Вафлику исполнилось семь лет. Для кота - возраст критический, можно сказать, переломный. Дальше - или мочекаменная, а за ней - дедушка Кондратий, или тихие радости кошачьей старости в качестве единственного компаньона суетливой старушки-хозяйки. Сидя на оконной раме, точнее на форточке, и озирая украсившийся свежей весенней зеленью двор сквозь мелкие дырочки москитной сетки, Вафлик вспоминал свою недолгую, но для семи лет вполне насыщенную жизнь.
Кличку свою он получил за нелепую, почти неестественную окраску. По какому-то генетическому недоразумению, он был не полосатым, а скорее клетчатым - серо-рыже-черно-белая клетка украшала собой не только спинку и бока, но и мордочку. В пестроте оттенков невыразительные зеленовато-серые глаза терялись, а вечно недовольное выражение мордочки делало котенка еще менее симпатичным.
Из-за своей необычной внешности Вафлик первым из пятерых котят "магазинной" кошки Муськи получил кличку. Хозяина же он обрел самым последним. Вафлик не был ни игривым, ни любопытным, как другие котята. Не обладая природной живостью, он всегда попадал к миске последним, когда на дне оставались одни объедки. Недоедая, он начал потихоньку подворовывать, за что получал от Зинаиды, продавщицы маленького круглосуточного магазинчика, тряпкой по носу. Рос Вафлик медленнее остальных, всегда проигрывал в шуточных поединках с другими котятами и предопчитал одиночество обществу братьев и сестер. Вафлику было уже четыре месяца, когда Зинаиде наконец удалось сбыть его с рук на руки Петровичу - любителю пива и завсегдатаю магазинчика.
Петровичу Вафлик нравился - такой же угрюмый и независимый. Да и коту этот одинокий пожилой дядечка поначалу показался хорошей компанией. Однако, жизнь нашего кошачьего друга после перехода в ранг домашних котов скорее ухудшилась. То, что Петрович забывал сменить воду, положить еды, и убрать горшок не пугало котика. Он был счастлив обрести собственный дом. Больше всего нравилось Вафлику сидеть на форточке, смотреть во двор, нюхать воздух и думать. Улица манила и пугала его: посторонние непонятные запахи и звуки казались посланиями из другого мира, таинственного и недоступного. По утрам, когда Петрович уходил на работу, Вафлик устраивался на кухонном окне, отважно свесив хвост наружу, и мечтал о новой яркой жизни, полной приключений и даже, воможно, сказочных кошачьих принцесс.
Но в один из понедельников Петрович не встал, как всегда, в семь часов и не пошел на работу. На самом деле он уже никогда больше не ходил на работу. Что значительно хуже, со временем он стал ужасно злым - его раздражало сидение Вафлика на форточке, маленькие кучки, которые кот время от времени оставлял в коридоре (когда горшок был не убран). Раздражало, что кот слишком много ест. Вафлик и правда стал обжорой после того, как хозяин снес его к ветеринару, чтобы предотвратить ущерб мягкой мебели, обоям и прочим обтрепанным сокровищам своей однокомнатной квартирки. В общем, хозяин стал неласков, иногда награждал Вафлика пинком-другим, орал на него, а потом, напившись, в порыве нетрезвого раскаяния, прижимал к себе и дышал перегаром прямо в мордочку. Петрович еще больше злился, когда кот упирался, не желая нюхать противный запах сивухи и дешевых сигарет и швырял кота через всю комнату в угол или запирал в туалете.
Однажды, Петрович заметил у Вафлика небольшую проплешинку за ухом и, испугавшись лишая, отнес кота в местную ветеринарую клинику, где похожий на медведя врач, с шерстью в ушах и недоброй складкой на лбу, незнакомый с понятием кошачьего авитаминоза, подтвердил его страхи и предложил Вафлика усыпить. Петрович, будучи трусом, но не садистом, отказался, но, выйдя из поликлиники, вытряс Вафлика из дешевой черной китайской сумки на молнии, развернулся, и быстро, не оглядываясь, поспешил на автобусную остановку.
Вафлик, оказавшись в шумном и хаотически-непонятном космосе, который с таким любопытством рассматривал в форточку, смертельно испугался и, прижимаясь к земле, рысью юркнул под ближайшую скамейку, где и был найден своей нынешней хозяйкой, бывшей учительницей, Марией Васильевной.
Сидя на форточке, Вафлик предавался тяжелым думам (люди ошибаются, приписывая только себе кризис среднего возраста).
Уже семь лет, последние пять - относительно удачные. Хозяйка честно делила с котом свои последние крохи, время от времени покупая даже кошачьи деликатесы, хотя на учительскую пенсию - не разгуляешься. Ее также не раздражало что Вафлик толст и угрюм, она даже считала это несколько пикантным - не кот, а помесь Онегина с Печориным - вещь в себе, задумчивый и "непрозрачный". Она любила поболтать с котом и приласкать его, немного обижаясь, когда Вафлик вырывался и угрюмо брел в угол, который самолично избрал себе в качестве резиденции.
Семь лет, а ничего не сделано: за окном яркий мир звуков и запахов, а его мир - маленькая тесная хрущобка; ни одного веселого марта, да и теперь уже - не судьба; за всю жизнь - ни одного растерзанного дивана: Мария Васильевна стригла ему когти. Нет в жизни счастья...
Говорят, что счастье, это верить и любить кого-то. Но кто же объяснит, как этому научиться? Вафлик лениво соскользнул с форточки на подоконник, неуклюже спрыгнул на пол и побрел к миске, сохраняя привычно меланхоличное выражение мордочки.