Когда Кис с помощниками вернулись в Следотдел, Кебеда еще не была доставлена. Кокстерьер и Котвейлер уютно устроились в креслах. Их животы, набитые халявной пищей, благодарно урчали. Чтобы помощники не отключались, Кис привлек их к своим размышлениям.
- Как вы думаете, господа следователи, - спросил он, - где проводила каждую пятую ночь и чем занималась эта девица Килия? А? Ну, что скажете? Какие у вас на этот счет предположения?
Помощники встряхнулись. Между ними существовало острое соперничество за внимание и одобрение Киса. Котвейлеру, которым Кис часто был недоволен, особенно хотелось отличиться, и он поспешил с ответом.
- Я думаю, она и занималась любовью с какой-нибудь негодониянкой, - сказал он.
- Это еще что такое? – удивился Кис.
- Негодониянка? Это слово пришло с острова негодонок – ну, где ссыльные женщины живут.
- И что? И причем здесь Килия?
- Слушайте дальше! Говорят, что женщины на этом острове занимаются любовью друг с другом.
- Как это?
- А кук их знает, как! Сам не представляю. Но мужиков-то у них нет, вот они и изловчились как-то.
- Ну и ну! – только и сказал Кис.
- Так вот, - продолжил Котвейлер просвещать своего нача. - Таких женщин, которые занимаются любовью друг с другом и называют негодониянками. Говорят, что они есть не только на острове, но и здесь попадаются. Они не любят мужиков и спят друг с другом.
- Тьфу! Какую гадость ты несешь! – передернулся Кис. - Я вот, сколько живу, а ни разу о таком не слышал.
- Да они знаете, как это скрывают? Если их засекут, церковь их сразу сцапает, обвинит в богохульстве и… ку-ку Зубля!
- Та-ак! – протянул Кис. - Значит, ты полагаешь, что Килия из этих негодонок?
- Негодониянок, - поправил Котвейлер.
- Один кук. А что? Может быть, ты и прав. Такая версия имеет право на жизнь. Ведь, судя по рассказам, мужчин она не очень-то жалует. Был, правда, возможно, какой-то роман, о котором мы скоро узнаем, но видно кончился. Так-так-так! Если, допустим, она действительно совершает любовь с другой женщиной, то кто эта другая? А? И почему она занимается с ней любовью строго раз в пять дней? Есть идеи?
- Так требует ее организм, - уверенно сказал Котвейлер.
- Возможно, эта вторая девочка – работница комбината с графиком сутки/четверо, - предположил Кокстерьер.
- Логично, логично, - похвалил его Кис, - Очень даже может быть. И раз это - твое предположение, сам его и проверь. Сходи еще раз на комбинат и выясни у управительницы Кушицы, кто из женского обслуживающего персонала работает по графику сутки/четверо и бывает на комбинате в те дни, когда бездельничает Килия.
- Гусь твою гнусь! – возмутился Кокстерьер. - Опять мне туда тащиться! Что ни сделаешь, тебе же хуже.
- Вот и я так думаю, - неожиданно поддержал его Котвейлер, вспомнивший недавнюю обиду на Киса.
- Выполняй! – отрезал Кис.
Кокстерьер, ворча, ушел. Кис вызвал дежурного и потребовал, чтобы поторопились с доставкой Кебеды. Он еще раз перелистал бумаги, полученные на комбинате.
- График работы одного из сотрудников комбината, а именно Колубя, у нас уже есть, - сказал он. - Правда, это мужчина. Но работает через пять суток.
Кис собрался уже отложить эту бумагу в сторону, но тут у него сильно зачесалось подмышкой. Кончив чесать, он передал график работы Колубя Котвейлеру и велел ему читать вслух даты, по которым дежурил Колубь. Сам же чиркал карандашиком в выписке из журнала учета производственного комбината «Козочка».
- Вот как! – сказал он. – Оказывается, в дни, когда у Килии было мало клиентов, дежурил Колубь. Но… что это дает? Что? Все уверяют, будто между ними ничего нет. И все же!
- Почему же нет? – возразил Котвейлер. - Дружба-то есть.
