Если бы кто-то еще год назад сказал капитану милиции Петру Любутину, что он в ближайшем будущем уйдет из органов внутренних дел и откроет частное детективное агентство, дело вполне могло закончиться мордобитием с весьма предсказуемым исходом. В том смысле, что Любутин схлопотал бы выговор по служебной линии, а самодеятельный «прорицатель» – весьма ощутимые телесные повреждения. И еще бы радовался, что они оказались всего лишь легкой или средней степени тяжести. Бывший десантник-афганец, окончивший после демобилизации высшую школу милиции, характер имел взрывной, а кулаки – быстрые и точные…
Однако, как говорится, человек – предполагает, а Бог – располагает. После распада страны, которой в 1981 году рядовой Псковской дивизии ВДВ Петр Любутин присягал на верность, жизнь у него пошла наперекосяк. У независимой России на переднем плане были совершенно другие заботы. И служба в милиции стала для многих слишком тяжелой ношей. Некоторые «отцы» - командиры с большими звездами на погонах быстро сориентировались в рыночных отношениях и стали активно помогать как новоиспеченным бизнесменам, так старым и новым бандитам. Либо – тем и другим в одном лице. Естественно – не безвозмездно.
А подчиненным оставалось приноравливаться к новым условиям, или, сохраняя честь мундира, вступать в непримиримый конфликт и на «передовой», и в тылу. Ежедневно рискуя получить пулю, как в грудь, так и в спину. Все это за мизерное жалование и с весьма смутными перспективами служебного роста. А ведь у большинства были семьи, в которых они зачастую остались единственными кормильцами.
Капитану Любутину в этом плане было, конечно, проще. Незадолго до окончания школы милиции он женился на молодой актрисе местного драматического театра. Но пылкая любовь угасла меньше, чем за два года. Уж слишком разными оказались взгляды на жизнь у восходящей звезды областной сцены и бывшего воина-афганца, ставшего инспектором уголовного розыска. В просторечии – ментом. Да и «служба дни и ночи», как пелось в некогда популярной песне, этому только всячески способствовала.
Справедливости ради здесь следует добавить, что будущая театральная дива ушла не просто от Петра Любутина. Она ушла к главному режиссеру театра. Так что покинутому супругу осталась в утешение полученная совместно двухкомнатная квартира в одном из спальных районов. Вместе с клятвенными заверениями бывшей супруги никогда в будущем на сию жилплощадь не претендовать. Напечатанными, кстати, в двух экземплярах и нотариально заверенными.
Поперхнувшись "первым блином", Любутин в обозримом будущем еще раз ставить над собой подобный эксперимент как-то не планировал. Оставшейся же в его единоличном распоряжении квартирой был искренне доволен. И с друзьями время от времени было, где спокойно посидеть, и женщину привести. Ну, а что? Ничто человеческое и нам не чуждо.
А вот "достойно" вписаться в рыночные отношения, увы, не получилось. Понятия чести и совести для капитана Любутина были не пустым звуком. И, в очередной раз, сказав начальнику городского уголовного розыска все, что он о нем думает, Петр положил на стол служебное удостоверение и табельный пистолет. И ушел.
Жизнь предстояло начинать с чистого листа.
Немного поразмыслив сам и посоветовавшись с друзьями, он решил попробовать себя в частном бизнесе. И открыл первое в городе детективное агентство со «скромным» названием «Комиссар Мегрэ». Тем более что ничего другого, кроме как выслеживать преступников и метко стрелять, Петр Любутин и не умел. Плюс, естественно, самбо и некоторые восточные единоборства.
Правда, первые же дни на новой работе красноречиво показали, что преступников, в классическом понимании этого слова, ему вряд ли придется выслеживать. А вот неверных жен или мужей – так на любой вкус, цвет и рост. Иногда обращались коммерсанты средней руки. То – груз сопроводить, то – нечестного партнера разыскать. В общем, рутина и обывательщина. Но, на хлеб с маслом и колбасой, в принципе, хватало. Одному-то. Иногда даже можно было и икру себе позволить. Или коньяк…
Сама же работа частного детектива очень напоминала зебру: то густо, то пусто. Вот и последние две недели не принесли ни одного нового клиента. Несколько дней заняло оформление необходимых бумаг по предыдущим заказам, оплата различных счетов. А потом наступила полнейшая «творческая» пауза.
