продолжал мудрец. - Мы рассматриваем народ как единое целое, не предполагаем его деление на части. Народ - это все наше население.
- Вы привели классическое определение, - согласился Савелий Гибельман.
- Хорошо, - продолжал Ольсор. - А понятие "власть" предполагает наличие двух групп: одна правит, другая подчиняется. Верно?
- Ну, конечно... - Гибельман не понимал, куда клонит мудрец.
- А раз вы согласны, то объясните: над кем же при вашем "народовластии" господствует народ? Над самим собой? Или ненародом?
Ольсор завершил речь очень эффектно; торкаутиане и даже некоторые американцы рассмеялись, а политологи густо покраснели. Наконец Кушелевский пришел в себя и поддержал коллегу:
- Но нельзя же понимать демократию так буквально! Демократия - это выборы.
- А при чем тут выборы? - возразил мудрец. - Ведь вы говорили о власти народа. Но власть - это не выборы, а господство одной группы над другой.
Верховный жрец Чумбурмучки покачал головой и сказал Кларку:
- Вижу я, что вы и еще и сами не разобрались в том, чт; предлагаете нам.
- Почему же? - генерал икнул и удивленно поднял брови. - Всеобщие выборы оживят вашу политическую систему, сделают ее эффективнее.
- Всеобщие? - вступил в разговор Виантек и высокомерно добавил: - Вы хотите, чтобы царя выбирала чернь?
- Не я хочу, а народ!
- А кто вас уполномочил говорить от лица всех торкаутиан? - спросил жрец и посмотрел Кларку прямо в глаза. Генерал смущенно отвел взгляд, но ему на помощь пришел Гибельман:
- Мы лишь желаем, чтобы все дееспособные торкаутиане принимали участие в политической жизни.
- Дабы все руководили? - с усмешкой спросил Виантек.
- Чтобы все голосовали, - уточнил политолог.
- А кого они будут выбирать? - продолжал царь. - Моих полководцев? Меня? Но что крестьяне и ремесленники понимают в военном деле и искусстве управления?
- Вся эта ваша демократия - большая глупость, - подытожил Мутагир.
- И лицемерие, - пророчески добавил мудрец.
- Не могу с вами согласиться, - возразил Гибельман. - Демократия, конечно, не идеальная форма общественного устройства, но это лучшее, что придумано нами.
- Лучшее?! - не поверил своим ушам или переводному устройству Ольсор. - Каждый должен заниматься своим делом!
Американцы со своим предложением казались торкаутианам слабоумными чудаками. А что еще могли подумать о них инопланетяне? Ведь янки не поведали им о главном - мошеннической сущности демократии.
- В споре портятся отношения, - Виантек привел торкаутианскую поговорку и предложил Кларку и остальным землянам отобедать. Но раздосадованный невниманием инопланетян к демократии, да и боявшийся ядов генерал простился с инопланетянами. Мы вернулись на "Миссию".
6. ЗНАМЯ ДЕМОКРАТИИ
Вечером Артур Кларк собрал нас на совещание.
- Я мало верил в успех сегодняшних переговоров, - признался он. - Эти диктаторы добровольно нам власть не отдадут. Но я должен был рассказать им о свободе и демократии.
- Сказано: "Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас"**, - высокопарно промолвил пятидесятницкий пастор Байби, чем вызвал улыбки у некоторых американских астронавтов. Но генерал согласился с библейской "мудростью" и попросил присутствующих высказаться о путях демократизации Торкаута.
- У меня есть хорошая новость, - сказал Кушелевский. - Когда мы уже покидали дворец, одна из прислужниц незаметно вложила мне в руку записку.
Политолог показал нам кусок шелка с начертанными на нем знаками (именно ткань служит торкаутианам материалом для письма).
- Что же ты молчал? - рявкнул Кларк. - Что в записке?
- "Жиантир из рода царей Ватромидов желает помочь посланцам другой планеты", - Кушелевский старательно прочитал выполненный машиной перевод.
- Вот! Я же говорил! - обрадовался генерал и от переполнявших его чувств вскочил и забегал по центральному залу звездолета. - Великие идеалы демократии привлекательны даже для туземцев!
- Он, скорее всего, чем-то недоволен. И ненависть толкает его на предательство, - брезгливо поморщившись, произнес Александр Степанович.
