“Я видела, что Анлерина поправилась за последние дни. И все благодаря Хамалу. Юноша не отходил от нее ни на шаг, развлекая девушку придворными сплетнями, или рассказывая о своей бурной и нелегкой жизни. Именно благодаря ему Анлерина, прикованная пока еще к постели, чувствовала себя не такой уж и немощной. Пару раз в покои приходил ее отец, но его все время сопровождала Сарадна, поэтому Анлерина держалась с королем холодно и просила оставить ее, ссылаясь на слабость. Сарадна в такие минуты казалась ласковой и внимательной, король – заботливым и озабоченным. Говорил, как не странно, Хамал. Только этот молодой человек, еще недавно чужой и Анлерине и Врану, помогал отцу и дочери хотя бы сохранить видимость добрых отношений.
Именно благодаря Хамалу принцесса узнала, что принц еще не пойман, что Манрад уехал из дворца по делам, а младший брат Манрада, какой ужас, бросился в поиск со своей молодой женой. Придворные сплетники находили множество причин неожиданной выходки богатого отпрыска, но ни одна из них не устраивала нахмурившуюся Анлерину.
К концу дня Хамал принес новую весть – Манрад явился во дворец, и, не сходя с лошади, направился в храм судьбы, собственноручно возложив на алтарь венец своего брата, а рядом – венец его никому неизвестной невестки. При этом мне, бесплодному призраку, стало страшно. Ведь поднимем венцы с алтаря либо мы с Лансом либо те, кто нас убьет. После этого, рассказывал Хамал, Манрад долго просил о чем-то богов, стоя у алтаря на коленях, а потом, едва не пошатываясь от усталости, исчез в своих покоях.
Сам Манрад явился в принцессе только на следующее утро. Он вежливо поклонился больной и ее жениху, немного поговорил с девушкой на общие темы, осведомившись о самочувствии больной, и, сославшись на неотложные дела, вышел.
– Холодный, как змея! – прошипела Анлерина, едва за ним захлопнулась дверь.
– Говорят, он крайне предан вашему отцу, – осторожно начал Хамал. – Ваш отец не враг нам и не стоит лишний раз ссориться с его цепным псом.
– А еще говорят, что он любовник вашей матери, – содрогнулась Анлерина. – И как это сочетается с верностью моему отцу?
– Это что-то новенькое, – удивленно ответил Хамал, но я-то знала, что он бесстыдно врет. – Не думаю, что Сарадна так глупа.
– Не волнуйся, – успокоила принцесса жениха. – Они осторожны. И нам это на руку – не будет Сарадны, не будет и свадьбы.
– Не будет и меня, – тихо ответил Хамал. – Лучше попроси отца наладить отношения с соседями. Моя недальновидная мать в своей ненависти уже оскорбила два государства, а нам не нужна война...”
Внезапно я проснулась, и пробуждение было болезненным и неприятным – будто кто-то силой вытянул меня из пелены сновидения. Разбудил меня, как ни странно, стоявший рядом Смерч. Крылья восьмикопытного нахала касались моих колен, а глаза зловеще светились в темноте голубым огнем. Я уже хотела возмутиться, даже рот успела открыть, как Смерч прошептал:
– Тихо!
Сама не понимая почему, я закрыла рот, погасив в себе недовольство. В конце-концов, до сих пор пегасы отличались крайней тактичностью и просто так меня Смерч будить бы не стал, да и успею я повозмущаться, если он не сумеет объяснить причину своего странного поведения. Повинуясь пегасу, я прислушалась, кожей спины чувствуя, как поднял голову Снежок. Не зря прислушалась, потому что в комнате, помимо тихого дыхания спящих и негромкого храпа Белена, присутствовали какие-то лишние звуки. Сообразив, что эти “лишние звуки” в народе зовутся стонами, я резко села, просыпаясь окончательно. Мой ортопегас зашевелился, и его глаза засветились в темноте серебристым сиянием, Смерч все так же стоял рядом и, видимо ждал моей реакции. Я осмотрелась. Возле кровати, на полу спал Белен. Едва я легонько прикоснулась ладонью к его плечу, как храп прекратился, он открыл глаза и прошептал:
– Поспать не дают...
