"...Мы правильно поступаем, что так сурово караем националистов всех мастей и расцветок. Они лучшие помощники наших врагов и злейшие враги собственных народов."
И. В. Сталин.
Из беседы с авиаконструктором А. С. Яковлевым 26 марта 1941 года.
Это событие - то самое пресловутое "белое пятно" в нашей истории. Упоминания о нём вы не найдёте ни в историографии времён заката Советской эпохи, ни даже в официальной истории Пограничных войск. А ведь благодаря высокому профессионализму Разведотдела, Особого отдела и, прежде всего, грамотным действиям командования Гадрутского отряда, не промедлившего ни одной минуты, благодаря самоотверженности и решительным действиям личного состава 5-ой пограничной заставы "Пайка", своевременному прибытию мото-маневренной группы Гадрутского отряда и личного состава отрядской инженерно-сапёрной роты, прибывшим позже на усиление комендантской роте и пограничникам других застав Отряда была БЕЗ ПРОЛИТИЯ КРОВИ предотвращена попытка спровоцировать пограничный конфликт между СССР и Ираном.
В моём рассказе нет попыток очернить или наоборот превознести ту или иную сторону Карабахской войны. Я не делаю попыток указать правых или виноватых, я просто хочу рассказать, как оно всё было, без ретуши. Я хочу отдать долг памяти моим братьям-"гадрутцам", которые совершили героический поступок, несправедливо предаваемый забвению.
Личному составу "Пайки" 1988-89 годов посвящается.
Приурочено к 20-летней годовщине этого события.
Во избежание кривотолков, мой рассказ - про дружбу народов, про то, как было до того, когда разные народы стали преднамеренно стравливаться националистами и прочими "заинтересованными лицами".
Фамилия старослужащего-армянина, фигурирующая в рассказе, изменена.
И ещё, предваряя могущие возникнуть вопросы: гуляющее с марта 2008 года по Интернету эссе "Пайки", которое подписано моим именем и фамилией, я никогда не писал! Этот пасквиль - результат "творчества" одной недобросовестной журналистки, без моего ведома и разрешения "позаимствовавшей" текст моего рассказа "Кумлахский инцидент" с одного ветеранского сайта, и опубликовавшей это возмутительное эссе, так же "творчески доработав" название, редакции одной национальной газеты. Эту мерзость, подписанную моим именем, они убрали только после того как я, случайно это обнаружив через два месяца после опубликования этого "эссе", потребовал от них это сделать. Опровержение публиковать они не стали, а эту "эссю" перепечатала другая национальная газета, со ссылкой на первую.
Текст оригинала моего рассказа "Кумлахский инцидент" приведён ниже.
Как эпиграф, слова из песни Александра Розенбаума "Афганская вьюга":
"...снова шулер нас мечет,
Да не тузами, шестёрками нас принимает сукно..."
Толчком послужила одна сцена из художественного фильма "Блокпост". Вдохновило же меня написать этот рассказ следующее: нынче, как всем известно, дружбы народов нет и, вроде как, не было никогда. Согласно ублюдочному тезису, усиленно внедряемому в умы нынешней молодёжи, СССР-де был лишь "тюрьмой народов" и ничем иным. Да только враки это. Помню на закате перестройки, (не к ночи будь помянута), Геннадий Хазанов как-то сказал, что вот раньше писали: член партии с такого-то года, а теперь станут говорить: с такого-то года - украинец, грузин, эстонец и т. п. И ведь как в воду глядел: такой разгул "национальных самосознаний" имеет место быть, что просто диву даёшься: ведь были же мы люди как люди, и вдруг, как будто затмение какое-то на всех нашло! Хотя тут я не совсем точен в определениях: не вдруг, и не затмение.
Хочу поведать приключившуюся в далёком теперь 1988 году историю, очевидцем и непосредственным участником которой был я сам. Но сначала небольшое предисловие.
