Фантастическая повесть
Посвящается памяти Михаила Булгакова.
"Красота спасёт Мир!" (слова древнего философа)
"Создать прекрасное, может только влюблённый человек."
(Э.-Т. А. Гофман.)
1.
На окраине небольшого городка "N", в заброшенном доме живёт неизвестный художник. В окошке на чердаке, увитым плющом, по ночам не гаснет свет. Есть у него привычка - работать ночью. По словам Альберта: "... самое золотое время для чувственного восприятия окружающего мира, ... часы творения и созидания, вдохновения и полёта воображения".
Альберт работает художником-реставратором в городском музее. На чердаке старого дома, где находится его мастерская, просторно и светло. Днём здесь шумно и людно. Углы чердака завалены рулонами картона, холста, листами фанеры. Здесь же аккуратно сложены рамы для картин, всегда пахнет деревом и краской. Зимой на чердаке тепло и сухо, а летом прохладно. Крышу закрывают плющ и деревья. Одна из стен мастерской полностью уставлена копиями бессмертных полотен всемирно признанных мастеров кисти. Где-то сбоку выглядывают наброски головок женщин Рубенса, Рембрандта, Рафаэля. Обнажённая "Олимпия" Э. Мане – искусительница. Пикассо - знаменитая "Девочка на шаре". А вот балетные сцены Дега. Невесомые балерины в пачках застыли в изящных "па", наполненные загадочным светом и сиюминутным очарованием. Здесь же копии пейзажей Левитана, с картин Репина. Рядом волнуется море Айвазовского.
Да-да-да, незабываемое зрелище являет парад всемирного художественного гения великих эпох! Известные творения будто бы стремятся перещеголять друг друга: точностью или расплывчатостью линий, яркостью и контрастностью изображения, сочностью или полутонами красок, ясностью или причудливостью форм, изысканностью или простотой сюжета.
Попадая в мир живописного многообразия, человек испытывает радость и восхищение. И чем дольше он находится во власти красок, тем дольше не хочется покидать реальных и фантастических, сказочных и исторических образов. Их мир захватывает душу, будоражит воображение.
У Альберта - множество учеников. В городок летом съезжаются студенты на практику. Несмотря на молодой возраст педагога, ученики величают Альберта "Маэстро кисти и цвета". Художник фанатично предан работе. Благодаря необычайной трудоспособности, бескорыстию и отсутствию тщеславия в характере, он пользуется авторитетом у молодёжи. Ученики преданы ему и его идеалам.
Сегодня в мастерской пусто и тихо. Все на выставке реставрационных работ в музее.
2.
Вечером Альберт вернулся поздно. Задержался, по дороге домой долго продолжался спор со студентами и двумя сотрудниками музея об использовании в реставрационном процессе многоцветной живописи натурально-образующих масел, в частности льняного, или замене их современными естественными или химическими красителями. В споре Альберт выступал против химизации реставрационного процесса. Считая, что химические вещества и современные красители приносят вред полотнам старых мастеров. Они не могут сочетаться с современными естественными красителями, а тем более с естественными красителями прошлого, так как по истечению времени их использование искажает саму картину, приводят к постепенному разрушению старинного полотна. "Художественные шедевры должны сохраняться для потомков. Надо донести до будущего поколения хотя бы то, что видим мы", - ревностно доказывал он.
Альберт что-то говорил о возможности изобретения покрытия, защищающего картину от дальнейшего физического старения и разрушения, придающее полотну "вуаль", имитируя старение полотна. Покрытие наносится искусственно, заключая реставрационный процесс, в одно и то же время защищает картину от сырости, возгорания и создаёт имитацию старения полотна. Это – хитроумное сплетение трещинок на живописном слое, при нанесении которого холст будет выглядеть старым, древним, хотя сама картина (копия) может быть написана вчера.
"Парадокс, нонсенс! Состарить полотно ради его бессмертия! "Кракелюр" – так называемая "вуаль", указывающая на временной возраст живописного слоя. Раньше "вуаль" не подлежала подделке. Это само время накладывало свой след на живописное полотно.
"Каким же образом можно нанести на новое полотно кракелюр?" – удивились ученики.
3.
Громадный чердак длинною во весь дом не отличался замысловатой обстановкой. В полумраке чердака, под самым окошечком стоял диван, где обычно отдыхает хозяин мастерской. Кровать притаилась в правом углу под антресолью, в центре помещения огромный дубовый стол, вокруг двенадцать потёртых полированных стульев. В другом углу - старенький телевизор, два кресла непонятного цвета и шкаф – вот и вся мебель. В другом конце чердака всё для работы: разного рода бутафорский инвентарь – головы и руки из гипса, объёмные геометрические фигуры из проволоки, гипса и других материалов, рулоны ватмана, холста, различных размеров кисти и другие необходимые предметы для работы художника.
Конечно, «художник» – профессия романтическая. Каждому представляется человек в широкополой шляпе, одетый в свободный белый блузон с оборками, переходящим в жабо. Мужчина с высоким лбом и зорким взглядом, гривастой шевелюрой, утончёнными манерами и палитрой в руке.
Но читатель волен увидеть нашего героя - человека искусства, соответственно его личным идеалам. Не знаю, совпадает ли этот образ с портретом моего героя! А, в общем, к чему эти сомнения?..
Альберт – обычный человек с высоким интеллектом и профессиональным тонким вкусом выражения себя в искусстве, обострённым чувством прекрасного. Он немного философ – качество, свойственное людям искусства.
Истинного внимания заслуживают руки художника - мозолистые, шершавые ладони, жёсткие изгибы фаланг на внутренней стороне пальцев, выступающие вены на тыльной стороне запястья, ясно выраженные твёрдые утолщения на концах большого и указательного пальцев правой руки – знаки, оставленные долгим держанием кисти. Грубые руки труженика пахнут краской и олифой.
Альберт вёл уединённый образ жизни. Женщина в его доме редкий гость. Но сегодня в его одинокой обители присутствовала необыкновенная, таинственная женщина. Её удивительная улыбка известна всему миру. Её взгляд проникает в глубину души и сердца каждого, кто хоть раз видел её лицо. Её таинственный образ, проникновенный взгляд вызывает смятение, даже дрожь.
На стуле, рядом с диваном, стояла картина, прикрытая куском зелёного бархата. Альберт сидел рядом. Нерешительным движением руки он медленно стянул материю с холста. С портрета на него смотрела Мона Лиза, Джоконда. Неуловимая, непознаваемая, копия загадочного портрета кисти великого итальянца. Художник потратил на копию сравнительно недолгий срок – всего полгода. Но чудо! Картина выглядела старой. Полотно избороздили мелкие трещинки, "вуаль" словно паутина покрывала картину печатью времени. Холст обрамляла рама. Блеклая позолота на ней потрескалась, потемнела. Рельефный рисунок резных завитков под слоем золота почти стёрся. Альберт изобрёл технологию покрытия живописного полотна, которое дарило картине бессмертие. Искусственное покрытие в виде кракелюра защищало картину от воды, огня, резкой смены температур.
Альберт смотрел на портрет. Ему казалось, что живая Мона Лиза посетила его скромную обитель, запечатлев себя в сознании художника, воплотилась на полотне.
Альберт ещё сам не успел до конца осознать, что он создал.
4.
