АНОТАЦИЯ: Это произведение ещё не дописано, и я выкладываю его для того чтобы получить Ваши отзывы и мнения
Jerry & Bauglyr (написано в соавторстве)
Вернуться… чтобы жить.
[Вместо вступления]
Голоса слышались словно бы издалека, и Натаниэль отдалялся прочь от всего мира… И было так спокойно, так мирно… То, о чём только мог мечтать Оператор. Так или иначе, не было ни единого случая, чтобы Оператор умирал естественной смертью на планете, или даже на станции. Чуя смерть, мужчины этого маленького, но очень гордого и заносчивого народа отправлялись в подпространство, и на полпути сбивали настройки аппаратуры. Так они навеки оставались в пустой бесконечности. Может для Операторов в подпространстве существовало бессмертие? Этого Натаниэль не знал. Но он был свято уверен, что его мятущийся дух, покидая израненное, наполненное болью тело тянулся к подпространству… К теням великих Навигаторов, основоположников аксиом, касающихся искривлённого пространства. А голоса всё бубнили… Уже почти неслышно…
-- Сердцебиение слабое, кровопотеря слишком большая, два ребра сломаны, лёгкая контузия, раздроблены фаланги пальцев правой руки… Он точно не человек, Эйна…
-- Разумеется… Человек бы не выжил после такого… Хоть и Клятва не распространяется на Операторов, я думаю что он должен жить…
-- Давай постараемся, Эйна… Может мы будем первыми терранками, которым Оператор подарит цветы…
-- Да уж, ради этого стоит попотеть… Он такой юный… Неужели Операторы сражаются с ранних лет? Ведь сейчас между народами нет войны…
-- Операторы всегда готовы к войне… Для нас орудия труда – скальпель и игла, а Операторы живут полной жизнью лишь когда тишину космоса разрывают двигатели ракет, и обшивка корабля стягивается под плазменными потоками…
Натаниэль засыпал, его сознание гасло, и он медленно падал в сон, яркий сон о прошлом… О проекте «Эксодус»…
Земля. 2145 год. Ресурсы исчерпаны, и мир ввергнут в анархию. Ракеты, несущие ядерные заряды хищно ждут своего часа в заранее открытых шахтах… Война неумолимо приближается… Глупая ненужная война где нет победителей… Война, призванная освободить место на перенаселённой планете, теперь ставшей умирающей, безжизненной пустыней. Втайне от всех, корпорация «Стар Контрол», работающая над освоением космоса, создаёт первый в истории человечества крейсер. Крейсер, который был назван «Вагабонд». Основатель корпорации, японец по происхождению Акира Каё, изобретает гиперпривод. Огромное устройство, способное преобразовывать энергию в своего рода лом для пространственно-временного континуума. Глубоко под землёй, в сокрытых от любопытных глаз лабораториях проводятся испытания чудо-прибора. Испытания показывают, что прибор хоть и позволяет осуществлять телепортацию, является крайне нестабильным. Вначале пытались перебрасывать вещи, потом – животных. Шанс успеха был просто поразительным. 50%. В других случаях, предметы и лабораторные крысы исчезали. Абсолютно никто не знал куда. На собрании директоров Акира решил установить гиперпривод на «Вагабонде». Это было безумием, могущем привести к спасению. Прыжок к далёким звёздам, в поисках планеты, которая сможет заменить Землю. Бегство от войны и разрухи. Самое авантюрное мероприятие в истории науки было назначено на 15 сентября 2158 года… Когда долгожданный день пришёл, «Вагабонд» рванулся вверх, разрывая атмосферу… Мир внимательно следил, как огромная серая туша крейсера рвалась к спокойствию вакуума… Спустя 30 минут после выхода в открытый космос, корабль, лишённый всяческих опознавательных знаков исчез с экранов радаров. А после этого первые ракеты покинули шахты. Началась Последняя Мировая Война, которой так боялся Акира… И внизу, на Земле, никому уже не было дела до странного корабля, 13-ти километров длинной, и три в поперечнике… Никто не знал, куда делся весь персонал «Стар Контрол»… Весь. До последнего человека. И уж тем более никто не мог знать, что крейсер «Вагабонд» вышел из подпространства за границами известной вселенной… Это и было целью проекта «Эксодус»… Исход… Исход к звёздам. Акира, Сара Набиэль, Шон Сабер, Николай Корс, Ольга Воронова, и Хосе Кастильё, все, которые находились возле гиперпривода в момент прыжка… Исчезли бесследно. Равно как и сам гиперпривод. А тем же, кто пережил путешествие, оставалось только передвигаться в пространстве к ближайшему скоплению планет, и молиться на то, чтоб одна из них хотя бы приблизительно годилась для жизни. Так две тысячи мужчин и полторы тысячи женщин, которые в своё время поклялись всем святым ни при каких обстоятельствах не разглашать результатов их работы, стали пионерами, среди незнакомых звёзд. Много позже, когда гиперпривод был смонтирован снова, эксперименты возобновились… Шанс успешного прохождения подпространства теперь составлял более 99%. Но теперь, вне зависимости от расстояния предмет, или существо, которое телепортировалось с помощью гиперпривода появлялось в точке назначения ровно спустя 6 дней 13 минут. Когда доброволец выступил подопытным, капсула с ним внутри появилась, как и планировалось, в соседнем отсеке корабля через 6 дней 13 минут. Но человек не притронулся ни к воде, ни к еде, которые у него были… Электронные часы у него на руке явственно показывали, что положенные шесть дней прошли. Подопытный не испытывал ни жажды, ни голода… Словно в искажённом пространстве не было место ни для чего, кроме времени. Времени, и голосов… Далёких и близких. Сотни, тысячи голосов, говоривших, шептавших, кричавших… Словно души давно умерших… Людей? Или может всё-таки не только людей? Души вещали на незнакомых языках… Лишь в последний день путешествия сквозь изнанку материального мира, в последние три минуты бедняга, трясущийся от страха и почти потерявший рассудок расслышал знакомый голос. Добрый голос… И голос этот произнёс одно-единственное слово. Окайринасай. «Добро пожаловать». Этот голос мог принадлежать только Акире Каё… С этого дня всех пропавших без вести в момент прыжка провозгласили Навигаторами. Святыми, которые, как считалось сделали подпространство стабильным, пожертвовав своими материальными телами. Так началась Эра Операторов. Именно Операторов. С большой буквы. Их родиной стала планета, названная Хикари… Планета которая купалась в свете двух звёзд… Планета, на которой никогда не было ночи. Галактика, в которой жили Операторы была названа Приют… И хоть растерянные, уставшие мужчины и женщины были вынуждены стоять ногами на сочной траве, усеявшей всю Хикари, их сердца и мысли навсегда принадлежали космосу… Холодному и жестокому… Каждый из этих людей верил, что бессмертные души Навигаторов будут хранить их вечно…
Шло время… Время, такое одинаковое, что в алой хаотичности гипера, что в реальном пространстве. На поверхности Хикари появился первый город. Его назвали Хоуп. Высокие стены из местного, тёмно жёлтого камня, высокие дома внутри таких неприступных стен. По бескрайним травянистым полям уже уверенно расхаживали люди в зелёных лётных комбинезонах, с тонкими ружьями наперевес. За ними наблюдали звери, похожие на рогатых кроликов, постоянно меняющих окраску, и существа, похожие на лам, тело которых вместо шерсти было покрыто травой. В окрестностях не было хищников, и разведчики ходили без страхов и опасений. То и дело поднимая лицо к небу, купаясь в бесконечном, таком ласковом свете. Недалеко же за воротами во всю кипела работа… Чужую землю распахивали, и садили в неё земные рожь и пшеницу. Рек поблизости не оказалось, да и наблюдение с «Вагабонда» показало, что ближайшие естественные водные пути находятся как минимум в неделе пешего пути от Хоупа. Тогда поселенцы решили бурить землю в поисках воды. Обычные люди привыкали к жизни в необычных, непривычных, неземных условиях. Хоть и большая часть народа, который гораздо позже назовёт себя Операторами, спустилась на Хикари, на «Вагабонде» осталось дежурить три сотни человек.
В системе Приют нашлись ещё две планеты, гораздо менее чем Хикари, но всё же условно пригодные для жизни.
Это были хмурый Солитюд, покрытый толстым облачным покровом, мир вечной грозы, и Бэдленд, где на поверхности не было ничего, кроме мшистых скал. Эти миры было решено исследовать позже, как только жизнь на Хикари станет более-менее стабильной. Спустя полгода после постройки Хоупа собрали первый урожай. Пышные колосья гнулись к земле. Урожай вышел отменный, пшеница на чужой земле росла ещё охотнее, чем даже на чернозёмах Терры. В этот месяц на свет появились первые дети. Дети, рождённые под двумя звёздами. Удивлению родителей не было пределов, когда они увидели дивные, лучистые, золотого цвета глаза младенцев.
Беглецы, улизнувшие из лап войны вынуждены были строить собственное общество, и устрой его был крайне любопытным. Лидера выбирали из лучших путём всеобщего голосования, но на этом сходство с демократией пожалуй и заканчивалось. Общество очень быстро разделилось на касты: обыватели, живущие на Хикари в Хоупе, выращивали хлеб, охотились, и занимались расширением города и снабжением «Вагабонда», скауты, дежурившие на «Вагабонде», и патрулирующие систему, библиотекари, хранящие знания земных технологий, изредка изобретающие что-то координально новое, и корабелы… В обязанности корабелов входило создание новых кораблей для нужд всего народа. Представители разных каст общались на равных, поскольку чётко осознавали, что роль каждого, равно как и каждой касты одинаково важна для выживания в целом. Создав новый социум, колонисты разом лишились преступности, классового и полового неравенств. Для таких досадных мелочей ни у кого не оставалось ни времени, ни сил. Разумеется, библиотекари, по праву знаний занявшие правящее место в новом обществе, не могли упустить шанс возникновения внешней и внутренней угрозы. Самые крепкие юноши становились «защитниками». Они не собирали урожай, не изобретали, не строили кораблей, и не следили за космосом. Вместо этого они проводили большую часть времени в суровых тренировках тела, приобретая стальные мышцы, и духа, учась не чувствовать боли. С появлением защитников у корабелов только поприбавлось работы. Ведь теперь нужно было создавать и боевые звездолёты… Так и проходило время на Хикари. Так жизнь вошла в привычное русло, и почти никто уже не вспоминал грязную, утопающую в конфликтах Тэрру. Спустя две сотни лет после постройки кольца стен Хоупа, Операторы уже имели достаточно кораблей и человеческих ресурсов, библиотекари решили распределить оставшиеся планеты между кастами. Так защитникам достался Солитюд, чему они только обрадовались, ведь условия жизни там были кошмарными, а часть библиотекарей, тех, которые испытывали новые приборы и оружие, как и часть корабелов, перебрались на Бэдленд. А на небо Хикари с замиранием сердца смотрели золотоглазые внуки первых колонистов… Они ждали двадцати лет, чтобы получить наконец финальные знания астрономии, физики, механики и информационных технологий, нужных для управления кораблями. Ведь именно из-за любви к космосу, из-за совершенных борт-компьютеров, и новейших технологий кораблестроения бывшие выходцы с Тэрры гордо именовали себя Операторами, лучшими пилотами вселенной…
Натаниэль открыл глаза. Белый, яркий свет казалось, впивался в саму душу. Откуда-то сбоку донесся встревоженный голос:
-- Эй, пилигрим! Ты как? – голос был грубым, гортанным, явно мужским.
Натаниэль попытался привстать на кровати, на что всё тело отозвалось острой, злой болью… Он застонал, закрыл глаза, и кое-как проговорил:
-- Где я? Кто вы? Почему я здесь?
-- Ты, братец, на борту гражданского корабля «Мародер», меня зовут Кортез Аморалез, хотя остальная команда предпочитает называть меня Техн. Я механик, ответственный за жизнеспособность корабля в атмосфере и вакууме. Ну, и временно я исполняю обязанности сиделки. Тебе что-нибудь нужно? Есть, пить? Обезболивающее?
