В четырнадцать часов Кис с помощниками вошли в главную проходную производственного комбината «Козочка» и осведомились о комохре. Комохра на рабочем месте не оказалось - он отдыхал после ночного дежурства. Чтобы соблюсти формальности, Кис послал к нему курьера с приглашением принять участие в расследовании ночного происшествия на комбинате. К приглашению он приложил копию бумаги, подписанной Начем Начей. Бумага обязывала руководство производственного комбината «Козочка» обеспечить все необходимые условия для проведения Следотделом следственных действий. Комохр от приглашения отказался ввиду незначительности происшествия и его очевидности. Киса такой ответ устроил - не будет мешать расследованию.
Первой на допрос вызвали Килию. Кис поручил ее Котвейлеру. Сам он уже давно честно признался себе, что ничего не понимает в мотивах поведения женщин. Бывает, что на самое грубое, с его точки зрения, оскорбление она отвечает лишь легким подергиванием плечика, а из-за какого-нибудь сущего пустяка, а то и просто так может устроить истерику с потоками слез и соплей.
Его первая жена постоянно изводила его такими вот истериками. Кис не выдержал и через полгода развелся. Он решил, что ему просто не повезло с женой – она оказалась нервической женщиной. Но и вторая его жена, такая мягкая, нежная, покладистая, пока ходила в невестах, вела себя ничуть не лучше. Она все время обижалась на него и донимала его нудными замечаниями по разным мелочам. А когда она объявила ему бойкот всего лишь за то, что он забыл о ее дне рождения, он понял, что не может жить рядом и с этой женщиной. Больше он уже никогда не женился. Пытался, было, Кис завести подругу, ибо имел тягу к постоянству, но и подруги все, как на подбор, оказывались истеричками. Кис отказался от этой идеи и стал по мере надобности посещать «Заведение», каждый раз меняя партнершу, чтобы, упаси бог, она не привязалась к нему и опять не начала рыдать и требовать от него чего-то, чего он понять не мог.
А вот Котвейлер их понимал и водил «дружбу» со многими. Встречал его Кис и в «Заведении», а по агентурным данным Котвейлер хаживал инкогнито и к «козочкам», хотя говорил о них всегда с пренебрежением.
Когда Килия вошла, Котвейлер весь так и распушился. Кис, внимательно наблюдавший за обоими, одернул его:
- Приступай!
Котвейлер подобрался и принял важный вид, но глаза его так и липли к соблазнительным формам юной красавицы.
- Ну, рассказывай, моя милая, что ты вчера натворила? А? – игриво-серьезным тоном попросил Котвейлер.
Килия пересказала слово в слово то, что уже объясняла комохру. Котвейлер, урча и шевеля усами, стал быстро задавать ей вопросы, не относящиеся к делу, чтобы расслабить ее внимание. А потом вдруг раз – и вопрос по делу. Он хотел сбить ее с толку, но она не сбилась и твердила все одно и то же: устала, мол, потому что беременна, заснула в беседке, услышала сигнал тревоги и побежала в дом. Все. Ничего другого Котвейлер не смог от нее добиться.
Котвейлер повернулся к Кису и показал жестом, что исчерпал свои вопросы. И тогда Кис неожиданно рявкнул:
- Кто похитил Картышку!?
Килия вздрогнула, и в ее глазах заметались беспокойные тени.
- Я не знаю, - прошептала она, но Кис этому не поверил.
- Кто был в шкуре медведя-крысоеда!? – наседал он.
- Наверное, медведь, - ответила она дрожащим голосом.
- Откуда ты знаешь!?
Но Килия молчала. Ее вдруг пронзила страшная догадка: они поймали Дизона. Иначе, откуда они знают про то, что это был ненастоящий медведь. Страх, жуткий, черный, безграничный страх заполнил все ее существо. И тут Кис имел возможность еще раз убедиться, что ничего не понимает в женщинах. На все последующие вопросы, порой совершенно невинные, она не отвечала, а только рыдала и рыдала, уткнувшись лицом в ладони. Котвейлер, видя, что его нач теряет терпение, попытался вмешаться, чтобы исправить ситуацию. Но Кис, взбешенный очередной неудачей с женским полом, рявкнул:
- Увести!!