И так, Альберт просиживал поздними вечерами перед портретом, работой, которая являлась апофеозом всей его творческой деятельности. Это полотно ещё не видел посторонний глаз. Художник задумался, нужно ли выставлять эту картину, а показав, раскрывать секрет технологии защитного слоя? В его открытии таилась опасность: любая отлично выполненная копия могла выдаваться за подлинник. С помощью изобретённой Альбертом технологии, представлялась возможность рождения миражей не только подлинных шедевров мировой живописи, но и в других отраслях искусства – керамике, скульптуре. В общем, возможно применять его метод в процессе реставрации в целом.
С портрета смотрела простая деревенская девушка.
"И откуда только взялось такое загадочное выражение лица? То ли ухмылка, то ли сожаление, а может надменность! При каждом взгляде на портрет Джоконды выражение её лица меняется! То сама кротость, смирение во взгляде. И вдруг... столь дьявольская загадочность! Ну, ладно, надо спать. Завтра предстоит трудный день – будет решаться судьба изобретения. Выставлю картину на обозрение Совета реставрации, пусть вынесут решение. Интересно, чем всё это закончится? А может, зря выбрал именно "Джоконду"? Неужели мой труд пропадёт даром!", - мучаясь в сомнениях, размышлял Альберт перед сном.
Он с горечью взглянул на портрет, и тут его посетила чудовищная мысль: "А что, было бы здорово, если бы моя Джоконда вдруг ожила, как Галатея, тогда никто бы её не смог уничтожить! Много бы я отдал, чтобы побывать в шкуре Пигмалиона! Удивительная вещь: как не взгляну, её улыбка вызывает разные чувства, а иногда и вовсе исчезает".
Через несколько минут Альберт мирно спал на своём диванчике. А рядом всё так же загадочно улыбалась вечно юная дева.
Утром пробуждение было неприятным. Ощущение тяжести сдавливало виски, холодный пот капельками застыл на лице. Альберт тщетно пытался вспомнить кошмарный сон. Сел на кровати. В голове – хаос.
"Но что всё-таки приснилось?"
Взгляд мимолётно пробежал по портрету. Он вспомнил: снилась живая Джоконда, он говорил с ней. Она в ответ загадочно улыбалась.
- Чёрт возьми! Всё представилось с такой ясностью, чудовищно! А сон ли это был? – пробормотал он вслух.
Альберт поспешно отогнал жуткую мысль.
- Конечно, невозможно. Надо сосредоточиться, сейчас не до пустяков.
В это светлое утро он делал всё как во сне, но приписывал своё состояние волнению. По дороге на работу никак не мог вспомнить, о чём он беседовал во сне с ожившей Моной Лизой. От этого у него резко испортилось настроение.
5.
На следующий день Альберт шёл по улице. У него был мрачный вид, никого не замечая вокруг, натыкался на прохожих. Знакомые здоровались, но он проходил мимо. На перекрёстке его кто-то окликнул, но он шёл вперёд, опустив голову. Через минуту с ним поравнялся человек в чёрном кожаном плаще и с изящной тростью в руке.
- Господин!.. Товарищ, у меня к вам дело. Потрудитесь остановиться! Подождите...
Альберт исподлобья взглянул на незнакомца, продолжал идти, замедлив шаг.
- Какое у вас ко мне может быть дело? Я вас даже не знаком, - процедил художник.
- Простите, я не вовремя? У меня к вам есть деловое предложение, - произнёс незнакомец повелительным тоном, с ярко выраженным прибалтийским акцентом.
- Я вам представлюсь, меня зовут Валтис Белячюс. Знаю, что вы художник. Видел вашу последнюю работу и желаю купить....
Он осёкся, натолкнувшись на пристальный взгляд Альберта, который взглянул изучающе на крепкого, худощавого, угловатого незнакомца.
- А я ничего не продаю, - коротко отрезал художник, пронзив его взглядом тёмно-карих глаз. – К тому же, у меня нет ничего ценного.
- Не горячитесь, молодой человек, я не договорил. Хочу купить именно вашу копию, "Мону Лизу, Джоконду". Скажу больше, мне известно, что на Совете ваше открытие забаллотировали. И так... ваша цена?
- И откуда вам известен этот прискорбный факт? Я пока никому не рассказывал. Что, уже пронюхали, ищейки!? Кто вы такой? ФБР или ФСБ? Тьфу ты, чёрт! И вообще… картина не продаётся.
- Молодой человек, ещё раз повторяю, хочу купить вашу работу, не поскуплюсь, заплачу, сколько вы пожелаете. Не спешите отказывать мне. Подумайте.
Незнакомец смотрел на художника пронизывающим взглядом. Когда глаза их встретились, Альберта передёрнуло, он задрожал всем телом.
"Зачем ему тёмные очки в такую пасмурную погоду? Какая нелепо вычурная оправа?" – подумал художник, и всё наблюдал, как при разговоре дрожала острая, словно обгрызенная бородка незнакомца. И только сейчас, сквозь дымчатые стёкла очков собеседника Альберт заметил, что глаза незнакомца разного цвета: один – светло-зелёный, а другой чёрный.
"Так вот что он скрывает. Странные глаза", - подумал художник. Надо было отвечать, незнакомец терпеливо ждал. Пауза затянулась.
- Я же вам сказал, ничего не продаю. И вообще, никакой "Моны Лизы" у меня нет, она далеко, в Париже. Вы явно что-то перепутали, уважаемый. Её написал великий Леонардо.
Лицо незнакомца скривилось в гримасе неудовольствия.
- Ну, что ж, я вас предупреждаю, картина принесёт ещё много хлопот и не только вам, - сказал незнакомец сухо, но голос его почему-то прозвучал за спиной художника.
Альберт повернулся, чтобы ответить, но незнакомец исчез так же внезапно, как появился.
6.
"Ничего, ничего. Надо успокоиться. Вот сейчас приползу домой и непременно лягу спать", - подумал Альберт после неприятного разговора с незнакомцем.
Но поспать художнику не посчастливилось, у входа в дом Альберт встретил давнишнего друга, сокурсники давно не виделись. Почти пять лет прошло со времени окончания Художественного института. И в школе с ним учились в одном классе. А потом Саша уехал работать за границу.
В разговоре с одноклассником Альберт оживился. Беседа с близким человеком всегда отвлекает от забот и неприятностей. Они долго бродили по улицам родного города, не заметили, как наступил вечер. Город «N» погрузился в какой-то болезненный осенний сумрак. Зажглись фонари. Тремоло дождя всё учащалось. Вскоре они поднимались в мастерскую художника.
- Ты живёшь как отшельник, - заметил Александр на плохо освещённой лестнице. Он внимательно разглядывал лицо товарища. – И неважно выглядишь, - продолжил друг. – Ты знаешь, а девчонки на курсе тебе дали прозвище "царевич"?
- Правда, впервые слышу.
- Да, да, не удивляйся, ведь самая красивая и недоступная девушка во всём институте, Серафима, сохла по тебе. А ты, тоже мне, хорош гусь!
- Я не замечал ничего.
- Вот именно, остался верен себе. Так и не женился, чертяка. Как тебе удалось не попасться в женские сети?
- И не говори, всё некогда поглядеть. Так ты ведь тоже не женат, разве не так?.. Ну, ладно, не буду наступать на любимую мозоль. Ты ведь ещё не разлюбил её? Она живёт там же?
- Да, ты прав. У Елены уже дочь в третьем классе.