Призвался я на службу в пограничные войска в 1987 году и попал служить в Нагорный Карабах. На "учебке" на нашей учебной заставе было два закадычных друга, просто не разлей вода: армянин и азербайджанец. Всё у них было поровну, друг за друга стояли горой, в общем - словно два брата родных. А кончилась их дружба в одночасье, когда начались у стен нашей части "народные гуляния" с криками "Карабах - наш!" То есть армяне кричали, что он ихний, а азербайджанцы - что их. И всё - те двое стояли у окон порознь и смотрели на скандирующих. Перестали друг с другом разговаривать, да что там - разговаривать, они даже за один стол в столовой отказывались садиться.
Ну а теперь, собственно сама история. В 1988 году было дело.
Служил я тогда по первому году на 5-й пограничной заставе "Пайка" Гадрутского отряда, на границе с Ираном. Личный состав был самый что ни на есть интернациональный: армяне, белорусы, дагестанцы, русские, украинцы, грузины, чеченцы. Как раз перестройка уже четвёртый год просто фонтанировала всяческим дерьмом и грязью: поле удобрялось и закладывались семена. Вот к 1988 году и подоспели всходы: украинцы с русскими начали припоминать друг дружке всякие "исторические несправедливости", дагестанцы с чеченцами принялись эдак искоса посматривать на русских, белорусов, украинцев, грузин и армян, короче говоря получилась наглядная иллюстрация приобщения к "национальному/религиозному самоосознанию". И продолжалось это помрачение умов, (иначе не скажешь), до одного далеко не прекрасного дня 23-го ноября, когда рано поутру личный состав "Пайки" подняли по команде "Тревога!".
Некоторые, я в том числе, сначала вообще плохо воспринимали действительность, потому как вернулись на рассвете со второй ночной смены с границы и поспали всего ничего. На "автопилоте" повскакивали с кроватей, оделись-обулись, вооружились кому чего было положено по штатному расписанию. Нам сказали: ждите, пока прояснится обстановка. Ну ждать, так ждать, собрались мы в курилке. Никто из солдат и сержантов ничего не знает.
Смотрим - на иранском берегу Аракса жандармы вдруг забегали как наскипидаренные, два крупнокалиберных станковых пулемёта не таясь (!) устанавливают. У нас глаза на лоб полезли. "Деды" сходу выдвинули версию: писец, приплыли - крысы съели дембельский альбом! Наверное Хомейни дуба дал и в Иран теперь наши войска вводить будут! (Может кто-то читая эти строки хихикать начнёт, типа рехнулись что ли, а нам тогда было не до смеха. Потому что был уже такой прецедент на Иранской границе летом 1941 года, если кто не знает.) Самые глазастые заметили, что пулемёты иранцы не в сторону нашей заставы разворачивают, а строго для ведения кинжального прострельного огня вдоль моста. Вообще ничего не понимаем! Может провокация какая?
Тут поступила команда построиться на плацу и нам сообщили, что по данным Разведотдела от Кумлаха, (крупный населённый пункт-железнодорожная станция), движется в сторону заставы многотысячная толпа, по предварительным данным, намереваясь прорваться на мост и уйти на сопредельную сторону, в Иран то есть. Начальник заставы приказал первому заслону, усиленному ПК, скрытно выдвинуться на пост "Особый" и удерживать калитку на мост. Всем остальным было приказано занять оборону по той стороне дувала заставы, которая выходила на Кумлах.
Почти в тот же самый момент вдруг из арки под железнодорожной насыпью начинает вываливать на футбольное поле перед заставой толпа местных и сразу, рывком, будто включили, пошёл гул от голосов огромного скопления людей. Мы оторопели: нас 47 человек, а местных, которых всё прибывает и прибывает, счёт уже на сотни идёт. Как их сдерживать?! Ведь сомнут! И тут, прям как в сказке, со стороны левого фланга выруливают БТРы отрядской ММГ, (мото-маневренная группа), и пара машин разворачивается так, чтобы перегородить расстояние от "системы" до заставской ограды.
