— Коровы совсем обнаглели! — зашла домой младшая сестра — Света. — Иду по Щорса, а навстречу — корова, и мордой к сумке тянется. Не знаю, что она там унюхала, вроде как ничего вкусного нет. Я от нее, она ко мне, а хозяин рядом идёт — хоть бы слово сказал. Я уже в канаву залезла. Не выдержала, говорю ему: «Мужчина, уберите корову!»
Я посмеялась над её злоключением, но в нашей деревне вообще какие-то странные животные. Как-то, уже зимой, проснулась я посреди ночи.
— Ку-ку! — сказали за окошком.
«Кукушка, — подумалось мне. — Февраль».
Что-то здесь было не так. Прислушалась внимательнее.
— Ку-ку!
Точно кукушка. Может, это та сумасшедшая кукушка, которая летом квакала? Я долго слушала — игнорируя стук капель из протекающего крана на кухне, тихое дыхание спящей мамы.
— Ку-гав!
Собака. Вот это я понимаю. Какая ж зимой кукушка? С другой стороны, кто их, этих кукушек, знает? Надо бы где-нибудь орнитолога выловить.
— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! — снова начала брехать собака. И я, успокоившись, заснула под эту сомнительную колыбельную.
А у соседей через дорогу собака хрюкает. Ещё одно примечательное создание обитает в районе Мебельного комбината — лай этой собаки похож на смех дятла из старого американского мультика.
В мае вечером вышла во двор, слышу — где-то на болоте лягушачий концерт.
«Ну хоть эти натуральные, — думаю. — Или это тоже собаки? Развлекаются они так: собираются стаей и квакают».
Кругом одни собаки. И коровы интересные. А ещё кукушка-квакушка. Кстати, должна уже скоро объявиться.
Написала я это, оторвалась от тетрадки и только тут заметила кота: он оперативно заглатывал стянутый со стола кусок рыбы.
— Ах ты собака!