- Ты сам себе противоречишь. Подозреваешь, что Килия - негодонка…
- Негодониянка, - снова поправил Котвейлер. - А противоречия здесь никакого нет. Может быть, ее партнерша по любви вовсе не на комбинате работает, а живет в поселке. А ее друг Колубь в дни своего дежурства по дружбе выпускает ее. Может быть, он и не знает, к кому выпускает. Наверняка, она чего-нибудь наплела ему.
- Так, так, так, - удивленно пробормотал Кис, почесывая подмышкой.
Нечасто Котвейлер высказывал дельную мысль.
- Логика здесь есть, - одобрил он. - Килия – Колубь! Колубь – Килия! Эта парочка недаром не выходит у меня из головы. Итак, он ее выпускал в свое дежурство, а сегодня она опоздала. А он ее покрывает. Так, так, так!
В дверь постучали, и дежурный доложил о доставке Кебеды. Кис отложил бумаги.
- Зови! – приказал он. - Послушаем, что она нам скажет.
Кебеда выглядела испуганной. Ее толстые некрасивые губы дергались в нервном тике, она крутила головой и все время оглядывалась на дверь. То ли ждала еще кого-то, то ли намечала путь отступления.
- Не крутись! – рявкнул Кис. - Чего это ты так испугалась? Нашкодила?
Кебеда понурилась.
- Отвечай!! – еще громче крикнул Кис.
- Я не виновата! Я не виновата! – затараторила вдруг Кебеда, продолжая оглядываться.
- Не виновата? Невиноватых мы сюда не приглашаем. Не виновата она, видите ли! А кто виноват? Я? Или, может быть, он?
Кис указал на Котвейлера, который потешался, глядя на Кебеду.
- Она первая начала! – выпалила Кебеда и захлюпала носом.
- Мало ли что первая! Ну-ка давай, рассказывай все по порядку. И не смей врать!
Кебеда, всхлипывая и беспрерывно оглядываясь на дверь, рассказала о своей ссоре с соседкой. По ее словам, та постоянно перебрасывала к ней через забор свои сорняки и мусор. И вот Кебеда не выдержала и сегодня ночью решила наказать пакостную соседку: перебралась к ней через забор и где повыдергивала, где потоптала посадки овощей.
- А теперь еще эта стерьва вам нажаловалась! – крикнула она со злостью.
Кис взглянул на Котвейлера, который едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Он злобно повел бровью.
- А ты знаешь, что за порчу личного имущества тебе грозит тюрьма? – спросил он, запугивая глупую девицу.
- Я не хотела! Я не виновата! – завыла Кебеда.
- Здесь не только порча личного имущества, - подключился Котвейлер. - Здесь еще просматривается подрыв экономической стабильности Круглого государства. А за это положено десять лет тюрьмы с последующей пожизненной ссылкой на остров негодонок.
Это подкосило Кебеду. Она упала на колени и протянула обе руки к Котвейлеру, почему-то решив, что он здесь главный.
- Простите меня! Простите меня! – умоляла Кебеда. - Я больше так никогда не буду! Я обещаю вам! Простите меня! Не посылайте меня на остров! Я этого не переживу! Не посылайте меня! Я никогда больше не буду! Простите меня!
Продолжая выть, она поползла на коленях к Котвейлеру. Котвейлер кивком головы переадресовал ее к Кису, и Кебеда сменила направление. Потоки слез, смешанные с соплями, лились по подбородку и падали на ковер. Кис решил, что девушка уже вполне созрела для допроса.
- Прощения ты у бога проси, - строго сказал он ей. - Мы можем только смягчить тебе наказание, но при одном условии: если ты дашь правдивые показания по другому делу.
- Я дам! Я дам! Я вам все скажу! Только не сажайте меня в тюрьму!
Она опять заревела. Кису это уже стало надоедать.
- Перестань выть! Встань! – прикрикнул он.
- И вытри сопли! Весь ковер закапала! – брезгливо добавил Котвейлер.