Котвейлер считал, что сейчас, когда Килия находится в расстроенном состоянии, самое время войти к ней в дружеское доверие и выудить из нее что-нибудь стоящее. Он предложил Кису пойти «успокоить» девушку, но Киса это предложение разозлило. Он велел позвать зама комохра и вручил ему письменный приказ, предписывавший держать Килию под арестом и никуда не выпускать до его особого распоряжения.
Следующим был допрошен охранник Задней калитки комбината Койка. Этот говорил охотно, но не сообщил ничего нового. О Колубе Койка знал немного. Только то, что он был женат и, кажется, удачно. О его дружбе с Килией ему ничего не было известно, да и о самой Килии до сегодняшнего дня он не имел ни малейшего представления.
Двух других охранников, поймавших Килию и приведших ее к комохру, вызывать не стали. Те наверняка знали еще меньше. Пригласили на беседу директора комбината «Козочка». Он был перепуган и на все вопросы следователей бубнил одно и то же:
- Надо бы спросить Кушицу (Душицу).
- Кто такая эта Кушица? – поинтересовался Кис.
- Управляющая.
- Пригласите Кушицу! – приказал Кис.
Кушица была из бывших «козочек». Благодаря своему уму и ловкости она завоевала любовь, а потом и доверие директора комбината. Директор был человеком ленивым, склонным к сонливости и имел непреодолимое отвращение ко всякой административной деятельности. Пользуясь этим, Кушица постепенно прибрала к рукам весь комбинат и стала его фактической управительницей. И надо сказать, очень неплохой управительницей - во всем у нее был порядок.
Когда Котвейлер стал расспрашивать о трудовой деятельности Килии, Кушица принесла журнал учета. В этом журнале исполнители «гражданского долга» ежедневно записывали время, проведенное с «козочкой», и ставили им оценки за выполненную работу.
Кис взял журнал и открыл его на последней странице. На этой странице была всего одна запись, относящаяся к Килии. Он стал листать журнал назад. В предыдущие дни она принимала в среднем два-три посетителя за ночь, в то время как у других «козочек» было по шесть-семь и больше. И оценки у нее были неважные. Только когда Кис дошел до записей Картышки, он увидел оценку «отлично». Старый Картышка, похоже, обожал Килию. Он посещал ее каждый день, кроме воскресенья, и всегда был первым, а иногда и единственным ее клиентом.
Кис стал листать журнал в прямом направлении, бормоча себе под нос число клиентов Килии:
- Три, три, два, три, ноль, два, три, три, два, один, два, три, два, три, ноль, три, три, два, два, ноль… Тут есть какая-то закономерность! – воскликнул он.
Кис начал читать числа сначала и попросил Кокстерьера записывать их на бумаге. Втроем они внимательно вглядывались в ряды цифр и Кокстерьер, самый из них способный к математике, нашел уловленную Кисом на слух закономерность. Каждый пятый день Килия имела только одного клиента или вообще их не имела. Кис также обратил внимание на то, что единственный клиент в этот день, если он был, проводил с ней время до полуночи. Что же она делала в остальное рабочее время?
- Где находятся ваши работницы, когда они не заняты с клиентом? – спросил Кис Кушицу.
- После каждого клиента девочка идет в комнату отдыха, где проводит предписанные гигиенические процедуры и отдыхает. На все это ей дается 20 минут, после чего она возвращается на рабочее место.
- Может она остаться в комнате отдыха на большее время?
- Нет! За этим следит дежурная по комнате отдыха.
- Где находится рабочее место свободных «козочек»?
- Их несколько. В баре, на танцевальной площадке, в бассейнах, в спортивном зале, на забавплощадках.
- «Козочки» сами выбирают себе рабочее место?
- Да, конечно.
- Кто-нибудь следит, куда направляется девушка из комнаты отдыха?
- А зачем? Ей больше некуда пойти, кроме как на одно из рабочих мест. Все остальное закрыто во время их работы.