-- Нет, мастер Аморалез… Почти ничего… Мне бы стакан воды… И, если возможно, немного приглушить свет в комнате…
-- Ладно… Ща организую… Открывай очи, я буду постепенно снижать интенсивность света, а ты мне скажешь «стоп», когда дойдём до нужной величины… Ясно?
-- Да, вас понял…
-- А вот люблю я вас, военных, чёрт возьми! Всё с вами просто, и вопросы задаёте только по сути… А теперь – к делу… -- он произнёс фразу на незнакомом Натаниэлю языке, видимо служившую ключом доступа к борт-компьютеру, и продолжил, почти шёпотом – Свет – тише…
Натаниэль распахнул глаза, свет снова заполнил сознание, сверху слышался механический голос, он произносил одно и то же слово: «Тише, тише, тише»… Вскоре свет установился на нужном Оператору уровне, он произнёс:
-- Стоп…
Аморалез приказным тоном проговорил:
-- Стабилизировать.
Механический голос смиренно согласился:
-- Есть стабилизировать… Световое окружение на уровне «Ранее утро Тэрры», интенсивность примерно равна естественному свету Солнца летним периодом в 6:30… Предыдущее световое окружение было на уровне «Яркий полдень», интенсивность примерно равнялось естественному свету Солнца летним периодом в 11:40… Сохранить изменения?
-- Сохранить! Перенастроить систему на голос человека, первым произнёсшего в этом помещении слово «Оператор».
Теперь Натаниэль мог спокойно рассмотреть Аморалеза. Аморалез был низким, коренастым субъектом, облачённым только в свободные, заляпанные машинным маслом шорты. Брови были сдвинуты к переносице, из-под них хитренько взирали мутные глазёнки, непонятного цвета. Щёки Кортеза были покрыты грубой рыжей щетиной, а нос и нижняя часть лица его скрывались под респиратором. Лысина Кортеза жёстко контрастировала с покрытой плотным волосяным покровом грудью, и не менее волосатыми могучими руками. На мгновение, Аморалез запрокинул голову и закатил глазки, будто что-то вспоминая, потом спохватился и с невиданной прытью, слегка пригнувшись, бросился бежать куда-то. «За водой наверное» -- подумал Натаниэль. Пока Техн отсутствовал, Натаниэль тихо, с некоторым подозрением прошептал:
-- Оператор…
Механический голос довольно отозвался:
-- Новые индивидуальные настройки пользователя приняты, и сохранены в борт-компьютере… Прошу вас, назовитесь…
-- Натаниэль Шэкли.
-- Добро пожаловать на борт «Марадёра», я, Овермайнд, приветствую вас от имени всей команды. Надеюсь, у нас вам понравится. В случае жалоб и предложений вы всегда можете вызвать капитана Ларионова по внутренней связи. За оборудование и снабжение отвечает техник Аморалез, которого чаще всего можно найти в двигательном и гиперприводном отсеках. Ответственная за санитарное состояние членов экипажа и кают Эйна Лорелай. Также по вопросам здоровья можете обратиться к Диане Вороновой. Сейчас «Марадёр» направляется на перевалочную базу «Шайтан». Статус: гиперпрыжок. Время выхода – спустя пять дней десять минут.
Натаниэль вздрогнул, услышав фамилию «Воронова». Он судорожно сглотнул. Если подозрения Оператора будут верны, то на этом корабле, рядом с ним какое-то время будет находится потомок одного из Предвечных Навигаторов. Да не кого-нибудь, а самой Ольги Вороновой, создателя первого искусственного интеллекта, операционной оболочки, установленной как основное программное обеспечение «Вагабонда».
Отвлекая Натаниэля от сонма непрошенных благоговейных мыслей, в каюту вразвалку ввалился Кортез. В руках Аморалеза была щербатая железная кружка, которую он с готовностью протянул Шэкли.
-- Пей, парень… Когда плохо всегда хочется пить… Людям по крайней мере… И далеко не всегда воду. – Техн подождал, пока раненный допьёт, отставит кружку на тумбочку, стоящую слева от кровати, осторожно поинтересовался – Слушай… Как могло случится что корабль Оператора, сам по себе являющийся чудом инженерной мысли, мог сдетонировать? Нет… Я всё понимаю, если это строго классифицированная информация я не имею права спрашивать, а ты имеешь право не отвечать.
Натаниэль тускло улыбнулся:
-- Нет, это не классифицированная информация… Более того, я хотел бы чтобы она распространилась как можно глубже в сети терранских и околотерранских СМИ. Об этом должны знать и люди, и Операторы. У нас появился серьёзный враг.
-- Пираты?
-- Отнюдь… Со времён уничтожения «эрейсеров» нет пиратов, способных противостоять Операторам. Это был незнакомый корабль, его молекулярная структура была загадкой для моих сканеров, а обшивка – неуязвимой перед моим оружием. Я сам не знаю всей правды, я просто не успел её узнать… Это не люди… Что-то другое…
Натаниэль заметил, что когда он вспомнил «эрейсеров», пиратскую шайку времён Джихада, войны терран против Операторов, в глазах Кортеза появился странный блеск. Как только Аморалез дослушал высказывание Оператора до конца, на его широком лбу проступили блестящие бисеринки пота:
-- Ты не можешь ошибаться, пилигрим? Пожалуйста, скажи что всё это просто глупая шутка чтобы постебаться над землянами…
-- Мастер Аморалез, эта шутка стоила мне корабля, социального статуса, и чуть не стоила жизни, если бы не ваше судно… Я не могу ошибаться… Если вам интересно, то мне тоже страшно… Такая сила, такая агрессия… Он напал без всяких причин… Идеальный стэлс-режим… Даже мои системы обнаружения не смогли его увидеть. У тэрранца просто бы не было шансов…
-- Слушай… Ты сможешь рассказать всё это капитану?
-- Да, конечно. Зовите его прямо сейчас.
-- Ты действительно в порядке? Выглядишь разбитым, усталым… Может мы перенесли бы разговор на потом, когда ты придешь в себя?
-- Пожалуйста! – взмолился Натаниэль – Это дело важнее моего самочувствия…
-- Хорошо, жди… Через минуту буду…
А Шэкли тем временем предоставилась возможность осмотреть своё теперешнее, временное, как он думал, жилище. Выглядело всё более чем скромно. Узкая комнатушка, в ней кровать, крохотный столик, трёхногий табурет, и тумбочка рядом с кроватью. Голые, керамические стены серого цвета, в правой стене большой иллюминатор, сквозь который сейчас сочился ядовито-алый свет подпространства. На расстоянии шага от кровати стояла высокая стойка, сверху которой была закреплена бутыль с чуть мутной, желтоватой жидкостью. Тонкий шланг тянулся к левой руке Натаниэля, где упирался в шприцевую иглу, введённую в вену, и закреплённую пластырем. С нехорошим предчувствием Оператор принялся осматривать самого себя. Он был облачён в лёгкий халат, накинутый прямо на голое тело, грудь его до живота была затянута бинтами, но самое плачевное зрелище представляла, без сомнения, кисть правой руки. Стальной протез, искусно выполненный, и послушный командам центральной нервной системы… Должно быть протез был напрямую подключён к нервным окончаниям. Натаниэль улыбнулся, поблагодарив судьбу за то, что в момент протезирования он был без сознания. Оператор слышал, что такие операции всегда были сопряжены с нечеловеческой болью… А уж тем более зная низкий уровень терранской медицины… Но всё таки протез был великолепен… Он не клацал, по всему судя ещё был снабжён частой цепью внешних сенсоров. Это Шэкли понял, когда дотронулся воротника халата механическими пальцами. Он ощутил мягкость. Оператор развернул протез, чтобы видеть стальную ладонь, поднёс руку к лицу… Внимательно принялся рассматривать крохотную, не больше ногтя гравировку. Щербатый круг, внутрь которого был помещён квадрат, а в квадрате был помещён сжатый кулак. То была эмблема, знакомая каждому Оператору от мала до велика. Эмблема наёмников, которые называли себе «эрейсеры». Считалось, что они были истреблены полностью во время Джихада. Все. До единого. А протез должно быть был подобран где-то в космосе, возле разбитого эрейсерского крейсера, или брошенной орбитальной станции. Хотя в истории был один пробел, связанный с эрейсерами. Говорилось что сентинэль Вайлус, командовавший крейсером «Вирм» застал один из кораблей эрейсеров врасплох, и взял в плен весь экипаж. Что случилось с пленными наёмниками – об этом книги и базы данных молчали, словно кто-то специально подверг цензуре эту информацию. Натаниэль всегда в школе восхищался бравыми эрейсерами, ведь уважение к достойному врагу было похвальным чувством среди любого Оператора, вне зависимости от пола и возраста. Теперь Натаниэль стал носителем технологий врага, пожалуй самого страшного врага за всю историю существования Операторов как самостоятельного народа. Он был ужасно горд этим. Наверняка точно так же обрадовался любой эрейсер, заполучив образец операторской технологии. Шекли восхитился, насколько превосходили технологии эрейсеров общетарранские, и насколько близко приблизились наёмники к самим Операторам, привыкшими считать себя техно-богами вселенной.
-- Игрушку разглядываешь? Ну да, славная штука… Аморалез от нечего делать, когда охладитель для лучемётов кончился, сотворил целую коллекцию протезов… На все, так сказать, случаи жизни.
Натаниэль посмотрел в сторону голоса. В дверном проёме стоял человек. Худой и высокий, телосложением весьма похожий на самого Оператора, незнакомец был облачён в армейскую униформу офицера терранских вооружённых сил, с тем лишь отличием, что не имел ни одной нашивки, должной свидетельствовать о ранге и заслугах. Даже чёрные погоны на плечах были пусты. Лицо человека было гладко выбритым, отчего ещё чётче виднелись выступающие скулы. Глаза капитана смотрели уверенно, устало, и чуточку насмешливо.
Натаниэль снова предпринял безуспешную попытку привстать, и снова с тихим стоном сполз на мягкую кровать:
-- Натаниэль Шекли, разведкорпус. Радиус – периметр системы Приют. Разрешите доложить?
Человек прошёл в каютку, взял табурет, придвинул к кровати:
-- Сначала скажи мне свою должность, а потом докладывай… Я весь внимание…
-- Боюсь у меня больше нет военной должности, мастер капитан. С момента потери корабля, пилот перестаёт существовать для всех остальных Операторов. Даже если он жив он считается погибшим… Ведь для нас нет позора большего, чем потеря корабля. Итак я нёс патрулирование, как и было приказано, пока в секторе 4Дельта не подвергся нападению неидентифицированного агрессора. Бой продолжался семь минут. Лёгкие орудия, установленные на моём корабле не смогли повредить неприятелю. Ракеты «сикер», и торпеды «старкиллер» просто не видели цель. Глубокое сканирование не дало даже элементарных данных о строении истребителя неприятеля. Это вне всяких сомнений было военное судно… Кодекс Скаутов запрещает бегство с поля боя, даже если исход боя предрешён не в пользу скаута. Я отключил цепи безопасности, форсировал реактор и пошёл на таран неприятеля. После минуты манёвров я смог приблизиться к противнику на расстояние прямого поражения, и системно организовал короткое замыкание в предохранителе, следящем за процессами охлаждения и стабилизации реактора. Последовавший ненаправленный выброс тепловой энергии уничтожил оба корабля. Это последнее, что я смог увидеть на экранах визуального обзора, прежде чем сенсоры сгорели. Я считаю своё выживание заслугами только двух вещей. Вашего своевременного появления, и какой-либо неисследованной до сих пор аномалии… Учитывая объём и температуру радиационного облака, получившегося после детонации моего реактора и энергетического сердечника противника, «фонарь» вместо со мной должно было расплавить в течении промежутка от 3 до 15 милисекунд…
-- Пока всё ясно, пилот. Но чем же ты обеспокоен? У Аморалеза были глаза навыкате, он обильно потел и почти заикался, когда докладывал что у тебя есть архиважная информация для правительств Хикари и Тэрры.