Кебеда подтерла ковер вокруг себя подолом платья и вскочила на ноги. Она шарила руками по одежде в поисках носового платка и, не найдя, задрала подол, оголив ногу выше колена, и стала им вытирать лицо. Котвейлер уставился на голую ногу Кебеды, приоткрыл рот и зацокал языком. Ножка была очень даже ничего. Кис перехватил его взгляд и рыкнул:
- Держи себя в рамках! Ты на работе!
И повернувшись к Кебеде, все еще вытиравшей нос, раздраженно сказал:
- Да отпусти ты подол! На, держи!
Он протянул ей свой чистый носовой платок, но Кебеда не посмела его взять.
- Спасибочки! Я уже все! – сказала она, вытирая ладонью остатки соплей под носом.
- Садись сюда! – приказал Кис, указывая на стул рядом с собой.
- Спасибо вам! Спасибо вам! – кланялась Кебеда, то одному, то другому по пути к стулу.
- На вопросы отвечай только правду - все, что знаешь. Наврешь, тут же отправим тебя на остров негодонок.
Кебеда снова собралась зареветь, но Кис быстро спросил:
- Ты ездила на Юлимпиаду вместе со своей подругой Килией?
- Ездила. Только Килия мне не подруга.
- А кто?
- Никто. Просто мы вместе занимались в танцевальном кружке. А потом нас отобрали на культурную программу Юлимпиады.
- Но ты с ней хоть разговаривала там, на Юлимпиаде?
- Разговаривала.
- О чем?
- Ни о чем.
- Как можно разговаривать ни о чем? – вскипел Кис.
- Они могут, - заступился за Кебеду Котвейлер. - Ты вот скажи, не делилась ли она с тобой личными переживаниями?
- А какие у нее личные переживания?
- Ну, там любовь какая-нибудь.
- Вы имеете в виду дезика?
Котвейлер и Кис одновременно подскочили в своих креслах. Вот уж этого они никак не ожидали.
- Мы имеем в виду все романы этой девицы, - уточнил Кис.
- А я других ее романов не знаю. Да у нее и не было других.
- Хорошо, расскажи нам во всех подробностях о ее романе с дезиком. И учти, нам об этом уже многое известно. Так что не привирай.
Кебеда честно рассказала все, что знала, а именно, что какой-то дезик на Юлимпиаде влюбился в Килию, приходил на все их концерты, а потом ждал ее на выходе.
- А она, что?
- А что, она?
- Ну, она влюбилась в него?
- Не знаю, она не говорила.
- А ты как думаешь?
- Я думаю, он ей нравился.
- Они ходили куда-нибудь вместе?
- Да! Он провожал ее с концертов, потом я видела, как они гуляли по берегу озера, а кто-то видел их в кафе. И еще они утром купались вместе в озере.
- Она выглядела счастливой?
- Сначала да, а потом, в самом конце, стала грустной. А на закрытие Юлимпиады они забрались на холм и там стояли в обнимку.
- А потом?
- Что потом?
- Потом, после игр, они встречались?
- А как? Он же не наш. К тому же ее вскоре взяли на производственный комбинат. Она сейчас там работает.
- А как он выглядел, этот длиннозубый? Ты знаешь, как его зовут?
- Как зовут, не знаю. А выглядел? Он очень большой. Лицо обыкновенное, волосы русые, глаза… глаза не помню, а рот – рот, как откроет, так сразу противно становится. Как это он Кильке нравился? Я ее так и спросила: как тебе не противны его зубы?
Она заискивающе посмотрела на Киса, ожидая одобрения своего патриотизма, но тот не обратил на это внимания.
- И что она ответила? – спросил он.
- Она сказала, что он хороший человек. Получше многих наших.
Кебеда скривилась, показывая свое презрение к этим ужасным словам.
- Что-нибудь еще ты можешь рассказать о нем? Где он живет? Чем занимается?
Но как ни хотелось Кебеде угодить Кису, ничего больше вспомнить она не смогла, а приврать побоялась.
- Выйди за дверь, мы посоветуемся, что с тобой делать, - сказал Кис.
Кебеда снова попыталась брякнуться на колени и завыть, но Котвейлер брезгливо взял ее под локоток и выставил за дверь. После короткого совещания, Кебеду снова пригласили.