Приходишь на работу и тупо отсиживаешь положенных восемь часов. Хочешь – свежие газеты или книжку почитай. А когда надоест, можно и в себя уйти. Вспомнить былое…
Во-о, ёперный театр, жизнь-то как повернулась. Только четвертый десяток разменял, а вроде и на хрен никому не нужен. Семьи нет, детей тоже. Государству на тебя чихать с кремлевской башни. И – хорошо, если еще так.
Вон, интернациональный долг в Афганистане выполняли. Нас, едри его в качель, кто-то туда звал? Если по большому счету… За что боролись, на то и напоролись?
Лешка за каким хреном погиб? Попал под минометный обстрел и – копец! Ни тебе могилы, ни ордена посмертно. Родителям бумагу прислали: «Ваш сын, младший сержант Алексей Рачков, пропал без вести при выполнении интернационального долга». И куда им, ёперный театр, ее засунуть, извините. Родителям тех ребят, которые официально признаны погибшими, государство хоть какие-то деньги заплатило. Льготы еще есть. А здесь: ни сына, ни денег…Как и не было вообще человека.
Как будто это я не с ним десять лет за одной партой просидел. И в учебке не наши кровати рядом стояли. Даже в этот гребаный Афганистан летели на одном самолете. У меня за полтора года службы только легкая контузия, а Лешка и года не прослужил…
А в стране уже третий год что твориться? Единицы богатеют, а десятки тысяч не знают, как прожить от зарплаты до зарплаты. Витьку Семенова в августе встретил: жена уже год, как без работы, а ему отпускные заплатили только за неделю до начала учебного года. Живи, как хочешь. Отличный же, блин, пацан в детстве был. В одном дворе, ёперный театр, столько лет прожили. В деревню к деду вместе ездили. И учитель, говорят, от Бога. А жизни нормальной нет.
Надо будет ему как-нибудь позвонить. Узнать, как дела…
Легкий перезвон колокольчика, укрепленного возле входной двери, возвестил о том, что полоса безделья, возможно, закончилась.
Вошедшая (долгожданная потенциальная клиентка: чего уж душой кривить) оказалась женщиной средних лет. Длинный коричневый плащ из натуральной кожи, который она небрежно бросила на спинку кресла, и строгий брючный костюм были явно не турецкого или китайского производства. Массивное золотое обручальное кольцо и перстень с изумрудом тоже, скорее всего, куплены не на последние деньги.
- Здравствуйте, господин Любутин! Мои знакомые рекомендовали вас как делового и порядочного человека.
У нее был низкий приятный голос с легкой хрипотцой. Держалась женщина уверенно и спокойно, из чего Петр резонно заключил, что предлагаемое ему дело вряд ли отягощено какими-то чрезвычайными обстоятельствами. В крайнем случае, на данный момент.
- Мой муж последнее время работает в Москве. Но иногда приезжает домой. В последний свой приезд он два дня провел в этом новомодном оздоровительном центре «Лесной», что на Черном озере. У него какие-то общие дела с Брызгиным. Тот его и пригласил вместе отдохнуть. И меня несколько удивили два обстоятельства. Во-первых, отдыхать (даже и на два-три дня) муж обычно ездит со мной. Но, это не главное. Он приехал с этого «отдыха» какой-то не такой. Я даже не знаю, как это описать. Поверьте женскому чутью…
- Если я вас правильно понял, вы не подозреваете ничего криминального?
- Нет, для этого у меня нет оснований. Пока. Но мне все это не нравится. И я хочу, чтобы вы собрали всю возможную информацию об этом «Лесном». Тихо и аккуратно. Я думаю, десяти дней вам на это хватит. Оплата – пятьдесят долларов в день плюс накладные расходы. Вас устраивает?
От подобных предложений нормальные люди отказываться не должны. Тем более что работа предстояла не очень пыльная.
- Да, конечно. В каком виде вы желаете получить результаты?
- Мне вполне будет достаточно подробного устного рассказа. Подкрепленного необходимыми фотографиями. Вот ваш аванс, - женщина положила на стол три стодолларовых купюры. – Окончательный расчет после завершения работы. Через десять дней я у вас. В 10-00. Всего доброго!
Любутин аккуратно положил деньги в кошелек. Вынужденный отпуск закончился.