Местные резко потеряли желание двигаться в сторону моста, подались назад с испуганными вскриками: "Мы мирный, сапсем мирный, танки зачем, да?" Нас всех на нервный смешок пробило: "танки", хе-хе. Толпа в нерешительности дёрнулась туда-сюда, а потом начала как бы закручиваться спиралью на футбольном поле, всё увеличиваясь в размерах и разбухая.
Внезапно всё это скопище, заводя себя всё сильнее и сильнее, начинает скандировать: "Армяне! Мы знаем - у вас на заставе есть армяне!" Жуткое зрелище - ни одного человеческого лица, хотя там и женщины были, и дети, только распяленные в крике рты. Рев стоял такой оглушающий, что нам приходилось чуть ли не орать, чтобы услышать друг друга. Смотрим друг на дружку, а у всех лица белые, страшно ведь, да и не понимаем ни черта.
Тут появляется наш замполит и командует старослужащему-армянину:
- Анисян, разоружайся и быстро на вышку Часового Заставы! Сиди там тихо, не высовывайся.
Потом, неспеша эдак, закатывает рукава своей камуфляжки, берёт первых попавшихся на глаза двух рядовых и они, обвешавшись пулемётными лентами, взяв по пулемётному коробу, втроём лезут туда же на вышку к часовому и Анисяну. Потом затащили туда ПК. Установили, снарядили, лейтенант командует, мол, а теперь вы двое можете вниз, к остальным. Те что сделали? А угадайте с трёх раз! Спустились само собой вниз... взяли по цинку патронов и обратно, на вышку.
Мы головы задрали, а замполит наш сидит на краю вышки, ноги свесив, правой рукой за ствол ПК держится, а в левой у него...губная гармошка и наигрывает он мелодию: "Ах мой милый Августин, Августин, Августин..."
Kакой-то "полкан" выскочил на плац, бегает, орёт нам: мол, а ну, щеглы, подсумки с жоп передвинули, куда положено, и ремни повдевали в лямки бушлатов! Сюрр какой-то на фоне сельской пасторали, нашёл время "филиповать"! Тут этот полкан-"филипок" задрал голову и узрел нашего замполита, во всей, понимаешь, красе: пулемёт, закатанные по локоть рукава и - с губной гармошкой. Секунд несколько вдыхал-выдыхал в холостую, сердяга, а потом как гаркнет, показывая на ПК:
- Лейтенант, ты чё, о.уел совсем?! Убери его на .уй! РАНО ЕЩЁ!!!
И тут мы все грохнули, такой ржач поднялся, даже местные по ту сторону дувала смолкли на несколько мгновений. А мы истерически, эдак, проржались и всем сразу полегчало - из оцепенения вышли и даже приободрились.
Тут прибыла к нам ещё подмога: такие войска, которых боялось, по слухам, всё НАТО, потому что этим суровым парням вообще оружие не выдавали - настолько они были немерянно крутыми. Думаю, все уже догадались, что подъехала к заставским воротам доблестная сапёрная рота. (Они у нас тогда как раз вели работы по замене старой "системы" на новую.) Начинают выпрыгивать из "66-х", все до единого классически, хе-хе, безоружные. Командир их, майор, тот ещё приколист, начинает на виду у толпы деловито, с матерками и шутками-прибаутками раздавать подчинённым арматурины и колья. Местные враз громкость сбавили: видят, что приехал народ весьма и весьма серьёзный, тары-бары-растобары разводить не намерен, а готов к немедленным действиям, исключающим двойное толкование.
Тут толпа совсем стихла, будто дирижёрской палочкой махнул кто. Смотрим, вылазит из-за детей с женщинами некий чин с усами и в милицейской форме. С ним рядом некто непередаваемо весь из себя мелконачальственный, так же как и первый с грациозностью стана на подобие пивной бочки. Тот, что в милицейских одеждах, крикнул:
- Я - начальник районного отдела милиции Кумлаха, а это, - показывает на другого, - уважаемый районный прокурор. Выдайте нам армян, их безопасность лично гарантируем.
Мы молчим.