- Но ведь спряталась этой ночью ваша работница Килия в розовой беседке и проспала целый рабочий день - я имел в виду рабочую ночь.
- Она не могла проспать там целую ночь. Наши беседки оборудованы…, - Кушица замялась и потупила глаза, - оборудованы - ну, как бы вам сказать? - интересными приспособлениями, которые очень привлекают наших клиентов. У этих беседок часто выстраиваются очереди, и проспать там всю ночь ей бы просто не дали.
- Однако ваша работница Килия за целую ночь приняла лишь одного клиента, и то в самом начале рабочего дня, т.е. ночи - заметил Кис и ткнул пальцем в журнал. - И это не единственный день, когда она имела всего лишь одного клиента, а то и вообще никого.
Кушица вспыхнула. Она восприняла слова Киса, как упрек в свой адрес.
- Я уже ставила перед господином Кенивцем (Ленивцем) вопрос об увольнении Килии.
Она кивнула головой на директора комбината, который комфортно откинулся в кресле и явно думал о чем-то своем, потому что улыбался совсем некстати. Услышав свое имя, он перестал улыбаться и недоуменно посмотрел на свою подругу. Кушица повторила фразу и продолжила:
- Мало того, что она работает спустя рукава и не пользуется особым спросом у мужчин, она еще долго не могла забеременеть. Но господин Кенивец велел подождать. Он не любит совершать решительных действий. А теперь она забеременела. И вот у нас опять с ней проблемы.
- Скажите, - остановил ее сетования Кис, - беременные женщины могут быть освобождены от работы, если они плохо себя чувствуют? Например, утомились или хотят спать?
- Конечно, у нас к беременным очень хорошее отношение. Мы делаем все возможное, чтобы родился здоровый мальчик, и если у женщины недомогание, мы освобождаем ее от работы.
- Почему же Килия не воспользовалась этой возможностью? Ведь она уверяет, что очень устала в этот день.
Кушица задумалась.
- Может быть, она днем нагулялась, – предположила она. - Когда устанавливается факт беременности девочки, мы разрешаем, точнее, рекомендуем ей выходить гулять в поселок. Вчера Килии было разрешено выходить. Наверняка, она навестила свою «мамашку», может быть, помогла ей по хозяйству. Наработалась - и устала с непривычки, вернее, с отвычки. Подождите, я сейчас уточню.
Кушица принесла еще один журнал. В нем отмечалось время пребывания «козочек» вне комбината.
- Странно, - растерянно сказала Кушица, глядя в журнал. - Вчера она не выходила с комбината. Обычно, когда девочки получают такую возможность, они мчатся домой - не удержать.
- Чем вы можете объяснить такое поведение Килии?
- Знаете, - сказала Кушица, - Килия вообще странная девочка. Государственная Комиссия Совдев поставила ей высший бал за сексуальность и привлекательность. Мы думали, Килия будет у нас звездой. А на деле оказалось все наоборот. Посмотрите на ее оценки! – она подвинула Кису журнал учета работы.
- Я видел, - ответил Кис. - Однако один клиент, Картышка, ставил ей все время «отлично».
- А! Этот старый козел! – презрительно сказала Кушица. - Он издевался над ней и получал от этого удовольствие. А она тихая, безотказная. Отсюда и отличные оценки.
- Расскажите, пожалуйста, о ее личных отношениях с Картышкой и с другими мужчинами. Может быть, у нее были какие-нибудь дружеские отношения с мужчинами. С каким-нибудь охранником, например?
- Я их личными и дружескими отношениями не занимаюсь. Мне надо план по беременностям выполнять. Может быть, он знает, - кивнула она на Кенивца.
Но тот не слышал обращенных к нему слов. Он утомился от долгого разговора, прикрыл глаза и тихонечко посвистывал носом. Кушицу такое поведение директора уважаемого комбината оскорбило, и она грубо ткнула кулаком в большой мягкий живот своего любовника. Кенивец вздрогнул и заморгал глазами.
- Тебя спрашивают, что ты знаешь о личных отношениях Килии с мужчинами.