– Тише, – сама того не замечая, повторила я слова ортопегаса. – Слышишь?
Белен услышал. В темноте что-то холодное коснулось моей руки, и я поняла, что Белен обнажил свое чудо-оружие. Только мне почему-то показалось, что в данной ситуации это поможет мало. Тихонько я добралась до стонавшего во сне Ланса и осторожно коснулась его плеча, инстинктивно убрав руку, когда пальцы натолкнувшись на слишком горячую кожу.
– Вставайте, живо! – крикнул Белен, который в критических ситуациях соображал гораздо быстрее меня. – Нашему господину плохо!
Кто-то завозился в темноте. Вареон первым подошел к кровати, в то время, как заспанный Вихрь торопливо зажигал свечи. Принц рассеянно посмотрел на больного, потом на Енаха и тот быстро произнес:
– Надо сбить температуру!
Мне стало жутко. Енах выскочил из комнаты и вскоре сонные и отчаянно зевающие слуги принесли пустую лохань, которую Ганар, не теряя времени, заполнил холодной водой. Вареон помог Вихрю перетащить моего “мужа” к лохани, в то время, как я, дрожа от холода и не замечая дрожи, все так же сидела на кровати. Ланс внезапно забился, заливая пол водой, и губы стоявшего рядом Белена затряслись от бессилия. Кто-то постучал в дверь. Бледный хозяин, искоса посматривая на притихших ортопегасов, осторожно предложил послать за лекарем.
Когда маленький лекарь с круглым лицом прибыл, Ганару и Вареону уже удалось сбить температуру, но Ланс лишь сильнее метался под действием неведомой болезни. Большинство времени он молчал, лишь стонал и рвался из цепких рук бледных от тревоги мужчин, в то время как ортопегасы, опасаясь попадаться под ноги снующих вокруг людей, сжались до небольших размеров и уселись возле меня на стоявшей у стенки скамье.
– Магия, – констатировал лекарь. – Кто-то атакует его изнутри. Нам нужен целитель.
– Ну, так приведите! – закричал взволнованный Вареон, но лекарь лишь покачал головой:
– Наш целитель вчера мирно скончался от старости. Нового еще не прислали. Простите, я ничего не могу сделать. Давайте ему настойку, но это вряд ли поможет.
– Отлично! – зашипел Белен, когда лекарь вышел. – Что теперь делать будем, господа маги? А, Вареон? – принц отвел глаза. – Может, ты скажешь, Ганар? Где ваши знаменитые знания и таланты?
– Вам надо спасать госпожу, – заметил Енах. – Если Ланс попадает под чужое влияние, могут произвести атаку и на нее. Ей опасно здесь находиться.
– Никуда не пойду, – прошипела я. – Даже и не думайте, он мой муж, я останусь здесь!
– Он не муж тебе, ведьма! – зашипел Белен, и Вихрь не выдержал:
– Может хватит оскорблять всех подряд? Да и было бы кому! Она больше помогала Илахану, чем ты, так называемый друг. Марга-то не оскорбляла его своим презрением, не выплескивала на него кастовую ненависть! Тебе не нравятся антрионы – это твои проблемы, а не его, понял! А теперь уведи госпожу, и не спускай с нее глаз. Если что-то с ней случится – ответишь передо мной!
Белен ненавидел антрионов, но подчиняться явно привык. Пусть даже глаза его и горели гневом, но он послушно помог мне накинуть на плечи плащ и вывел меня из комнаты. Сопротивляться не было сил, а в душе темным туманом клубилась обида. Опять двадцать пять: я всем мешала, я была для них чужой, и даже не могла побыть с Лансом, хотя понимала его лучше, чем каждый из них! Я даже сливала свою душу с его, а они...