- Давай, ближе к делу. Ты есть будешь? – Альберт внезапно перевёл разговор в другое русло.
- Нет, перехватил в дороге.
- А я не помню, обедал или нет. Главное - духовная пища. Ну, пошли, ЕЁ покажу. Никому до вчерашнего дня не показывал картину. Да ещё этот прибалтиец прицепился. Странный сегодня день. Иди сюда, смотри...
Они вошли в мастерскую.
- Да, конура у тебя, прямо сказать, крупноватая! – озираясь, пошутил товарищ, -Жить можно. Не то, что была квартирка в Весеннем переулке, помнишь?
- Угу, сверху капает, всюду дует.
- О! Что это? – увидев картину, воскликнул друг, оторопев от фантастического видения. – Джоконда? Не может быть! Это мираж? Ты что голографией увлекаешься?
Саша подскочил к полотну, чтобы потрогать и убедиться в реальном присутствии портрета.
- Да, Сашенька, ты на редкость догадлив и невольно попал в десятку. "Дорогая Лиза" – действительно мираж. Она - призрак, повторение настоящей Джоконды, точная её копия, двойник итальянского шедевра. Такой точной копии нет нигде, ни в одном музее мира, а у меня есть! Копия и подлинник идентичны, даже рама такая же. Альберт улыбнулся, отошёл подальше, любуясь своей работой. Взгляд его был так мягок и влажен, будто любовался на собственное дитя, выстраданное и взращённое им одним.
- Постой! Сейчас не до шуток. Как тебе это удалось? – воскликнул изумлённый товарищ.
- Дорогой, долго рассказывать. Давай, потерпи до завтра. Я просто применил своё изобретение.
- Немыслимо! Ну, скажи, какое новшество может воссоздать вторично прошедшее мгновение? Ведь твоя "Джоконда" не выглядит написанной вчера!
- И если ты заметил, есть одно отличие от подлинника, на правом указательном пальце я выписал кольцо с изумрудом и внизу мелкими буквами стоит моя роспись.
- Как тебе удалось состарить полотно?
- В этом и заключается моё изобретение: я создал технологию покрытия. Картина не горит в огне, температура воздуха и влажность для её хранения не имеют никакого значения, живописный слой не боится воды.
- Фантастика! Тебе никак Дьявол помогал! – съязвил Александр.
- С Дьяволом как раз всё гораздо проще: его не существует. Техника покрытия – не проста, это пока мой секрет. Ну, что ж, давай спать. Как говорится: "утро вечера – мудренее".
Альберт, молча, постелил другу. Улеглись. Каждый думал о своём.
- Саш, не спишь?
- Нет. Спрашивай, что хотел?
Альберт приподнялся на локте и почему-то шёпотом сказал:
- Ты знаешь, сегодня на улице мне повстречался довольно странный субъект, предложил заключить с ним сделку.
- Какую же?
- Представляешь, он предложил продать ему мою"Мону Лизу" и вместе с ней секрет моего изобретения. И так настаивал! Никак не пойму, откуда ему всё известно? О своём изобретении я никому не докладывал, за исключением Совета Реставрации, когда представлял "Джоконду". К тому же ты - первый, кто увидел картину воочию, я имею в виду частное лицо. В этом заброшенном доме никто не живёт, кроме меня. На первом этаже очень холодно и сыро. Там жить невозможно. Сам понимаешь, морской климат. Только на третьем этаже сохранилась жилая комната, там есть кое-какая мебель, старые тряпки и колода удивительных карт. В той квартире обитала старушка, она умерла, когда людей переселяли. Дом хотели снести, но потом почему-то передумали. Ты знаешь, именно в комнате старухи я обнаружил холст, на котором написал портрет "Моны Лизы". Помню, у меня кончился холст, и я использовал находку, чего зря добру пропадать. В комнате старушки я и писал свою "Джоконду" от начала и до конца. Писал по лучшим репродукциям, по памяти. Портрет произвёл на меня неизгладимое впечатление, ведь я видел картину, когда был в Париже и в Москве на нашумевшей выставке. Так, что фотография у меня здесь, - художник наклонил вперёд голову. – Многим обязан комнате старушки, в дверь врезал секретный замок моей оригинальной конструкции. Про комнату кроме меня никто не знает. Работал там по ночам, часто ночевал там же. Поэтому не пойму, откуда незнакомец пронюхал о существовании портрета?
- А как незнакомец выглядел?
- Очень странно, даже немного жутковато: в длинном, чёрном кожаном пальто, в тёмных очках, с тростью антикварной работы. Самое примечательное - его глаза, они разного цвета.
- Может он альбинос?
- Представь: один глаз чёрный, другой зелёный.
- Альберт, может, тебе показалось?
- Нет. Я долго рассматривал его лицо вблизи. Сам поначалу не заметил. От его взгляда холодком так и потянуло.
- Да, ты прав, жутковатый тип, - сказал Саша, помолчав. А старуха, у которой ты холст позаимствовал, кем была?
- Толком о ней ничего не знаю. Говорят, стара была очень, наверняка померла от старости. Но слышал краем уха, что богатством несметным владела: золото, драгоценные камни, жемчуга имела в избытке, где клад спрятала, неизвестно. Поговаривают, что она – гадалка, ворожбой занималась, только взглянет на человека и всё о нём знает. Ведьмой слыла, с нечистью водилась, в молодости была красавицей. Из-за неё гусар застрелился, отказала ему по глупости, а он любил её до смерти. В общем, история тёмная. Вот она душу дьяволу и продала, чтобы хоть на том свете с ним свидеться. Но я не верю, сказки всё это, малых деток пугать. А мы – люди взрослые, учёные, просвещённые. Нас так просто на удочку не поймаешь. Правильно я говорю?
- Да, разумеется. Но ты не допускаешь, что она и вправду ведьмой была? – последнюю фразу Александр произнёс шёпотом.
- Брось, чепуха, - отмахнулся художник.
- Ты хоть знаешь, как её звали?
- Кажется, Марта... Нет, Марго. Бабушка Марго. Соседи её именно так и величали.
- Стала быть, Маргарита. Ты сможешь показать мне её комнату?
- Конечно, что за вопрос, обязательно. Только завтра, давай завтра.
- Завтра ещё не наступило, до него целая ночь впереди.
7.
Зачем существует ночь?
Ночь – успокоение. Ночь дана, чтоб снова зажёгся день. Не будь ночи, не будет и дня.
Ночь и день.
Чёрное и белое.
Солнце и луна.
Тепло и холод.
Радость и горе.
Жизнь и смерть.
Кому понадобились такие крайности? Никто из смертных не знает ответа. Почему так?
Ночь дана для сладких сновидений. Сны описывал Уильям Шекспир. Ими владеет Маб – повитуха Фей. Судя по его стихам, недурно пользуется властью Королева снов.
Ночь дана людям для любви. И Ромео ночью полюбил свою Джульедту.
Ешё...
Ночь существует для греха.
Мрак для него привычней света.
Ночью человека охватывают ужасные мысли, терзают предчувствия, съедают сомнения, охватывают беспокойства, страх проникает в самое сердце.
Ночь несёт смятение души.
В темноте свершаются страшные преступления. Души тенями навещают своих любимых и близких, посещают прежнюю свою обитель. А потом, гонимые криком первых петухов, тают в серебряных лучах зари.
