В ожидании Блэкмора.
Отправляющиеся от гостиницы Октябрьская автобусы на Финляндию проносились мимо вывалившей из концертного зала толпы усталых, но одухотворённых зрителей. Люди, бывшие несколько минут назад единым целым, устремившимся к прекрасному, активно делились впечатлениями. На сей раз прекрасное щедро раздавали Blackmore’s night – уже в четвёртый раз в Петербурге.
Концерт начался с небольшой неприятности. Какая-то неведомая хворь, видимо, специально поджидавшая свою жертву в России, поразила одного из музыкантов группы, и концерт отсрочился на час с лишним. По некоторым данным, это был сам Блэкмор, захваравший желудком после дружественного вояжа в Москву. Конферансье пугал публику загадочными предупреждениями, и публика, - солидные господа лет за пятьдесят, восторженные девочки и горящие взором юноши – принялись курсировать между местами в зале и фойе, манившим соками и бутербродами с рыбой.
Через полчаса ожидания немного мёда добавили ожидающим музыканты группы, скрипачка и клавишник. Они бодро наиграли несколько лёгких мелодий, после чего тоскливое ожидание продолжилось с новой неукротимой силой. Кое-кто, вероятно, приезжие, потянулись к выходу. Когда свет окончательно погас, ознаменовав приход средневековья, Октябрьский погрузился в восторженный гул.
Новый альбом Blackmore’s night Secret Vouage ещё не увидел свет, но уже поселился в Интернете в виде официально выложенных сэмплов, и всякий, кто потратил время и трафик на ознакомление с ним, с первого звука понял, что гитарист и его вечная фея снова сотворили что-то очень тонкое и очаровательное. Впрочем, особенно баловать собравшихся новым материалом Blackmore’s night не спешили. Стартовая песня хранила в себе дух третьего альбома «Fires at midnight», звуча немного пафосно, но обаятельно. Ставшая традиционной средневековая деревенька-городок на заднике и не менее романтично нависший над сценой фонарь с искусственным пламенем лишний раз доказывали то, что настоящему мастеру от музыки не обязательно прятаться за многоногую подтанцовку и фейерверки. Настоящая музыка всегда приходит тихая – как музыка Blackmore’s night.
То нежный, то пронзительный, то зовущий голос Кэндис пропитывал собой зал. Даже мощные роковые пассажи подчинялись ему с изящной гибкостью. Факт для огорчения – на концерте не было Сестричек Луны, обаяшек бэк-вокалисток. Судя по всему, их в группе больше и не будет, потому что на привычном месте стояла новая скрипачка и вокалистка Gypsy Rose. Несмотря на то, что Сестёр Луны можно было по праву назвать одним из лучших бэк-вокалов в подобного рода музыке, Цыганская Роза оправдала своё имя: выстраиваемые ей вокальные гармонии создавали отличный фон для голоса Кэндис. Класс в вокале показал и клавишник группы, сначала исполнив шутовскую песенку «Drink», а потом профессионально подпевший Кэндис в «Renaissance fair».
Плюс ко всему, Gypsy Rose ещё и играла на скрипке так, что сердце замирало. Если учесть то, что после ухода предыдущей скрипачки, Blackmore’s night надолго остались без такого важного в фолке инструмента, то выбор в между ним и вокалом в пользу скрипки кажется вполне логичным и разумным. Скрипка пела громко и чисто, выводя то замысловатые ренессансные пассажи, то Чардаш, и Эдвин Мартон тихонько плакал в сторонке, трогательно обняв Диму Билана.
Чем отличается Ричи Блэкмор от других рок-музыкантов, так это отличным чувством юмора и самоиронии. Он прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что по большому счёту занимается обычной инсценировкой средних веков. Он не выходит на сцену и не начинает с пафосом и декламацией пропагандировать своё высокое искусство, чем частенько грешат другие мастодонты рока. По большому счёту Blackmore’s night отлично отдают себе отчёт в том, что играют некие роли, и играют их с юмором.
Чего стоит, например, импровизация на «Home again»! Несмотря на то, что это тоже продуманный и оригинально выстроенный ход, Ричи словно говорит – «да не смотрите вы так на меня, я же прикалываюсь, я просто хочу получить от этого удовольствие!» И вышедший на сцену во время исполнения лиричнейшей инструменталки «Memmingen» огромный толстый заяц – лишнее подтверждение тому, что пафос – не есть выбор Блэкмора.
Собственно, русская народная «Виновата ли я» тоже в каком-то смысле сыграла роль китча в хорошем смысле этого не очень хорошего слова. Любопытное звучание и английские слова прибавили истрёпанной ещё Надеждой Кадышевой песенке тот самый милый колорит, который появляется у всего, за что берутся Блэкмор и Кэндис.
Как всегда очаровательная Кэнди, заваленная букетами цветов, рассказывала про каждую песню и смеялась, и вот только конец концерта показался подозрительно скомканным. Группа намеревалась сыграть «Fires at midnight», но зал захлебнули вопли, и в результате вместо этой ударной композиции с третьего альбома прогрохотал рок, обычно исполняемый на бис. Вот потому-то и вышло, что биса никакого не получилось, и Блэкмор буквально унёсся со сцены, а вслед за ним и Кэндис, обронившая напоследок только традиционное «bye-bye, we love you».
Остаётся надеяться, что господин Блэкмор не обиделся на русскую публику за подобное пренебрежение к своей нынешней музыке в пользу воинственных аккордов прошлых лет. Надо знать странный менталитет бывших поклонников Deep Perple, отчаянно цепляющихся за прошлое и не очень привечающих средневековое настоящее уставшего от рока мэтра.
И сколько бы ни прошло времени, хочется верить, что Блэкмор всё равно вернётся – с чем-нибудь новеньким и отчаянно красивым, и снова на словах «of thousands stars» в песне по потолку концертного зала разбегутся мириады зайчиков-звёзд, и сиреневый цвет заполнит пространство во время «Under the violet moon».
Ведь правда?