А потом он нашел бы ее в Интернете… Она бы полюбила его недостатки, терпела бы творческий беспорядок, отстирывала бы краски вручную, разбиралась бы в мехах кисточек, а не шубок, была бы музой, приносила бы ему горячий чай с лимоном и медом, чтобы он не простыл, продавая свои картины осенью и зимой на площади Ливу. Она читала бы книжки, сидя рядом с ним, пока он рисовал бы Дом Черноголовых. Снова и снова. Восхищалась бы каждым наброском, начала бы разбираться в живописи (но все равно продолжала бы восхищаться). Но это после свадьбы. А до - она будет проводить в Риге все каникулы напролет и сутками слушать легенды о старом городе. А он…
Соломия всегда была особенной. Этим она совершенно не отличалась от всех остальных. То есть, она вполне могла стать той единственной – для того единственного. (Про которого отродясь никто не знал, где ж его носит так долго).
-Мия! Давай скорее, все ждем тебя!
-Сейчас, иду! Девочки, тут маки – я не могу пройти мимо!
-Мия, зачем тебе из Риги маки?!
-Ну девочки, еще минутку, я уже почти выбрала!
Соломию ждали четыре подруги – все очень разные, но в одном похожи: никто из них не любил тратить деньги так, как это любила она. По крайней мере, никто из них не стал бы просаживать столько денег на акварели и картины маслом на этом микро рыночке художников – тем более, когда речь идет вовсе не о сувенирах. Они ведь впервые в Риге, и на 3 дня всего.
Мия в попыхах сложила пакет, в который обернули ее картинку в рамке, и побежала было к подругам… Когда приятный густой голос окликнул ее:
-Мия? Посмотри еще вот эту, - Художник, лет сорока от роду, но без единого седого волоса в черной шевелюре под беретом – как-то слишком тепло улыбался ей и говорил слишком нежно. Ну невозможно пройти мимо!
-Ах нет, маки я уже купила. О! Какие домики!
-Это Домская площадь. А вот это – «Три брата». Дом Черноголовых вот тут.
-А вот этот, с кошечкой?
-А про этот дом есть легенда, что…
-МИЯ!!! – четыре голоса хором.
-Иду, иду! – подругам. Художнику, - Вы знаете, я коллекционирую тарелочки с изображением тех городов, где бывала. У вас таких нет?
-Сейчас нет. Но если хотите, я найду для вас. Если вы вернетесь завтра?
-Да, завтра все равно будем по старому городу гулять.
-Тогда я поищу.
-Спасибо! До завтра!
Подбегая к подружкам, Мия хлопала в ладоши от радости:
-Потратила, потратила, потратила!!!
-Где была так долго?!
-Ну девочки, ну простите, пожалуйста! Я больше так не буду. Сегодня. Он обещал найти для меня тарелочку с Ригой. Давайте завтра вернемся сюда?
-НЕЕЕТ!!
-Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!.. Зато не придется ходить по сувенирным лавкам. М?
Все шумно выдохнули и пошли дальше.
-Покажи, что купила?
Это значило, что они согласны.
Незачем описывать спринт по магазинам с янтарными брошами и обыкновенную прогулку туристок по старой Риге. Юрмала, соленый ветер в лицо и вечно простуженное Балтийское море куда интересней, - но разве их можно описать? Главное – на следующий день все пять гостий вернулись на площадь Ливу, к черногривому художнику в беретике. Мия очень спешила: ей не терпелось послушать легенду о кошке на крыше башенки, понимаете?
-Здравствуйте! А мы за тарелочкой. И легенду послушать.
Художник улыбнулся:
-В двух соседних домах жили два художника, которые очень дружили. Но однажды они поссорились и в знак своей вражды установили каждый по кошке на той башне, в которой жил. Причем кошки стояли задом друг к другу. И сейчас стоят. – Опять посмотрел на Мию, улыбнулся.
Девушки похихикали в ответ, скупили кучу акварелек. Мия выбирала дольше всех. Он заглянул ей в глаза, и уголки его губ чуть приподнялись.
-Спасибо вам, Миечка… Такое имя у вас… красивое.
-И вам спасибо, - вся просияла. – К сожалению, не знаю, как вас зовут.
-Александр. Там везде написано.
-Да, спасибо вам, Александр.
-МИЯ!!!!
-Иду! До свидания.
Мия прибежала к подружкам.
-Чего ты улыбаешься так загадочно?
-У него такая кожа… Как у ребенка… Так странно!
-Мииия, - хихикают, переглядываются.
-Ну что? Идем дальше – куда мы там собирались?
Деньги кончились. Мия с подругой побежали в обменник рядом с площадью Ливу (рядом с ее любимой площадью в Риге).
«А может, купить еще кому-нибудь картиночку? Маме? Брату? И еще себе. Или две, или три?..»
Он... Бедный художник, который даже не придумал ничего, чтобы познакомиться с ней поближе… Он бы, конечно, к ней не ездил. И ссорился бы с ее папой. Заглядывался бы на маму… Нет, он любил бы только Мию, конечно: она ведь была бы особенной для него, посвятила бы ему свою молодость, бросила бы ради него свой город, подруг, уехала бы в чужую страну… Или нет!.. Да ладно, это ведь все до свадьбы. Зато после… А вдруг он женат? Да нет, не может быть. Он научит ее рисовать. Она научится готовить и будет потчевать его друзей-художников зимними вечерами. А папа что скажет? Ой, папа – она все равно когда-нибудь выйдет замуж и уедет от родителей. Правда, по друзьям придется сильно скучать, конечно… А что если Александр умрет? Что тогда делать? Она даже латышского не знает, если что. Вообще-то, если ему сейчас около сорока, он скоро состарится. И ей придется целыми днями продавать его картины на площади Ливу – чтобы он не простудился. А может, он уже ушел домой, и они больше не увидятся? И вообще... Почему бы ему было не найти ее вечером в старом городе? Тут территории-то! А он ведь знал, что она будет здесь гулять. Зачем тогда так загадочно улыбался? Она что, всю жизнь должна делать все за него?
И чего она разошлась. Может он со всеми так?..
Все, хватит с Мии картиночек.
В конце концов, если он ее судьба, они еще встретятся на одной из узких улочек Риги, и он вдруг скажет, что постоянно думал о ней и о ее красивом имени. И попросит нарисовать ее портрет. А уж тогда…
-МИЯ!!! Ты идешь?