Отзвенел двенадцатый удар в городской ратуше. Наступила полночь.
В комнате таинственной бабушки Марго, из-за пыльной синей портьеры, появляется юркий человек невысокого роста, с крысиными усами, в клетчатом пиджаке и такой же фуражке. Он воровато, по-крысиному, озирается кругом и бегающим взглядом осматривает помещение, заглядывая во все углы и дыры, при этом шепчет хриплым голосом:
- Нам подойдёт... Размеры исправим, это нам раз плюнуть...
Оглядевшись, человек подходит к стене, медленно протягивает вперёд костлявые руки, будто хочет отодвинуть преграду. Действительно... комната на глазах раздвигается. Превращается в длинную залу. Причём, стол, стоящий у стены вытягивается одновременно с комнатой. На стенах появляются свечи в серебряных подсвечниках, загораются сами собой. На месте тяжеловесного комода появляется широкое мягкое кресло, резные ножки, подлокотники которого отличаются гибкостью линий. Старинное трюмо превращается в высокую ширму из чёрного дерева. На натянутом синем индийском шёлке, горят яркие вышитые огнедышащие драконы. В середине залы, напротив кресла, появляется старинный камин с красочными инкрустациями на дереве. Его украсила огромная ваза из индийского фарфора, с яркими выпуклыми драконами. Справа от кресла, на витом металлическом столике, появилась статуэтка Фавна из кроваво-красной яшмы. Слева, рядом с камином на деревянном столике – бронзовая статуэтка бога торговли – Гермеса. Обстановка предвещала важную встречу.
Неожиданно, из-за портьеры вынырнул Кот, совершенно чёрный. Бант на его шее, такой же чёрный, почти развязался. Он встал на задние лапы и пошёл, как ни в чём не бывало. Ростом он был чуть меньше рыси. Подойдя к человеку в клетчатом пиджаке, Кот довольно мурлыкнул. Человек с крысиной внешностью в тот момент пил вино из пузатого фужера, смаковал маленькими глотками, очевидно, растягивая удовольствие.
- И мне глоточек! – мяукнул Кот, вскочив на стоящий рядом стул. – дай и мне, Крыс! Мяу! Не пожалеешь!
- На. Отцепись только, - процедил тот.
Крыс лениво налил ароматный напиток из фигурной бутылки в такой же фужер, не переставая пить. Кот выпил одним глотком и снова довольно заурчал.
- Мррр – мяу, скоро уже? Когда будет готово? Господин ждать не любит!
- Да, отвяжись, Тютя! Сам знаю. Куда же пропал Зелло?
- Мыр, мыр! Очень хочется рыбки! – аппетитно облизнулся Кот.
- Получишь ты свою рыбку. Живо на кухню, к Жабе, она тебя накормит.
- Ж-ж-ж-жадина она. Фыр-фыр. Не даёт.
- Скажи, что я распорядился. Иди, иди. Ты сегодня отличился, чёрненький... А вот и Азазелло.
Из-за той же портьеры вышел приземистый, коренастый человек. Его квадратное лицо и плоская переносица выдавала боксёра, изо рта, слева, торчал желтоватый клык. Да и имя у него подходящее – "Азазелло", что означает на испанском "убийца".
- Зелло, тебе налить? – подобострастно склонившись, но развязно спросил Крыс.
- Нет, не стоит. Где наш Господин?
Кот хвостом указал в сторону шёлковой ширмы. Зелло неумело поправил на себе шёлковый длинный чёрный плащ, запахнув его на плечо, и чеканным шагом отправился за ширму.
Согласитесь, что встреча с Дьяволом не из приятных. За ширмой находился сам Сатана. Он сидел в глубоком раздумье. Высокое кресло увенчано деревянной головой разъярённого льва с глазами рубинами, стояло подле шкафчика старинной работы. Ручки кресла извивались змеями, вместо глаз сверкали изумруды. Сидящий одет в богатый чёрный фрак, шею обвивал кроваво-красный шёлковый платок.
Паэзиелло застыл перед Господином в позе ожидания.
- Хорошо, что ты уже здесь. Всё ли готово? Выполнил ли ты в точности мою волю?
- Да, Господин.
- Я знал, только ты сможешь уговорить её. Когда она будет здесь?
- Через мгновение, мой Господин.
8.
Зелло не успел договорить, как из-за ширмы появилась изящная ножка, принадлежащая не менее изящной хозяйке.
"Светловолосая океанида ступила в пасть Дракона", - иронично подумал Зелло.
Ослепительно белое, безукоризненное тело восхитило даже Дьявола. И Он не пытался скрыть восхищения. На теле девушки не было ни одиной родинки. Лишь на лице, в улыбке, появлялась еле заметная ямочка на левой щеке. Зелёные глаза светились лукавым, озорным огоньком. Точённая, миниатюрная нимфа. При свечах её тело вырисовывалось слоновой костью на тёмной ширме. Девушка нисколько не стеснялась своей наготы. Напротив, головка её гордо приподнялась. По спине струились золотистые волны волос, ниспадая ниже поясницы. На Сатану смотрела истинная женщина.
- Я пришла по твоему зову, готова тебя выслушать, - уверенно проговорила она.
Сатана с трудом оторвал от неё взгляд.
- Ты права, что говоришь со мной так сурово. Я – твой должник. Кому ж, как не женщине пользоваться красотой и молодостью! Не забыл твою услугу, Маргарита. Тогда наш бал удался на славу! Считаю, этому послужило безоговорочное признание тебя Королевой бала. Уж не говоря о том, что со своей ролью ты справилась превосходно. И свите моей ты нравишься, а главное, мне. Я решил назначить тебя Нашей Королевой навечно! Ты – единственная из всех многочисленных моих фавориток с нетленным именем Маргарита, достойна быть Вечной Королевой Ада. Меня не смущает, что в тебе слишком много хорошего. Я и из положительных качеств извлекаю свою дьявольскую пользу, не будь я Сатаной!
Спрашиваю твоего согласия лишь потому, что иначе никак нельзя. Что скажешь?.. Ах, прости. Что повелеваешь, Госпожа?
- Мессир желает, чтоб я осталась здесь с вами навсегда и навечно принадлежала Аиду? А как же люди? Вы хоть и сделали из меня ведьму, но настоящей ведьмы из меня не получилось. Отпусти меня! Я нужна людям больше...
- Знаю. О, повелительница фей! Я хочу, чтоб и в моих владениях царила хоть одна из них. А люди... они обойдутся и без тебя. Они всё равно рано или поздно потонут в грехах своих, в скверне. К тому же, ненасытны и не благородны. Добра не ценят и не помнят. Я же помню всё... Вот только не пойму, зачем им столько оружия на Земле? Они и без него уничтожают друг друга каждый день и каждый час. Но если так необходимо им помогать, не стану мешать тебе, Богиня! Ведь может себе позволить Королева иметь свои капризы и прихоти.
- Если я не соглашусь с твоим решением?
- Дело твоё. Ты свободна в решении. Не могу настаивать.
- Мне можно подумать?
- Думай. Только здесь и теперь. Я подожду. А сейчас, все за стол! - Он вопросительно взглянул на телохранителя.
- Мой Господин, для трапезы всё готово.
У края ширмы послышалось мурлыканье. И сразу же показался Кот. Он был при наряде: его длинная шёрстка, чисто вылизанная, блестела. На шее - огромный белый бант, весь в золотых блёстках.
