Из воспоминаний "Від роду до роду" моего отца Павленко Ивана Ивановича (1923-2000), записанных в 1990 году.
ИСПЫТАНИЕ ОГНЁМ
В это время (август 1942 года - автор) начальник училища полковник Садовский метался на своей «Эммочке» по горячему треугольнику Пятигорск – Георгиевск - Нальчик. В Пятигорске оставались почти треть личного состава училища, которую надо было в последний момент вывезти из города и эвакуировать в тыл. На это имелся приказ из Главного управления бронетанковых и механизированных войск Красной Армии. Под Георгиевском отдельный курсантский батальон подполковника Каневского вёл сдерживающие бои с противником, выполняя приказ командующего Северной группой войск Закавказского фронта генерала Масленникова. А в Нальчике стоял на железнодорожных путях последний неотправленный эшелон с имуществом училища и семьями комсостава. Пока он не отойдёт, нельзя снимать и курсантский заслон в Пятигорске. В составе этого заслона был и я со своими товарищами по взводу.
Настоящий экзамен начался для нас 9-го августа. Было воскресенье, солнечное и жаркое. Это был день моего рождения. Мне исполнилось 19 лет. Год назад в этот день я принимал присягу, а теперь надо было исполнить свой долг перед Родиной.
С утра, как обычно, все подразделения разошлись по службам и работам. По-прежнему охраняли аэродром, хладокомбинат, электростанцию, вокзал, источник питьевой воды, патрулировали улицы, парки. Как и в предыдущие дни, никаких приказов по организации обороны города или вывода из него оставшихся курсантов не поступало. А спрашивать об этом в армии не положено. За разговоры об эвакуации и даже об обороне города могли обвинить в пораженческих настроениях, в недооценке боевой мощи Красной Армии, в неверии самому Сталину. А вести разговоры об оставлении города – значит прослыть трусом и паникёром со всеми вытекающими из этого последствиями. Тогда боялись не столько врагов, как самих себя. Ведь нередко делались самые невероятные выводы из самых безобидных ситуаций, разговоров и поступков, стоило только какому-нибуть верноподданному карьеристу сообщить «куда следует».
За тебя всё знали и решали на верху, а ты будь готов беспрекословно выполнять любой приказ. Такой жесткой была регламентация поведения каждого бойца и командира. Нередко это стоило лишней крови. Но она расценивалась как пролитая за правое дело. Это поощрялось, воспевалось и одухотворялось именем «великого вождя и полководца» товарища Сталина.
Как же развивались события в этот день?
К обеду отдельные взводы начали возвращаться в свои городки для принятия пищи, а их командиры с той же целью расходились по квартирам или в столовую для комсостава, которая находилась в центре города. По улицам везде суетились люди, опустошая магазины, склады, учреждения. И, пожалуй, никто не почувствовал опасности, пока не резанули вдоль центрального проспекта пулемётные очереди и стали рваться снаряды, выпущенные из танковых пушек. Началась обычная в таких случаях паника. Жители прятались по домам, а к мосту через Подкумок стремглав неслись запоздалые беженцы, последние работники милиции и других военизированных служб, чтобы выскочить на шоссе, ведущее к Нальчику.
Вот как вспоминает эти события бывший командир 12 роты Кириллов, находившийся тогда в самом центре города:
«К 13.00 пришел я в столовую начсостава, но она оказалась закрытой. Тогда меня пригласил к себе на квартиру мл. лейтенант Верхуша. Возле штаба училища мы увидели легковушку комиссара училища Цыплакова.Рядом с ней стоял его адъютант лейтенант Бессонов. Чтобы узнать новости почти из первых рук, пригласили и его на товарищеский обед. Пришли на квартиру к Верхуше. Находилась она на третьем этаже по ул. Анджиевского. С балкона хорошо был виден штаб училища и центральный проспект. Верхуша начал готовить на стол, а мы с Бессоновым повели разговор о последних новостях.