- Итак! – объявил Кис. - Учитывая твое чистосердечное раскаяние в содеянном преступлении, а также добровольное сотрудничество со Следотделом, сажать тебя в тюрьму и высылать на остров негодонок мы пока не будем. Наказание на этот раз будет очень мягким.
В комнату вошел Кокстерьер и уселся в углу у окна. Кебеда тревожно переводила взгляд с Киса на Кокстерьера.
- Не крутись! – прикрикнул Кис. - Слушай внимательно! Сейчас же, немедленно пойдешь в магазин и купишь рассаду всех тех растений, которые ты потоптала на огороде своей соседки. Потом пойдешь к ней, извинишься и восстановишь в ее огороде все испорченные грядки. Поняла?
- Поняла, - всхлипнула Кебеда, не веря, что так легко отделалась.
- И еще! – добавил Кис. - Мы даем тебе дополнительное задание. Килия будет теперь выходить в поселок. После двух часов. Встреться с ней как бы случайно и расспроси о длиннозубом. Узнай, как его зовут, где он живет, чем занимается, не встречалась ли она с ним после Юлимпиады. Обо всем доложишь нам. А теперь, - он протянул Кебеде листок бумаги, - распишись вот здесь о неразглашении тайны следствия. Поняла? Никогда никому ничего про наш разговор и про наше поручение не рассказывай, если не хочешь уплыть к негодонкам.
Кебеда снова начала кланяться и благодарить теперь уже всех троих.
- Иди! – рявкнул Кис.
Когда дверь за ней закрылась, Кис обратился к Котвейлеру.
- Надо быть справедливыми и довести до конца эту бабскую распрю. Сходи к соседке Кебеды и пригрози ей, что мы посадим ее в тюрьму, если она будет продолжать бросать мусор к соседям.
- Гав твою тяв!! – вскричал Котвейлер. - Тратить свой выходной на этих вздорных баб!
- Выполнять!
- Без возврата, хотя бы? – спросил Котвейлер у выхода.
- С возвратом!
Котвейлер с сердцем хлопнул дверью.
- С норовом! – заметил Кокстерьер.
- Ну, показывай список сотрудниц, - потребовал Кис.
- Показывать нечего. По графику сутки/четверо на комбинате работает только служба охраны. Вот список охранников, входящих в смену, совпадающую с прогулами Килии.
Понятно! Итак, если Килия встречалась по ночам с кем-то вне комбината – дезиком или, тьфу, какой бабой, - то она уходила, конечно, через Заднюю калитку, где дежурил ее верный друг Колубь.
- Что-нибудь дал допрос Кебеды? – перебил его размышления Кокстерьер.
- Да! Оказалось, Килия имела роман с дезиком. Познакомилась с ним на Юлимпийских играх.
- Ух, ты! – удивился Кокстерьер. - Так, может быть, это она с ним встречалась каждый пятый день?
- Вот и я так думаю, - сказал Кис, почесывая подмышкой. - Просила своего друга Колубя, охранника Задней калитки, выпускать ее по ночам. А сегодня опоздала. Загулялась.
- Надо бы понаблюдать, - предложил Кокстерьер.
- Надо. Я договорюсь с начем Контроль-разведки, чтобы он сегодня же установил за ней слежку, - сказал Кис. - Но и мы должны принять в этом участие. Выдели, пожалуйста, наиболее подходящих для этой работы людей и пусть они параллельно с контроль-разведчиками сторожат нашу красотку. Особенно внимательными надо быть на пятый день, когда будет дежурить Колубь. Но работайте так, чтобы не спугнуть девицу. Понятно?
- Понятно.
- Распорядись и свободен.
Кокстерьер вышел. А Кис продолжал размышлять, ожидая возвращения Котвейлера. Наконец, тот явился.
- Задание выполнено! – доложил он. - Больше нигде бабы не перессорились?
- Бабы каждый час ссорятся. А тебе последнее на сегодня задание: сходи на производственный комбинат к управляющей Кушице. Извинись перед ней за доставленное беспокойство. Скажи, что проверка не выявила никаких серьезных нарушений. Арест с Килии снять. Следотдел просит на первый раз простить ее за нарушение трудовой дисциплины. Поблагодари Кушицу за сотрудничество со Следотделом. Все. После этого свободен.