Натаниель выждал полуминутную паузу и дрогнувшим голосом проговорил, глядя прямо в бесцветные глаза капитана:
-- Мой противник не принадлежал к «хомо сапиенс». Учитывая его нечеловеческое происхождение и изначально-агрессивное поведение… Боюсь что все мы на пороге кровопролитной войны против неведомой расы…
Капитан долго молчал, сжимал в кулак и снова разжимал кисть левой руки, правой же гладил по короткому ёжику своих чёрных с проседью волос, и только потом обратился к Оператору:
-- Ты УВЕРЕН?
-- Полностью и абсолютно. Борт-компьютер вёл запись боя, и я не отменял приказ о сканировании… Если бы моя аппаратура уцелела, можно было бы воспроизвести запись боя, с замедлением на момент взрыва, и при детальном рассмотрении наверняка можно было бы увидеть пилота… В те мгновения когда обшивка истребителя противника испарялась, уже ничто не противостояло сканерам. Наверняка там есть видеоданные о пилоте, который был жив в тот короткий промежуток. Или даже мёртв, но тело его ещё не было кремировано сверхтемпературой.
-- Знаешь, я бы тебе никогда не поверил, если бы уже не покопался в твоей системе… Но это всё я видел собственными глазами. Прошу простить мою бесцеремонность, но пока ты был без сознания, я отправил два гипербуя. Один на Тэрру, второй на Хикари. В каждом – запись твоего боя… И твоего героического поступка. Насчёт аномалии… Магнитная аномалия в действительности имело место. Сенсоры радиационного, инфракрасного и ультрафиолетового спектров зашкаливали, приборы визуального наблюдения фиксировали пурпурную ауру вокруг твоей кабины. Она держалась всего три секунды, но за это время «Марадёр» с помощью псевдовакуумного захвата успел втянуть все остатки твоего корабля. – капитан поднял голову вверх, и в приказном тоне почти прокричал – End log.
Борт-компьютер смиренно отозвался:
-- Принято. Конец записи.
А капитан склонившись ближе к Оператору спросил:
-- Не для протокола, Шэкли… Как думаешь, что теперь будет?
-- Хотите правдивый ответ, или вероятностный?
-- Хочу твой личный ответ.
-- Я боюсь капитан. Я боюсь худшего, и я не знаю… Не понимаю… Совсем ничего.
-- Хорошо, Оператор. Благодарю тебя за откровенность, прости, если запись нашего диалога показалась тебе неэтичной, но это предписывал устав. Я оставляю тебя. Через каждый час к тебе будет заходить одна из сестёр медперсонала. Разумеется, если ты уснёшь, будить тебя они не станут. А после того как выздоровеешь, можно будет обсудить твою дальнейшую судьбу. «Марадёр» может доставить тебя в любую точку терранских, или операторских владений. Хотя лично я бы предпочёл видеть тебя на борту… А теперь – отдыхай. Как говорили мои далёкие предки – «утро вечера мудренее».
Последней фразы Натаниэль не понял, но сердечного поблагодарил капитана за заботу, и как только Ларионов вышел, когда створки двери за ним бесшумно закрылись, Оператор позволил себе провалиться в глубокий сон, хмурый, чёрный сон без сновидений.
Глава первая…
Добро пожаловать в дурдом «Мародер»
«Мародер» плыл сквозь полнящийся таинственными голосами гипер, команда маялась бездельем. Ларионов уже раз тридцать успел исходить корабль из конца в конец, проползти даже по вентиляционным шахтам… Дважды набредал на заначку, оставленную Аморалезом… Оба раза прятал найденные бутылки у себя в каюте… Аморалез тестировал цепи псевдовакуумного захвата… Что было совершенно бесполезным занятием, ибо захват был на корабле прибором самым простым и самым безотказным. Эйна зарылась с головой в книги. Натаниэль сладко спал, и совершенно не нуждался в Диане… Диана между тем знакомилась с кораблём… Она тоже шаталась по коридорам, периодически натыкаясь на капитана, и дройдов Аморалеза, которых весельчак-Кортез распустил по короблю так, для «нагнетания кошмару», как он сам любил говорить… Вот Диана наконец зашла в двигательный отсек… ей предстала интереснейшая картина: в дальнем углу сидели Техн, и один из дройдов. Дройд выглядел устрашающе – напоминал он человека с которого содрали шкуру, а мышечную ткань заменили хитрыми сплетениями разноцветных проводов и трубок. Обхватив левой рукой, и прижимая к животу дройд держал какой-то жестяной то ли короб, то ли бак длинной в два локтя, правой же периодически извлекал оттуда какие-то винты, болты, шестерёнки, и даже маленькие приборы. Доставал что-то, в подробностях рассказывал где «это» используется, в каком нуждается уходе, и с какой частотой ломается. Рассказывал, ложил железяку на пол рядом с собой, и лез за следующей… Девушка была настолько шокирована, что на некоторое время забыла зачем собственно пришла… так и стояла в оцепенении, пока Кортез не отправил дройда куда-то. Рыская хитрыми злобными глазками по сторонам, Техн натолкнулся на сбитую с толку девушку, рывком поднялся на ноги, быстрым движением нацепил на лицо респиратор, и небрежным жестом подозвал Диану. Диана повинуясь, медленно подошла к технику.
-- Говори, котёнок, что привело такое нежное существо в берлогу доктора Франкенштейна по электро-, гидро- и гиперприводной технике? – коварный обладатель «очумелых ручек» продолжал похотливенько так улыбаться, но поскольку рот был закрыт респиратором, улыбался он одними глазами.
Вначале Диана, которой было всего 18 лет дико боялась хулиганстого, прямолинейного и совершенно лишённого всяческих комплексов Аморалеза… боялась до такой степени, что в первые дни даже хотела расторгнуть контракт, и искать другое место работы. Но сначала пришло осознание того, что человек закончивший всего-навсего обыкновенный колледж с мед. уклоном абсолютно никому по специальности ненужен, а потом и осознание что Кортез, несмотря на свою распущенность ни сделает абсолютно ничего для воплощения в жизнь своих фантазий. Иными словами, Техн Кортез Аллегро Аморалез был весьма порядочным пижоном, для лиц противоположного пола безобидным, за вычетом лишь пошловатых комплиментов. Хотя манера держать себя, манера говорить, равно как и отличная мускулатура выдавала в нём отнюдь не мирное прошлое. Возраст же Кортеза являлся одной из вечных загадок «Мародёра». Капитан Ларионов в своё время перерыл две тюремных базы данных, прошерстив информацию по всем сбежавшим заключённым за последних 40 лет… Ни один и близко по описаниям и повадкам не походил на Аморалеза. Информационные блоки, говорившие о самых ярких ещё не пойманных преступниках современности тоже про раздолбайственного потомка конкистадоров напрочь молчали. Всё свободное время Техн проводил с дройдами, починяя очередную «полетевшую» штуковину, о предназначении которой Диана не имела ни малейшего понятия, или же просто фильтровал охлаждающую жидкость, предназначенную для излучателей крупного калибра. Конечно же, военных лучемётов на «Мародёре» не могло быть, просто хотя бы потому, что на корпусах гражданских кораблей не было точек крепления для них… Но Аморалез упрямо продолжал покупать «охладитель» для одной-единственной, весьма извращённой цели… Копаясь в поистине громадной библиотеке Овермайнда Диана однажды нашла любопытный факт. Факт сей состоял в том, что при трёх ступенях очистки из промышленного «охладителя» можно было получать чистый медицинский спирт. Разумеется, первым делом Кортез снабдил спиртом медчасть. Тоесть в лаборатории ещё до появления Дианы на корабле стояла архаичная трёхлитровая банка, какие были популярны повсеместно в 20-м 21-м веках, с коряво написанной и не менее коряво присобаченной этикеткой «Милой Эйночке от Кабальеро». Ну а весь остальной спирт Техн использовал для «очистки собственных внутренних механизмов и контактов», как иногда любил пафосно говорить он сам.
-- Ди, крошка… Ты устала, да? – заботливо просил Кортез.
-- Нет, господин Аморалез… С чего вы…
-- ХВАТИТ! Хватит, чёрт вакуумный меня побери! Ди, малышка, умичка, красавица… Я тебя умоляю… Я готов стать на колени перед тобой и рядом поставить на колени Саливана, и снять траки Вэлсу, чтоб он тоже вроде как на коленях стоял… Пожалуйста… Никогда не называй меня «ГОСПОДИН»! Аморалез – называй сколько влезет, Кортез – тоже покатит, это ведь моё имя… Аллегро, пусть так звали моего отца, но я тоже на это откликаться могу… Можешь даже называть меня как Эйна… «Развратным хамом», или «Технофетишистом», оба этих имени наша валькирия в халате использует в зависимости от настроения… Но не господин… Иначе… Не то я!!! Я…
-- Что вы сделаете Кортез? – удивлённо и с некоторым страхом спросила сестричка.
-- Я!? Я на руках принесу тебя на мостик, и на глазах кэпа поцелую в губы, страстно и нежно поцелую в губы… При этом обязательно позову Эйну… Увидев такое кэп схватит первый в своей жизни инфаркт, а Эйна просто сойдёт с ума, бросится на меня, и загрызёт своими милыми маленькими зубками! Ей-богу, это будет страшным наказанием не только для тебя, а схлопотать поцелуй от самой большой радиационной аномалии всех систем от Солнечной и до самого Приюта, это поверь – страаааашное наказание, но и для всей команды!!! Пожалей седеющего Ларионова, и хрупкую психику Эйны!!! – Брови техника сошлись в страдальческом изломе.
Диана засмеялась…
-- Ладно, хватит уже с патриархальной моралью на сегодня… Серьёзно, Ди… что случилось? Зная твои скромность и стеснительность, ты никогда бы не пришла к такому кобелино… Тьфу, кабальеро! Вот! Такому кабальеро как я…
-- Я очень обеспокоена увиденным… те данные, которые мы воспроизвели с накопителя информации господина Шэкли… Я волнуюсь… Капитан заверил меня что оба гипербуя уже в пути… Но я ведь даже не знаю что это такое… Как я могу не волноваться!? Ой, наверное вы думаете что я очень глупая… -- Диана смутилась и покраснела…
-- Так вот оно что? Да не комплекси ты так… Не глупая ты, совсем не глупая… А то что ты не смыслишь в тех. дисциплинах… Так это не беда… Я тоже в биологии-анатомии ни арапа не рубаю. Беспокоиться тебе действительно не о чем. Гипербуй представляет собой простейшее устройство… По сути – это спаянные вместе гиперпривод малой мощности, поскольку гипербуй сам небольшой, и для переброски его много энергии не потребуется, и широкочастотный радиопередатчик. Гипербуй передвигается в гиперпространстве так же как и корабли, столько же времени. После этого он выходит на нестабильную, в обязательном порядке нестабильную! Орбиту той планеты, которая указана пунктом назначения, причем, как только гипербуй выходит в реальный космос, он автоматически начинает «орать» в радиоэфир по всем доступным частотам заложенное в него сообщение. В нашем случае – ещё и свои координаты, поскольку к каждому из двух гипербуев прикреплена ещё и инфокарта, со всеми данными, взятыми с операторского корабля. Политиканы в это поверят… Не нужно иметь спецобразования в технических вопросах, чтобы понять – любому кто столкнётся с армадой таких кораблей неминуемо наступит крышка. Вот тогда-то они все и зашевеляться…
-- Вы так уверенно говорите, Кортез… Но ведь… Ведь может же случится новая война…
-- Не волнуйся, Ди… Война никогда не будет страшной, если во вселенной есть хоть кучка героев… Такими героями были в своё время Операторы, которые пошли по координально другому пути развития чем всё человечество, такими героями были эрейсеры, которые здорово припалили хвосты Операторам… Я уверен, и сейчас герои какие-нибудь найдутся… Как наш пилигрим-Натаниэль например. Вот он – настоящие герой… Прикинь себе – его застали врасплох, а он умудрился победить, да ещё и выжить!!!
