Утреннее посещение Интернета сегодня тоже закончилось скрежетом горшка за спиной.
-МааааМ,я пгоснулся.
-Даааа?
Улыбаюсь голоштанным прелестям. Присаживаюсь рядом на корточки, на плечо ложится пушистая голова сынишки. Ладонь просится мягкой гладью - на бархатную щечку.
-Я люблю тебя.
-А у меня болит животик.
Тихо улыбаюсь, как будто не услышав произнесенного.
-Ты знаешь, что я люблю тебя?
-Да, конечно Когда последний газ пгинимаем антиобитики?
-Сегодня вечером.
-Потом анализы..-по взрослому произносит мой мудрый старичок. Говорят Козерожки рождаются старичками, а потом чем старше, тем-моложеJ
-Тебе не надоели мои поцелуи? Я не слишком к тебе пристаю.
-Нет, что ты, - слышу, хотя понимаю сама, иногда перебарщиваю.
Щекой прижимается крепче. Ластится.
-А тебе нгавится, когда я тебя облизываю? - и хохочет.
-Дааа, - хотя на самом деле, не слишком уж я в восторге оттого, что шершавый язычок малОго по-кошачьи – сыростью - по моему носу. Но я всегда визжу, а малыш думает – что это удовольствие.
-А вот так нгавится? - и звонкими поцелуями на выдохе начинает покрывать мои руки, и закатывается заливистым хохотом.
-Да. Да, нравится) осторожно – у тебя горшок, у меня – рука. Приподдержи темперамент-то.
Новое слово никогда не ставит его в тупик.
-Темп-это быстго, а что такое – гамент?
Сыночек.
Капелька моей улыбки.
Кончик моего волоса.
Кусочек моего сердца.
Как много нам предстоит сделать.
И в первую очередь – понять друг друга.
Тебе сложнее.
Прости меня.
Я боюсь.
Настроила. Навыводила. Напридумывала, а теперь боюсь.
Надо бы не заморачиваться.
Надо.
Но.
Ты – продолжение Папы. Вы – целое.
Я безумно люблю. Люблю вас обоих.
Только вот шабутная я у тебя.
Все мне надо.
И надо.. И надо… И надо…
А ты растешь.
Вырастишь и скажешь:
-Где ты была, когда я был здоров. Да-да. Я помню, что стоило мне заболеть, и ты бросала все и не отходила от меня. Все – по часам, по минутам – даже. Но я выздоравливаю, и ты снова убегаешь…убегаешь туда – куда надо. Это надо, я знаю, работа.
Сыночек..
-Да-да. У меня есть все. И было все. Папочка всегда рядом. А ты там…куда надо. За всеми в садик – мамы, а за мной – папа. И это здорово. Ведь у нас замечательный папа, даже когда ворчит, он такой…он такой..мне другого не надо.
Сын.
-и сказки на ночь – тоже папа. Ты помнишь, как я звал-пойдем по рассказываем. И миллионы раз в ответ – Грунь, через два дня закончатся заказы и тогда точно по рассказываем…. А через два дня – тоже самое..и снова на меня смотрит спина и я слышу скрежет клавиш,… что толку оттого, что одни из моих любимых героев - Кульганьга и недотепа Пуркантин.. они же так и не доплыли до необитаемого острова и клад достался кому-то другому..
Сыниш…
И ты ведь будешь прав, только возможно аргументы твои будут логичнее и весомее…
А что же я?
Что я тебе отвечу?
Отвечу ли?
Или приму вид мудрости и, чтобы не показать тебе слез – промолчу.
Или скажу что-нибудь смешное и переведу разговор.
Или брошусь рассказывать о том, как мне все эти годы было нелегко, как я старалась, чтобы не хуже всех, как била башкой своей дурной о несуществующую стенку, да что стенку – стЕны иллюзий…
Или о том, как хотела успеть все и не успела главного.
Или о том, что убеждала себя, что родила тебя не вместо себя, а вместе с собой..
Или о том, как я хотела любить и искала любовь…
Или о том, как сердце – в куски и душа – в дребезги, когда тело в одном месте, а мысли – далекооооо далекоооо…
Нет, Кошич, я, пожалуй, промолчу….
Да и не факт, что ты спросишь…
Может быть, лишь глазами…
так же, как тогда…
3 года назад.
Когда я хоронила свою маму и совсем не думала о тебе, инстинктивно лишь: поел? Спал? Здоров ли?..
Но потом, когда я вернулась, твой взгляд разбудил меня рано на рассвете. Ты просто смотрел. Смотрел сосредоточенно.
ЧТО могло быть в твоей светлой головке тогда? В твои два с половиной года…
Я, абсолютно взрослая женщина – читала твою боль.
А ты просто спросил:
– Ты больше не уйдешь?
И я ведь обещала. Твоя мама тебе сказала – нет. Кому верить, если – не матери.
Или так, как восемь месяцев назад, когда твоя мама могла не придти вообще. Никогда.
И ты, которого она три часа назад отвезла в цирк, вечером услышал – мама уехала в командировку…
и я то точно знаю, что в твоей голове были вопросы, но ты их никому не задал.
Ты ждал меня.
И больше всего на свете, возвращаясь, я боялась твоих глаз..
Но ты – мужик, такой маленький и умный мужчина.
Ты стойко вынес то, что увидел. И только изредка, твои нечаянные фразы, комментарии пятилетнего ребенка, выдавали твое сердечко…
Я горжусь тобой.
Диалог моих переломанных рук почти завершен.
Я тихо уточняю свою карту миропонимания. Никаких клятв и планов. Никаких резких движений и разворотов. Мне нравится моя модель мира. В ней каждый кирпичик – на месте. Лишь один выпадает..падает постоянно, а я упрямо его – снова на место – чтобы дырки не было. Боюсь потому что - не подниму его и соблазн одолеет – в отверстие то заглянуть,…а там – такое..такое…там - другая модель мира, картинка другая и с моей никак не совпадает, разве что основа – одна, общая…..
ты…
Ты – мой сын!
Маленьким язычком-про себя-очень хочу, чтобы тебе тоже было – надо…и надо…и надо… Вот только бы ты поспокойнее был. Поспокойнее, чем я.
И хочу, чтобы ты больше любил людей. Они прекрасны… прекрасны. Все. Найди своих и держи их. Держись – за них.
А от нас возьми лучшее. И иди – по своей дороге.
А я расправлю свои крылья и всегда рядом, не над, а рядом…
Июнь, 2008