Знакомство с творчеством В.Н. Войновича у меня состоялось на уровне песенных 14 минут. Мне не было и 15, когда я прочитал «Один день Ивана Денисовича», а потом был «Архипелаг» по «голосам», и уже за пределами четвёртого десятка – «Москва 2042». Набора этих произведений было достаточно, чтобы в Сим Симыче узнать героя «Портрета на фоне мифа».
Мифотворчеством занимались и занимаются на разном уровне, исходя из разных побудительных мотивов, но от этого мифы не становятся более или менее безобидными. Одно, несомненно – содержание мифов подчеркивает как величие мифожителей, так и их мифотворцев.
Одно время мне часто приходилось ездить с киевского вокзала на электричке. И всегда при проезде платформы «Переделкино» весь вагон, в зависимости от направления движения, прилипал взглядами к тому или иному борту, а кто-нибудь из пассажиров обязательно указывал на долгодлинный забор с торчащим над ним треугольником крыши большого дома, с обязательным указанием на то, что в этом доме живёт автор «Айболита» и «Телефона». Жил ли в этом доме К.И. Чуковский или не жил, но все ощущали момент причастности к творчеству писателя, вплоть до некоторой эйфории соавторства.
Признаки мифотворчества на бытовом уровне мне приходилось наблюдать и в окрестностях 36-38 км Калужского шоссе. По просекам дачного кооператива «Писатель» прогуливались кучки отдыхающих из соседствующего ведомственного пансионата. Возглавлял такую кучку, обычно, коллега того самого знатока из электрички. Знаток, подводя публику к очередному дому, сообщал о том, кто в нём живёт. Константин Симонов, по мнению знатока, жил в деревянном срубе, Олег Попов – в отделанном «под шубу» сером коттедже, Людмила Зыкина - за трёхметровым зелёным забором, из-за которого можно было наблюдать «цеховых» петухов на крыше распевочного зала. Из почитаемых всеми знаменитостей я видел только Э. Рязанова, мелькнувшего на повороте и несущего на кукане нескольких щурят.
Географический диапазон действия "знатоков" резко расширился с возможностью получения загранпаспорта. Так и представляются окрестности Сантропе и вездесущий знаток, водящий очередную группу отечественных туристов: "А вот это яхта Абрамовича, а вот там..."
А сколько было сотворено мифов во времена не столь давние, но уже на более высоком уровне. Светящееся по ночам окно вождя. Маленков, надававший пинков Берии. Глупость Хрущёва перед самым его снятием. Героическая отсидка на Малой Земле. Миф о молодом секретаре, которому необходимо подучиться и тогда… И как этот секретарь в результате многоступенчатых вакансий окончил генсековскую школу экстерном, в результате чего диктатура пролетариата ему поперёк перестройки встала.
Гласность и плюрализм, разрешённые последним по времени генсеком, самая подходящая почва для культивирования мифов как на глобальном, так и на локальных уровнях, а правда, как оказалось, бывает лучшей политикой для отвлечения владельцев всего от процедуры приватизации.
Таким же отвлечением является миф о некоем дупле, в которое необходимо опускать жалобы и донесения. И неважно, что не каждому известно в каком лесу, и на какой горе это дерево с дуплом засыхает. Главное – создать иллюзию его наличия. Но до классического образа дупла по Ф.М. Достоевскому мифотворцы не дотянули. И дело, как мне кажется, не в самом А.И. Солженицыне (АИС), который задержался в своём поведении на уровне описанного им же Русанова. Барство, кредофрения и безразличие к индивидууму. Общение только с анкетными и статистическими данными (с койотами, а не с американцами) и не вполне объяснённые выводы из совокупности фактов.
Вообще факторный анализ подвержен принципу временной относительности. Но одного факта из жизни САИ при всей его относительности забыть нельзя. И факт это находится на входе в «Архипелаг». Выбранный САИ способ попадания в него подпадает под комплекс самооговора, с той лишь разницей, что при любом исходе пострадавшим является только самооговоривший. В жизненном эпизоде САИ есть ещё один пострадавший – участник переписки.
Следующий примечательный факт состоит в том, что САИ – либерал как по отношению к койоту, так и в понимании Достоевского по отношению к органам. Пётр Степанович Верховенский при общении с органами отчитывается перед ними, но кое-что замалчивает, и в этом видит принципиальную разницу между либералом и подлецом. К тому же, между доносами он формирует пятёрки по всей России.
САИ пошёл дальше Верховенского. Свои отчёты органам и оправдания перед читателем он подаёт в одной посуде – в форме узлов и колёс. При этом «Архипелаг» САИ зачал, находясь в его пределах, а записи, в зависимости от обстоятельств места и времени, всегда можно было выдать и за сбор информации, и за начало творчества.
Писательский рефлекс САИ сродни американскому синдрому, в соответствии с которым по факту менета в Овальном зале Белого дома жители Нового света могут составить библиотеку, по объёму ничуть не уступающую Библиотеке конгресса. Каждый миг «гроссе Шрифтштеллер» запечатлён на нескольких страницах текста и в этом смысле САИ не уступает по плотности хронометража Ф.М. Достоевскому, под которого и косит даже чисто внешне.
Исходя из многократной практической реализации алгоритма успеха нестоличными жителями, становятся понятными те ограничения, которые вводились и вводятся в Москве для иногородних. Но САИ, несмотря на прежние и текущие ограничения, удалось дважды покорить Москву. И в этом САИ становится на одну доску с Карноваловым. Фарс же второго пришествия сродни возвращению Гулливера из Лилипутии, - Гулливер в силу привычки, проходя по улицам Лондона, кричал прохожим и проезжающим, чтобы они расступились, опасаясь раздавить их.
Что касается исторической миссии САИ на паях с Хрущёвым по искоренению культа личностей и их последствий, то это такой же миф, как и все прочие, относящиеся к тому периоду. Как при Сталине, так и при Хрущёве людей преследовали не только по идеологическим признакам, но и просто по причинам недоказанной причастности к тем или иным действиям.
К мифам следует отнести и ослепление наших родителей и прозрение передовых людей, о чём мы всегда узнавали при каждой смене генеральной линии.
Как можно было не заметить исчезновение дворника, уронившего по неосторожности флаг при подготовке к какому-то празднику. Или исчезновение двух школьников, которые балуясь в школьном коридоре, уронили гипсовый бюст Сталина. Эти события происходили уже после исторической многочасовой речи Хрущёва.
Из какофонии исторических проявлений можно организовать любое прозрение. Но есть одна закономерность. Списочный состав прозревающих подвергается ротации только в связи с естественной убылью в их рядах. Из колеса прозрения прозревающих может выбить только смерть. И этим прозревающие указуют на своё профессиональное родство с непотопляемыми генералами и чиновниками. Где тот новый Моисей, который вновь выведет их из тьмы египетской переходного периода?
Бог им всем судья, а также всем мифожителям и мифотворцам. Будем оптимистами. Ведь даже Гаргантюа и Пантогрюель стали детским героями. Но как же хочется, смоделировать гибрид Сим Симыча и Виталия Никитича*. Допустим, в стиле Ф.М. Достоевского. Нечто попробовать?!
_______________
*- Реализация в "Гость из Штокдорфа"