И они поехали по улице Артема, спустились вниз на Подол. Возле рынка заехали в магазин, откуда он вышел с огромным пакетом, полным всяческой еды, сладостей. По дороге они еще остановились у какого-то винного магазина, и он купил большую бутылку дорогого красного натурального вина. Со всем этим скарбом они подъехали к Ильинской церкви.
Когда они вошли, там было темно и прохладно. В церкви почти никого, кроме нескольких молящихся да парочки туристов не было. Он подошел к прилавку с крестиками, молитвенниками и свечами, а Николай пока прошел и попросил служку передать, что они приехали для совершения обряда крещения, что батюшка в курсе дела.
Он выбрал небольшой золотой крестик и золотую же цепочку. Его мало интересовала ценность металла, просто ему понравилась форма крестика. Когда он расплачивался, их пригласили в помещение для крещения. Он стоял притихший и внутренне очень взволнованный моментом и всей обстановкой.
Он бывал в храмах, но крайне редко. Пару раз видел обряд крещения. Но, в основном, крестили маленьких детей с окунанием в купель. Но тут стоял солидный и уже не очень молодой мужчина, который несколько оробел перед священником, пожилым полноватым мужчиной в рясе, с глубоким проникновенным голосом, который попросил его подойти к нему поближе и начал читать положенные при обряде крещения отрывки из Святого Писания.
Батюшка крестил его, просил повторять за ним некоторые слова, которые он повторял, тщательно выговаривая, как ребенок, потом батюшка окропил его святой водой, вновь читая Писание, помазал ему грудь чем-то влажным, попросив кивком головы расстегнуть пару верхних пуговиц рубашки. Потом вновь прочел слова из Писания и надел ему на шею крестик. Обряд был завершен.
Николай как крестный отец поздравил его, они вручили служке дары, а батюшка куда-то незаметно удалился.
Они вышли из церкви, не говоря ни слова, подошли к машине. Николай открыл ее, они сели и двинулись в сторону центра. Они поехали по набережной, доехали до речного вокзала, повернули направо и начали подниматься вверх от Сагайдачного. По дороге они договорились еще созвониться относительно венчания. Но он попросил Николая немного подождать, несколько дней, пока его невеста уладит свои дела.
– Она не крещенная? – спросил Николай.
– Нет, с ней все в порядке. Есть другая проблема. Она должна вот-вот получить развод.
– А, сказал Николай. Так она не юная девица. А то я, грешным делом, подумал, что тебя какая молодая окрутила, что ты даже от жены ушел.
– Да нет, это моя давнишняя любовь. Просто мы с ней много лет искали друг друга. Так долго искали, что чуть окончательно не разминулись.
– Ну, и, слава Богу, что все-таки встретились. Я не спрашиваю, что у тебя с Людмилой. Вы люди взрослые.
– Да, взрослые. Мы почти в разводе.
– Она уже дала согласие?
– Да, дело уже в суде и ее согласие тоже. Я ей все оставляю: дом, машину, часть денег. Мы с ней уже давно отошли друг от друга. Это все было просто привычкой, а иногда просто адом для нас обоих.
– А как же дети?
– А что дети? Они взрослые. У каждого своя жизнь. Они месяцами не звонят, я ничего теперь о них не знаю, кроме того, что знаешь ты.
– Да, мне это знакомо, – сказал Николай и замолчал, но через пару минут добавил:
– Наши тоже разъехались, кто куда. Старший – в Москве, дочка вышла замуж за итальянца и живет там. Детей пока у нее нет. А у твоих?
– Тоже нет, пока.
Они подъехали к его офису, каждый думал о чем-то своем. Николай был неназойливый, спокойный мужчина, совершенно не типичный квартирный брокер. Перед тем, как выйти, он повернулся к Николаю, протянул ему руку и сказал:
– Коля, спасибо тебе. Ты настоящий друг, а теперь вот и отец. Я своего отца почти и не помню.
– А я своего вообще никогда не видел. Он ушел на фронт, когда мама была в положении. Погиб в 1945 г., за месяц до окончания войны. Так я его никогда и не увидел.
– Извини, я не знал. Ты никогда не говорил.
– Да чего там, дело житейское. Не я один такой….
Он вышел из машины и пообещал позвонить через пару дней. Войдя в вестибюль, он увидел Вадима, который спускался вниз по лестнице.
– О, привет! – сказал он. – Ну, как шведы?
– А, шведы? Шведы, хорошо. Пообедали, я их отправил по городу с Анатолием. Они еще не успели посмотреть город, – отвечал Вадим как-то задумчиво, явно думая о чем-то своем.
– Вадик, ты что? Вернись на землю. Как переговоры? Их обед и экскурсия меня мало интересуют. Знаешь что, пошли ко мне в офис.
– Пойдемте, – сказал Вадик. И они начали подниматься вместе по лестнице.
Он зашел к Татьяне в приемную, чтобы предупредить, что он уже вернулся и будет у себя. Татьяна сидела за компьютером и даже не встала, когда он вошел, как она это, как правило, делала. Похоже, она не слышала его появления.
– Татьяна, я вернулся и буду у себя, – сказал он довольно громко.