Внизу случилось вполне предвиденное. Меня посадили за столик, Белен сел рядом и вскоре нажрался, как свинья, предоставив меня самой себе, а Снежок, съежившись до размера кошки (он и это умел!) примостился на моих коленях. Идти наверх я не решалась, больше идти было некуда, и мне ничего не оставалось, как сидеть и молча наблюдать за посетителями.
А наблюдать было за чем: внезапно дверь отворилась и в сонный зал вошла худенькая, маленького роста девушка с бледным лицом-сердечком и умными светлыми глазами. Ее тонкие и не слишком густые волосы были собраны в тугой пуританский пучок, а на лице не наблюдалось ни капли косметики, зато чуть позади нее шел модный в то время уродливый карлик в коричневом плаще, едва передвигавший ноги под тяжестью вещей госпожи. Белен икнул, поднял пьяную рожу, посмотрел на меня мутным взглядом, выдавил какое-то проклятие в адрес всех женщин и снова заснул.
– Это ваш муж? – спросила красавица, без спроса усаживаясь рядом. Впрочем, я была рада компании.
– Мой муж наверху, – не сумев скрыть презрения, ответила я. – Этот – должен меня охранять.
– Сейчас он и себя-то охранять не в силах! – с легкой ноткой иронии засмеялась девушка. – Может, я буду лучшей охраной со своим... слугой? Мне надо ожидать мужа, он подъедет чуть позже, так не могли ли вы скоротать со мной время за разговором? О! – ее глаза расширились при виде ортопегаса. – Какое чудесное животное! Мой тоже красив, но у него мягкая шкурка цвета мокрой земли, а ваш – как чистый снег, на вершине горы.
Мы разговорились. Девушка и в самом деле была умна, и разговаривать с ней оказалось сплошное удовольствие. Через некоторое время от ее мужа приехал гонец с вестью, что мужчина задержится, и девушка предложила мне пойти наверх, чтобы поболтать без свидетелей. С сожалением посмотрев на Белена, я согласилась и без проблеска сомнения поднялась вслед за незнакомкой по ступенькам.
Ее комната была максимально удалена от нашей, но полностью походила на предоставленные моей компании покои, только картина на стене изображала не сосновый лес, а березовый, да ковер на полу был более нежного оттенка.
Незнакомка сняла плащ, и под ним оказалось милое дорожное платьице синего цвета. Единственным ее украшением был маленький медальон на шее, и тонкий серебряный браслет на левом запястье. Через некоторое время мы уже сидели за столиком, и незнакомка то и дело подливала мне в бокал какого-то зеленого, приятного на вкус напитка. После первого бокала кровь по моим венам заструилась быстрее, затем медленнее, и, сама того не заметив, я заснула прямо по середине очередной фразы, в то время, как голос моей новой подружки непрерывно струился в ушах колокольным звоном...
Моя сила вновь перенесла меня в другое помещение, но, на этот раз, я оказалась в комнате рядом с Лансом. Мои друзья, если их можно было назвать друзьями, как раз закончили совещание и теперь приняли какое-то решение, которое явно не слишком им нравилось. Но вот Смерч, подойдя к Вихрю, ткнулся ему мордой в ладони и прошептал:
– Пожалуйста, не губи меня. Тот, кто борется с Лансом, хочет моего подчинения, но я люблю Илахана, он – мой друг.
– Мы тоже, – ответил маг, решаясь.
И тут случилось неожиданное, – меня куда-то потянуло, и я внезапно оказалась вместе с Вихрем на выжженной пожаром земле.
– Где мы? – спросила я, и лицо Вихря внезапно исказилось.
– Что ты здесь делаешь? Ты соображаешь, как это опасно?
– Не опасно для тебя, значит, не опасно и для меня, – пожала плечами я. И вдруг я прислушалась и замерла. – Слышишь? Ребенок плачет...