- Кушать подано! Пожалуйста, к столу, - поздоровавшись с Маргаритой, мяукнул Кот и потёрся о босую ногу Королевы. – Наша Марго пожаловала... – восторженно мурлыкнул Кот. – У меня есть для Королевы подарочек. Не можешь ведь ты в таком виде сесть за стол! Я хоть и Кот, но это и коту понятно, мрррр...
Кошачьи зрачки мгновенно сузились до тонкой чёрной полоски. Один жёлтый глаз вспыхнул хищным огнём и моргнул. Морда Кота тут же расплылась в улыбке. На Королеве, откуда ни возьмись, появилась роскошная бледно-розовая туника, вышитая золотой нитью, украшенная по вырезу на шее и подолу розовыми пёрышками фламинго. На голове Маргариты появилась жемчужная диадема. Ножки обулись в розовые парчовые туфельки на тонкой шпильке. Их тоже украшали пёрышки фламинго.
- Райская птичка попалась в наши силки, - ехидно прошептал Крыс на ухо Азазелло. Он побаивался Маргариту. Ещё с прошлого раза невзлюбил её. А телохранитель преклонялся, поэтому надменно смерил собеседника взглядом.
- Я восхищён! – с этим Сатана усадил Королеву на почётное возвышение во главе стола. Сам сел по правую руку от Королевы. И только тогда жестом повелел сесть всем остальным.
Закуски, фрукты, напитки – яства всех континентов украсили огромный стол. Их трудно перечесть.
За столом прислуживала непомерно толстая пожилая негритянка в белом накрахмаленном фартуке с множеством оборок, которые полнили её ещё больше и такой же белоснежной шапочке. Как не старалась она понравиться, всё же очень напоминала жабу. Глаза навыкате, вот-вот выскочат из орбит. Тройной подбородок колыхался при малейшем движении уродливой головы. Её широкие мясистые губы постоянно жевали, толстые щёки тряслись. За такое точное сходство её и розвали "Жабой". Она одинаково внимательно ухаживала за всеми присутствующими.
9.
Альберт уснул только под утро.
Художника всё чаще тянуло к портрету "Джоконды". Он сидел перед своим творением и размышлял. Думал о человеке, который так настойчиво требовал продать ему картину. Кто он? Зачем ему понадобился портрет? Откуда незнакомец узнал о существовании второй "Моны Лизы"? Художника волновал вопрос о жизни деревенской девушки изображённой на полотне гениального живописца, о будущем своего изобретения. Интересно, что ощущала она, когда художник писал с неё портрет? И самое загадочное: откуда на девичьих устах столь дьявольская улыбка? И улыбка ли это? Иногда, кажется, что она скорбит или смотрит с укоризной, а может с презрением? Образ Джоконды при каждом новом восприятии вызывает разные чувства. А это значит, что картина живёт своей жизнью, она осязаема. Вот что его пугало.
Порой, второму создателю Джоконды мерещилось, что девушка оживает у него на глазах. Или сходя с полотна, незадолго до его появления, снова входит в картину и застывает в первоначальной позе. Альберт думал о том, что неуловимое выражение лица на портрете создано воображением художника. Великая загадка Леонардо да Винчи, пережившая не только свой век, но и будущее. К сожалению, мы очень мало знаем о замысле великого итальянца. Всякая улыбка таит в себе значение, мысль, эмоцию.
10.
Проснулись друзья чуть свет. Саша уехал в город. Альберта утром ждала ответственная работа в музее и лекция. Голова отяжелела, ведь он спал всего три часа. Перед уходом художник мельком взглянул на портрет. Решил, что на третьем этаже безопаснее. И отнёс "Джоконду" в комнату старушки. В непроветренной комнате ничего не изменилось, пахло пылью.
"Недурно бы здесь навести порядок. Вечером займёмся, вдвоём веселее", - подумал он, запирая замок.
Но вместе наводить порядок друзьям уже не пришлось. После поездки Саша сказал товарищу, что утром надо лететь во Францию в Лувр. Там срочно требовался консультант-реставратор самого высокого класса.
- У меня билет на руках. Сегодня вручили, срочная командировка на реставрационные работы в Лувре.
- Очень жаль, что ты уезжаешь так неожиданно. Там наверняка, сможешь увидеть "Мону Лизу" в подлиннике, позавидовать можно. Вот хотел тебе показать комнату бабушки Марго.
- Меня собирались отправить позже, но тут экстренный случай. На сей раз, отвертеться не удалось. Комнату посмотреть можно, но только сейчас.
- Хорошо, пошли.
Они спустились на третий этаж и только ступили на лестничную клетку, как потух свет.
- И часто у тебя перебои с электричеством?
- Да нет. Иногда бывает. Дом старый, проблема в проводке. Сейчас исправлю. Альберт предположил, что какая-то поломка на линии, но есть свечи здесь, в комнате старушки. В коридоре было очень темно. Шли на ощупь. Альберт нашёл дверь, щёлкнул замок. Они вошли в комнату. Там было светлее, в окно светил фонарь с улицы. Альберт нашёл свечи в ящике комода. Чиркнула спичка, Альберт зажёг свечу.
- Видишь, какая здесь пыль. А ты когда возвращаешься?
- Ещё не знаю точно. Но думаю месяца три, четыре пробуду там, а может и больше, если понадобится.
Александр с интересом разглядывал старинный комод.
- Добротная работа. Дуб. Долго ещё прослужит. Надо же, в трюмо даже зеркало старинное уцелело! Оно, как видно даже старше, чем комод. Ты что-то говорил про карты?
- Да, здесь в ящике комода, в том, самом маленьком, ручка – головка птицы.
- Ой, пусто, ничего нет.
- Странно. Карты лежали на месте, я их даже не перекладывал. Карты были старинные, большие, очень редкие.
Альберт принялся искать, но бесполезно, карты пропали.
- Зачем ты принёс сюда картину? Тут так пыльно.
- Зато безопасно. Пыль полотну не вредит, вода тоже. И огонь не способен уничтожить моё творение! Ты всё посмотрел, Саша?
- Да. Ничего подозрительного, комната, да старинная мебель. Вот только карты... Настораживает. Значит, здесь кто-то побывал?
- Но это невозможно.
- Почему, а окно?
- Вор сюда не полезет, здесь ведь брать нечего. Из-за карт что ли? Даже смешно.
- Альберт, посмотри, может, ещё что пропало?
- Нет, я точно знаю. Здесь, правда, в ящике тряпьё старое лежало.
Альберт открыл ящик рядом с тем, в котором лежали карты, он тоже оказался пуст.
- Ну, вот ещё пропажа! Старая выцветшая розовая тряпка. Ерунда какая-то!
- Смотри Альберт, там, в углу на потолке ползает огромный паук. Может, это он украл?
- Ты шутишь? Где ты паука видишь?
Вспыхнул свет.
- Наконец-то. И где твой паук? – спросил Альберт, оглядывая комнату.
- Извини, померещилось, - смутился Александр.
- Ничего, в темноте и ни такое может привидеться.
Друзья вернулись на чердак. Поговорили немного о делах. Вскоре легли спать. В восемь утра Альберт проводил Сашу в аэропорт. А потом торопился в музей на работу.
11.