– Ой, – Татьяна вскочила от неожиданности. – Я не слышала, когда Вы вошли. Да, да, я поняла, Вы у себя.
Он посмотрел на Татьяну и понял, что она чем-то взволнована. Но он не спросил, а вышел и направился к себе. Он открыл дверь ключом и кивком головы пригласил Вадика войти.
– Ты чем это Татьяну напугал? – спросил он, закрыв плотно дверь.
– Ничем я ее не напугал. Я просто предложил ей выйти за меня замуж.
– Что-о-о?
От такого оборота дела он просто опешил.
– Ну, парень, ты даешь! Ты так еще меня обгонишь. И что она тебе ответила? Надеюсь, не отказала?
– Нет, сказала, подумает.
– Слушай, смотри не ошибись. Это дело такое, сам потом всю жизнь …
И тут он осекся, увидев решительное выражение лица Вадима.
– Я не ошибусь. Я знаю. Это все оказалось серьезней, чем я ожидал. Похоже, с ней произошло тоже самое.
– Слушай, сейчас вот многие живут, не расписываясь. Почему бы вам не попробовать так тоже. В конце концов, это может быть….
– Я прошу прощения, но это уже мое дело.
– Ой, извини. Что это я? Да-да, конечно. Прости меня, старого идиота.
– Да, нет, не стоит так себя ругать. Просто я сам не ожидал от себя такого. Я же говорил, что никогда не краснел и не тушевался перед девушками, а с ней все иначе. С самого начала. Когда я еще первый раз к Вам в офис позвонил, мне страшно понравился ее голос по телефону, и потом, когда я ее увидел, то понял, что голос очень соответствует тому, что я ожидал увидеть. Но нам не приходилось лично общаться. И вот вчера Вы нас представили друг другу, и я понял, что больше не смогу жить без нее….
«Так, еще один», подумал он, а вслух сказал:
– Ну и молодец, что сделал ей предложение. А то мог потерять ее из виду, как я когда-то потерял ту, которую нашел через тридцать с лишним лет…. Но это все к делу не имеет никакого отношения. Давай поговорим о проекте. Какое у тебя сложилось впечатление о предполагаемых инвесторах?
И они прошли к письменному столу, где разложили вновь текст договора, но уже с большим количеством пометок, сделанных рукой Вадима. Он позвонил Геннадию Ивановичу и попросил зайти с его копией текста договора, на которой, возможно, и Геннадий делал свои пометки.
Через несколько минут вошел Геннадий Иванович со свей копией договора. Он тоже достал свой экземпляр, и они углубились в рассмотрение проекта, вспоминая ту или иную деталь и согласовывая ее уже втроем.
Когда он поднял голову, чтобы посмотреть время на своих любимых часах, то увидел, что было уже около семи часов. Кроме нескольких звонков по делу, их никто не отрывал, и им удалось выработать общую стратегию поведения, так как встреча с предполагаемыми инвесторами должна была состояться в понедельник утром.
Оставалось всего три дня, в течение которых и они, и инвесторы должны выяснить кое-какие вопросы на официальном уровне.
Он удивился, что Тамара до сих пор не звонила, и с нетерпением ожидал, когда его коллеги покинут кабинет. Они вышли втроем, все еще обсуждая какие-то детали договора. Тани на рабочем месте уже не оказалось. Он даже не помнил, заходила ли она перед тем, как уйти. Похоже, что нет.
Когда Вадим и Геннадий ушли, он набрал номер Тамариного мобильника и услышал ее взволнованный голос.
– Что стряслось? Почему не объявляешся?
– Приходи, расскажу.
– Что-то купить?
– Нет, ничего не надо. Я уже все приготовила. Я жду.
Он уже на ходу застегивал плащ, так как на улице пошел дождь. Почти сбежав с лестницы, он чуть не сбил с ног Геннадия с Вадимом, которые, видимо, зайдя к Геннадию в офис, вышли вместе и продолжали живо обсуждать результаты переговоров и их недавнего обсуждения.
– Ох, извините, чуть не убил вас, – сказал он. – Пока. Спешу. Поговорим завтра. Вадик, не забудь разузнать, как там дела в суде.
– Еще рано, на следующей неделе. Во всяком случае, я попросил секретаря, если там, не дай Бог, будут изменения, она мне даст знать.
– Спасибо. Молодчина.
И он вылетел из здания, кивнув на прощание головой дежурному охраннику. На улице лил дождь, и он с трудом остановил машину. Зонтик его остался в его бывшей машине.
«Надо бы купить новый зонтик», – подумал он.
– Михайловский переулок, семь, – сказал он водителю, и они ринулись в проливной дождь, взметая по сторонам стальные веера весеннего дождя.
Где-то на левом берегу Днепра грохотало. Гроза была из первых этой весной. Город ждал ее с нетерпением и, как всегда, с некоторым трепетом. Черные тучи наплывали с юго-востока, выливая тонны воды, которая, падая на разгоряченный асфальт, поднималась вверх в виде пара, превращавшегося в тучи, которые, в свою очередь, насытившись влагой, вновь выльют ее уже на другие дороги, крыши, головы и зонты.