I
Чёрный ворон уже откружил свой последний танец. Страшные тени, отбрасываемые деревьями при тусклом свете луны, казались здесь, на Ивановском кладбище ещё страшнее и бессердечнее.
Безликие мраморные плиты стояли неподвижным городом в безмолвной пустоте.
- Зачем ты привёл меня сюда? - судорожно заикаясь шептала Саша.
- Мы идём за шкатулкой.
- Ночью? Мне страшно, Коля… Давай вернёмся. Всё-таки он… ты же обещал, что сделаешь это без меня…
- Не бойся. Я всё продумал… . А, вот и она… Простенькая могилка, правда, Саша. И цветов почти нет. А ведь каков народ, денег море, а всё с собой, в могилу. Ему наверное не будут плиту класть. А песка насыпали…, видишь сколько? Большой бугор.… Такой не скоро ветром разнесётся. Ну, держи лопату. Давай копать.
И они принялись копать.
Они копали и не догадывались, какую тайну хранила та сплетня, которую уже три недели разносят старухи-соседки. Да они и не могли её знать, ведь на то она и тайна, всё знал только Игнатий Петрович, чью могилу небрежно оскверняют пришедшие.
II
Ещё не так давно, около года назад, Игнатий Петрович как-то принёс Саше банку малинового варенья, зная о том, что у Саши никого нет, и что она серьёзно простудилась. Да и повод был: его тогдашняя жена лежала в больнице. И ему было необходимо отвлечься.
Они тогда сдружились и договорились, что Игнатий Петрович будет по вечерам заходить к Саше, просто ради беседы. Однажды вечером между ними завязался разговор, который заставил плакать Сашу, и который сейчас она так отчётливо вспоминает, подбрасывая землю с могилы Игнатия.
«Знаешь Саша… Ты подарила мне чувство, которое я почти забыл. Ты подарила мне чувство отцовства. Знаешь ли ты, что у меня есть сын - Олег.
Знаешь ли ты, что когда-то я учил его ходить. Я слышал, как он начинал говорить.
Милое, прекрасное создание. Он выговаривал только «ма», «па», «ба»… не мог выговорить слово целиком. У него большие, нет, просто огромные синие глаза. Они знают столько, веришь Саша, сколько не знаем мы с тобой вместе взятые.
Чистый, непорочный, он смотрел на весь мир и радовался каждому дню. Утром, Саша, он просыпался улыбаясь, словно ночью ему шептала сказку сама жизнь. И я улыбался вместе с ним. А когда он начинал плакать, сердце разрывалось от боли, оттого что не знаешь причину слёз.
Мы с моей бывшей женой были счастливы. Каждый день - как новая история, написанная нами. И всё было прекрасно. Но…
И он сделал паузу, чтобы сдержать слёзы.
- Но что же случилось, - спросила Саша.
- Я всё испортил. Разбил… растоптал… уничтожил…. У меня как-то внезапно начались проблемы на работе. Я начал пить. Затем меня уволили. Я должен был зарабатывать деньги в семью, и бросил пить. Но потом, Саша, денег оказывалось всё меньше и меньше. И я снова запил. Вечером я приходил домой и, не раздеваясь, грязный и вонючий, кидался на кровать. Утром я находил деньги припрятанные женой и снова уходил напиваться, а потом я стал задолжать…
Тем временем сын рос… рос без меня.… Вскоре жена ушла, забрав с собой сына. На прощание, он сказал мне, что любит меня, и всунул мне в руку листок бумаги.… Потом я покажу тебе, что это за листок. Больше мы не виделись никогда».
Он рыдал… и всхлипывал как ребёнок.
Игнатий рассказал ещё о том, как познакомился с его теперешней женой. Богатой и властной женщиной. Как она спасла его от непроглядного алкоголизма. И что теперь она умирает в больнице, а у них с ней никого не осталось. Бог так и не подарил им ребёнка. И ни деньги, ни влияние - ничего не может помочь.
Саша, вспомнила, как потом через полгода его жена умерла. Помнила как он начал пить. И вспомнила как потом спустя ещё некоторое время, вернувшись из командировки, услышала беседу старушек, которые говорили о чьём то наследстве, которое кто-то унёс с собой в могилу. Мол, кто-то попросил похоронить с собой шкатулку, закрытую на замок.
Это потом она узнала, что речь шла об Игнатии Петровиче.
III
На днях к ней пришёл Коля. Он рассказал Саше о том, что ему нужны деньги, сильно, что он влез в долги и если их не отдать, то вряд ли они ещё встретятся.
Саша раньше рассказывала Коле о слухах. И сейчас было принято решение идти искать эту шкатулку.
IV
Они копали, копали, пока лопаты не упёрлись в твёрдый гроб. Коля взломал крышку. Саше стало плохо. Он достал шкатулку и быстро вскрыл замок.
Саша заглянула в неё. Там лежали какие-то корешки о сдаче большой суммы денег в детский дом. А на дне лежала бумажка, пожелтевшая и помятая. Саша нервно развернула её. Это был чей-то рисунок, кто-то нарисовал огромную радугу, занимающую весь лист.
«Потом я покажу тебе, что это за листок…» - эхом отзывалось у Саши в голове. По лицу катились слёзы… слёзы горечи и стыда, слёзы боли за чужое несчастье.
2008 г.