Текст присяги был на первой странице советского учебника по НВП (Начальная военная подготовка) за десятый класс и военрук наш, Чертов Алексей Михайлович, (которого все учащиеся за глаза звали "Чёрт"), был строг: все заучивали наизусть, даже для девчонок не было сделано исключения. Так что прибыв на "учебку", текст я уже знал до последней запятой и точки.
В день присяги, 20 января 1988 года, не было никаких занятий, все драили сапоги и начищали бляхи, гладились, подшивались, короче говоря готовились как к большому празднику. Хотя почему "как"? Это действительно был и праздник, и самое большое событие в жизни, по моему мнению.
С утра мне сильно нездоровилось, чувствовал, что температура поднялась, но виду не подавал. Присягу принимали на Отрядском плацу. Выстроили весь личный состав, был даже почётный гость - генерал-лейтенант какой-то: при орденах, медалях, при полном параде. К сожалению, не помню кто именно. Говорили, что генерал этот - "правильный", наш, начинал ещё рядовым на заставе.
К некоторым на присягу приехали родители и младшие братья-сёстры, мы таким люто завидовали. Всем хотелось, чтобы в этот торжественный день присутствовала их семья, родные и близкие, чтобы они видели, как мы приносим присягу. Вызывали по одному от каждой УПЗ (учебная пограничная застава) по списку, давали в правую руку, (левая придеживала автомат), красиво оформленный текст присяги, то есть одномоментно текст читало человек четырнадцать, на небольшом расстоянии и не так чтобы слишком мешали другу другу. Передо мной приносил присягу Миша Галилян. Из-за недостаточного знания русского языка ему помогал-переводил другой рядовой, его соотечественник.
Холодно было, я стоял как в тумане, вдруг слышу - выкликают мою фамилию! Сразу озноб по всему телу от испуга, что вот сейчас запнусь непослушными, ватными ногами и грохнусь при всех на асфальт плаца. А потом, внезапно, рывком, стало вдруг легко, плечи сами собой расправились и в голове прояснилось, даже высокая температура вроде бы перестала ощущаться.
Выкрикнув: "Я!", строевым шагом, придерживая автомат, дохожу до стола. Хосе, начальник нашей УПЗ, (а затем первый мой зампобой на "Пайке"), улыбнувшись типа: "Не робей," вручает текст присяги. Вытянулся я в струнку, а в уме держу, что это один-единственный раз в жизни бывает и надо прочитать так, чтобы и запомнилось на всю оставшуюся жизнь. Набрал побольше воздуха в лёгкие и, со всеми паузами и логическим ударением на нужные слова в соответствующих местах текста, неспешно и чеканно начал:
Я, Дробухин Руслан Александрович, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь: быть честным, храбрым, дисциплинированным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
Я клянусь: добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение всего советского народа.
Сколько лет прошло, а до сих пор эдаким ознобом по коже пробирает от этих слов! Сразу чувствуется, что присягаешь на верность Державе, Великому государству со славным прошлым.
Произношу текст и как бы вижу себя со стороны, где-то с середины краем глаза замечаю, что все, кто поблизости стояли, смотрят на меня, даже родители и младший брат приносящего присягу рядом - и те на меня смотрят как-то заворожённо что ли.
Такое чувство было, трудно изъяснимое словами, словно у меня за спиной стоит и доброжелательно смотрит, как на уже почти своего, исполинская Сила, что вот сейчас прозвучат последние слова Присяги: "...Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение всего советского народа", и я вольюсь в доброжелательную к своим, грозную к врагам, беспощадную к предателям Стихию, и стану неотъемлемой её частью.
Нагнулся к столу, покрытому изумрудно-зелёным бархатом, расписался, выпрямился вновь, а рядом - ветеран стоит с повлажневшими глазами. Протянул руку со словами: "Спасибо, сынок, хорошо читал, аж пробрало до костей и за душу взяло!"
Потом спустя десяток лет мне предложили послужить в другой, "дальнезарубежной" армии, даже личный жетон прислали. Я отказался наотрез и пояснил, что присягу уже давал и второй раз делать этого не собираюсь. Тогда мне сказали: так той страны уже нет давно, и та присяга как бы не считается. Я посмотрел на них, как на дурачков, и сказал, что присягал на верность Родине, а она у человека, как и мать - одна на всю оставшуюся жизнь!
Жетон со своими личными данными не вернул, оставил себе как сувенир, когда служил - нам таких не выдавали.