- Так что, четыре отгула тю-тю? – разочарованно сказал Котвейлер, поняв это поручение так, что на след они не вышли.
- Об этом потом, - неопределенно ответил Кис.
Котвейлер ушел, ворча под нос, а вслед за ним отправился домой и Кис. По пути он зашел к начу Контроль-разведки Котыльку, своему другу, с которым он еще утром намеревался сыграть в шахматы. Но теперь было не до шахмат. Кис утомился. Он вкратце рассказал о подозрениях в отношении Килии и попросил установить за ней слежку. Котылек обещал.
В своем просторном, богатом доме Кис больше всего любил угловую комнату на первом этаже и проводил в ней все свободное время. Это была большая светлая зала с экзотическими растениями по обеим сторонам стеклянной двери, выходившей в сад. Кис был эстетом и не позволял садовнику портить сад обывательскими клумбами или, тем более, стричь газоны. В естественной запущенности сада он находил и прелесть, и утешение.
Кис устроился у большого окна, сквозь которое виднелось озеро. В озере плавали голубые лебеди. Кис любил наблюдать за ними. Прелестные существа, всем довольные, не причиняющие никому никакого беспокойства, - не то что люди с их постоянным недовольством, требованиями, интригами. Взять, к примеру, эту «козочку» Килию. Ну что ей неймется? Живет безбедно на всем готовом, накормлена, наряжена, мужским вниманием обеспечена. Нет! Ей этого мало! Подавай ей иностранца!
Слуга принес бокал мятно-петрушечного ликера, и Кис с удовольствием потягивал его, размышляя и любуясь лебедями. Он велел подавать ужин через пятнадцать минут, но не прошло и пяти, как он слуга снова появился на пороге.
- Понятия не имеют о времени, - проворчал Кис, тяжело поднимаясь с кресла, чтобы пересесть к обеденному столу.
Однако на подносе слуги ничего не было, кроме небольшого белого конверта.
- Просили срочно передать, - извиняющимся голосом сказал слуга.
Он знал, что Кис не любит, когда его беспокоят за едой. Кис молча взял конверт и вскрыл его. Нач Начей извинялся за беспокойство и просил нача Следотдела, как можно скорее, прийти к нему. Кис наскоро перекусил и поспешил к начальству.
Нач Начей долго и церемонно извинялся за то, что нарушил отдых Киса. Он уже был в курсе, что Кис целый день работал в Следотделе. Но дело было безотлагательным и крайне неприятным. От Узкого государства поступила нота протеста на действия граждан Круглого государства. Ставилось под угрозу подписанное накануне соглашение об образовании союза против Длинного государства, в чем казики были очень заинтересованы. В ноте сообщалось, что этой ночью, когда группа дипломатов возвращалась с переговоров из Крюпинок, гражданин Круглого государства совершил нападение на сопровождавшего группу охранника. Сначала он связал его и понес в Крюпинки, но потом передумал, стреножил и отпустил. Вместе с нападавшим была женщина.
- Что ты об этом думаешь? – спросил Нач Начей.
- М-да! Интересно! Надо на всякий случай спросить нача Разведки. Может быть, это его человек.
Послали за начем Разведки. Но тот уверял, что никого этой ночью в разведку не отправлял. Да и не ходят его разведчики на задание с женщинами. Кис ожидал такого ответа.
- Что делать будем? – волновался Нач Начей. - Можно как-нибудь выяснить, кто это сделал и зачем?
- Надо допросить охранника узиков, - предложил Кис.
- Мы не имеем право допрашивать граждан чужого государства.
- А мы не будем говорить о допросе. Просто попросим их прислать охранника для опознания подозреваемых.
- А найдем подозреваемых?
- Уже есть.
- Кто это?
- Работница производственного комбината «Козочка». Сегодня ночью она опоздала на поверку, и у меня есть основания предполагать, что она находилась вне комбината с мужчиной.
- Что за мужчина?
- Выясняем.
- Этим ты сегодня занимался?
- Да.
- Молодец, Кис! Закончишь расследование, представлю тебя к награде.