Те подождали-подождали, и неизвестно как бы всё сложилось дальше, но тут местный прокурор решил вставить своё "веское слово":
- Быстро отдавайте армян и мы вас не тронем!
Уж не знаю, какие у кого до этого мысли бродили в голове, но после ЭТИХ СЛОВ... Короче говоря, мы все, как один, стали смеяться: зло, издевательски, с прищуром. ОНИ! НАС! НЕ ТРОНУТ!!! "Отдайте!". Щас, разбежались, тока калошки наденем!
Вперед вышел командир сапёров майор, (к сожалению не знаю его фамилии, имени, отчества), и сказал такие слова, что не знаю, как остальные, а я помнить буду до последнего моего часа:
МЫ СВОИХ БРАТЬЕВ НА СЪЕДЕНИЕ НЕ ОТДАДИМ!!!
Вот говорят: "наступил Момент Истины". Могу без преувеличения сказать, что для всех нас там, тогда, в тот самый миг он и был - один на всех. Было ощущение полного, всеобъемлющего единения и братства! Нет, не так - БРАТСТВА!!!
В этот момент мы осознали, что ВСЕ МЫ - БРАТЬЯ!
Сорок семь нас было тогда. Это такая малость, даже не капля в море, но мы вдруг стали СИЛОЙ НЕ-ПРО-ШИ-БА-Е-МОЙ и НЕПОДВЛАСТНОЙ НИКОМУ И НИЧЕМУ! НИКТО НИЧЕГО НЕ СМОГ БЫ С НАМИ СДЕЛАТЬ ПРОТИВ НАШЕЙ ОБЩЕЙ ВОЛИ!!!
Вот об этом надо думать, а не припоминать взаимные обиды действительные и мнимые, новоприобретённые или подёрнутые паутиной стародавние... Достучаться бы до сердца... Эх...
Кстати, та фраза майора-пограничника означала, что погранцы своих боевых братьев не отдадут никому, кто бы ни пришёл требовать их "выдачи". Если бы всё происходило, скажем, в Армении и на нашу заставу пришли бы местные требовать "отдать" им пограничника-азербайджанца, то мы поступили бы абсолютно так же и были бы сказаны ТОЧНО ТАКИЕ ЖЕ СЛОВА!!! Потому что пограничники соблюдали нейтралитет и нам было неважно, кто из нас какой национальности, потому что ВСЕ МЫ СТАЛИ БРАТЬЯМИ!!!
Тогда командование пограничных войск сделало следующие: всех военнослужащих-армян Гадрутского отряда, (то есть срочников, сверхсрочников и офицерский состав), перевели служить в Армению, а к нам из Армении перевели пограничников-азербайджанцев. На том стояли и, уверен, будут стоять погранвойска: неукоснительное соблюдение нейтралитета при межнациональных конфликтах. Наше дело - государственную границу охранять. Пока никто не пытается её нарушить, АБСОЛЮТНО ВСЕ ДЛЯ ПОГРАНЦОВ - ПРОСТО МИРНЫЕ ЛЮДИ! ВСЕ - БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ!!!
Продержались мы до вечера, и когда уже стемнело, а на футбольном поле запылали костры, (ноябрь как никак и местные решили погреться, не собираясь уходить на ночь), нас деблокировали. Под утро, когда толпа значительно поредела, подустала кричать: "Карабах - наш!" и потеряла, хе-хе, бдительность, вывезли на БТРе Анисяна до ближайшей вертолётной точки и он улетел к себе в Армению, на дембель.
Местные ещё долго не прекращали свои "посиделки" у "Пайки", а потом в декабре, в Ленинакане, то самое землетрясение 1988 года случилось, когда сам Ленинакан пострадал изрядно, а Спитак вообще разрушило до основания. И - как отрезало, сразу исчезла толпа с основательно загаженного футбольного поля, как ветром сдуло.
Вот только нет у моей истории счастливого конца, к великому моему сожалению.
Почему, спросите? А вы оглянитесь вокруг!