Жили мы в избе на краю деревни. Жили мы по-простому. В семе нашей царил покой и уют. Отец в местном приватизированном колхозе работал, на хороших должностях, мы никогда не проговаривали в семье его настоящей должности, боясь сглазить, ибо семья наша выросшая в деревне, среди лесу, деревенского быта, верила в нежить и приметы. Мама наша, больше работала по дому, огороду, да дояркой при колхозе. Я была старшей дочерью в семье и посему на мне лежала заботы о младших детях. А было их два брата близнеца. Ходили они в школу учились не плохо и были хорошими, лихо, подрастающими помощниками.
Кикимора вошла в наш дом не заметно, мама же считала, что навели на нас ее соседи, из завести нашему благополучию.
Слышала она еще от своей прабабки, что если кикимору навели колдовством, то надо искать куколку. Искать ее, конечно же, назначили мне, пока мы искали, кикимора буйствовала. По ночам часто просыпались, от звона бьющийся посуды, от грохота перевернутых лавок. Мама жаловалась священнику, нашей местной церкви, поп обещал осветить избу, дабы избавить нас от нечестии. Освятил, но кикимора так и не утихомирилась. Бабки позднее говорили, что освящение не в любой день помочь могут. Что даже в изгнание кикиморы, надо учитывать правила.
Мама серчала на меня, на то, что плохо ищу. Я же честно искала, но ни чего постороннего в доме найти не могла. Дом я знала хорошо, так как сама вела в нем не хитрое хозяйство, зачастую перебираю все углы избы.
Устала мы от этой проказы, житье начало усложняться, серчал отец, так как, не выспавшись ночью, утром вставал с плохим настроением и тяжело было на работе.
Я начала вспоминать, что слышала и знала.
Вспомнила, что кикимору не только можно запугать или прогнать, но и задобрить. А задобрить я ее собиралась папоротником.
Маме и братьям я решила не говорить о своих мыслях, зная на перед, что не поймут и подумают, отлыниваю от ее указов.
Как-то вечером, пошла я в лес, выкопала корень папоротника, положила, корено в воду, и когда вода настоялась, этой водой намыла дом весть, от дощатого пола, до выбеленного потолка. И за печку пару капель прыснула, ибо слышала, что для кикиморы это излюбленное место обитания.
Прошло время, по ночам отец стал высыпаться и как-то по утру удивился, непонятной тишине в доме, а тем временем, мама ухмылялась от гордости, тихо вышоптывая, что все же нашла она колдовскую куколку и сожгла ее на костре. А кукла та была, еще моя с детства, ее еще когда-то отец сделал, своими руками, по большому возрасту я не играла в нее, и лежала она долгое время в одном их углов избы, забытая и не опознанная.