Между тем по коридору шла Эйна Лорелай, дипломированный медицинский работник, невесть что забывшая на развалине-«Мародёре». Эйна не хотела заходить в двигательную, потому что её появление однозначно бы вызвало бурю восторга со стороны Аморалеза, и наверняка прервёт весьма нетипичный разговор… Может быть блондинка или брюнетка и прошли бы мимо, но Эйна упрямо красилась под рыжую, отчего стервозность её, и без того немаленькая, возрастала многократно. И эта вот пресловутая стервозность просто не давала Эйне пройти мимо, не подслушав.
Диана не унималась:
-- И вы свято уверены, что герои смогут победить даже такого сильного врага?
Кортез протянул руку, тыльной стороной ладони коснулся щеки Дианы, и стукнув себя огромным кулачищем в волосатую грудь, запрокинув подбородок повыше и в который раз уже за этот разговор заверил:
-- Победят они… Обязательно победят… Не могут не победить… А знаешь почему?
-- Нет, не знаю… Почему?
-- Не потому, что родина Тэрра, Хикари, или Гринмайл Призон этого хочет… Не потому, что патриоты, идеалисты, и вообще фанатики…Нет… Не потому… А победят они для того, чтобы на лицах таких красивых девочек как ты всегда были улыбки, при полном остутствии слёз. Чтобы Эйна всегда злилась, но никогда не огорчалась. Чтобы Натаниэль всегда скучал в своих патрулях, а Ян Ларионов никогда больше не терял тех, кто ему дороги…
У Эйны, приникшей к двери даже дыхание прихватило. «Так вот оно что… Надо же… Никогда бы не подумала, что хам и совратитель Аморалез на самом деле такой добрый, чистый и философски настроенный человек… может я слишком истерично реагирую на его шуточки? Хотя мне иногда так нравится, когда он хвалит мою грудь, и бёдра… Может стоит быть с ним нежнее? Нет… Если стать по отношению к нему мягче сразу… Он может подумать что я подслушала, и разочаруется во мне… Значит я останусь такой же… Может потом… когда придет время» -- Эйна улыбнулась своим мыслям, и пытаясь делать как можно меньше шума даже сняла туфельки с высокими каблуками, босая и весёлая направилась на мостик, спросить как дела у Яна…
*****
- Сейчас же иди переоденься! – голос Дункана грохотал по всему отсеку, эхом отскакивая от гладких стен и заставляя звенеть стоящие на столе бокалы.
- И не подумаю! – голос той, кому адресовался приказ звучал спокойно и насмешливо. Асьен сидела, закинув ногу за ногу в роскошном отцовском кресле и взирала на перекошенное яростью лицо отца с улыбкой и нескрываемым любопытством: что он предпримет на этот раз чтобы совладать с её очередной выходкой. Дункан стоял перед веселящейся дочерью, сжимая и разжимая кулаки в бессильном гневе, по его лицу и сильным мускулистым плечам и рукам стекали струйки пота. Он был просто в бешенстве.
- Дрянная девчонка! Ты мешаешь моим людям работать! – При этих словах стоящий чуть поодаль молодой парень-охранник поспешно отвёл глаза от роскошного девичьего тела и стал усиленно изображать равнодушие ко всему происходящему. А одета Асьен была более чем вызывающе: топик из полуразодранной форменной рубашки, совершенно не скрывавший её обнажённую грудь, короткие обтягивающие шортики, едва достигавшие десяти сантиметров ширины, на ногах – тяжелые армейские ботинки и полосатые чёрно-белые гетры. И одето всё это было лишь по одной причине: ей было скучно. А развлечений на флагмане флота было совсем немного. Поэтому Асьен выдумывала их сама. Сейчас в самом разгаре было развлечение №1 – доводить отца до белого каления.
- Ну что ты, папочка! Надо же давать мальчикам расслабиться! По-моему ты слишком строг с ними! – Асьен игриво наклонила голову набок, так что волосы красиво рассыпались по её прелестному личику. Охранник умилённо закатил глаза.
- Ты ещё будешь меня учить?! – заорал Дункан, окончательно выходя из себя. Вопрос управления своей бандой головорезов был предметом гордости и вместе с тем больной темой отца, чем его драгоценная дочурка искусно и с удовольствием пользовалась. – Ты одеваешься как шлюха, разгуливаешь по кораблю, отвлекая парней от работы! Я не хочу, чтоб этот сброд пялился на мою полуголую дочь! Тебе что не хватает нормальной одежды? Ну что тебе ещё нужно?!
- Свободы! Я сижу тут как крыса в банке!
- Немедленно отправляйся к себе!!! – теперь голос Дункана больше походил на яростный рык ягуара. Любой бы поплатился жизнью, доведя его хотя бы до десятой доли того настроения, в котором он сейчас пребывал. Однако Асьен всегда всё сходило с рук – жестокий и беспощадный капитан Вольного Флота Терры – а попросту крупной группировки пиратов – относился к единственной дочери с необычайной заботой и вниманием, не отказывая ей почти ни в чём и всячески балуя. Как видно, зря…
- Никуда я не пойду! – с вызовом произнесла Асьен, скрестив руки на груди. И тут же добавила совсем другим, лукавым голосом – Разве что Микки меня отнесёт!
Охранник, всё это время не слышавший ни слова из этой семейной сцены, слишком занятый пожиранием глазами прелестной дочки капитана, очнулся, услышав своё прозвище. Прозвище это он получил за свою нашивку на плече в виде мультяшного мышонка из античного мультфильма «Микки Маус», только в отличие от оригинала он скалил зубастую пасть и злобно сверкал глазами. За боевые заслуги и хорошую службу Микки заслужил доверие Дункана и теперь состоял в его личной свите, а как следствие значительная часть внимания Асьен доставалась ему. Как только она над ним не издевалась, он только млел от удовольствия и смотрел на неё с нескрываемым вожделением. Дункан это видел, и это его сильно раздражало, но… не убивать же человека только за то что он желает твою дочь? А то придётся перебить большую часть команды. Тем более что виновата во всём была только она сама. И теперь Дункан, выходивший живым из бессчетного количества битв, держащего мёртвой хваткой огромный сектор космоса, наводя страх на Торговую федерацию и даже заставляя уважать себя военный флот Терры, теперь сходил с ума из-за собственной дочери, с которой он не в силах был справиться.
- Ну уж нет! Я сам тебя отнесу! – с этими словами Дункан схватил ничего не подозревающую дочь за шкирку.
- Эй!.. Отпусти! – закричала Асьен и забилась в руках отца, но хватка у Дункана была железная. С отчаянно сопротивляющейся дочерью под мышкой он проследовал к выходу. Микки разочарованно вздохнул.
Дотащив осыпающую его проклятиями Асьен до её апартаментов, он швырнул её на диван. Девушка с такой яростью смотрела на отца, что удивительно было, как тот ещё не воспламенился. В этот момент в её глазах можно мыло увидеть весь огонь Ада.
- Будешь сидеть здесь неделю! – смерив Асьен тяжёлым взглядом, он, развернувшись, направился к двери.
- Я тебя ненавижу! – крикнула Асьен и швырнула ему в спину подвернувшийся под руку лазерный пистолет. Он угодил прямо между лопаток и грохнулся на полированный мрамор пола. Дункан даже не дрогнул, только остановившись, произнёс:
- Две недели. Ты ведь знаешь, что я очень снисходителен к тебе.
Двери сомкнулись за его спиной и на них замерцала красная лампочка. Всё. Двери заблокированы и открыть их теперь сможет только отец. Асьен метнулась к двери и замолотила кулаками по холодному металлу.
- Открой! Сейчас же выпусти!. Я… Я убью себя! – заверещала она, понимая что на этот раз перегнула палку и теперь нужно судорожно спасать свою свободу.
- Тем хуже для тебя – донёсся голос отца из переговорника на двери. Вне себя от злости Асьен схватила валяющийся на полу пистолет и выстрелила в переговорник, который тут же расплавился и затих. Теперь она осталась в полной тишине и одиночестве.
Девушка подавленно огляделась вокруг. Блеск и роскошь… Пол из прекрасного чёрного мрамора, добытого наверное где-нибудь на Проционе мягко отражал голубоватый свет, струящийся из искусно выполненных хрустальных люстр в античном стиле. На бархатистых стенах тёмно красного цвета размещались голограммы, изображавшие то невероятные пейзажи самых разных планет, то панорамы мегаполисов, то космические баталии. Стены и потолок украшала искусная лепка, в стиле Европы XIX века, вдоль стен располагались колонны и скульптуры, а, кроме того, вся комната просто сияла обилием сувениров и безделушек. Одну из стен занимала просто невероятная коллекция оружия, начиная от силовых клинков и лазерных пистолетов, и заканчивая тяжелыми лучемётами, а также уникальными образцами эрейсерских штурмовых винтовок ручной работы. Подарки отца. Единственное что её интересовало. Любимые игрушки... Вся эта коллекция принадлежала Асьен, и она умела искусно обращаться с любым из этих орудий смерти. Это единственное что она умела делать профессионально, но её это нисколько не смущало, потому что всё чем она занималась всю свою жизнь - это боролась со чудовищной скукой. У неё было всё, о чём только могли мечтать девушки любой планеты. Любые драгоценности из самых редких сплавов и самой неописуемой красоты, бриллианты кристальной чистоты, в которых струились воды тысячи горных родников, в которых блистал свет миллионов звёзд… Она была равнодушна к ним. Самые дорогие наряды, самая лучшая косметика… Она совсем не пользовалась косметикой, она была невероятно красива без всякого грима, а из одежды предпочитала армейскую униформу, до неприличия упрощённой ей самой до состояния короткого топа и драных шорт. Асьен не хватало самого главного – свободы, которой требовала её неуёмная энергия и взрывной характер, её самолюбие, непрестанно ущемляемое каждодневным ощущением скованности, из которой выбраться ей предстоит ещё не скоро… Это ощущение грызло девушку изо дня в день, заставляя испытывать боль, злобу и обиду, которые она вымещала на окружающих. Когда же терпению отца приходил конец и он запирал её в апартаментах, она вымещала злобу на ни в чём неповинных скульптурах и стенах, разнося их очередями из винтовки. Поэтому вся центральная комната была испрещена отверстиями от пуль и лучей, а у уцелевших статуй зачастую не хватало кусков и частей тела. Каждая новая вспышка гнева добавляла к интерьеру новые шрамы, однако давала лишь временное облегчение. Сорвав злость на окружающих предметах и вдоволь предавшись разрушению, Асьен вновь и вновь чувствовала себя разбитой и опустошённой; она забывалась в наркотическом дурмане на несколько дней, до тех пор, пока отец не удосуживался выпустить её из заточения.
И сейчас, снова оказавшись под замком, Асьен рывком сорвала со стены лучемёт, обуреваемая желанием разнести всё вокруг в пыль, однако что-то внезапно остановило её палец у самого курка. Судорожно сжимая оружие в руках, она застыла, устремив взгляд в никуда. Впервые осознание собственного бессилия сломило её жгучую ярость, свирепый ягуар в её юном сердце вдруг капитулировал, уступив место маленькой обиженной девочке. Она почувствовала, как слёзы начинают застилать её золотистые глаза и на холодный металл лучемёта упали первые солёные капли. Оружие выпало из её рук и со стуком упало на пол, а сама Асьен с рыданием повалилась на диван.