- Послушай, Николай, - обратился я к нему, - ты всё время ездишь с с начальством и должен знать, где сейчас немцы?
- Немцы вчера заняли Минеральные Воды, - отвечает Бессонов таким тоном, будто ничего особенного не случилось.
- Так почему же нам ничего об этом не говорят?
- Не говорят, чтобы не было паники.
- Вот здорово!?
В это время послышались взрывы снарядов и пулемётные очереди. Мы выскочили на балкон и обомлели: по проспекту двигался немецкий танк в сторону Цветника, а за ним, стреляя на ходу, бежали цепью автоматчики в серо-зелёной форме, в касках и с засученными рукавами.
Нас будто ветром сдуло вниз. С криком «Мой комиссар!» Бессонов помчался к штабу, а мы с Верхушей стали пробираться к своему Нижнему городку.»
Как позже выяснилось, передовые части 3-й танковой дивизии немцев опрокинули боевые порядки 11-й дивизии НКВД и Новочеркасского кавалерийского училища, прикрывавших Пятигорск, и ворвались в город.
Краткая оперсводка нашей 9-й армии за этот день гласила:
«Противник в 14.00 9 августа десантной группой из 8 танков и до 100 автоматчиков на автомашинах и мотоциклах ворвался в Пятигорск, разрушил линии связи и ведёт уличный бой.»
Немцы с ходу захватили вокзал и центр города, обстреляли из танковых пушек оба военных корпуса, но взять их не смогли. Очевидно в начале операции у них не хватило для этого сил, и они ограничились их блокировкой.
Несмотря на то, что к обороне города училище не готовилось и его подразделения были распылены, с первых минут врагу всё же было оказано сопротивление. Правда, очаговое, неорганизованное, но смелое и дерзкое. В различных местах возникли боевые отряды и группы во главе с инициативными и смелыми командирами.
Первыми заметили противника и вступили с ним в бой 14 курсантов из нашей роты под командованием мл. лейтенанта Дубовика. На вершине горы Машук был пост ВНОС (воздушного наблюдения за самолётами). Там они дежурили в этот день. Увидев немцев, ехавших на машинах, они сразу же резанули по ним из зенитного пулемёта и винтовок. Те бросились врассыпную по зарослям и рвам, а затем открыли миномётный огонь по вершине и пытались овладеть ею. Курсанты метким огнём уничтожили с десяток фашистов ещё на машинах, а потом отстреливались, пока были патроны, и отошли к своим за Подкумок.
Этот подвиг воспел известный поэт С.Маршак в стихотворении «Баллада о 15-и», опубликованном в журнале «Пионер» № 1 за 1943 год:
Конечно, 15 – число небольшое,
Но если пятнадцать ребят
Готовы сражаться, как эти герои,
Врагу они путь преградят.
Немецкие танки неслись к Пятигорску,
Был выброшен вражий десант,
Когда комсомольцев отважную горстку
Собрал молодой лейтенант.
Разбойники в касках взбирались на скаты,
На славную гору Машук.
Одна за другой в них летели гранаты
Из метких, уверенных рук.
Навстречу машинам со знаком павучьим
Часа полтора напролёт
С вершины летели бутылки с горючим
И сыпал свинцом пулемёт.
14 храбрых сражалось с десантом
Винтовкой, гранатой, штыком.
15 их было с лихим лейтенантом,
16 – с горой Машуком.
Немецкие каски усеяли склоны,
Дороги у ног Машука,
Пока занимали рубеж обороны
Кавказские наши войска.
Были и другие схватки с немцами. Дежуривший по городу взвод лейтенанта Дворака встретил возле комендатуры автомашину с гитлеровцами залповым огнём из винтовок и уничтожил восемь фрицов, которые слезли с машины. Остальные скрылись.
Мастер штыкового боя мл. лейтенант Плахотько буквально охотился с двумя курсантами за отдельными гитлеровскими мародёрами. Во дворе одного госпиталя они убили четверых немцев, а пятого взяли в плен, но довести его к своим не смогли. При попытке сбежать его пришлось уничтожить.