В этот день Альберт не выходил из музея. На неделе уехал в командировку на раскопки древнего культурного центра в Колхиде, в местечке Вани. Там, по древним исследованиям зачинались истоки злато кузнечества. Художники-реставраторы возвращали к жизни изящные древние ювелирные изделия из золота: всевозможные женские украшения – кольца, браслеты, броши, подвески, небольшие чеканки и миниатюрные статуэтки. Сложные работы по их восстановлению требовали кропотливого труда и терпения. Большинство калхидских изяществ побывали в руках самого Альберта.
И так, домой художник не торопился.
За это время в городе произошли, мягко говоря, необычные инциденты. Пустяки, несколько исчезновений и мелких краж! Причём во всех случаях деньги, после уплаты за дорогой товар, в основном за драгоценности, после ухода покупателя, на глазах очумевшего продавца, превращались в кучку пепла, либо в змей и ящериц, расползавшихся в разные стороны. Параллельно этим происшествиям, были замечены милицией и зафиксированы медперсоналом разных больниц города "N" случаи помешательства граждан, раннее, совершенно не склонных к такому состоянию.
Рассказывать о беспорядках в городе "N"можно долго, но нецелесообразно. Хочется обратить внимание на некоторые закономерности: все потерпевшие утверждают, что якобы вступали в контакт с "нечистой силой" в образе приземистого человека с клыком и его дружка в клетчатом пиджачке и клетчатой кепке с лицом крысы. Их компанию дополнял колоритный чёрный кот, огромных размеров, умеющий ходить на задних лапах с присущей людям ловкостью. Потерпевшие утверждали, от кот умел... говорить! И даже улыбаться! что совершенно не свойственно животным, представителям породы кошачьих. Встречи с последним кончались для граждан плачевно - полным помешательством. Упомянутая зловещая троица появлялась внезапно и так же исчезала, сделав своё чёрное дело.
Город кипел негодованием. Слухи о посещении "нечистой силы" распространялись мгновенно. Жителей охватила паника. Шумиху вокруг этих случаев подогревали средства массовой информации - радио, телевидение, пресса. Горожане были так напуганы, что вечером боялись оставаться дома. Кинотеатры, театры, концертные залы города переполнялись как никогда. Бары, рестораны по ночам не закрывались вообще. Преступность резко упала.
Альберт возвращался домой в субботу. Он ехал в полупустом вагоне электрички. Художник, конечно же, ничего не знал о случившемся. Дремал, сидя на неудобной скамейке. Голова склонилась на бок и мерно покачивалась в такт тряски поезда. Вагон постепенно опустел.
Ночь выдалась пасмурная, но тёплая. По стеклу скатывались капельки мелкого косого дождя.
В полудреме Альберт почувствовал чьё-то присутствие.
Вначале - чужое дыхание. Затем совсем ясно услышал шепоток у себя под ухом,.
- Здравствуйте, уважаемый! Как поживаете?
Художник встрепенулся и увидел сидящего рядом незнакомца в чёрном плаще, который так настаивал на продаже "Джоконды". В данный момент незнакомец был без тёмных очков. Теперь Альберт ясно мог разглядеть его лицо. Художник не ошибся: глаза подозрительного субъекта действительно оказались разного цвета. Взгляд незнакомца приводил в ужас. Глаза сверлили в самое сердце, приводя тем самым в жуткий трепет, жгли собеседника адским огнём. Тут художника осенило: рядом с ним сидит сам Сатана.
- Колхидские раскопки на редкость богатая находка! Не правда ли? Как съездили, достойнейший? – услышал Альберт знакомый скрипучий голос у самого уха.
- Не плохо, - на выдохе произнёс живописец после долгой паузы.
- Прекрасно, - удивительно спокойно ответил загадочный собеседник. - Мне кажется, вы серьёзно поразмыслили над моим предложением. Я делаю великое одолжение, повторяя свою пока ещё просьбу в третий раз! Но имейте в виду, исключительно для вас. Ценю талант. Надеюсь, вы теперь согласны продать мне картину? – произнёс собеседник уверенным тоном.
- Нет. Повторяю, портрет Джоконды не продаётся. Я вложил в него всю душу и труд всей своей жизни. Она для меня бесценна!
- Именно поэтому я и хочу её купить!
- Теперь я понял кто вы. И, тем не менее, я не продам вам "Мону Лизу". Добровольно вы не получите от меня картину. Делайте что хотите. Всё бы на свете отдал за то, чтобы она осталась со мной. Отдал бы жизнь, если б Джоконда могла ожить, хотя бы на мгновение. Я полюбил эту женщину. Как жаль, что вдохнуть в неё жизнь не в моих силах! – пробормотал как во сне Альберт.
Альберт говорил спокойно. В голосе не прозвучало и нотки страха.
- Что ж, а ты храбрый человек. Я исполню твоё желание. Но... – чёрт многозначительно поднял указательный палец.
- Вы хотите, чтоб я продал вам душу?.. Она уже принадлежит женщине. На Земле жил когда-то великий философ. Его имя – Вольтер. Он как-то сказал: "Мужчина умирает дважды – ради Женщины и ради Смерти". Поэтому могу предложить для продажи только собственную жизнь. Если вы сможете оживить её дух и её тело, я готов умереть. Это хоть можно себе позволить?
- Да. В моих владениях всё возможно. Но ты меня не дослушал. Твой философ глуп. Мужчине не достойно умирать ради юбки в любом случае, даже пусть самой возвышенной. Женщина – создание Аида. Её создатель, то есть я, не допускаю иллюзий. Женщину не в силах постичь даже сам Сатана! Увы, здесь я перестарался. Но об этом мы ещё потолкуем. Теперь о деле: оживлю твою "Галатею", не возьму взамен твою жизнь. И я бываю великодушен! Но это не принесёт тебе успокоения. Теперь Элиза будет улыбаться тебе одному. С портрета её улыбка исчезнет навсегда. Подлинник будет скрыт от человеческих глаз. Моя власть бессильна лишь пред творениями истинного вдохновения, созданными гением человеческого разума. И ни в моей власти извлечь из них выгоду. Могу их только уничтожать. Выгоду извлекаю из подражания. Если что, я всегда к вашим услугам! А теперь прощайте…
Ночь таяла. Светило пробудилось ото сна. Солнце дарит свет с присущей лишь ему щедростью.
Электричка приближалась к городу. Рассвет застал Альберта спящим. В вагоне кроме художника никого не было. Он проснулся, когда электричка уже стояла на вокзале. Перрон опустел, видимо недавно ушёл очередной поезд.
Сонный Альберт вышел из вагона. Ночная прохлада ещё не успела до конца выветриться. Художник накинул шерстяной свитер на плечи, и устало поплёлся домой. Ноги отчего-то стали свинцовыми, еле отрывались от земли. Его неотвязно преследовала одна мысль: что стало с портретом.
Придя домой, художник первым делом поднялся в комнату старушки. Усталость как рукой сняло, только сердце трепетало. Перед дверью он остановился, на минуту застыл. Наконец с волнением отпер замок. Альберт с опаской заглянул в комнату и включил свет. Никаких изменений. Всё находилось на своих местах, с той только разницей, что картину кто-то прикрыл куском чёрного бархата, которого прежде не было в комнате.
Художник с волнением подскочил к портрету. Резко сорвал кусок ткани. Да так и застыл с нею в руке, вскрикнув от неожиданности.
На месте, где должна была находиться фигура девушки и лицо, остался лишь чёрный силуэт. Альберт изумлённо смотрел на своё детище.