- Мистер Волков, - вспылил начальник экспедиции, - вы входите в мою команду и между тем называете предателем нашего сторонника. Так разве вы сами не изменяете общему делу?! Предупреждаю: если и далее будете противодействовать нашему стремлению улучшить жизнь инопланетян, я вас арестую!
Конечно, речь Кларка возмутила и Волкова, и меня, но вместе с тем мы понимали, что генерал отчасти прав. Общественное устройство Торкаута нуждалось в улучшении. Кастовая замкнутость препятствовала притоку во власть талантливых людей из народа. Угнетение и социальная несправедливость были заметны на каждом шагу. Паразиты купались в золоте, а честные труженики голодали. Огромные средства расходовались на строительство храмов Чумбурмучки, земледельцы же и ремесленники ютились в жалких лачугах. И хотя американцы замыслили "демократический" переворот исключительно в своих корыстных целях, у нас с Александром Степановичем была надежда, впрочем, слабая, что разворошенный ими улей сможет в дальнейшем самоорганизоваться на более справедливых началах. Ведь мы не верили, что крайне малочисленные американцы смогут установить на планете свой прочный режим, а на пополнение им рассчитывать не приходилось. Потому бунтовать против Кларка было преждевременно.
Генерал велел Кушелевскому еще раз огласить содержание записки, что и было исполнено.
- Абрам, а кто такой этот Жиантир?
- Я уже справился, сэр. Прадед Виантека Веслар завоевал царство его предка.
- И оставил в живых семью побежденного?!
- Как видим, оставил.
- Непонятно, - покачал головой Артур. - Впрочем, нам же на руку. Абрам, Савелий, слушайте! Нужно разыскать этого Жи..., ну, вы поняли, и узнать, чем он сможет нам пригодиться.
- Разрешите и мне присоединиться к господам, - попросил я Кларка.
- Зачем?
- Пригожусь.
Генерал подозрительно взглянул на меня:
- Вы, русские, своенравны и непокорны.
- Что вы, сэр Артур! Я разделяю ваше стремление к свободе и демократии.
- Ладно, валяйте.
Жиантир жил в двухстах километрах от столицы на берегу небольшого озера. Его роскошный особняк утопал в зелени: раскидистые кроны деревьев укрывали от лучей знойной Проксимы, а ухоженные клумбы с роскошными цветами радовали взор. Политологи и я прошли вдоль высокой, хорошо укрепленной ограды и, наконец, отыскали ворота. На наш стук откликнулся дворецкий.
Удивительная весть о людях, спустившихся с неба, к тому времени широко распространилась среди жителей Торкаута. Инопланетяне живо интересовались нами, при встречах всегда старались прикоснуться, так убеждая себя в нашем существовании. Что ж, изумление торкаутиан можно понять.
Глаза дворецкого диковато расширились, но он сохранил самообладание и спросил о цели нашего визита.
- Мы к господину Жиантиру, - промолвил Абрам Кушелевский.
Дворецкий как-то странно поморщился и сообщил о нездоровье вельможи.
- А что с ним случилось? - насторожился Гибельман.
Но слуга не успел ответить. Из входной двери особняка выскочил какой-то низкорослый торкаутианин в одном нижнем белье. Он что-то кричал и бессмысленно мотался из стороны в сторону. Однако тотчас следом за ним выбежали двое крепких мужчин, скрутили буяна и затащили его обратно в здание.
- Кто это был? - я, пытаясь подтвердить или опровергнуть внезапно возникшее подозрение, вопрошающе взглянул на дворецкого.
- Да, наш господин из "счастливых", - грустно ответил слуга. - Вы сами видите, в каком он сейчас состоянии. Но завтра я постараюсь устроить вашу встречу с ним.
Кларк был недоволен тем, что из-за наркомании Жиантира мы потеряли день.
- Ох, уж эта знать! - сокрушался генерал. - Выродившиеся ублюдки! И по их милости я вынужден торчать здесь в подвешенном состоянии! - Отхлебнув самогона, сэр продолжал: - Я бы предпочел устанавливать свободу и демократию с каким-нибудь предпринимателем.
- На Торкауте пока нет буржуа, - развел руками Гибельман.
- Дикари! - воскликнул Кларк. - А поставишь вот такую свинью во главе торкаутианского демократического движения, так потом хлопот не оберешься.