Двое суток удерживали оборону на реке Подкумок курсанты Нижнего городка. Они не дали возможности немецким танкам переправиться через мост на шоссе, ведущее к Нальчику. Один танк поджёг бутылками с горючей смесью курсант 12 роты Сегаль, ныне генерал-майор в отставке. Два танка подбили с противотанковых ружей курсанты 9-й роты Игнатенко и Кривобок.
Особый подвиг совершил лейтенант Герман Пестов. Он подобрал восемь добровольцев и посадил их на трактор «Комсомолец» (лёгкая танкетка с лобовой бронёй и пулемётом).
На рассвете 10 августа они ворвались в город и пронеслись по центральному проспекту от Цветника до вокзала, расстреливая ошарашенных фрицев из пулемёта и автоматов, поджигая бутылками с горючей смесью стоящие вдоль дороги автомашины с грузами. Немцы всполошились и выслали два танка против «русского панциря». В стычке с ними Пестов и пять курсантов погибли, остальные переправились через речку вплавь и возвратились к своим. Улица, на которой пал отважный лейтенант, названа его именем.
А теперь расскажу, что произошло в нашем Верхнем городке. Размещалось там 4 роты – 13, 14, 15 и 16, по 160 человек в каждой. Это был наш 4-й батальон. Но осталось в городке не больше 300 человек. 16-я рота целиком убыла на Кумский рубеж, из остальных туда же взяли по 1-2 взвода. К тому же 9 августа один взвод 15-й роты охранял аэродром, и один взвод из нашей роты нёс гарнизонную службу в Кисловодске. Так что ко времени вторжения немцев на месте осталось около 200 курсантов. (Примерно столько же осталось курсантов и в Нижнем городке).
Наш 2-й взвод 13-й роты в количестве 40 человек грузил в этот день топографические карты на машины из складов военного округа. Где-то в 13.30 мы возвратились в городок. И только выстроились идти на обед, как где-то из-за Машука донеслась непонятная стрельба. Как позже выяснилось, это встречал немцев пост ВНОС с вершины горы. Задем раздались орудийные выстрелы и пулемётные очереди в районе вокзала. Немцы приближались к городу со стороны Винсадов и Лермонтовского разъезда. Это был передовой полк 3-й танковой дивизии врага, а не десант, как утверждалось в оперативной сводке 9-й армии, полученной от девушки-радистки из Пятигорска, в котором она была специально оставлена.
Из штаба батальона выскочил дежурный по городку лейтенант Воронов. Он во весь голос подал команду: «Тревога! В ружьё!» - мы бросились в казарму за винтовками, которыми немного разжились у отступающих бойцов 37-й армии. Их в нашем взводе оказалось 26 на 40 курсантов. Имелось также противотанковое ружьё с семью патронами и ящик противопехотных гранат. У меня винтовки не было, так как за мной была закреплена плита от ротного учебного миномёта.
В первое время обстановка была неясная. В городе творилось что-то неладное. Телефоны не работали. Мы заняли оборону возле кладбища, за каменной стеной. Во все направления были посланы разведчики, а к штабу училища – посыльные. Вскоре они принесли известие, что в городе немецкие танки. В это время мы заметили, как от разъезда к вокзалу двигалось несколько танков, два из нихъ повернули с полдороги к нашему городку. Тогда расчёт противотанкового ружья выдвинулся вперёд и спрятался ка камнями. Когда передний танк приблизился метров на 250, его подбили со второго выстрела, а второй танк попятился назад и свернул к вокзалу. Мы с воодушевлением поздравили сержанта Левченко с его первой победой. Танк до ночи стоял без движения, а когда стемнело, немцы его убрали. Вызывались смельчаки подползти и и поджечь его бутылками со смесью. Но лейтенант не разрешил, говоря, что местность открытая, и засевшие в танках фашисты могут открыть огонь. Они, возможно, того и ждут.