А покалеченные скульптуры должно быть впервые с облегчением вздохнули – первый раз они слышали горький плач вместо неистовых выстрелов…
Армада Вольного флота Терры мирно застыла в бескрайней пустоте космоса среди небольшого поля астероидов. Под колючими взглядами далёких звёзд серебрились мощные тела крейсеров, ощерившись орудиями мерцал маяками исполинских размеров флагман, кое где мелькали крошечные искры скаутов. Около пятидесяти крупных кораблей и бессчётное количество истребителей – во всей империи не нашлось бы группировки обладающей настолько внушительной мощью. Конкуренцию могла составить только регулярная армия Империи Терра, верные псы Императора, но даже они предпочитали держаться поодаль от Вольного флота и не ввязываться в стычки без особых причин или прямых приказов. Имперские спецслужбы старались не встревать в дела Вольного Флота, закрывая глаза на нередкие нападения на мирные корабли и грабежи мелких станций и заводов. Император знал, что даже уничтожив это логово, он не добьётся ничего – пираты были, есть и будут, а победа достанется слишком дорогой ценой. Зато в случае угрозы извне всегда был шанс перетянуть их на свою сторону – всё зависело лишь от суммы, с которой была готова расстаться Империя. Поэтому Вольный Флот существовал уже около сорока лет и был силой с которой всем приходилось считаться. По сути они уже не являлись пиратами в классическом понимании – скорее это было автономное государство наёмников, имеющее и собственную территорию и экономику, построенную на более-менее законных основах. Они были грубы с остальными, порой даже жестоки – но достаточно справедливы, крайне редко отступая от своего кодекса чести. Они имели всё что им было нужно, при этом не принадлежа никому и ни перед кем не отчитываясь. Конечно, до легендарных Эрейсеров им было далеко, однако силой они обладали достаточной... Язва на теле империи окрепла и превратилась в гангрену, которую уже бесполезно лечить – нужно только отсечь. А гангрена уже давно не боялась лезвия хирурга…
Маленький чёрный кораблик, вынырнувший из пустоты, не заметил никто. На радарах не отобразилось точки, означающей приближение неизвестного объекта. Никому не было видно то как тонкий алый луч пронзил вакуум и упёрся в один из крейсеров Флота. Зато последовавший за этим чудовищный взрыв почувствовала вся эскадра.
Пол тряхнуло так, что спящая Асьен слетела с дивана и грохнулась на мраморный пол. Тут же вскочив на ноги, она испуганно огляделась по сторонам. Корабль мелко вибрировал, где-то противно надрывалась сирена тревоги. Девушка насторожилась – такое происходило крайне редко и не предвещало ничего хорошего. Бегло оглядев комнату она заметила что одна скульптура упала и разбилась вдребезги, а большинство безделушек послетало с полок и теперь валялось на полу в хаосе стеклянного крошева. «Что это было?» – подумала Асьен, недоумением осматривая последствия встряски. Недобрые предчувствия холодом стали закрадываться в её сознание. Желая понять, что происходит, Асьен побежала в зал, где одна из стен и весь потолок были сделаны из светопрозрачной керамики и давали возможность осматривать открытый космос. Когда девушка вбежала в зал и увидела, что происходит снаружи, её глаза в страхе расширились и она замерла не в силах произнести ни слова. Перед ней раскинулась вся эскадра Вольного Флота. Из открывшихся шлюзов на авианосцах один за другим покидали ангары истребители. Их было множество – похоже была объявлена всеобщая тревога; несколько звеньев уже начали выстраиваться в боевое построение и всё новые и новые корабли ручьём вытекали из недр авианосцев. Но что шокировало Асьен не это – наблюдать мощь отцовского флота её было не в первой. Она с ужасом увидела, что на месте которое в эскадре занимал патрульный крейсер сейчас висели в пустоте горящие обломки. Несколько кораблей-скаутов и рой ремонтных дройдов уже направлялся в сторону уничтоженного корабля. Хотя… похоже, что спасать там было уже некого… «Ой, ой, ой! Что происходит?! На нас напали? А где же тогда их флот?» Асьен в ужасе бросилась к интеркому и принялась набирать отца. После минутного ожидания на экране, наконец, появилось встревоженное лицо Дункана. На лбу залегла глубокая морщина, в глазах читалось замешательство и гнев. Асьен сразу это заметила и поняла что разговор будет очень кратким.
- Что ты хотела? – торопливо спросил Дункан.
- Отец, что произошло?! – закричала Асьен.
- Кто то на нас напал, и за считанные секунды снёс «Пантеру»! – процедил он сквозь зубы, едва сдерживая ярость. – Мне не до разговоров сейчас!!!
- Но кто это такие?!.
- Понятия не имею, что это за ублюдки, наверняка имперские крысы! Они за это дорого заплатят!.. А ты сиди и не высовывайся. И не вздумай отвлекать меня ещё раз!
- Но… Отец! Подожди!.. – Асьен хотела возразить, однако экран уже погас. Она набрала вызов повторно, но канал оказался полностью отключенным.
- Проклятье!
Асьен раздраженно прошлась по комнате несколько раз, хрустя осколками устилавшими пол. Такое отношение выводило её из себя - она привыкла быть центром вселенной и получать всё что хочет. И вдруг её проигнорировали, мало того – оставили сидеть под замком во время боевой тревоги! Она не могла бездействовать когда начиналось сражение, она просто не находила себе места, пока не оказывалась в кабине истребителя. И не один раз вопреки воле отца Асьен принимала участие в налётах на лайнеры и корабли Торговой Федерации. Когда же её чуть не пристрелили во время абордажа, отец запретил ей летать, отобрал ключ-карту от её челнока и приказал демонтировать двигатели, чтобы непокорной Асьен не пришло в голову обойти запрет. А именно это ей в голову приходило постоянно. И теперь, когда прямо у неё перед носом развернулось новое сражение, сидеть сложа руки она не собиралась. Тем более что они уже поплатились крейсером в первые секунды боя. "Отцу нужно внимательнее следить за тем что происходит вокруг него, а не хлестать вино вместе со своими "шестёрками" и развлекаться с девицами!" - с раздражением подумала Асьен и словно очнувшись кинулась опять в зал посмотреть что происходит снаружи.
Несколько сотенн кораблей зависли в вакууме в ожидании. Однако враг не проявлял активности. "Это и всё?!" - Асьен не поверила своим глазам. Неужели противник нанёс удар и скрылся? Впрочем, ничего удивительного. Если отец и будет продолжать вести себя так беспечно, такой тактикой можно разнести весь Вольный флот. Асьен разочарованно вздохнула. Ей было наплевать на потерю корабля, на гибель людей, она жалела что битва закончилась без её участия. Однако она ошибалась.
Внезапно словно из ниоткуда вынырнули три маленьких корабля чернее самой ночи и метнулись в сторону правого крыла эскадры. Тьму прорезали тонкие огненые полосы и мгновенно снесли несколько итребителей Флота. По кораблям прошлась взрывная волна руша порядок и словно срывая оцепенение предыдыщих минут напряжённого ожидания. Три звена истребителей сорвались с места и ринулись наперерез вражеским, а атакованный отряд попытался уйти вниз и перегруппироваться. Чёрные корабли пронеслись сквозь строй истребителей с лёгкостью сбив ещё несколько. "Кажется это Альфа-4... -мелькнуло в голове Асьен - Они что разучились стрелять?!!" Враги быстро развернулись и снова перешли в натупление на группу А-4, бросившуюся в рассыпную. В этот момент подоспела ударная группа . Космос вскипел, засиял от одновременно ударивших в лоб чёрным кораблям лучей чудовищного залпа. Но враги двигались слишком быстро и, не успев совершить манёвр, сошлись лицом к лицу. Сверкнули взрывы. "Наконец то!" - злорадно проговорила Асьен, однако тут же запнулась. Смешавшиеся корабли на мгновение окутало лиловое сияние и следующее мгновение ослепительно взорвалось с невероятной силой. Девушка зажмурилась от яркой вспышки, а когда открыла глаза увидела три чёрных корабля мелькнувших из стаи безвольно кружащейся в вакууме ударной группы "Баттлхаммер". . По эскадре словно прошла какая то волна, корабли разворачивались на форсаже и отступали, явно не ожидая такого поворота событий.
--Что?!!" - вскрикнула Асьен - "Этого не может быть!" - Она просто не верила своим глазам. Корабли хаотично двигались, вращаясь, петляя и переворачиваясь словно обломки. Это был не взрыв, а мощнейший электромагнитный импульс, вырубившй десяток истребителей, выводя у них из строя всю электронику и сбивая с курса.
--Чёрт бы вас всех побрал! - злобно крикнула девушка в адрес болтающихся как мусор кораблей и бросилась в свою комнату к шкафчику с лётным кобинезоном. - Я покажу как надо сржаться, чёртовы дебилы!
Распахнув дверцы она начала выворачивать всё содержимое шкафчика прямо на усеянный битым стеклом пол, путаясь в своих небрежно смятых вещах. И вдруг неожиданно замерла. В её голове вихрем пронеслись образы развороченного крейсера, гибнущих истребителей, и три неизвестных противника, с такой лёгкостью, таким небрежным жестом уничтожающий корабли её отца... нет не просто корабли – людей! С неё словно слетела пелена её обычного равнодушия к чужим жизням. Взрыв... Сотни унесённых жизней, сотни тел сгорающих заживо, разрываемых вакуумом, ужас, боль, паника... Смерть! Только что на её глазах... Только что в один миг погибло около двух тысяч солдат отца. И продолжают гибнуть. Образ отца поглощаемого пламенем взрыва вывел её из оцепенения. До этого она никогда не признавалась себе что боится остаться без него. Нет! Она не допустит чтоб её отец погиб, что бы там она вчера ему не говорила! Она не будет сидеть сложа руки, когда в её дом (как бы она его не ненавидела) нагло врываются захватчики, и убивают её людей! В один миг всё изменилось. Теперь Асьен рвалась в бой отнюдь не из за тщеславия.
Девушка с удвоенной силой зарылась в шкафчик, с рычанием расшвыривая одежду по комнате. Вся злость по отношению к отцу куда то улетучилась, и теперь в её душу всё глубже проникал страх, он жёг изнутри, всё сильнее проникая своим раскалённым жалом в сознание; девушка почувствовала как её внутренности будто сжимаются в тугой комок. В голове рождались картины одна страшнее другой. Внутренний голос испугано кричал ей "Быстрее, ты нужна там!" "Торопись!" "Ты можешь помочь!". Наконец Асьен извлекла из под груды одежд скомканный бронекостюм, и скинув с себя свой нехитрый наряд, принялась натягивать комбинезон на голое тело. Черный, с тёмно красной отделкой костюм плотно облёг её, подстраиваясь под её формы. После этого нужно было подождать около минуты, пока пластины брони отвердевали и становились крепче стали, но девушка просто не могла ждать. В голове оглушительно вопил голос "Быстрее!!! Быстрее!!!". Она застегнула ворот костюма и сразу помчалась в холл своих апартаментов, где висело на стенах оружие. Бегло оглядев арсенал, часть которого валялось на полу, она сняла два кинжала и заткнула их в ножны на сапогах, потом критически окинув взглядом ряды тяжёлых винтовок и поразмыслив несколько мгновений схватила два пистолета и растыкав по кобурам понеслась к двери.
А дверь мало того что была заперта, ещё и оказалась с развороченным терминалом. Ах, да... Это она вчера в сердцах сломала его. Теперь нужно думать какие есть ещё способы выбраться отсюда. Пол тряхнуло снова и низкий гул, словно тяжкий вздох, прошёл по всему кораблю. Мысли Асьен заметались, в панике ища выхода из тупика. Как же отсюда выбраться? Она огляделась. Из отсека не было других дверей. Надо искать другие отверстия. Асьен задрала голову и сразу же заметила вверху стены зарешеченную прямоугольную дыру. Точно! Вентиляция! Вентканалы проходят в каждом помещении корабля и имеют достаточные размеры чтоб там мог пролезть человек. Только вот как до неё добраться? До решётки было добрых метров пять
(не дописано)
Капитанский журнал, январь 15.