- Вы, сэр, слишком категоричны, - возразил Кушелевский. - История знает немало примеров, когда ничем не примечательные люди, звезд с неба не хватавшие, становились великими демократами. Например, Вашингтон, Линкольн, Пиночет, Горбачев, Ельцин. Потому личные качества Жиантира к нашему делу отношения не имеют. Важно лишь то, что он принадлежит к благородному, некогда царскому роду. А здесь это очень ценится.
- Но сможет ли Жиантир "держать" толпу? - с некоторой иронией спросил я у политолога.
- Это уже наша с Савелием забота, - поморщился Кушелевский.
На следующий день нам все же удалось встретиться с родовитым торкаутианином. Дворецкий провел Гибельмана, Кушелевского и меня в просторный зал, и, поднявшись с дивана, нас радушно приветствовал Жиантир. Это был невысокий человек средних лет с лицом, похожим на физиономии земных юродивых. Борода у вельможи не росла, лишь топорщились жиденькие усики. Окинув вошедших мутным взором, хозяин поместья отослал слугу, пригласил нас сесть на диван, сам же по обычаю гостеприимных торкаутиан расположился на полу, впрочем, застланным красивым ковром. Когда завершился дежурный обмен любезностями, Гибельман приступил к делу:
- Ваше Высочество, мы получили записку. Вы предлагаете нам взаимовыгодное сотрудничество?
Было заметно, что Жиантир еще не совсем отошел от вчерашнего наркотического опьянения. Ему явно нездоровилось; но отпрыск бывшего царского рода решил крепиться, ибо разговор предстоял судьбоносный.
- Да, ответил он и гневно продолжил: - Нашим народом правят недостойные, низкопородные люди. Вы что же, думаете, что Виантек - сын царя Агверона? Как бы не так! По моим расчетам, царица тайно зачала его от полководца Сабарезона. А Верховный жрец Мутагир? Да он совсем из ума выжил! И все другие сановники не лучше.
- Я так понимаю, - вкрадчиво молвил Кушелевский, - что вы заботитесь о народе, хотите улучшить жизнь простых людей.
- Точно, - закивал Жиантир и от важности надул дряблые щеки. - Для народа стараюсь.
- Вы благородны, Ваше Высочество, и мы вас искренне уважаем, - заверил Гибельман. - Но в фундамент сотрудничества всегда закладываются общие интересы, а вовсе не взаимная симпатия. Если вы с нашей помощью станете руководителем Торкаута, то что получим мы?
- А чего вы желаете? - Жиантир напрягся, словно приготовившись к прыжку.
- Наша команда хочет участвовать в управлении государством. Никоим образом не ограничивая вашу власть, мы бы сосредоточились на вопросах структурной перестройки общества и внедрения в торкаутианское производство передовых технологий.
Вельможа задумался. Он то гладил свои ноги, то чесал голову, переводя взгляд с нас на потолок и обратно. Наконец Жиантир уклончиво промолвил:
- Такие дела в одночасье не решаются. Я посоветуюсь с уважаемыми людьми и позже сообщу о своем решении. Но мне нужно знать, чем именно вы сможете помочь мне и торкаутианскому народу?
- Ваше Высочество, мы сделаем вас президентом этой планеты.
- Кем, кем?
- Это что-то вроде царя, только его периодически якобы выбирают. В общем, никакой разницы, кроме той, что Виантек – диктатор, а вы будете знаменем нашей демократии.
Мы простились с Жиантиром и сели в ракетоплан; Гибельман включил автопилот, который должен был доставить нас на "Миссию".
- Дело пошло, - удовлетворенно промолвил Кушелевский. - Я после победы демократии построю на берегу океана комплекс роскошных отелей и стану заниматься туристическим бизнесом.
- А я хочу открыть здесь группу юридических компаний. Очень выгодное дельце! - поделился планами Гибельман.
- Ну вы и размечтались! - усмехнулся я. - Нам же скоро на Землю возвращаться!
- Можно и не возвращаться, - загадочно улыбнулся Кушелевский.
- Как?! - оторопел я. - Разве вы не тоскуете по Родине?
- Родина там, где хорошо, - заметил Абрам. - Кем мы были на Земле и кем скоро станем здесь?!
- Но если я хочу домой?
- Если хотите, Алексей, то обязательно вернетесь, - успокоил меня Гибельман. - Наверняка не все пожелают остаться на Торкауте, и мы предоставим «Миссию» в ваше полное распоряжение. Но вы все же подумайте о тех поистине безграничных возможностях, которые дает эта планета. Ведь пока не обнаружено препятствий для браков землян с торкаутианками.