- Значит, разговор с Дьяволом происходил не во сне. Немыслимо! Желание моё исполняется наяву, - с надеждой прошептал художник. – Но тогда где она? – громко воскликнул он.
"Надежды!? Какие могут быть радужные надежды, когда имеешь дело с самим Сатаной!"
12.
Пивная ветхого подвала-ресторанчика с громким названием "Арго" по вечерам переполнялась любителями выпить. Каждый день здесь собирались шумные компании, одинокие посетители, часто наведывались моряки. И сейчас все столики позанимали. Тусклое освещение и смок сигаретного дыма, через него не представляло возможным увидеть лица пьющих, курящих, шумливых людей. Скандалили здесь не так уж редко.
За столиком в углу, у самой стойки, спиной к беспокойной публике сидел длинноволосый мужчина. Давно немытые седые волосы слиплись от пота и грязи. Поношенный мохеровый свитер от времени свалялся, стёрся на локтях до дыр, в некоторых местах изъеден молью. Человек развалился на стуле самым непринуждённым образом. Голова безвольно свесилась на грудь. Он мерно посапывал. Внезапно встрепенулся и забормотал что-то невнятное. Яростно замахал руками, пролив недопитое пиво. Затем всё громче и громче затараторил и наконец заорал во всё горло:
- Сгинь, проклятая! Сгинь! Сколько ты будешь меня терзать? Твоя мерзкая улыбка загонит меня в гроб. О, исчадье Ада! Потом он встал на колени перед стеной и, вознося худые, постаревшие руки к небу, начал молитвенно причитать:
- Ну, прошу тебя, оставь меня хоть на день в покое! Дай вздохнуть или хотя бы исчезни, пока я приду домой. Ты уже десять лет мучаешь меня. Что для тебя сделать, чтобы ты ушла?
Обессилевший человек упал на цементный пол и долго не шевелился. Никто не понял, с кем он разговаривал. Пьющие не обращали на лежащего без чувств забулдыгу никакого внимания. А хозяин ресторанчика распорядился, чтобы помешанного вытащили на улицу, по его выражению "проветриться". Деньги тот заплатил вперёд. Человека буквально выволокли за дверь пивнушки и бросили там без всякого сожаления.
Между тем, молодой человек приятной наружности, который наблюдал всю сцену, вышел покурить на свежий воздух. Его форма указывала, на принадлежность к служащим английского судна. Корабль причалил в порт ещё вчера. Разгрузили его сразу, в тот же день. Погрузка длилась весь сегодняшний день, а утром судно отправится в обратный путь.
У дверей морячок увидел лежащего без сил человека. Пьяница зашевелился, попытался подняться, но упал. Морячок подхватил его и поставил на ноги. Но увы, тот так обессилил, что не мог не только идти, но даже стоять. Морячок объяснил по-английски, что хочет помочь. Человек кивнул головой и с трудом поднялся, зашагал, опираясь на плечо моряка. Пьяница спросил на чистом английском, как зовут моряка.
- What is your name?
- Dan.
- Значит, Данилка по-нашему.
- Yes, Dan, Dan.
Они продолжили разговор по-английски.
- Спасибо тебе, Дан, за помощь.
Парень кивнул.
- Меня зовут Альберт.
- Что с вами случилось, Альберт?
- Долго рассказывать, никто не поверит. А вообще-то бывает со мной такое! Наверное, я болен. Ты спешишь?
- Да, увольнительная кончается в полночь.
- А я обрадовался. Думал, хоть душу отведу. За последние семь лет почти ни с кем не общался. Теперь совсем одичал. Живу, как рак-отшельник. Ты уж извини, разговорился.
- Ну, что вы. Где так хорошо изучили наш язык? Какая у вас профессия?
- Сам изучал. А вообще-то я художник, то есть в прошлом им был.
- Почему в прошлом?
- Не спрашивай дальше. Не отвечу.
- Простите, если невольно причинил вам боль.
- Ну, вот мы и пришли. Может, зайдёшь на чашку чая, по русскому обычаю принято, - с надеждой спросил Альберт.
- Нет, извините, очень спешу на корабль.
- Что ж, не смею задерживать. Счастливого плавания и встретить на пути свою любовь, ведь ты ещё так молод. И запомни парень: любовь у каждого мужчины одна – настоящая, остальные - не в счёт. Трудно только распознать её. А пролетит птица счастья мимо, не поймаешь! Что ж, прощай дорогой. Шесть футов под килем!
- Ещё раз простите за неуместный вопрос.
- Ничего. Не стоит.
Они расстались.
Альберт опять погрузился в неизбежное одиночество. Одиночество вдвоём. Когда рядом не было чужих, улыбка Джоконды, словно тень, следовала за ним. Постороннему глазу она невидима. Её рот говорил, но при этом всегда улыбался. Прекрасное лицо Джоконды ожило настолько, что к нему можно было прикоснуться. Это очень страшно. Но Альберт не осмеливался притронуться к своему творению, хотя почти постоянно находился в шкуре сумашедшего. Он уже не помнил, когда нормально спал по ночам.
После ухода моряка, Альберту стало особенно жутко, наверное, оттого, что он давно уже ни с кем из посторонних не общался. Привычный мир общения стал для художника как своего рода "табу". Никто не запрещал ему общаться с людьми. Он сам не мог. Уж лучше сразу столкнуться с тем, на что обречён, чем лелеять несбыточную надежду на избавление.
"Очень устал сегодня. Нужно обязательно вздремнуть немного, - подумал он, поднимаясь по лестнице на чердак. – Она, проклятая, не даёт мне поспать".
Художник быстро повернул голову, в глубине души надеясь не увидеть ненавистный образ. И осуждённый надеется на освобождение. Но нет, образ Лизы двигался за ним.
- Что так не весел? – заговорила улыбка.
"Глаза б мои ослепли, чтобы тебя не видеть".
- О, Дьявол! Избавь, защити!
Художник тяжело поднялся в свою "келью". Пыльный, захламлённый чердак теперь казался нежилым. Галерея живописных шедевров покрылась пылью и паутиной. Измученный до предела художник в изнеможении упал на свой диван. На его спину падал лунный свет из верхнего окошечка. Он лишь успел почувствовать обволакивающий тёплотой, сладкой негой сон, как вдруг, у самого уха, художник ясно услышал шёпот когда-то знакомого мужского голоса.
- Не спишь! Ты меня звал? Я пришёл спасти тебя, на сколько, это ещё возможно в твоём положении. Не зря ведь предупреждал. Продал бы ты мне вовремя свой шедевр, ничего бы не случилось! Ты создал именно шедевр, с моей точки зрения, шедевр подражания. А теперь нет ни твоего шедевра, ни шедевра-подлинника. Ты вознамерился украсть труд великого итальянца, подражать ему! Скажу больше, ты очень талантлив, если не сказать гениален. Ты сделал небывалое открытие! Но поверь мне, великий Леонардо во сто крат талантливее тебя как художник. Преклоняюсь пред его гением! Ты не можешь представить, что за творение его "Джоконда"! Он сам себя изобразил в женском обличье. Согласись, гениальная задумка!
- Чёрт! Что тебе ещё от меня надо? Посмотри, на кого я стал похож! За десять лет адской муки ты сделал меня стариком. Ты всё забрал у меня. Кто вернёт мне молодость, утраченную силу, а главное – возможность творить?
