Сторохи

Если спросите, откуда эти сказки и легенды с их лесным благоуханьем, влажной свежестью долины, голубым дымком вигвамов, шумом рек и водопадов, шумом звонким и стозвучным, как в лесу раскаты грома, - я скажу вам, я отвечу…»
Лонгфелло Г. «Песнь о Гайавате»

 Квартальный сторох

Елена
На душе у Лены было неспокойно. Долгожданный для деда грибной сезон стартовал. Пошли «колосовики» и первая волна лисичек. Дед, у которого всю весну то прыгало давление, то обострялся застарелый радикулит, - приступил к «лесотерапии». С каждым днем он уходил в лес все дальше. Но своим сотовым телефоном не пренебрегал и на звонки внучки отзывался аккуратно, а то и сам звонил, сообщая, что у него всё в порядке, и что, между прочим, - обнаружил какой-то необыкновенный подосиновик…
Сегодня дед около полудня сам позвонил, и – замолчал. Лена слышит в своей «сотке» только вызывные сигналы. Правда, звонить она стала уже перед вечером, рассчитывая, что дед едет в электричке.
- Да не психуй ты, - успокаивала ее соседка. – К Денису, небось, зашел на «вечер воспоминаний», ведь не в первый раз!
Дед мог, конечно, заночевать в деревне Пеньки. У Дениса Петровича всегда наготове разноцветные наливки, и уж гостя он скоро не выпустит!

Квартальный сторох
Забот, как всегда, хватало. На южной стороне квартала болото совсем пересохло, и от этого страдали все. Вот тут надо увлажнить тропинку хотя бы росой. Тогда она совсем спрячется от людских глаз. А для надежности сплести над ней стебельки вереска и голубики да подвинуть куст малины.
- Вот ненормальные! – ворчал он на лисичек. Их грибница все время выползала на тропинку под ноги людей. – Вот же для вас и канавка и уютный мох. Куда вас несет, шальные?
Он трудился на этом квартале леса уже много лет. Но, видно, ему не суждено приобрести здесь себе имя. Болото – высохло.
А именно на болото была вся надежда.
Когда-то в этом болоте было достаточно глубины. Однажды в нем утонула старая больная собака. Но брать себе собачье имя он не захотел, вот и остался безымянным сторохом.
Теперь на подсохшее болото смело заходят любители болотных ягод. Нет, на болото – никаких перспектив!
Есть еще слабенькая надежда на озеро. Правда, у озера своя хозяйка. На-днях они свиделись.