- Вы побольше Норму слушайте, - засмеялся я.
- Открою вам секрет, - продолжал Гибельман. - От Хэйворда забеременела одна торкаутианская девушка, да и сама мисс Клисби уже тяжела от здешнего мужчины.
Для меня эта новость действительно стала неожиданной. Во время экспедиции на Баролл мы не проводили подобных экспериментов, и потому вопрос о половой совместимости жителей различных планет оставался открытым. Раскованные же американцы неплохо послужили науке.
- Что ж, посмотрим, кто у них родится, - ответил я. - Но если дети окажутся жизнеспособными, то неизбежно появится гипотеза об общих предках землян и торкаутиан.
- К черту историю, - махнул рукой Кушелевский. - Если эксперимент удастся, то мы проведем всепланетный конкурс красоты, и любая прелестница с радостью разделит ложе с членом нашей команды. Так мы создадим новую расу, расу господ, которая будет править тысячелетия!
- Странно слышать такие речи из уст демократа.
- А-а, бросьте, Алексей! Мы формально разделимся на две группировки, так что демократия не пострадает.
"Какая, в принципе, разница, кто станет властителем Торкаута? - размышлял я. - Американцы, пожалуй, даже предпочтительнее Виантека и его свиты. Они смогут научить инопланетян кое-чему полезному".
- Вот только меня не устраивает наша продолжительность жизни, - заметил Гибельман. - Только выучишься, а тут и старость стоит на пороге. Силы уже не те... Ну ничего, мы обратимся к нашим соседям, баролланам. За торкаутианское золото их врачи сделают нас практически бессмертными!
- У них отсутствует плата за медицинскую помощь, - уточнил я. - Бароллане помогут вам даром.
- О`кей! - радостно воскликнули политологи.
Вечером я сообщил Волкову о своей беседе с Кушелевским и Гибельманом. Александр Степанович помрачнел:
- Боюсь, что "Миссию" сепаратисты нам не отдадут. Звездолет - их главный козырь в борьбе с Мутагиром. Похоже, Леша, мы серьезно влипли.
7. ЗАГОВОР
Через неделю мормоны, проповедовавшие возле усадьбы Жиантира, принесли от него записку. Аристократ сообщил, что успешно провел предварительные переговоры с «уважаемыми людьми», и пригласил нас на встречу с заговорщиками, которая должна была пройти в его особняке ближайшей ночью.
В указанное время дворецкий ввел обоих политологов и меня в большой зал. В центре его возвышались три колонны, расположенные треугольником; между ними стоял полированный стол причудливой формы с затейливой инкрустацией. Стены и даже потолок зала были украшены коврами зеленого цвета, а пол застилал оранжевый палас. В разных частях помещения ярко горели установленные на треножниках светильники; негромко звучала довольно приятная музыка, издаваемая аппаратом наподобие огромной музыкальной шкатулки. Там и сям стояли корзины с живыми цветами, испускавшими тонкий, слегка дурманящий аромат.
Словом, наркоман Жиантир жил неплохо.
За столом сидел он, трое незнакомых мужчин и одна девушка. Торкаутиане встали и приветствовали нас; затем мы опустились в мягкие кресла и приступили к делу.
Жиантиру нездоровилось, потому он доверил вести заседание девушке. «У нее язык хорошо подвешен», - сказал царский отпрыск с одобрительной ухмылкой. Замая (так звали торкаутианку) неслучайно была привлечена в сообщество заговорщиков. После гибели родителей на охоте она стала владелицей одного из самых больших на планете состояний. На нее работали десятки тысяч человек, столь нужных аристократам для массовых выступлений. За помощь же в организации переворота Жиантир пообещал молодой дуре пост советника президента по вопросам моды и парфюмерии.
Глаза у Замаи были большие, голубые, миндалевидной формы; нос самый обычный, а волосы цвета спелой пшеницы, убранные в популярную у торкаутианок прическу «Ушки на макушке» (когда часть волос укладывается по сторонам от макушки, тем напоминая уши некоторых зверей). Рост средний, ноги слегка кривые, груди маленькие, - в общем, ничего особенного. Но самомнение у Замаи было грандиозное, и считала она себя чуть ли не Пупом Торкаута.