Вскоре у нас начались стычки с автоматчиками, которые пытались просочиться к городку по окраинным кварталам. Они пускали очереди вслепую. А мы из укрытий били по ним прицельно. Получив отпор, они отошли, унося убитых и раненых. Курсанты 14-й роты во главе с мл. лейтенантом Плахотько преследовали их до больницы Красного Креста и школы. Там Плахотько был ранен, а один курсант убит.
Стояла сильная жара. Так как у меня не было винтовки, я стал связным л-та Воронова. Бегать с приказаниями от группы к группе приходилось без передышки. Вся моя гимнастёрка была мокрая от пота. И я попросил разрешения снять скатку (скатанную шинель) и занести её на хранение в угловой дом. Мы тогда наивно полагали, что этот «десант» уничтожим быстро и пойдём обедать в столовую.
Получив «добро» от своего временного командира (Где в это время был наш взводный Гавва, мы не знали), я зашёл во двор. На крыльце меня встретила пожилая женщина лет 70-и. Она робко спросила: «Что тебе, сынок?» Я в двух словах высказал свою просьбу и протянул скатку. Она приняла её на свои протянутые руки, прижала к груди да как зарыдает. Я растерялся, не зная, что делать. Но уговаривать её было некогда, и я, проронив что-то успокаивающее, выбежал из двора.
Эта женщина мне запомнилась на всю жизнь. Очень похожая она на сегодняшнюю белорусскую киноактрису Станюту С.М. Я бы мог описать до мельчайших подробностей её вопрошающее лицо, скорбные глаза и набухшие жилочки на руках. То ли её сын или внук был где-то на войне, то ли она глубоко чувствовала приближение той смертельной опасности, которая угрожала и её мирному семейному очагу. Вернуться в этот дом мне уже не пришлось, хотя ночью я снова был возле него. Не знаю, как долго хранилась в нём моя курсантская шинель. Хотелось верить, что семейное предание о ней ещё живо.
После этого лейтенант Воронов послал меня за группой курсантов, увлёкшихся преследованием автоматчиков. И я побежал по переулкам в направлении выстрелов. В одном месте был обстрелян из автомата. Рванулся через улицу и упал за домом, а с его угла так и сыпанули мелкие деревянные щепки, вырванные автоматной очередью. Назад уже вёл ребят дворами, так как улицы обстреливались, а у наших кончились патроны.
Вскоре немцы обстреляли из миномётов наш городок и кладбище, затем пошли на приступ, чтобы захватить его. Танков здесь использовать они не могли, так как местность была гористая. Поэтому автоматчиков мы отбили и даже преследовали. В бою пало смертью храбрых несколько курсантов и комсорг батальона младший политрук Максимов, возглавивший контратаку. Были также раненые.
За Подкумком, возле переправы, нас собралось 160 человек. Командиры о чём-то совещались. Но вот подъехала легковая автомашина начальника училища полковника Садовского С.П. Мы построились мгновенно. Из машины было вынесено Красное знамя училища и на его фоне полковник отдал приказ следующего содержания:
«Город занят вражеским десантом. Численность его невелика, но он имеет несколько лёгких танков. Ваша задача – с наступлением темноты кружным путём забраться к немцам в тыл и ударить по ним со стороны Машука и Лермонтовского разъезда, отрезать пути к отступлению и ворваться в северо-западную часть города. Одновременно с юга, из-за Подкумка, пойдут в наступление курсанты 3-го батальона. Они должны захватить центральный проспект города. Их поддержит пограничный полк в составе 300 штыков и артиллерийской батареи. Враг боится ночной атаки, а вам хорошо знакома каждая улица. Поэтому действовать надо смело и решительно. К утру город должен быть освобождён. Это будет для Вас, выпускников, экзамен на верность Родине и на будущие лейтенантские звания.»
Кто-то спросил, как быть тем, у кого нет винтовок. "Винтовок у нас нет, их надо добыть в бою," - был ответ. – А патронов и гранат мы вам подвезли немного» . Их сразу же раздали.
Конец части 3