- Душенька! Ты же знаешь, что ты лучше меня знаешь. Я согласен, - ответил Кенивец.
Кис презрительно скривился, смешливый Котвейлер спрятал улыбку в усах.
- Спасибо вам за информацию, - поблагодарил Кис Кушицу. - Редко встречал женщин, которые бы давали такие четкие ответы на вопросы.
Кушица расцвела от такой похвалы.
- У меня к вам последний вопрос. Назовите, пожалуйста, имена подруг или приятельниц Килии.
- У нее здесь нет подруг. Она держится особняком. Есть, правда, несколько девочек, с которыми она иногда разговаривает.
Кушица назвала несколько имен.
- Еще раз спасибо. А теперь мы хотели бы опросить ваших работниц. По одной.
- Мне остаться?
- Нет, не надо. При вас они могут стесняться говорить.
Кушица вышла. Кис остался доволен беседой с управительницей комбината – существуют, ведь, и нормальные женщины! Но как только начался допрос «козочек», он снова впал в отчаяние. Эти дурочки трещали, как сверчки, беспрерывно меняли показания и противоречили не только друг другу, но и самим себе. Так сразу три «козочки» уверяли, что они работали последний час ночи в розовой беседке, что исключено, так как беседка была рассчитана только на одну пару. Если верить им, то все они, кажется, видели Килию этой ночью. Одна даже уверяла, что видела ее трижды в комнате отдыха, что абсолютно исключено, так как этой ночью у Килии был всего один клиент. Некоторые видели ее в одно и то же время и в баре, и в бассейне, и на забав-площадке. Другая уверяла, что Килия терпеть не может всех этих баров и забав, и что единственное место, где она отсиживается при отсутствии клиентов, - это танцевальная площадка. Еще одна «козочка», Керань, подтвердила, что Килия любит танцевать и танцует очень хорошо.
- Если бы не танцы, ее вообще бы никто не брал, - презрительно сказала она.
- И где же она научилась так хорошо танцевать? – спросил Котвейлер, которому Кис снова перепоручил вести допрос.
- В школе. У нас был танцевальный кружок. Я туда тоже ходила. А Килька даже ездила с культурной программой на Юлимпиаду. Два раза.
У Киса зачесалось подмышкой.
- Так, так! – оживился он, незаметно поскребывая зачесавшееся место. - А ты тоже с ней ездила на Юлимпиаду? – спросил он, подражая мягкому урчанию Котвейлера.
Он очень боялся, что спугнет разговорившуюся девицу и повергнет ее в рыдания.
- Я - нет, - вздохнула «козочка». - У нас был очень строгий отбор.
- А вот я бы тебя отобрал, - неуклюже польстил ей Кис и сам покраснел.
Однако эта грубая лесть имела успех. Девица расположилась к нему душой и с пулеметной очередью выдала все, что знала о Килии с момента ее рождения до сегодняшнего дня.
- Значит, с Колубем у нее ничего не было, кроме дружбы?
- Ничего кроме дружбы, детской, - подтвердила «козочка».
- Странно, - размышлял вслух Кис. - Такая красивая, привлекательная, сексо…, сексо…, как вы там это теперь называете?
- Сексопильная? – подсказала «козочка».
- Вот, вот! Такая сексопильная девушка – и никаких романов?
- Ну, почему никаких? Я сама, правда, не знаю, но вот говорят,…
Тут «Козочка» прикрыла рот ладошкой, вспомнив, что она клятвенно обещала Кебеде никому не рассказывать о романе Килии с метателем бревна.
- Что говорят? – заволновался Кис.
«Козочка» кокетливо пожала плечиком.
- Что ты жмешься, как будто писать хочешь? – заорал на нее Кис. - Говори, когда тебя спрашивают!
Котвейлер, боясь, что Кис опять все испортит, вскочил и подошел к «козочке» сзади. Кончиками пальцев он шевелил завитки волос на ее шее и мурлыкал.
- Расскажи нам, сладенькая, какие такие шуры-муры завела наша общая знакомая?
Но «козочка» успела обидеться.
- Откуда мне знать? Я там не была, - ответила она.