Мы продолжаем плыть сквозь гипер. Судьба Натаниэля мне всё ещё не ясна, Аморалез продолжает оставаться загадкой. «Мародер» полон тайн… Скоро, уже очень скоро мы достигнем «Шайтана». Я не строю иллюзий, Император и его службы наверняка проигнорируют наше послание. Я не трус, но далеко не глупец. Как только мы пополним запасы продовольствия, мы направимся в Приют… На самой границе этой системы есть планета… Солютюд. Там живёт архонт Къёлли. И если старик ещё не окончательно выжил из ума, то его знания здорово пригодятся тут, на корабле. Это не будет бегством, просто тактическим отступлением. Именно там, на Солитюде, я скажу гражданским что намерен взять контракт на дальнее патрулирование… Я встречу этих тварей. Я отомщу за Олю… Всю свою жизнь, вот уже десять лет я думал что выжил по ошибке. Но теперь, после того, что я узнал от Натаниэля, я понял. Это судьба. Корабль – это всё что у меня есть. Всё, ради чего я живу, и пожалуй единственное, чем я могу рискнуть. И мы выступим против этих тварей. Я, и «Мародёр». Нужно поторопить Кортеза с созданием Э. М. И. Жаль, что работы по монтировке и отладке нельзя произвести в невесомости. Солитюд… Точка невозврата… Это моя война, и в этот раз… В этот раз я не убегу.
Ян Ларионов, конец записи.
Убрав руки с клавиатуры, Ян внимательно посмотрел на монитор, снова перечитав запись. Он искал грамматические, орфографические, любые другие ошибки. Их не было. Как всегда. Капитан устало вздохнул. Встал с кресла, дважды прошёлся по каюте взад-вперёд. Тяжесть лет, одиночества, неуверенность с неожиданной силой навалилась на его узкие плечи. Ларионов обессилено упал на колени посреди каюты, закрыл лицо ладонями, и тихо заплакал…
Натаниэль шёл узкими коридорами корабля, размышляя о дальнейшей судьбе. Он мог себе приблизительно представить планировку подобного судна, и был почти уверен что найдёт двигательный отсек если не сразу, то очень быстро. Он не успел вскольз обдумать и половины произошедшего с ним за последние, весьма насыщенные дни, как перед его взглядом предстала массивная, двустворчатая дверь. На двери была аляповато намалёвана белая бочка, утыканная разноцветными проводами. Шэкли без труда узнал в бочке примитивный ионный двигатель. Натаниэль коснулся открытой ладонью двери. Ничего не происходило. Он хмыкнул… Наверняка далеко не все системы корабля были настроены для его использования и думал было развернуться и вернуться в каюту, как створки бесшумно разошлись в стороны.
-- А! Привет, пилигрим… Добро пожаловать, чувствуй себя как дома… -- Аморалез махнул ему рукой, поспешно закрывая заслонку вмонтированного в стену щита-распределителя и слезая со стремянки.
Шэкли войдя внутрь принялся внимательно осматривать двигательную. Пол в ней был шерховатый, многие керамические плиты раскрошились, и на их месте находились простые куски внешней корабельной обшивки. Огромные цилиндры жидкостных накопителей почти упирались в высоченный потолок, посреди двигательной находился видеотерминал с широченной «инженерной» клавиатурой. В стенах через определённый промежутки были установлены мониторы, дававшие полную информацию о состоянии двигателя, его температуре, количестве жидкого топлива, текущее состояние атомарных стержней, коэффициенте ускорения… В углу небрежно валялся матрац, скомканное одеяло, и свёрнутый в узел лётный комбинезон, по-видимому служивший подушкой.
-- У меня сегодня прямо день посещений… Здорово! Сначала крошка Ди, теперь вот ты… Ну говори, звёздный волк, с чем пожаловал? – Аморалез подошёл к Натаниэлю на расстояние вытянутой руки.
-- Мастер Аморалез… Насколько я понимаю внутрь меня втянули вместе с «фонарём» моего истребителя. Я хотел бы поинтересоваться, работают ли интеллектуальные цепи моего борт-компьютера, и если да, то какой примерный процент потяренных и/или искажённых данных? Видите ли, я был бы счастлив, если бы удалось перебросить всю имеющуюся у меня информацию на накопители Овермайнда…
Кортез встав на корточки (??????) хлопнул Шэкли по плечу, отчего ноги Оператора едва не подкосились:
-- Не боись, паря! Жестянка твоя хоть и в паскуднейшем состоянии, но состояние ИИ твоей машины всё ещё можно классифицировать как условно-рабочее. Процент потери/искажения данных составляет пять целых, семь десятых. Вся информация, включая технические базы данных и био- гео- и сейсмологические справочники успешно переправлена в информационное ядро нашей системы и декодирована на 89%.
Натаниэль широко распахнул глаза, дрожащим голосом промолвил:
-- Это невозможно… Технологии терран и колонистов не в силах расшифровать пятнадцатиричную случайно меняющуюся кодировку, основанную на принципе циклического усложнения! Каждый файл записан на отдельном кластере, кластеры не связаны между собой и имеют разные пароли… Общим числом порядка семи сотен ключей, каждый из которых включает в себя символы трёх регистров… Именно для того, чтобы дать вам эти пароли я и явился. Простите, мастер Аморалез, но у меня нет оснований верить вам, хоть и я ни на мгновение не сомневаюсь в уровне вашего машинного образования.
Улыбка не сходила с лица Кортеза:
-- А декодингом занимался не я… Над этим корпел кэп. Всё равно не веришь? Хорошо, открою тебе маленький секрет. Семь лет Ян состоял на контрактной службе в дивизионе «Роуг Спир». «Копьё Вора»… Тебе говорит это название о чём-то?
Натаниэль закрыл глаза, вспомниная. Сделал глубокий вдох, бесцветным голосом дал справку:
-- Дивизион «Роуг Спир» основан приблизительно три сотни лет назад, как личная гвардия Императора. Рядовые бойцы дивизиона являются телохранителями особ, королевской крови, а офицерский состав занят «общественными отношениями». Самые громкие теракты, диверсии, самый профессиональный подход к промышленному и военному шпионажу приписывают именно офицерам «Роуг Спир». За три сотни лет живым не взяли ни одного агента… Их имена становились известны лишь когда они покидали службу, и даже Хэд Хантеры и пираты не рисковали трогать подобных людей. Считалось что убить их невозможно, равно как и выследить. – Оператор с некоторым подозрением переспросил – Вы хотите сказать, что Ларионов был шэйдом?
-- Тха! Шэйд – это всего лишь старлей. Кэп был гоустхантером. Гоустхантером, пилигрим… Услышав о его звании даже адмиралы вытянуться по стойке «смирно».
-- Святой Гипер…
-- Да-да, Оператор. Ян может выглядеть как скучный сухарь, но бойся перейти ему дорогу. Гоустхантеры – самые страшные люди человеческой вселенной. Говорят, что в клетки элитников «Роуг Спир» вживляют псевдоматерию… На моих глазах у одного такого парня за пять минут отросла оторванная взрывом рука. Я считаю, что убить подобное существо можно только бросив в плазменную печь, или угодив в него «старкиллером». Вот так вот.
-- Скажите, Кортез… Мне что-то угрожает? – в голосе Шэкли звучал неподдельный страх.
-- Тебе? Не-а. Твоя шкура считай дырявая только в двух случаях… Если ты враг Императора, или замышляешь чё-то хреноватое для экипажа «Мародера». На остальное Ларионову плевать. Даже если в колониях тебе объявят врагом человечества.
-- Хорошо… И всё же это не изменит моего решения. Я хочу пойти к капитану и попросить его взять меня в команду.
-- Отважный ты, сынок… Не думаю что кэп будет против… Итак, это всё? Мне нужно вернуться к тестам… Когда мы выйдем в реальный космос, я хочу чтобы ничего не подвело, смекаешь?
-- Последний вопрос, мастер Техн… Капитан сказал что вы сделали целую партию протезов, и моя рука – один из экземпляров этой партии… Я могу поинтересоваться… Вы учились у одного из эрейсеров?
-- А! Хэх, нет конечно… Я посредственность, и знаю только порядок соединения схем, принципы работы их сервомоторов и кинетических приводов… Я не столько делаю эрейсерские вещи, сколько собираю их. Название нашего корабля -- не просто так. Ян часто отваживается подходить почти вплотную к их брошенным форпостам, орбитальным крепостям, и разбитым крейсерам. Там мы собираем детали, которые ложатся мне на стол. А там я уже делаю приспособления и технику. Разумеется, я маркирую всё созданное клеймом эрейсеров. Оно и впрямь работает как эрейсерское. Служит верой и правдой. Безопастные, лёгкие вещи, крепкие, и интуитивно понятные в обращении. Всё что создавалось эрейсерами создавалось войной, или для войны. А на войне нет времени менять запчасти. Вот так-то вот…
-- Значит и мой протез… Тоже?
-- В точку! Зажав в кулаке камень, и приложив малейшее усилие ты сотрёшь его в порошок. Человеческий череп разтрощить будет для тебя не сложнее, чем гнилую дыню. Ах да… Раз уж ты твердо решил остаться, я попрошу Саливана провести экскурсию по кораблю. Вэлс сейчас в трюме, тестирует цепи генератора. По моим подсчётам он должен закончить где-то в течение получаса. Ты очень скоро сможешь сесть в родное кресло и работать за своим терминалом. Боюсь это всё, что я могу сделать для тебя и твоего корабля сейчас.
Натаниэль выглядел весьма польщённым:
-- Огромное спасибо за подаренное мне время и ответы, мастер Аморалез. Не стоит напрягать Саливана. Я изучу корабль самостоятельно. Так я лучше запомню что где. А если пару раз пройду одним и тем же коридором – я думаю ничего страшного. На корабле нет зон, куда мне лучше не заходить?
-- Советую без стука не соваться в каюту Эйны, везде кроме вход и выход свободный, и без пропусков, хэ-хэ. А! Вот ещё что… Сейчас Диана дежурит в медчасти. Она настоятельно рекомендовала тебе зайти. Лучше так и сделай. Девочка очень волнуется за твоё здоровье. Ты её первый пациент… Обидишь чем – я тебе лично разводным ключом череп проломаю… Усёк!?
Шэкли судорожно сглотнул:
-- Усёк, мастер… П… Прошу вас, я уже пойду… Возвращайтесь к работе. Спасибо вам ещё раз…
Так началось путешествие Натаниэля по кораблю. В сущности, все терранские и колонистские корабли за редкими исключениями были весьма схожи внутренним убранством. А точнее – полным его отсутствием. Везде всё те же тусклые «экономные» лампы, коридорчики где вдвоём-то сложновато разминуться, безлико-белые листы керамики, холодный стальной пол… Оператор остановился перед узкой дверью, больше похожей на люк округлостью форм. На двери был изображён размашистый красный крест, а под крестом скотчем была присобачена жёлтая бумажка с расписанием смен дежурства. Он не успел протянуть ладонь чтобы коснуться двери, как та с тихим шелестом скользнула вверх. Издали послышался звонкий голосок:
-- Добро пожаловать, господин Шэкли… Заходите, сейчас мы посмотрим насколько хорошо идёт процесс восстановления.
Натаниэль послушно вошёл, дверь за ним закрылась. Юноша принялся внимательно осматривать внутренности медицинских покоев. Кругом царила стерильность, чистота, белый свет резал глаза, пахло пышнейшим букетом лекарственных препаратов, везде располагались столы с разными приспособлениями о которых Оператор мог только догадываться. Сама же медчасть была разбита на 4 комнаты, отгороженные стеклянными перегородками. В одной из таких комнат и находилась совсем молодая девушка.
Это и была Диана. Хрупкая, невысокая, темноволосая красавица с милым, округлым личиком, дивными карими глазами и лёгким румянцем на щеках. Одета она была в плотный белый халат достававший ей до колен, рукава халаты были закатаны, да и висел этот халат на девушке слишком уж свободно, из чего ясно было понятно что шит он был явно для человека больших пропорций.
-- Диана… Воронова… Я пологаю?