- Не торопись проклинать меня. Я верну тебе всё и ещё с процентами. Ты снова станешь молодым и здоровым. Но только...
- Нет. Я не согласен. Никакие твои "но" меня уже не устроят. Ты снова ищешь выгоды? Не хочу, чтобы мне стало ещё хуже, чем теперь.
- Что ж, дело хозяйское.
- Нет, не уходи… Я согласен. Хуже чем теперь, быть уже не может. Принимаю любые твои условия. Освободи меня от неё! – с искажённым от душевной боли лицом произнёс Альберт.
- Ты свободен. Посмотри на себя в зеркало.
Сатана вытянул перед собой правую руку, и когда опустил, на стене появилось зеркало овальной формы в человеческий рост. Рама из чёрного дерева сверкала бриллиантовой россыпью.
Альберт с опаской шагнул навстречу своему отражению. Из зеркала на него смотрел он сам, только молодой, бодрый, полный сил.
- Зачем ты меня дразнишь прошлым! – понуро опустив голову, пробормотал Альберт. – Река вспять не течёт.
- Понимаю. Тебе не верится. Посмотри на себя. Своим глазам-то ты не доверять не можешь!
Художник посмотрел на себя, внимательно оглядел тело, руки, ноги.
- Что, я снова такой же, как десять лет тому назад?! – восторженно воскликнул он. - Не мистика ли?
- А теперь ты совершенно прав. Сейчас ты пойдёшь со мной. Я представлю тебя Королеве.
- Как, у вас есть Королева?
- Да. Мы отличаемся от людей только тем, что умеем колдовать. Но люди гораздо корыстнее нас. В них намешано всего понемножку. К сожалению, пороки проявляются чаще и сильнее, чем положительные качества. А, в общем, признаю, что в человеке заложены неограниченные возможности, особенно в области познания. Идём. Завернись в плащ, он у тебя за спиной.
13.
Через мгновение они очутились у высоких распахнутых дверей. С внешней стороны, на каждой из дубовых створок на входящих смотрела голова разъярённого льва – символ власти. Огромные рубины свирепо горели в его глазницах. В ноздре висело большое золотое кольцо. В оскаленной пасти поблёскивали белизной моржовой кости клыки хищника.
Альберт бросил вопросительный взгляд на своего спутника, который сделал приглашающий жест. Художник вошёл первым, Чёрт последовал за ним.
Их взору открылась длинная гостевая зала. Стол заставлен яствами до отказа. Всевозможные сладости и фрукты украшали трапезу. Во главе стола, на возвышении восседала женщина адской красоты. Альберт принялся рассматривать окружающих. По правую руку Королевы восседал Сатана. По левую руку сидел человек, с внешностью боксёра. Изо рта его торчал кривой жёлтый клык. Его облик говорил о ежесекундной готовности к защите и нападению.
"Явно телохранитель Королевы", - отметил Альберт.
Рядом сидел человек в клетчатом пиджаке, с лицом крысы. Его узкие хитрые глазки так и стреляли. Художник перевёл взгляд на молодого повесу привлекательной наружности, в старинной военной форме. Подле него за столом сидел огромный совершенно чёрный кот, который добродушно мурлыкал, разглаживая лапой крававо-красный бант, обвязанный вокруг шеи. Возле Кота сидело удивительное мохнатое существо, мышиного цвета, ростом чуть меньше человека. Его округлые выпуклые глаза смотрели, не моргая. У него были большие вытянутые уши и почти треугольное лицо или морда. Четыре волосатые лапы соединялись попарно перепончатыми крыльями, как у летучей мыши, будто гофрированными, но гораздо большего размаха. Зверь произвёл на художника фантастическое впечатление. Вдобавок, к внешности, за спиной непонятного зверя висел лук и кожаный колчан со стрелами. Альберт удивлённо подметил, что образ непонятного зверя был полной противоположностью небесному Амуру – Купидону.
Имена придворных Сатаны вы уже знаете, а другие принадлежали к свите Королевы – из них человека с внешностью гусара звали Валет, а сказочное животное, которое так поразило художника, звали Куписон.
"Но если он действительно покупал сны, зачем ему колчан со стрелами?"
Позже художник разглядел вблизи стрелы Куписона, на каждой стреле выжжены слова на латыни, означающие пороки людей: Злоба, Ревность, Зависть, Жадность, Ложь, Лесть, Ненависть, Коварство, Лицемерие и ещё столько же.
Но почему так странно назвали удивительного зверя, художник не знал.
Придворные приняли Альберта восторженно. За столом пролетел шепоток:
- Жених пожаловал... Хорош, хорош... Новый Пигмалион явился...
Последнюю фразу шепнул Крыс Валету. А Кот, сидящий рядом что-то мяукнул.
Дьявол пригласил художника на почётное место и торжественно объявил:
- Господа, прошу любить и жаловать! Живописец Альберт – теперь наш полноправный член и союзник.
Званный вечер прошёл на высоте. В честь нового гостя был дан фейерверк в саду, примыкающем к замку. Но яркость огней и блеск феерического зрелища затмил огонь очей Королевы Ада. Поистине необычайная красота Маргариты околдовала художника. Пред нею бледнели все адские костры и небесные светила. Королева обладала необычайным очарованием. Маргарита парализовала все чувства и мысли художника, стоило Королеве лишь заговорить с ним. Взгляд её тёмных глаз околдовал его. Альберт слился с ней, и даже не ощущал своего тела. Он стал частью этой женщины. Маргарита для своего титула была слишком великодушна и добра.
Зала, свита Сатаны, огни свечей, стали призрачно расплывчатыми, неосязаемыми.
"Странно, Маргарита – Королева Ада! Почему не Рая? Её место в Раю. И вообще, где я нахожусь? – в растерянности размышлял художник. – А может её поведение – коварное притворство? Желание заманить в сети очередную жертву?"
И тут у него перед глазами всё поплыло.
Заключение
В предрассветном тумане замок Дьявола растаял. Чудные придворные и свита Королевы пропали, с ними испарилось веселье ночной оргии. Всё куда-то исчезло, расплылось, словно акварель по мокрой бумаге.
С того утра маленький городок на берегу тёплого моря снова зажил обыденной жизнью. Жители города навсегда позабыли о существовании человека, сделавшего открытие, равное по значимости сумме всех живописных шедевров, раннее созданных, намного опередив свой век. Его нашли мёртвым с улыбкой освобождения на губах на чердаке в его мастерской. Портрет Джаконды исчез навсегда, словно его и не было.
Никто не догадывался, что именно тогда, с восходом солнца, Дьявол со своей свитой покинул город "N", успев причинить немало хлопот его горожанам. Хотя после в городе всё осталось по-прежнему: люди так же творили злые дела, лгали, вредили ближнему, продолжали ненавидеть, обкрадывать друг друга, затевали интриги, бесстыдно делали деньги, крали чужое добро, радовались мести, совершали преступления, портили друг другу жизнь, изощрялись как только могли. Зло выполнялось с прежним упрямством и наслаждением. Порок изначально глубоко заложен в человеческой природе.
Но, как сказал Михаил Булгаков: "...Аннушка уже пролила подсолнечное масло..." А это значит: позже возмездие наступит.
Но земное светило по-прежнему дарит новый день…
18.09.1987г.
Закончено 27.09.96г.