- А кто знает? Кто там был? – продолжал мурлыкать Котвейлер, лаская уже за ушком девушки.
- Спросите Кебеду. Они вместе ездили.
- Куда ездили?
- Куда? Куда? На Юлимпиаду.
- Так это случилось на Юлимпиаде? – снова вмешался Кис.
- Не знаю я ничего, - упрямо ответила девица, злобно глядя на Киса.
- Все! Хватит! – рявкнул Кис.
- Спасибо за информацию, - мурлыкнул на прощанье Котвейлер и сунул ей в кармашек юбочки мелкую купюру. - Забей там в твоем расписании местечко для меня, - шепнул он. - На днях навещу тебя.
И уже громко добавил:
- О нашем разговоре никому не рассказывай. Ага?
- Угу, - ответила слегка размякшая «козочка».
- Угу, ага, - проворчал Кис. - Иди, подписывай обязательство о неразглашении тайны допроса.
- Иди, - мягко подтолкнул ее в зад Котвейлер.
Девицу отпустили. Дальнейший допрос «козочек» и обслуживающего персонала не дал ничего нового, и Кис объявил:
- Все! Заканчиваем здесь.
Котвейлер и Кокстерьер обрадовались. Они устали и проголодались, им хотелось домой. Однако слова «Заканчиваем здесь» их насторожили.
- Заканчиваем на сегодня? – уточнил Кокстерьер.
- Заканчиваем здесь и возвращаемся в Следотдел, - разрушил их надежды Кис.
- Гав твою тяв! – возмутился Котвейлер. - Из-за какой-то ленивой девчонки, проспавшей свою работу, пропадает наш законный отдых!
- А ты в рабочие дни наотдыхался, - ехидно заметил Кис.
- Я!? – возмутился Котвейлер, - Поясните!!
- Я поручал тебе расследование дела о похищении Картышки. И где результаты? Где Картышка? Где медведь-крысоед? Где хотя бы один подозреваемый? И ты называешь это работой?
- Да это дело – полный дохляк. Вы сами это прекрасно знаете. Нарочно мне такие дела подсовываете.
- Да тебе что ни дай, все дохляк. А потом приходится этих дохляков оживлять.
- Да нет же ни одной зацепки.
- Как нет! – воскликнул Кис. - Ты что, спишь на допросах? Только и умеешь, что девок щупать!
Эти слова возмутили Котвейлера. А он-то, дурак, старался, исправляя промахи этого старого «сухаря»! Вот делай хорошее для начальства!
- На допросах надо слушать и смотреть, - поучал его Кис. - И думать тоже надо, анализировать то, что видишь и слышишь. Как это нет ни одной зацепки? Кокстерьер, - обратился Кис к другому помощнику, - Как ты думаешь, имеет ли отношение девица Килия к похищению Картышки?
- Имеет или нет, я пока не могу сказать наверняка, но то, что она об этом что-то знает, это точно. Знает и боится, что мы узнаем, - добавил он.
- Видишь? – обернулся Кис к Котвейлеру. - Это не его дело, а он уже углядел зацепку.
Вся троица вышла из комбината.
- Надо бы пообедать, - сказал Кокстерьер.
- Обедаем все вместе. Я плачу, - объявил Кис.
Он боялся, что помощники разбредутся по домам и расслабятся. А действовать надо очень быстро.
- С напитками? – поинтересовался Котвейлер.
- Конечно! Ты что будешь: компот или кисель?
- Гав твою тяв! – не выдержал издевательства Котвейлер. - Выходной день все-таки!
- За этот выходной ты получишь отгул.
- Один!!? – воскликнули оба помощника.
- А вы сколько хотите?
- Два, - твердо сказал Кокстерьер.
- Не меньше двух, - уточнил Котвейлер.
- Четыре, - неожиданно пообещал Кис, - но только в том случае, если сегодня же выйдем на след.
Помощники оживились. Пока все трое обедали в ресторане, курьер, посланный Кисом в Следотдел, передал приказ дежурному офицеру немедленно выяснить адрес девицы по имени Кебеда и доставить ее в Следотдел.