Девушка кивнула:
-- Да, это я. Добро пожаловать в медчасть… Идите сюда…
-- Эм… Простите, я не вижу входа к вам…
-- А его и нет… Это не стекло вовсе… Эту штуку Кортез называет «силовой барьер»… Сейчас она неактивна, следовательно любой может зайти и выйти беспрепятственно…
Но тут Натаниэля накрыл поток кошмарных видений…
Небо было чистым и ясным. И с этого чистого и ясного неба вниз, на города, поля, людей идущих по улицам лился огонь… Злой, словно бы колдовской огонь, пожирающий даже бетон и железо… Те, кого не успевало коснутся пламя, истошно кричали. Те, до кого огонь дотягивался вскрикнуть даже не успевали. Они мгновенно обращались в серых прах… На моих глазах огонь охватил женщину, державшую на руках ребёнка… Я закричал, и казалось злоба всех живых существ, на неё способных, рвалась с моим криком вверх. Я закрыл глаза, пытаясь дотянуться до ТОГО, кто послал этот дождь… Я поднял голову вверх, протянул руки… Я и впрямь увидел… Маленький корабль, чёрный, словно сама ночь. Свет звёзд казалось, поглощался его антрацитовым корпусом. Нельзя было чётко определить форму корабля-агрессора… Точнее форма его постоянно менялась, перетекала то в геометрические фигуры, то в размытые контуры… Радужным свечением взорвался молчаливый космос, из пространственной дыры вынырнул один-единственный истребитель. Не было никаких сомнений о том, кто же пришёл наказать корабль, опустошивший город. Шесть длинных крыльев, на каждом крыле было установлено по кассете с торпедами и «дестрактору». Только выйдя из прыжка, «Серафим» принялся поливать неизвестного врага торпедами и фиолетовыми кривыми молниями «дестракторов», способных разложить на молекулы любую материю. Сам Император, словно ведомый болью и страданиями тысяч его погибших подданных явился, чтобы стать наказанием. Чёрный корабль принял форму четырёхлучевой звезды, и бросился на «Серафима». Чёрный не обращал внимания на торпеды, безвольно пролетавшие мимо, «дестракторы», самое страшное оружие, монтируемое на терранские корабли, бессильно секли корпус вражеского корабля. А враг между тем перешёл в контратаку. Из середины корпуса «звезда» выпустила струю искристо-алого пламени. «Серафим» не успел отклониться, затрепетали, засверкали всеми цветами радуги щиты, мигнули, и погасли. А огонь всё продолжал литься, «Серафим» пытался маневрировать, но тщетно. Два крыла уже исчезло в зловещем огне, остальные крылья плавились, удивительно, как не детонировал оставшийся в кассетах торпедный запас. Должно быть, торпеды сгорали слишком быстро даже для того, чтобы взорваться. Я видел лицо пилота «Серафима»… Благообразное худое лицо глубокого старца. Его седая борода в локоть длинной от гнева топорщилась, от постоянной тряски длинная, седая коса мотылялась из стороны в сторону, губы Императора были разбиты в кровь. «Корабль Императора испытывал чудовищные перегрузки, и даже гравикомпенсаторы не смогли гасить их в полной мере» -- я не знал откуда мне пришло это знание, но был в нём так же уверен, как в собственном имени. Только божественное вмешательство могло помочь весьма опытному пилоту и лучшему кораблю победить противника, которого годы спустя человечество назовёт непобедимым. «Серафим» вдруг резко изменил направление полёта. Император закрыл глаза, и активировал форсаж. Владыка всего космоса решил обменять свою жизнь на жизнь врага. Я ещё слышал злой, булькающий смех, принадлежавший пришельцу, затем он сменился торжествующим рёвом Императора… Орала сирена, оповещая о перегретых цепях реактора, лопались трубки охладителей, испарялась обшивка…
Эйна с трудом встала на ноги, сирена визжала на противной высокой ноте, аварийный алый свет резал глаза, она чувствовала как в её каюте не хватает кислорода… На ногах девушка стоять долго не смогла, упала на колени… Она чувствовала слабость, и услужливая память мгновенно опознала синдромы и следствия. Кислородное голодание, причём острое… А она не в силах дойти до двери, чтобы поток свежего воздуха ворвался в каюту, наполнил её лёгкие, и отвратил смерть… Спустя прекращение подачи кислорода в мозг, клетки мозга начинают разрушаться… Спустя 4 с половиной минуты… Не все сразу, постепенно. Гаснет сознание, отказывают чувства, и человек медленно и мучительно падает в лапы пожалуй самой страшной смерти из всех возможных…
Губы Эйны шевельнулись, но громко сказать она не смогла. Силы уходили… Но она упрямо продолжала шептать одно лишь имя…
Вэлс увеличил мощность плечевого резака, луч ядовито зеленого света скользнул по заклинившей двери, ведущий в медчасть. «Переборщил» -- мелькнула в его механическом сознании мысль. Разом опустошив аккумуляторы процентов на 30, за каких-то три секунды работы резака, Вэлс всё ещё обладал свободными 70-ю процентами мощности, и резервным питанием, могущим продержать его использующего свои функции по минимуму ещё в течении 10-ти минут… Дверь, а точнее клубы дыма оставшиеся после неё, быстро рассеялись, обнажая криво проплавленную дыру внушительного даже для двухметрового Вэлса размера. Полубоевой ремонтник, клацая траками, вкатился в медчасть…
Створки двери в каюту открылись не в стороны, как обычно, а вовнутрь.
-- Тэ кьерро, пута! – голос Аморалеза звучал злобно, и как-то уж очень глухо.
Разумеется, Аморалез говорил это не бессознательной Эйне, а зловещей стальной штуковине, которая чуть подрагивая возлежала в могучих руках техника. Это адское изобретение называлось «портативный гравитационный резонатор малой мощности», и использовалось в большей степени для горных работ и в ремонте обшивки кораблей, снабжённых сегментной бронёй. Если сегмент, вышедший из строя было затруднительно сбросить системно, через автоматику корабля, то ремонтник выходил в открытый космос, держа наперевес «гравиотбойник», как для простоты окрестили устройство звездоплаватели, и после недолгого прицеливания и выставления мощности, ремонтник высвобождал чудовищную энергию чуда техники. В пяти из семи случаев, сегмент слетал столь же легко, как шелуха со зрелой луковицы. В остальных же двух случаях… Что же, кусок корабельной обшивки, тот самый злополучный заклинивший сегмент разносило в пыль. Кортез отбросил ремонтное орудие в сторону. Чертыхаясь одним прыжком приблизился к Эйне.
Девушка была без сознания. Её грудь была неподвижной. Она не дышала. Кортез, про себя сыпя отброной бранью, проверил пульс Эйны. Пульс едва прощупывался…
-- Ты не возьмёшь мою душу, дрянная тварь! – голос Яна был сорванным. По вискам струилась кровь…
Ларионов висел во тьме. Он был сердцем тьмы. И тьму эту создал нелюдь. Ян застонал, он почувствовал, как плоть кистей рук сгорает, испаряется. Бравый капитан, такой хладнокровный, такой уверенный, такой опытный, сейчас был беззащитен. Он не мог даже пошевелиться… Тогда Ян закрыл глаза, призывая прошлое дать ему сил…
Дэвлин Оверлорд, Дэвлин Суровый, как называли его верноподданные, направляемый чудовищной энергией, высвобожденной Гильдией Телепатов, мгновенно переместился в пространстве. Это было похоже на переход сквозь гипер, но без положенных шести дней. Красивый, одноместный истребитель, подарок операторов, яростно обрушил всю мощь своего вооружения на неведомого противника…
Ян закричал что было силы, и крик его сминал тьму, как мог бы ломать темноту яркий, режущий глаза свет. Ларионов упал на холодный пол своей каюты… Он не победил. Он просто выжил. Выжил и убил своего врага. Как выжил? Чем убил? Ян не знал… Да и знать не хотел… Рот был полон крови, лицо горело от порезов, но самое страшное – руки… До самых локтей они превратились в угли… Пахло свежепролитой кровью, палёной костью, и мертвечиной. Ларионова вырвало, и он выключился.
Натаниэль рывком встал на ноги. Голова кружилась, болела, и казалась совершенно лишней частью тела. «Силовой барьер» исчез. Диана лежала на полу, она плакала… Словно ребёнок, брошенный в темноте, и снедаемый страхами, Воронова дрожала всем телом, колени её были плотно прижаты к животу.
-- Оператор, проверь её статус… И займись ремонтом, если нужно. В меня не вкладывали знания о внутренней механике людей.
Шэкли повернул голову на голос. Резкий, холодный, такой неживой. Его взору предстал двухметровый дройд-ремонтник. Резак на его стальном плече был бело-алым. Удивительно, как он ещё не оплавился. Ремонтник обладал четырьмя конечностями, но руками можно было назвать только нижние две. Левая верхняя «рука» была тестером, о чём свидетельствовал длинный узкий шип, венчающий её вместо кисти. Правая же верхняя «рука» оканчивалась трубкой. Судя по всему она была каким-то сканером. Тело этого механического монстра было кубическим, заменителем ног служили гусеничные траки. Голова была полукруглой, предельно простой. Там были только динамик, и один оптический детектор – большой стеклянный «глаз», пульсирующий недобрым алым светом. Если отбросить ремонтные приспособления, по внешнему виду дройд напоминал одного из «ямных псов», старые модели эрейсерских боевых роботов.
Подавив желание просто убежать, чувствуя неясное беспокойство по поводу этого странного дройда, Натаниэль склонился над Дианой. Слёзы текли по её бледным щекам.
-- Госпожа Ворнова… Диана! Очнитесь! Очнитесь же!
-- Глупая куча белкового хлама, это не поможет, ищи нашатырь, чёртов тугодум. – Казалось в голосе дройда прорезались злоба и презрение. Шэкли не обиделся… Он и впрямь был тугодумом. Всплеск ментальной, электромагнитной, и ещё чёрт знает какой энергии прокатился по кораблю, и сознание Дианы сейчас просто принадлежало потоку кошмарных видений, как то, что пригрезилось самому Оператору. С той лишь разницей, что Диана не могла прийти в себя самостоятельно. Но нашатырь искать было некогда. Был и другой путь.
Оператор поднёс левую руку к лицу. Что есть силы укусил себя за большой палец. Кровь Оператора имела резкий, совершенно непередаваемый запах. Она пахла дикой смесью цветов, трав, корабельный жидкостей. Это было вызвано крайне сложным химическим составом такой крови. Натаниэль поднёс прокушенный палец к лицу Дианы. Девушка закашлялась, но открыла глаза.
Саливан возился с дверью капитанской каюты. Дверь просто сошла с ума. Что-то исказилось в электронике, и вместо привычных символов интергалактической речи высвечивала какую-то белиберду, могущую ввести в уныние любого. Но дройда белиберда не волновала, он методично возился с портативным компьютером. Длинная игла тестера была до половины вогнана в электронную замочную скважину. Но от этого легче не становилось. Дверь упрямо просила пароля.
-- Всё возишься, да? Отойди, и дай дорогу тяжёлой артиллерии!
Саливан вбил в компьютер команду, и тестер втянулся. Человекоподобный дройд сделал несколько шагов назад. Саливан знал, что там где нужна грубая физическая сила нет ничего более полезного чем Вэлс. Невольно Саливан даже залюбовался, как его стальной брат быстрыми лучами плечевого резака полосует упрямую дверь. Дверь быстро стекла вниз шипящей лужецей исплавленного железа. Но резак Вэлса, до этого изрядно перегретый, не выдержал ещё одного подвига. Раздался злой хлопок взрыва, густой сизый дым окутал коридор.
«Не останавливайся… Меня не так сложно починить, хоть большинство цепей и выведены из строя. Мой ИИ в порядке. Просто взгляни что с капитаном. А я перезагружусь и начну диагностику… Понять насколько я повреждён – это единственное, что я сейчас могу. Приоритеты, Саливан… Помни о приоритетах…» -- с Вэлсом видать и впрямь было плохо дело, если он обратился не голосом, а радиосигналом на внутрикорабельной частоте. Но о приоритетах Саливан не забывал ни на минуту… Кортез, создавай их двоих, сделал краеугольным камнем электронного сознания мысль о том, что жизни членов экипажа важнее всего… Даже важнее жизней всех остальных людей…
Эйна очнулась. Всем телом она ощущала слабость, она была не в силах пошевелить и пальцем. Старший врач просто висела в воздухе. А по комнате плыл странный, ни на что не похожий, пьянящий запах. Пахло домом, свежескошенной травой, яблочным пирогом, и крепким кофе… Вдруг ей стало так спокойно. Умиротворение разливалось по всему её телу…
-- Кортез… -- шепнула она, и тут же ощутила, как мягкий шёлк его перчатки коснулся её шеи…
-- Не смею коснуться к тебе голыми руками, моя госпожа… Мои пальцы очень грубы, ты найдёшь их прикосновение неприятным… Ты в порядке? – Даже голос Аморалеза казался другим. Робкий полушёпот… Весёлый Техн ни разу не говорил так за вот уже не один год работы на «Мародере».