Девушке польстило доверие Жиантира, и жестким, деловым, без каких-либо ноток кокетства тоном она обратилась к землянам:
- Мы, лучшие люди Торкаута, рассмотрели ваше предложение. Нам понятно желание Властелинов Неба видеть правителями государства собравшихся здесь, ибо эти должности принадлежат нам по праву рождения. Но зачем нужны выборы? И что такое демократия?
- Я буду откровенен со столь уважаемыми людьми, - ответил Абрам. – Вам не следует воспринимать наши речи о демократии слишком серьезно. Она лишь инструмент, с помощью которого сильный кажется еще и справедливым. Выборы никогда не приводили к смене общественно-экономической формации, они просто дурилка для электората. Та сила, которая в данный момент контролирует ситуацию, всегда получит нужные результаты голосования.
- Зачем же тогда нас будет избирать чернь? – спросил Ревинот, полный землевладелец с пухлыми губами и небольшими, воровато бегающими глазками. – Ведь Чумбурмучка нас давно выбрала.
- Так ведь и Виантек говорит, что Чумбурмучка назначила его царем, - возразил Савелий. – Потому в любом случае необходимо заручиться поддержкой холопов. Без них нам Мутагира с Виантеком не свалить.
- И что вы предлагаете? – Замая снова взяла в свои руки бразды правления.
- Мы должны создать у черни мнение, будто Виантек правит ею черезчур жестко, тоталитарно, - вкрадчиво промолвил Савелий.
- Что вы говорите?! – удивился землевладелец Карод. – Нам придется властвовать еще жестче, поскольку мы долго были отрешены от управления и за это время наши роды обеднели…
Сидевшие за столом богатейшие торкаутиане, искренне поддерживая Карода, сокрушенно закивали и стали наперебой жаловаться на свою нищету.
- Вы не так меня поняли, - поторопился успокоить знать Гибельман. – Мы только скажем, что будем править мягче. А когда быдло наконец-то поймет нашу хитрость, будет уже поздно.
- Господа, наши сладкие речи о демократии предназначены вовсе не для вас, - добавил Кушелевский. – Действительно, мы любим говорить, что в переводе с одного древнего языка «демократия» значит «народовластие». Однако понятие «демос» не включало даже женщин, не говоря уже о рабах и метеках. А какой народ без женщин? Потому слово «демократия» корректнее переводить как «власть крупных рабовладельцев», ибо бедняки при принятии решений были лишь статистами. Да и современное политическое устройство почти половины стран Земли правильнее назвать выборократией, властью специалистов по проведению избирательных кампаний. Они перед вами, господа!
- В чем же конкретно будет заключаться ваша помощь? – спросила Замая.
- О! – сказал Савелий и поднял вверх указательный палец. – Вам повезло чрезвычайно, ибо мы с Абрамом крупнейшие специалисты по свержению деспотий. Действуя по разработанному нами плану, вы сотрясете сами основы этого ужасного тоталитарного режима. Если же возникнет какая-либо загвоздка, то мы, посланцы демократической Земли, поможем вам в военном плане. А наше оружие уничтожит войско Виантека за несколько секунд!
- Это прелестно, - промолвила Замая и поправила «ушко» своей прически. – Но что вы желаете взамен?
- Богатства и власти, - ответил Савелий, и стороны надолго погрузились в мелочное обсуждение условий договора. Политологи настаивали на заключении его в письменной форме, и потому нам пришлось встречаться с «уважаемыми людьми» несколько раз. Кушелевский с Гибельманом подготовили соглашение и подписали его у Кларка; однако торкаутиане не согласились с некоторыми его положениями (слишком многого просили американцы). Пришлось готовить протокол разногласий, который вместе с договором и утвердили заговорщики. Но тут уже у бригадного генерала возникли претензии, и он подписал его только с протоколом согласования разногласий.
Согласно этому трехэтажному документу, после победы над Виантеком американцы имели право наложить вето на любое решение президента Жиантира. Все царские владения и имущество вельмож, верных нынешней власти, переходили к янки. Кроме этого, демократы Земли должны были получить государственные земли и средства из казны.
Наконец, заговорщики приступили к делу. Доверенные лица Замаи, Жиантира и других богачей вели агитацию среди бедноты по земным методичкам, иногда дополняя их своими находками. Работа торкаутианских пропагандистов позволила быстро найти недовольных правлением Виантека, объединить их для «борьбы с тираном». Основную часть мятежников составила столичная беднота, или, пользуясь нашим античным термином, «параситы». Горластые бездельники, чьей целью жизни было напроситься на обед к состоятельному соседу, активно включились в демократическое движение.
