Ремонт холодильника по русски.
Этот холодильник я купил еще на заре советской власти – почти тридцать лет назад. И все это время он работал безотказно, хотя потаскал я его за собой немало. Привез и в новую свою квартиру. И вдруг старый товарищ начал давать сбои. Поработает чуть-чуть и замолчит часа на два, на три. Потом опять вроде как зафурычит, и снова тишина. Все потекло, продукты стали портиться. Попытки найти причину не дали результатов, холодильник оживал все реже, реже радуя слух и мягким своим воркованием.
- Отпахался, - с сожалением сказал я, подходя к нему в очередной раз. Выразил созревшую к этому времени мысль. – Пора тебя, брат, заменить на новый, пока идет праздничное снижение цен.
Холодильник молчал, кажется, он и вправду отработал свое. Но выбрасывать его сразу не поднималась рука, он словно стал членом семьи. И я пошел к соседу в надежде на то, что тот подскажет причину поломки. Сосед не отказал. Мы поменяли сначала вилку, думая, что дело в контактах. Вилка была старая, как и холодильник, концы проводов в ней держались на соплях. Затем весь электрический шнур. Потом разобрали какое-то реле сзади аппарата, попередергали трубочки, оплетавшие механизм, подкрутили гайки на двигателе и в других местах. Долго заглядывали в морозильную камеру и стучали ручкой отвертки по переключателю температур. Никакой реакции.
- Может, у него фреон вытек? – сделал предположение сосед, еще крепкий мужчина под восемьдесят лет, раньше знавший наизусть всю электропроводку в боевых вертолетах.
- Запаха никакого не было, - развел я руками. - Я бы его почувствовал.
- Он мог вытечь и незаметно, через трещинку с волосок. А у тебя форточки с дверью на балкон открыты.
- Если фреон вытекает, он работать перестает?
- А что прикажешь мотору гонять? Когда гонять нечего, он глохнет.
- Ну… не знаю.
- Если дело в этом, то ничем помочь не могу, - сосед стал собирать свои хитрые приборы. – Мы уже все пересмотрели, даже в задницу твоему холодильнику заглянули. Беги в мастерскую, она как раз через дорогу. Недавно новую открыли.
- Ну… Они теперь на каждом шагу.
- Разве это плохо? Все для народа и в народ, - молодящийся сосед криво ухмыльнулся. – Зато рядом, если что, твоего бородача на своем горбу можно дотащить.
- Да уж… В советское время этих мастерских было раз-два и обчелся.
- Холодильников тоже было днем с огнем не сыщешь. И драли как с сидоровых коз.
- Да уж…
На другое утро я пошел в мастерскую по ремонту бытовой техники, она расположилась в здании бывшего детского садика, долгое время пустовавшего по причине демографического упадка. За стеклами конторки мне улыбалась дежурной улыбкой молодая женщина. Походя расспросив о причине прихода, она начала записывать заявку в амбарную книгу, и через несколько минут так-же равнодушно высказала предположение, что скорее всего вытек фреон.
- А как это проверить? – насторожился я. Сосед уже намекал на подобную причину, но не знал, как ее исправить.
- Мастер придет и все вам разъяснит, - лениво вскинула бровки приемщица. – Скорее всего, где-то трубочку перегнули и образовалась щель. Через нее газ и вытек.
- Я не гнул, даже ни к чему не прикасался.
- Ну… такой холодильник и трогать не надо – сам рассыплется. От старости, - молодая особа снисходительно улыбнулась. – Но симптомы такие же, как вы описали – то заглохнет, то сам остановится. В общем, с каждым разом периоды тишины в квартире увеличиваются. Так?
Я смущенно передернул плечами, огляделся вокруг. Увидел прейскурант, висящий на стене сбоку. Напротив строки о закачке фреона стояла весьма приличная сумма, почти в половину моей зарплаты. Едва не самая высокая, даже якорь в моторе перемотать было дешевле. Я нервно пожевал губами и решился спросить:
- Девушка, во сколько обойдется такой ремонт?
- Прейскурант на стене, - живо откликнулась та, кивая на размеченную на графы картонку. – Там и сумма вызова мастера на дом.