-- Да, и думаю во многом благодаря тебе… Скажи, что это было? И почему я ничего не вижу?
-- Что-то прокралось к Ларионову… Не знаю что, но были атакованы сразу с двух сторон… ЭМИ прошлась по кораблю, радостно перехеривая всю механику, а потом… Что-то усилило отрицательные эмоции Яна, и по кораблю прокатилась ещё и какая гипнотическая погань… У меня с рождения ментальный компенсатор, этими фокусами меня не проймёшь, но остальных ребят накрыло, это однозначно. Статус: гравитация вылетела в дупу, системы жизнеобеспечения тоже, заряд в гравиотбойнике кончился… Мы сейчас здесь вдвоём, в темноте, и полной неизвестности… -- Эйне вдруг стало жаль его, чудаковатого гения электроники, запертого внутри корабля, почти каждый прибор которого он либо создал сам, либо неоднократно ремонтировал.
-- Кортез… Мы по прежнему в моей каюте? Мы умрём здесь, да?
Аморалез устало засмеялся:
-- Нет, я принёс тебя в двигательную. У меня в каморке есть несколько рационов, и много воды… Всё будет хорошо, не парься над этим, Эйна … Нас выбросит где-то возле «Шайтана»… Патрули увидят дрейфующий корабль, и поступят согласно Кодексу Звездоплавателей. Отрапортуют на «Шайтан», а оттуда к нам пришлют рем-корабль, со спасателями и врачами на борту. Переживём кризис… Должны пережить… Меня реально стремает то, что мы ни в зуб не рубим что с остальными… Но насчёт Яна я иллюзий не строю… Эпицентром всего этого кошмара была его каюта. Что-то убило его… А после – либо издохло само, либо наш кэп забрал это с собой. Чёрт, мы даже не можем выбраться из этих коридоров… Всё к такой-то матери позаклинивало… Эйна… Тебе нужно было сказать мне сразу…
Девушка только сейчас почувствовала, что на ней нет глазной повязки. Но она всё ещё думала, что Аморалез хотел услышать о чём-то другом:
-- Не понимаю о чём ты, Кортез.
-- Ты Оператор Эйна… Наполовину Оператор… ты зря боялась меня… та война давным-давно закончилась, мой народ истребили Операторы, это факт. Но я не стремлюсь к мести. Я просто пытаюсь выжить… Я такой же изгой среди людей как ты… Нам не стоило сторониться друг друга с самого начала.
Это развеяло последние сомнения Эйны. Знания техники на уровне профи без дипломов специализированных академий, разгильдяйственный стиль жизни, постоянные беспробудные попойки… Эрейсер. Воин легенд старых, как осколки кораблей, что обречены вечно плыть в холодном вакууме.
-- Аморалез, иди ты… А хотя… Обними меня… Какая разница теперь? Почему-то мне кажется что темнота тебе совсем не помешает…
-- Даже наоборот… -- еле слышно промолвил Кортез, и их губы сошлись в страстном поцелуе… Эйна поймала себя на мысли что уже давно хотела узнать, как это – заниматься любовью в условиях невесомости…
-- Святой гипер… Мастер капитан! Что с вами было!? – Натаниэль даже отшатнулся, увидев в каком состоянии находится Ларионов. Саливан помогал капитану идти, с вкровь разбитого лица капитана то и дело срывались тяжёлые алые капли. Но руки… От рук капитана даже хладнокровного Оператора бросило в пот… руки Ларионова кончались обугленными костями вместо кистей.
-- Диана, немедленно возьми себя в руки и найди инъекционный пистолет… Мне нужна сильная доза не то я с ума сойду от боли… Все вопросы потом… Саливан, прислони меня к стене, дальше мной будет заниматься Оператор. Отправляйся к жилым помещениям и двигательной. Эйна и Кортез там.
Не прекращая бормотать что-то невнятное, Диана рылась в шкафчиках, то и дело на девственно-белый пол падали пробирки, бутыли, и медицинский инструментарий. Благо все препараты были в пластиковой таре, и просто не могли разбиться. Инъектор девочка нашла достаточно быстро. Быстро подошла к капитану, приставила к его шее иньектор, и дрогнувшими пальцами нажала на курок. Саливан уже успел уйти.
Натаниэль подошёл к капитану, встал справа от него. Ларионов с явным трудом обнял Оператора за шею. Шэкли поинтересовался:
-- Что будем делать?
Ян криво улыбнулся разбитыми губами:
-- Значит так, мы с Натаниэлем идём на мостик. Я попытаюсь оживить корабль. У нас тут всё работает на экстренных системах. Энергоснабжение двигательной было закреплено непосредственно за реактором. Реактор мёртв. Если Кортез там, то он заперт, пребывает в кромешной тьме, и вполне возможно лишён гравитации… В некторых коридорах гравикомпенсаторы ослабели, я не исключая возможности того, что часть их просто вышла из строя… Мне всё ещё не ясна ситуация с жилым сектором… Эйны нет с вами?
-- Должно быть она осталась в своей каюте… Капитан! Капитан! Скажите что с ней и Кортезом будет всё в порядке! – Диана с неожиданной даже для себя самой силой ухватила командира за воротник лётного комбинезона.
-- Ди, я не могу сказать тебе этого. Но для тебя у меня тоже есть приказ. Оставайся здесь. Как только мы запустим восстановление системы и получим доступ к двигательной и каютам, Саливан сможет вытащить Эйну и Кортеза… В том случае если они ранены, им немедленно понадобиться медпомощь. Именно поэтому ты не должна покидать свой пост.
Диана вытянулась по стойке смирно:
-- Есть капитан!
-- Натаниэль, потопали… Вполне возможно именно от нас зависят жизни оставшихся в неизвестности членов экипажа…
-- Мастер капитан, я ещё не успел выучить корабль…
-- Не беда, я буду говорить тебе по какому коридору следует идти.
И они двинулись, к мостику, в надежде вернуть жизнь кораблю, понять, насколько всё плохо… Натаниэль был абсолютно не привычен к тяжестям. Его спина болела, хоть капитан были не особо тяжёлым. Просто гравитация на «Вагабонде» была крайне низкой. Выросши в таких условиях, Оператор просто не привык нести что-то тяжелее собственного тела. Ларионов говорил, куда свернуть. Дважды им попадались коридоры, где притяжения не было вообще. Подозрения Яна оказались верны. Шэкли наконец осмелился спросить:
-- Мастер капитан… Что случилось с тем дройдом, который отправился за вами?
-- Вышел из строя. Надеюсь его интеллектуальные схемы не пострадали. Аморалез сделал из обоих на славу. Достойные члены экипажа, хоть и не живые… Кстати, можешь поздравить нас обоих… Мы на месте. За этой дверью – мостик…
-- Здорово! Но… Она откроется? – в голосе Оператора не было ни грамма уверенности.
-- Если бы… Боюсь нам нужно вернуться, найти Саливана… Он может сделать хоть что-то… Чёрт, мы просто потеряли время, Натаниэль.
Но тут Оператора осенило:
-- Секунду… Вы можете стоять? Просто облокотитесь на стену, так будет легче… Возможно нам не понадобиться Саливан… Я ничего не могу обещать, но стоит попробовать.
Ян кивнул. Шэкли аккуратно прислонил мнгострадального капитана к стене. Это было испытанием для него. Кто бы мог подумать, что Оператору прийдётся решать вопросы методом грубого физического воздействия?
Натаниэль громко выдохнул, собрал все оставшиеся силы, и с яростным криком впечатал стальной кулак в дверь… Дверь содрогнулась. Оператор ощутил безумную боль, которая едва не заставила его заплакать. Но тут же он понял – будь это его естественная рука, каждый палец был бы раздроблен в пыль. Результаты не заставили себя долго ждать. Дверь неожиданного распахнулась. Створки втянулись в стороны. (?)
-- Добро пожаловать, мастер капитан… -- Натаниэль улыбнулся сквозь боль.
Оператор помог капитану войти, и двое уставших мужчин оказались наконец на мостике. Удивлению обоих не было предела, когда они увидели что вся электроника там была цела, но Овермайнд, испытав серьёзнейший сбой, больше не функционировал. Ларионов, шатаясь, доплёл до капитанского кресла. Упал в него. Шэкли помог нацепить на голову капитана шлем цереброуправления,
-- Удачи вам, капитан… Дальше всё зависит только от вас…
-- Возвращайся в медчасть, Оператор… Твоё присутствие сейчас гораздо важнее Диане, нежели мне… Хотя ни там, ни тут ты пользы не принесёшь… -- Ларионов криво ухмыльнулся.
Натаниэль понимал, что капитан изо всех сил пытается казаться хладнокровным, зло шутить, и делать вид что всё в порядке, но одни только его руки говорили о слишком многом. Не став спорить, Оператор отправился назад, по уже знакомым коридорам.
Диспетчер удивлённо уставился на монитор. Без вспышки, которой бы сопутствовал выход из гипера, без яркого огня, льющегося из сопел двигателей, даже без сигнальных огней на корме и носу, просто из ниоткуда вывалился корабль. Сомнений быть не могло. Это был «Мародёр». Огромная сигарообразная махина беспомощно дрейфовала в бездушном вакууме. Быстро преодолев оцепенение, диспетчер схватил наушники, сиротливо лежащие на приборной панели. Тонкие, длинные пальцы скользнули по клавиатуре, и диспетчер послал запрос:
-- Приём! «Шайтан» «Мародеру», прошу сообщить ваш статус… Повторяю, «Мародер» -- доложите ваш статус… Ян! Ян, чтоб тебя черти взяли! Какого дьявола у вас твориться?!
-- «Мародёр» «Шайтану»… Терпим бедствие, запрашиваем срочную помощь. Мы потеряли 43% всей электроники, нарушена целостность обшивки, несколько палуб в огне, система жизнеобеспечения не функционирует. Два члена экипажа блокированы в двигательном отсеке, их состояние неясно. – Диспетчер даже сразу не узнал голос Ларионова. Ян говорил отрывисто, по паре фраз, очень тяжело дышал. На то могли быть лишь две причины: кислород на исходе, либо капитан тяжело ранен.
-- «Мародёр», ваш запрос принят. Рем-корабль будет выслан к вам в течении пяти минут. Сохраняйте спокойствие, мы вас подхватим…
-- Хорошо, «Шайтан»… Спешите, жизни мои людей сейчас в ваших руках. У меня нет оборудования чтобы пробиться к ним. Конец связи.
Диспетчер смахнул со лба ледяной пот, переключился в режим внутренней связи, обьявил:
-- Экипажу ремонтника «Саппорт» немедленно подняться на борт. У нас ситуация. Код белый-алый. «Саппорт», как поняли?
Дежурный на «Саппорте» откликнулся мгновенно:
-- Это Шинжи Кертар, дежурный офицер «Саппорта». Вас понял. Экипаж на борту, мы уже готовились отчаливать… Передайте нам координаты потерпевшего, тип судна, если возможно – название и статус на данный момент.
-- Шинжи, координаты отправил. Тип корабля «вояджер», зарегистрирован у нас на имя Яна Ларионова, в документах корабль числиться как «Мародёр». Им сейчас жарко, парень. Имеют место разгерметизация, глобальные повреждения электроники, пожары на нескольких палубах. Жизнеобеспечение – офф-лайн. Отправляйтесь немедленно. Я сейчас же открою ваш шлюз…
-- Понято! Сделаем всё что сможем. Перевожу двигатели в форсированный режим. Выйду на связь, как только стабилизируем «Мародёра»… «Саппорт», овер…