Обычный ничем не примечательный сумрачный день. Знакомый пейзаж за окном настолько наскучил, что взгляд невольно переключается на пассажиров. Индивидуалисты в душе, внешне они все похожи. Виной тому может служить почти одинаковая тусклая одежда, одинаковые манеры поведения, одинаковые угрюмые лица. Порой складывается впечатление, что это и не люди вовсе. На каждой остановке часть из них выходит, часть заходит. Баланс неукоснительно соблюдается.
Глаза пытаются зацепиться за хоть что-то, они тонут в бесконечном однообразии. И тут вгляд привлекает аномальная активность у одной из дверей. Все, что выбивается из привычного, сразу же становится объектом пристального внимания.
Ему на вид можно дать лет шесть, а можно и восемь. Сложно точно определить. Ростика он небольшого, подниматься по ступенькам троллейбуса без посторонней помощи ему сложно, почти невозможно, но он старается. Одежда неброская, можно даже сказать неопрятная, рассчитанная на его полненькую фигуру. Лицо… Обычно, люди, увидев подобное лицо, отворачиваются с гримасой отвращения и мысленным диагнозом – умственно отсталый.
Вместе с ним заходят и двое взрослых, судя по поведению, его родители. Отец с пакетами, мать с бутылкой пива, которая впоследствии перекочует в ее сумку. Горлышком вниз.
Глаза то и дело останавливаются на парнишке. Не на его родителях, которые почти не обращают на него внимание, а на нем. Его глаза пытливо бегают по окружающим людям, пейзажам. Сразу становится видно, что человек, несмотря на свой недуг, старается жить полноценной жизнью. Настолько насколько это у него получается. Может не слишком хорошо, не слишком плавно и незаметно. Но его робкие попытки заставляют улыбаться…. Улыбаться не зубоскальной улыбкой, не саркастической, а той, которая есть у людей, которые умеют искренне сопереживать.
Он пытается что-то спрашивать у взрослых, пытается привлечь их внимание. Но они заняты собой, заняты слишком плотно и не обращают на него ровным счетом никакого внимания. Да и зачем? Раз ведет себя тихо, то и ладно.
Троллейбус между тем все движется и движется. Одна остановка сменяет другую.
И вот им уже надо выходить. Взрослым. Женщине, матери. Бутылка уже покоится в ее сумке. Горлышком вниз. Женщина о чем-то весело беседует с мужчиной. Они улыбаются, негромко смеются.
-Мама, - зовет малыш, - мама, мама, мама.
Женщина не обращает внимание. Может, привыкла не замечать его?
-Мама, - продолжает звать он женщину с бутылкой пива.
И протягивает ей букет цветов. Два или три одуванчика с небольшим пучком травы. Он просто пытается ей его дать или может подарить. Обыкновенный букет одуванчиков, собранный своими руками. Букет, который был все это время зажат в его пухлых ручках.
Но женщина не глядя, спускается вниз и выходит прочь из троллейбуса. А ручка с букетом одуванчиков все еще тянется, и в глазах читается робкое непонимание и удивление.
А двери меж тем закрываются, и троллейбус трогается прочь с остановки.