Теперь общая сумма ремонта составляла как раз половину моей зарплаты в шесть тысяч рублей. Если к ней добавить тысяч пять, то можно со скидками, обещанными рекламными роликами солидных фирм, купить новый холодильник, при чем заграничного производства. Я раздумчиво потянулся пальцами к вискам. В это время девушка оторвалась от тетради, в которую вписывала мой адрес и причину прихода, и вскинула на меня свои глаза, чуть подернутые чувством снисхождения и даже некоего превосходства:
- Ваш заказ принят, мастер самое большее через два часа свяжется с вами по телефону и вы обговорите с ним все остальное, - она бросила авторучку на стол. – Думаю, что сегодня же он исправит ваш холодильник.
- Спасибо, - машинально поблагодарил я и направился к выходу из мастерской.
Придя домой, я достал из кладовки инструмент, схватил свои самые сильные очки и бросился к холодильнику. Перспектива расстаться с тремя тысячами рублей за ремонт аппарата, которому в обед стукнет сто лет, меня не прельщала. Но все трубки, опутавшие механизм сзади, оказались целыми. Оставалось содрать обшивку и проверить выводы этих трубок в морозильную камеру. Я бы пошел и на этот шаг, а потом выбросил бы раскуроченный аппарат на свалку, но платить такие деньги за старье я бы не стал. Это было уже слишком. С жиру, что-ли, стали беситься? Или новоявленные мастера решили навязывать свою ценовую политику, невзирая на доходы простых граждан. Но так и без работы недолго остаться. Впрочем, мастеровым это до фонаря – не желаешь платить, сиди без холодильника. Как тем же водителям маршруток: не хочешь выкладывать пятнадцать рубликов – иди пешком. А на дворе лето…
Я уже было разочаровался найти злосчастную дырочку, когда внимание привлекла трубка, отходящая от реле переключения холода. Когда-то это самое реле полетело и новое вместо него ставил мой зять. А потом я сам заводил конец трубки, заполненной фреоном, в морозильную камеру. Так было надо, иначе холодильник пахал бы без остановки. Но не мог же аппарат не работать из-за этого тонкого и длинного оловянного отростка, не имеющего к трубкам с фреоном никакого отношения. Я снова бросился к соседу.
- Не знаю.., - глубокомысленно поскреб тот подбородок. – Отросток тоже создает давление, отчего контакты в реле то соединяются, то разъединяются.
- Но он не подсоединен к системе трубок. Он сам по себе.., - переступил я с ноги на ногу. В голове вдруг мелькнула нужная мысль, я развернулся, чтобы поскакать по лестничным ступеням обратно домой. – Зато сам переключатель соединен проводами с двигателем.
- Не знаю.., - донесся сзади раздумчивый голос.
Едва успел переступить порог, как зазвонил телефон. Я понял, что мастер по ремонту бытовой техники спешит застолбить место, чтобы сорвать солидный куш за пару часов работы, но так-же знал, что теперь следует делать и мне. Ровным голосом договорился о встрече немного позже, потом взял деньги и помчался к автобусной остановке. Езды до центрального рынка было полчаса, я кинулся к первой же палатке с набором запчастей к холодильникам. Мордастый продавец окинул меня оценивающим взглядом.
- Сколько стоит вот этот переключатель? – спросил я у него, указывая на реле, похожее на нужное мне.
- Двести тридцать рублей, - без запинки ответил мордоворот, протягивая руки в том направлении. – Они одинаковые, подходят ко всем старым калошам советского производства.
- А если из этого вот отростка выйдет газ, холодильник будет работать? – поинтересовался я, не торопясь вытаскивать деньги.
Владелец богатства, разложенного на просторном столе, мужчина крестьянского вида лет тридцати двух, хитро прищурился, затем убрал руки и нагло уставился на меня. Его живот, уместившийся между толстых коленей, солидарно задергался в такт короткому смешку:
- Я на такие вопросы не отвечаю, может тебе еще разжевать и задарма в рот положить? – он жирной рукой отмахнулся от меня, как от навозной мухи. – Иди в мастерскую, там с тебя еще тыщенку за это сдерут.
Я неловко отступил назад, огляделся вокруг. Показалось, что на меня недобро поглядывают недавние слесари и свекловоды, поменявшие профиль своих работ и успевшие заиметь всего лишь на посредничестве лишнюю сотню баксов. Будто они враз переползли на ступеньку выше, а я так и остался на месте, предназначенном рабочему и колхознице с молотом и серпом в руках. Однако, не хило!