Вихрь недоуменно огляделся, а я посмотрела вперед и удивилась – как это я раньше не заметила? Прямо передо мной, на выжженной траве возле уродливого бугорка из красно-коричневой жижи, распустил лепестки ядовито-оранжевый цветок, испускающий тошнотворную вонь. Тишина стоящая вокруг так давила на нервы, что они, казалось, тихо звенели в такт пульсу.
Но меня уже не волновали ни бугорок, ни цветок. Рядом с бугорком сидел скрестив ноги мальчик лет трех и выводил странную мелодию, состоящую из давящих на душу едва слышных стонов. Вокруг ребенка, жадно протягивая к нему свои языки, играл огонь, нежно лизавший обнаженную детскую кожу, оставляя на ней волдыри. Вихрь, проследив за моим взглядом, и не обращая внимания на ребенка, мягко поманил огонь пальцем. Огонь послушался, оставив ребенка в покое и устремившись к Вихрю!
– Зачем вмешиваетесь! – закричал подозрительно знакомый голос.
– Вмешиваемся? – переспросил Вихрь, и огонь клубочком свернулся у его ног. Я подошла к ребенку и взяла его на руки. Малыш прижался ко мне, продолжая дрожать всем телом. – Я думал, что это мир моего друга.
– Я владею его снами! – прошептал тот человек, и я вдруг засмеялась.
– Ты? – закричала я, внезапно все поняв. – Помнишь, как я завладела тобой на площади? Помнишь холод моего сна?
Я почувствовала чужой страх и вдруг закричала:
– Молись, поэт, ты уже мертвец! Ты не получишь моего мужа, слышишь! И я знаю, кто ты! Один раз ты меня одолел, второй нашей встречи наяву тебе не пережить! Или забыл жертвенный камень два года назад? Думаешь, если отдал нашу тайну змеям, то стал неуязвимым? Я покажу цену твоей неуязвимости!
Страх стал походить на ужас, огонь вокруг нас разгорелся стеной, но вдруг погас, унося с собой чужие эмоции.
– Ты кто? – спросил мальчик, успокаиваясь, и я почувствовала, как он тяжел. Как же я устала!
– Мы твои друзья! – прошептал за меня Вихрь, забирая малыша, ставшего для меня невыносимой ношей.
– Спасибо, что пришли, здесь страшно!
– Разве? – спросил Вихрь, и я огляделась, увидев вокруг буйство зелени.
Мальчик осторожно спустился на землю, и, с благодарностью посмотрев на нас, убежал в лес, а рядом с ним несся свободный как ветер Смерч.
Я вновь оказалась в комнате рядом с Вареоном и смотрела, как очнулся Вихрь. Ланс, бледнея, с помощью Ганара садился на постели, и тут оба выдохнули слово, которое мне очень понравилось:
– Марга!
Разлившаяся по щекам Вареона бледность явственно говорила, что я слегка преувеличила его неприязнь ко мне, – оставив Вихря с Лансом, Ганар с Вареоном, прыгая через две ступеньки, спустились вниз и набросились на пьяного Белена:
– Где госпожа! – закричал Вареон, но чего можно добиться от пьяного? Только этого:
– Какое мне дело до этой дуры...
Стоявший рядом мальчик-слуга довольно улыбнулся, Вареон сжал кулаки, явно сдерживаясь, чтобы не ударить пьяного. Но побои не решили бы проблемы, и, не сумев ничего добиться от Белана, Вареон попробовал попытать счастья с заспанным хозяином. Тщетно! Бедный мужчина уже с полуночи спокойно нежился в кровати, и знать ничего не знал о глупых бабах, решивших погулять среди ночи. Последнее он вслух не сказал, но мне и по его глазам было видно. Поняв, что расспрашивать напуганного хозяина тщетно, Ганар пошарил вокруг глазами и наткнулся взглядом на хитроватую мордашку того же мальчика-слуги. Пока Вареон продолжал беседовать с хозяином, придворный Нарана сделал кое-что более полезное – он задал волнующий его вопрос мальчишке.
– Не помню, – изобразил испуг мальчик, но в его серовато-голубых глазах мелькнула шалость.