Сторох и Водяная.
- Привет, Безымянная! – сторох первым позвал хранительницу озера. Она тоже страдала без имени.
- Здорово, Безымянный! – пробулькала ему в тон Водяная. – Всё с тропинками воюешь?
- Да безтолку! – пожаловался сторох, - весь лес исхоженный. А у тебя – хоть купаются?
- Нет ли утопленников? – хихикнула Водяная. – Я тоже жду. Будет мужское имя – отдам тебе. Только тонуть никто не собирается. А если кто и будет тонуть, все равно помогу, холодный родничок прикрою, сам знаешь инструкцию. Малейшее подозрение на умысел – и получу запрет на имя еще на сто лет!
- Вот если бы как у Ефима, - вздохнул сторох.
- Это на северном квартале? – уточняла Водяная. – Ну, в том году был сильный мороз, вот пьяный лесоруб Ефим и отдал свое имя стороху.
- Так ведь их было двое. Северный сторох не жадный, мог бы поделиться, отдать мне второе имя, так Мать забрала его в свой архив!
- Что - Мать! У нее тоже инструкции. – Водяная скользнула к валуну, что высунул обрамленную мхом лысую макушку. – Я слышала, что тот, второй, был крещенный… А, может быть – для Ефима держит. Тот человек, пьяница, ну прожил бы еще сколько лет? Двадцать? Тридцать? Там у Матери есть кому делать эти сложные расчеты. У нее там работает целый Ученый Совет. Я – знаю, нам на семинаре рассказывали. А через столько-то лет и Ефим станет опять безымянным, если только за особые заслуги Мать не оставит ему это имя. А пока что оно у него – временное.
- Ну, а к тебе рыбаки вот зачастили…
Водяная расползлась туманом по камышам, вернулась сначала корягой, потом – сама взобралась на валун. Дала стороху полюбоваться собой:
- Видишь, как мне нужно получить имя! – она опустила в воду кончик косы и плеснула на берег волной. – И не любое имя, а – красивое, как мое озеро.
Пустив по воде озера легкую зыбь, отчего ожили отраженные в зеркале озера сосны, она попросила:
- Будешь у Матери, подскажи ей. Такое озеро – и без имени! Наверняка у нее есть в запасе подходящие.
- Имена – с ними знаешь, какая путаница, - заметил сторох. – За каждым именем скрыта история, а есть такие, о которых не известно, откуда они. Вот Мать и держит их в архиве.
- Это мне ясно. - Водяная сползла с валуна и шевельнула волной песчаную кромку, - протяни-ка ухо.
Когда сторох выполнил ее требование, Водяная зашелестела:
- Мне ручей Весёлый рассказал. Там, на восточных кварталах, много окопов с войны осталось. Сторохи их присыпали, зарастили, как могли. Но полностью залечить эти раны они смогут лет через триста. Вот там этих имен, каких хочешь, - тысячи!
- Глупа ты, Безымянная! – Сторох сердито засопел, – это же смерти насильственные, а имена погибших нельзя брать себе. И это справедливо. Смерть должна быть правильной. А эдак можно любого прихлопнуть. В лесу таких возможностей сколько хочешь. Свали на гостя старую березу и всего делов-то. Так и люди перестанут к нам ходить!
- Ну и пусть не ходят,– хмыкнула Водяная, - меньше забот!
- Опять же глупая! – перешел сторох на поучительный тон. – А кто будет ценить твои водяные прелести, красоту деревьев и мухоморов, аромат малины и запах багульника? Медведь? У него все заботы – пожрать, вылизать медвежонка, да пол года лапу сосать! Я вот любуюсь тобой, так и мои эмоции – от людей. Они их у меня на участке понемногу сеют каждый год, а я не ленюсь, по крупицам собираю. А то есть и такие, что от них толку мало; придут как будто за грибами, а сами на полянке рассядутся на лежачих стволах да начнут пить и закусывать. От них знаешь какой доход? Головная боль – вот какой!
Он свернул ухо, прокатился по прибрежным кустам, стал ловить ветерок. Но того не было, наверное затаился в кронах, подслушивая беседу.
Водяная заметила:
- Среди тех тысяч были умершие от болезней, или после сердечного приступа.
- Это не довод. – возразил сторох, - все-равно их смерть ускорила война. Поэтому и наложен запрет на их имена.
Сторох подобрал вдоль кромки берега остатки тумана (сгодятся!) и добавил:
- Восторги и прочие эмоции людей, даже их страхи, для нас – стимул и тайная энергетика. Может быть люди и созданы для того, чтобы оценить все, к чему мы приставлены хранителями да пополнять эмоциональную энергетику леса!
- Все это я знаю, пошутила, а ты мне тут лекцию читаешь. Или ты для тех говоришь, что в кронах? Мелкие шпионы, Мать их и слушать не станет, у нее своих забот хватит.
Ветерок возмутился, рванул вниз и вызвал на воде такую сильную рябь, что отражения совсем замутились.
- Вот видишь, что я говорила!
Водяная, смеясь, исчезла в глубинах, потом на секунду вынырнула вдали от берега:
- Прощай, коллега, извини, дел много!