Среди бунтовщиков преобладали экстремистские настроения, особенно в те моменты, когда агитаторы угощали параситов вином из торкаутианской ягоды сапухамиты. Захмелев, любители бесплатных обедов требовали оружие и рвались штурмовать царский дворец.
8. МЯТЕЖ
В столице началось брожение. Рассылаемые Жиантиром подговорщики будоражили народ, вещая, будто люди на других планетах живут гораздо богаче торкаутиан. Заодно воспевалась свобода в иных обществах, под которой в первую очередь понималась половая распущенность. Дело в том, что сексуальная реформа не требовала денег, и их «законно» собирались прикарманить демократы-демокрады.
Вскоре торкаутианский сброд собрался на площади перед царским дворцом. Толпа была разношерстной: параситы, пьяницы, другие бездельники. Они вырядились в лохмотья, различные по возрасту и степени изношенности. Прибедняясь, они хотели продемонстрировать, «до чего довело правление этого Виантека на этой планете». Организаторы митинга наблюдали за происходящим из дворца Жиантира с помощью американской аппаратуры. На всё это из звездолета смотрели и мы.
Когда публика расположилась и немного утихла, на импровизированную трибуну взобрался известный в столице парасит Толр. Придав своему лицу яростное выражение, он заговорил:
- Дамы и господа, почтенные торкаутиане! Всемогущая Чумбурмучка прислала нам на подмогу детей своих, небожителей с далекой Земли, и воочию бы мы узрели, как несправедливо правит Виантек и какие муки испытывают старинные, благородные роды, злодейски отстраненные нынешней династией от управления государством!
Последние слова Толра потонули в гуле всеобщего одобрения. Разгоряченная алкоголем и стадным инстинктом толпа в тот миг любила все старинные роды. А оратор тем временем продолжал:
- Чумбурмучка даровала землянам волшебное оружие. Они повелевают огнем, громом и молниями, кои разрывают людей на куски! С ними Виантеку не совладать!
- Но точно ли пришельцы помогут нам? – крикнул кто-то из толпы.
- Точно! – заверил Толр, и демократы взвыли от восторга. – Более того, сэр Артур Кларк окажет нам помощь и после победы. Чембурмучка открыла ему секрет выборов, и он щедро поделился им с нами. Свергнув Виантека, мы все получим власть выбирать между представителями старинных родов!
- А я смогу стать кандидатом на хорошую должность? – неожиданно спросил бородатый старик с кривым ртом и слезящимися глазами. Он стоял неподалеку от трибуны и с жадностью внимал речам оратора, видимо полагая, что от них зависит его собственное благополучие.
Гибельман и Кушелевский смогли вдолбить в головы либералов некоторые политические софизмы, и потому Толр не растерялся:
- О таких мелочах и говорить не стоит. При нашей демократии будет править весь народ!
Снова восторженно зарукоплескала толпа, а ничего не понявший старик так и остался стоять с открытым ртом.
- Доколе, господа, - продолжал парасит, - будем мы терпеть издевательства Виантека? Пора нам самим править планетой! Долой царя и его сатрапов!
- Смерть Виантеку! – заорали демократы и двинулись на дворец.
Накануне выступления молодому царю доложили о готовящемся мятеже, и он, обеспокоенный, отправился в храм Чумбурмучки повидаться с Мутагиром (об этом мне позже поведал Виантек). Верховный жрец принял самодержца в своем покое и, внимательно выслушав, молвил:
- Прислали же темные силы на нашу голову этих проклятых землян!.. Они своим нелепым вероучением мутят чернь и, видя сие, воспрянули духом осрамившиеся, давно забытые роды.
- Что делать будем, учитель? – тяжело вздохнув, спросил Виантек.
- У нас достаточно сил, чтобы справиться с кучкой взбесившихся пьяниц и бездельников.
- Но за ними стоят пришельцы – дети Чумбурмучки.
- Чего?! – привстал жрец. – Это выдуманная чернью ересь. Любому ребенку известно, что дети Ее живут в дивно прекрасном, полном жизни океане, а не носятся по пустому и невзрачному небу. Так что эти самозванцы или уберутся восвояси, или навечно останутся в земле Торкаута! Действуй жестче, царь, ибо лучше убить бунтовщиков и спасти страну, чем пожалеть предателей и тем самым погубить народ и государство!
(окончание следует)