Ганар, призадумавшись, вытянул из-за пояса монетку и тихо прошептал:
– А если очень постараешься вспомнить?
Мальчик бросил быстрый взгляд на хозяина, убедился, что тот не видит, и, схватив монетку, почесал затылок грязноватой худенькой ручкой:
– Кажется, начинаю вспоминать...
Ганар вынул вторую монетку и, всунув ее в ручонку маленького шантажиста, прошипел:
– Не наглей, иначе я попрошу хозяина освежить твою память плеткой!
Мальчик-слуга, вовсе не испугавшись угрозе, скорчил смешную гримасу и изволил пояснить, что я ушла наверх с новой постоялицей.
На вопрос Ганара, где новая находится постоялица, хозяин пробормотал, что только что уехала. Вареон, быстро включившийся в разговор, поинтересовался, где находились покои путешественницы, и через небольшой промежуток времени они зашли в знакомую комнату, где и нашли мое мирно посапывающее тело.
Убедившись, что я еще жива, и сделав при этом такую мину, что мне захотелось рассмеяться, Вареон попытался меня растолкать. Тщетно. Не знаю, чего мне там всыпала в питье коварная путешественница (а, главное, зачем?), но это что-то было очень крепким. Задумавшись, Вареон порылся в карманах своего пояса и вытянул откуда-то темненький флакончик, с подозрительной для меня осторожностью вынул пробку и быстрым движением сунул сосудик мне под нос. Мое телесное я чихнуло, комната закружилась вокруг, навалилась паника, и меня со страшной силой втянуло в собственное тело. Это было больно...
Я очнулась. Сказать, что я была благодарна Вареону за чудесное пробуждение, я не могла – все мое тело горело в огне, и я бы высказала коварному принцу все, что я думаю о его манере обращения с дамами, но не могла вытянуть из себя ни слова – только отчаянно чихала. Невозмутимый Снежок сидел рядом, и его вид подействовал на меня успокаивающе, на меня, но не на Вареона.
– Ты понимаешь, что она могла тебя убить! – закричал Вареон.
– Понимаю, – спокойно ответила я, когда приступ чихания закончился. Почти закончился, потому что через мгновение я чихнула еще раз, последний. – Только, знаешь ли, я не совсем понимаю, почему меня не могли убить внизу возле пьяного... телохранителя.
– Ты меня поражаешь, Марга! – уже спокойней сказал Вареон, помогая мне подняться. Вернее, рывком ставя меня на ноги. Синяк будет... – Иногда мне хочется самому тебя убить на месте!
– Снежок хороший ортопегас, – ответила я, с удовольствием почувствовав, как с каждым вздохом мое тело все больше наполняется силами. – Но роль жены Илахана тебе бы явно не пошла.
Ганар подозрительно хмыкнул, а принц прикусил губу, сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Как бы там не было, но в этом мире уже оценили мой острый язычок и связываться со мной не спешили. А зря... Скучно!
А Вареон нашел на столе карточку с несколькими словами: "Внимательней надо быть, госпожа".
Вот так-то. Моего мнимого мужа спасла шаловливая дамочка. И я теперь знала, кто тот маг, что так стремился занять место Илахана. Тот самый жрец Южного квартала, который мне так не понравился с первого взгляда.
Вопрос в другом - что за ахинею я несла? Что за жертвенный камень?
Перед тем, как я уснула под самый рассвет, Снежок прошептал:
- Я рада, что ты успокоилась.
- А я когда-то была неспокойна?
- После привязки ты всех ненавидела, Ритона. - Вновь это проклятое имя. - Но другие ортопегасы говорили, что это нормально и у тебя пройдет. Я рада, что прошло.
- Марга, ты упряма до нельзя, - через сон я с удивлением почувствовала, как Вареон поднял меня на руки и отнес на кровать, а потом укрыл одеялом.
Окончательно я заснула, услышав голос Енаха:
- Дадим им отдохнуть до полудня. Ну и Белену надо протрезветь...