- Ты к Николай Алексеичу сходи, - негромко посоветовал кто-то из свидетелей короткой сцены. – Он тебе разъяснит что к чему. Бесплатно.
- А где он находится? – повернулся я на голос. Сбоку стоял худощавый лет под пятьдесят мужчина в клетчатой рубашке.
- За перекрестком, где Семашко начинает спуск к Дону, - мужчина кивнул головой вперед. – Его палатка вторая от поперечной улицы.
Я покосился на продавца запчастей, наливавшегося нездоровой краснотой, и скорым шагом направился по указанному адресу. Место Алексеича мне показали сразу. За таким же столом, заваленным разными железяками, сидел щупловатый и сухощавый продавец с сероватыми глазами. Одного взгляда хватило, чтобы распознать в нем коренного ростовчанина, обитателя одноэтажных трущоб, раскинувшихся вдоль крутого берега Дона за фасадами центральных улиц Ростова-папы. Выслушав меня, он вытащил из кучи деталей такой же переключатель режима работы, какой я смотрел перед этим у мордоворота, и молча протянул мне.
- Сколько? – разглядывая реле, спросил я.
- Двести рублей.
- У меня один вопрос.
- Говори.
Я быстро пересказал свою проблему и догадки, связанные с нею:
- Если из этого отростка вытечет фреон, то реле переключаться не будет?
- Ясное дело, - приподнял плечи Алексеич. – Газ охлаждается, сжимается, и контакты разъединяются. Или наоборот.
- Реле связано проводами с двигателем, - продолжил я как бы сам с собой свои рассуждения. – Значит, мотор тоже то включается, то выключается, в зависимости от температуры в морозильной камере.
- Мыслишь в правильном направлении, - добродушно ухмыльнулся продавец. – Реле для того и предназначено.
Я заплатил двести рублей и быстро пошел на остановку транспорта. Нужно было успеть домой до прихода мастера по холодильным аппаратам. Дома снял старое реле, вместо него всунул в гнездо новое и подсоединил концы проводов. Затем воткнул вилку в розетку. Двигатель сразу добродушно заворчал. Показалось, что холодильник однобоко улыбнулся. Этот старый пердун не спешил портить борозды, в которую его впрягли тридцать лет назад, он готов был при ласковом с ним обращении прослужить своему хозяину еще столько же лет. Как добрая собака. Я опять снял новое реле, поставил старое, затем потер руки, вышел из кухни в горницу. Присев на диван, принялся думать о том, на что можно потратить деньги, не израсходованные на покупку нового аппарата. Дыр в квартире хватало: и сантехника в хрущевском еще доме пришла в негодность, и колонка водонагревательная потекла, и пора было менять обои, пугающие гостей советской аляповатой расцветкой. Думы мои прервало пищание домофона, через пару минут в прихожую вошел мастер по ремонту бытовой техники. Можно было с порога заявить, что аппарат исправен и закрыть дверь перед его носом, но мне очень хотелось убедиться еще раз, как мы поняли демократию, загулявшую с некоторых пор по всему миру, в том числе и по нашей необъятной России. Когда он протопал на кухню, я невольно поймал себя на мысли, что взгляды у мордоворота с центрального рынка, торгующего запчастями, и у этого умельца по холодильникам почти одинаковые. В глубине зрачков обоих таилась алчность, едва прикрытая настороженным как бы вниманием к клиенту. Отойдя в сторонку, я стал ждать решения, которое должен был принять мастер. Тот долго принюхивался к объекту, постукивал по нему отверткой, открывал и закрывал дверцу. Даже подергал за провода и трубки. Он вел себя так, как мы с соседом до него. Но мы ничего не знали, неисправность искали методом тыка, а это был квалифицированный специалист. Наконец он оставил холодильник в покое и отошел на середину кухни:
- Фреон вытек, - не глядя на меня, со значением сказал он. – Надо закачивать новый.
- А если причина не в этом? – едва удерживаясь от издевки, спросил я, тоже не смотря на собеседника.
- Тогда будем искать поломку снова, - нехотя покривил щеку мастер. И всезнающе улыбнулся. – Но сначала надо закачать фреон.
- Зачем? – не удержался я от как бы глупого вопроса.
- Он же не работает.
- Может дело в электропроводке, или в двигателе. Или в том реле, которое прикручено внутри. А еще одно есть и сзади. Квадратное такое.