Сторох и Крылатый Гел.
Солнце поднялось над силуэтом противоположного берега, но стояло еще низко, и светящаяся дорожка с поверхности озера пробивалась сквозь прибрежный кустарник и подсвечивала янтарь смолы на стволе старой ели.
Сторох подумал, что можно минутку отдохнуть и уже собрался распластаться на мшистой полянке, как вдруг обнаружил, что место занято: над кустиком голубики дымчатой спиралькой трепетала паутинка. Он поднялся выше, стараясь оценить силу и направление ветра. Но ветра не было, только слабенький сквознячок плутал среди травинок, помогая им расти.
Сторох поднялся еще выше, поднатужился и дунул в маленькое дупло, хозяйка которого – белка, - трудилась на пеньке над прошлогодней шишкой.
- У-у-ух! – разнеслось по лесу, эхом отражаясь от нескольких толстых стволов сосен да от голого столба, остатка высохшего клена, - ух – ух – у-у-х!
Сначала следовало попугать неведомого пришельца, а уже потом разбираться. Нечего ползать по чужой территории!
Сторох предположил, что это сосед с западного горелого квартала опять ворует испарения на его, и без того подсыхающем, болоте.
Но тут материализовался сам Крылатый Гел – инспектор и член Ученого Совета, доверенное лицо Матери.
- Чего расшумелся? – спросил он вместо приветствия. – Хочешь меня заикой сделать?
- Моё почтение, Ваше Влиятельство! – смущенно поздоровался сторох, не ожидавший столь высокого гостя.
- Привет, Безымянный!
Крылатый Гел убрал крылья и выбрал себе одну из своих официальных форм. Это еще больше удивило стороха. Однако он решил проявить гостеприимство:
- Что будете пить? Есть немного восторга маленькой девочки, есть радость вчерашнего грибника, огорчение женщины с пустой корзинкой и масса эмоций влюбленной парочки.
- Некогда, - отмахнулся Крылатый Гел, - у меня своих огорчений хватает. Сейчас и с тобой поделюсь.
- Я догадываюсь, что не случайным полем Вас сюда занесло, - отвечал спокойно сторох, не чувствуя за собой никакой вины, - но у меня, кажется, все в порядке!
- А это что?
И тут сторох увидел во мху утерянный кем-то мобильный телефонный аппарат. Крылатый Гел успел соорудить над ним какую-то полупрозрачную пирамидку и сейчас укладывал свой инструмент.
 Сторох пояснил:
- Вчера, в полдень я на этом месте отдыхал, и тогда этой штуки здесь не было. Значит, посеял аппарат тот старичок, что проходил здесь вчера ближе к вечеру. Он тогда так обрадовался лисичкам, что исползал всю заброшенную тропинку, а потом исследовал и эту полянку. А вот тут он приседал на пенек, любуясь белкой. Точно – его рук дело.
Потом добавил:
- Ну и что? Мало ли в лесу утерянных людьми вещей! Одних ножичков…
- «Ножичков» - передразнил его инспектор.- Ножички лежат тихо, а эта штука – шумит!
Сторох вспомнил, что вчера перед вечером несколько раз звучали в лесу короткие мелодии. Он еще подумал, что их принесло ветром от дороги, проходящей за горелым лесом на западе…
- И что с того? – возразил он инспектору.- Пусть поиграет, пока аккумулятор не сядет! В этом аппарате неплохие мелодии, они звучат редко и негромко, птицам не мешают.
Крылатый Гел резко повернулся к стороху:
- Ты совсем дурак, или притворяешься? Причем тут «громко-негромко», речь о радиопомехах. Луч сигнала с этого мобильника знаешь куда достаёт? Он создает помехи информационному каналу. Видишь островок на озере? Как думаешь, почему мы сделали его недоступным для людей? Там выход информационного ствола!
- Я же не знал… - начал оправдываться сторох.
- Не знал? – еще больше ожесточился инспектор. – А на курсах по защите от новинок цивилизации что делал – спал?
- У меня все в памяти записано! – обиделся сторох.
- Знаю я вашу память! Прогнило все в ваших виртуальных нейронах. Давно Ученый Совет рекомендовал Матери – гнать вас, стариков, надо! Тут вам не 17-й век! У людей дело доходит до нанотехнологий, а вы только и можете, что дуть в дупло. Вашего уханья сейчас и ребенок не испугается!
- Я же не могу его выключить или прибрать – продолжал защищаться смотрящий квартала.
- Сделаем так. – пояснил инспектор. – Я его пока экранировал. Аккумулятор действительно через несколько дней разрядится. Но лучше, чтобы его кто-нибудь нашел. Подведи тропинку сюда, что-ли.
Он расправил крылья и поднялся к вершинам деревьев. Оттуда посоветовал:
- Мать в ярости, срываются сроки восстановления особой зоны, а тут еще помехи. Грибники и прочие гости гуляют с мобильниками, так они – уходят! А этот – угроза, так что постарайся, а то так и останешься - Безымянным!
Крылатый Гел включил ускорители, и через несколько секунд бесшумно исчез.
Расстроенный сторох заметался по кварталу.
- Отдохнул, называется. – ворчал он, разгораживая тропинку.
Перемещение тропинок – занятие нудное и не требующее особого интеллекта. Зато очень трудоемкое. Чего стоит перенос муравейника и перестановка примечательных деревьев и кустов. Результат работы зависит от мастерства стороха.
- Молодого сюда, – усмехнулся он, вспомнив разговор с инспектором, - так изменить лес, чтобы ничего не изменилось – для овладения таким искусством требуются тысячелетия…
.
Елена
- Ну, это вчера! А сегодня?
Лена еще раз достала свой мобильник.
- Ну вот, теперь оператор говорит «вне действия сети». Это где же тут у нас такое место? – продолжала недоумевать внучка.
Но этого ей знать не дано…