- Я проверил, там все нормально.
- Но закачать фреон стоит очень дорого.
- А вы хотите все за бесплатно? Какие вы, а? – даже обрадовался умелец, видимо, ему не единожды приходилось слышать подобные слова. – Надо платить за все. Или жевать сопли, а не вызывать мастера на дом. Будем закачивать?
Я молча смотрел на него, стараясь не выдать негодования, начавшего тревожить ноздри. И он стал укладывать отвертку и гаечный ключ в сумку с инструментами, по его лицу загуляли красные пятна раздражения. Видно было, что холодильник с самого начала был ему до лампочки.
- Вы даже как следует не посмотрели, а вдруг там другая какая оказия, - начал было я.
- Разговор окончен, оплатите вызов мастера на дом и мы с вами в расчете, - оборвал специалист
- Но вы же ничего не предприняли! – возмутился я.
- Я пришел по вызову, и этого достаточно, - вскинулся умелец. – Я поставил диагноз, сказал, что надо делать, вы не согласились. Это ваше право, можете вызывать другого специалиста, а мне за приход и консультацию заплатите согласно прейскуранта. Приемщица о нем была обязана вас проинформировать.
Я долго и пристально разглядывал специалиста из нового демократического российского общества. В голове крутились сравнения с хамоватыми кассиршами в магазинах, покидавшими рабочие места когда им захочется, отчего создавались очереди, с водителями маршруток и автобусов, не устававшими драть горло о повышении цен на бензин, детали и запчасти, и добивавшимися весомых скачков оплаты пассажирами своего труда. Со служащими в ЖКО, кажется, никогда не сидевшими на своих местах, никогда не делавшими в домах ремонта, не говоря о квартирах, но исправно поднимавшими цены на все. За телефон, за свет, за газ, за сотовый, за Интернет, за домофон, за кабельное телевидение… А чтобы подогнать людей к оплатам этих услуг, на телевышках годами не менялись ретрансляторы, отчего телевизоры плохо работали, в телефонах постоянно играло радио, двери в подъездах не держались на петлях. И невольно возникал вопрос, зачем надо было менять строй, если все оставалось по старому? Ведь по существу, внизу с советских времен ничего не изменилось, изменения произошли вверху – избранные стали еще богаче.
Понятно, что виноваты были не продавцы и шоферы - за их спинами маячили солидные на вид дяди. Но эти люди соглашались с начальством безропотно, с какими-то изуверскими ухмылками, словно они были не из народа, и даже народ, отстоящий от них по их мнению на ступеньку ниже, успели возненавидеть. Да и сами начальники являлись частью этого самого народа. Неотъемлемой. И все больше не терпелось сказать вслух, что стадо порождает стадо, а отдельное быдло такое же быдло. Сказкать не очередному умельцу, топтавшемуся передо мной с наглой ухмылкой на пухлых губах, который был «как все», а в пространство, заполенное этими «всеми». И уже не хотелось думать о том, сколько денег сдерут сантехники за новые трубы взамен старых и ржавых, которые они не поменяли в положенные сроки, за разводку и за вентили, постоянно протекающие.
А ведь мечталось поставить никелированные смесители, как в европейских домах, откуда пришла к нам та самая демократия. Оттуда к нам приходило все. И это все мы всем миром обсирали по русски – вонюче и основательно.
И приходил вывод, что нынешняя молодежь ничем не отличается от молодежи времен советов, все неудобства она так-же терпит молча. Разве что разбирается в электронике. Но тогда ее не было, а если бы была, мы были бы не хуже.
Значит, изменить в этой стране ничего нельзя. Она еще долго останется такой, какой ее сделало татаро-монгольское иго и последовавшее за ним, перенятое у басурман, крепостное право. С тем самым советским строем, переделанным под себя неисправимых. Убеждаться в этом лишний раз не следовало - все и без того ясно – проще и правда купить новый холодильник. Ну что-же, я в следующий раз так и поступлю, несмотря на молочные реки с кисельными берегами, отломанные нам нашим родным правительством виде худосочных зарплат и пенсий от великого пирога из природных богатств, собранных для нас нашими предками.
Я достал из кармана сто рублей и припечатал бумажку к плечу мастера по ремонту бытовой техники:
- Пош-шел вон, умелец, - прошипел я, стараясь не распустить руки. – Чтобы духу твоего здесь больше не было…