В Крюпинках к проведению теракта, в котором им отводилась вспомогательная роль, отнеслись прохладно, но, соблюдая договоренность с узиками, обещали обеспечить отвлекающую операцию. Всюду по Крюпинкам расклеили объявления, приглашавшие в субботу утром всех желающих поучаствовать в репетиции некоего «шумового представления». Оказалось, что желающих поорать, посвистеть, побезобразничать нашлось вдоволь, и как ни странно, пришли не только подростки, но и люди солидного возраста и даже совсем замшелые старики. Пришедшим выдали свистки, трещотки, горны и барабаны. Те, кому не досталось музыкальных инструментов, сбегали домой и принесли кастрюли, ведра и другую звукопроизводящую утварь.
Целых три часа ходила группа по улицам Крюпинок, крича, свистя и громыхая, кто чем мог. Начальство было довольно и по завершении репетиции выдало всем, включая малолеток, по стакану мятно-петрушечного пива - любимого напитка всего мужского населения Зубли. Группе было велено собраться на следующий день, в воскресенье, у ворот № 137А со своими звуковыми инструментами для проведения некоей акции, которая пока держалась в секрете. По окончании акции всем было обещано по значку и бутылке мятно-петрушечного пива.
Остальные жители Крюпинок отдыхали в этот день обычным образом: кто-то качался в гамаке, кто-то стоял у плиты или копался в огороде, кто-то веселился на стороне. Не отдыхалось одному лишь Кису. Вернувшись рано утром не солоно хлебавши с производственного комбината «Козочка», где Килия произвела такой переполох, Кис осторожно уложил в постель свои старые кости и хотел возобновить прерванный сигналом тревоги сон. Но сон не захотел к нему вернуться. Кис был слишком возбужден невежливым приемом, оказанным ему на производственном комбинате «Козочка». Какой наглец этот комохр! И бездарь! И тупица! Надо будет все-таки пожаловаться Начу Начей на этого негодяя. Нельзя давать спуску нахалам.
Кис взглянул в окно. Рассветало. Хорошо бы выспаться, а то снова будет болеть голова и колоть под ребрами. Но едва Кис закрывал глаза, как перед ним возникала наглая рожа комохра. Вот прицепился! Тоже мне, великий следователь! Все ему ясно, видите ли! Честно говоря, Кис и сам склонялся к тому, что ничего серьезного в ночном происшествии не было. Ну, заснула какая-то работница комбината, тут же и нашлась. Он бы и думать не стал заниматься таким пустяковым делом, если бы не комохр. Сначала его возмутило, что тот изображал из себя следователя, да еще пытался показать свое над ним, Кисом, превосходство; упоминание же злосчастного хвоста медведя-крысоеда окончательно вывело Киса из себя, и он решил проучить этого задаваку. Но задавака бесцеремонно выставил его из кабинета. Это окончательно решило дело: Кис займется-таки расследованием происшествия на производственном комбинате, и это даст ему возможность покопаться в делах охраны комбината, а уж найти там какой-нибудь непорядок и раздуть его до величины государственного преступления всегда можно.
Он еще некоторое время поворочался в постели, но вскоре окончательно понял, что ему не заснуть. Он встал и приказал подать чашечку кофе. Подошел к окну. День обещал быть солнечным и тихим. Пригласить что ли на партию шахмат Котылька (Мотылька)? Давно они не виделись. Кис решил, что не пойдет сам на производственный комбинат, а пошлет туда своих помощников Котвейлера и Кокстерьера, чтобы те учинили допрос по полной программе. Кокстерьер это умеет! Такой формалист! Оба, конечно, будут недовольны, что их обеспокоили в субботу. Но он пообещает им по два отгула, если они сумеют отыскать по ходу дел какие-нибудь недочеты в работе охраны комбината.
Кис взглянул на часы. Еще только половина восьмого. Рано кого-либо беспокоить. Он уселся за письменный стол и стал записывать для памяти ночной разговор с комохром. Итак, сначала комохр сказал, что дежурная по комбинату нажала «тревожную» кнопку, потому что их работница по имени Килия не явилась на утреннюю перекличку. Килия, Килия! Кис почесал подмышкой. Ага! Где-то он уже слышал это имя. Но где и в связи с чем? Кис напрягся и довольно быстро выудил из памяти дело Картышки. Кажется, это была та самая «козочка», к которой хаживал пропавший Картышка.
Интересно! Второй раз за такой короткий срок одна и та же личность попадает в прицел его внимания. Случайность? Может быть. Но опытный Кис в случайности не очень верил. Так-так-так! Может ли быть какая-нибудь связь между этими двумя событиями? На первый взгляд никакой. Кто-то, одетый в шкуру медведя-крысоеда, утащил Картышку, который любил посещать Килию. А некоторое время спустя эта Килия опоздала на перекличку. Снова зачесалась подмышка. Это был уже серьезный сигнал – у Киса всегда чесалось подмышкой, когда его мысль выруливала на правильный путь. Сон окончательно слетел с него. Он быстро позавтракал и в плотном кольце телохранителей отправился в Следотдел.
В Следотделе никого, кроме дежурных охранников, не было, и Кису самому пришлось рыться в бумагах и отыскивать «Дело Картышки». По этому делу в свое время были опрошены все, знавшие пострадавшего и имевшие к нему отношение. Была выдвинута единственная версия: Картышку приняли за кого-то другого, потому что Картышка никому не был нужен. Все, кто знал Картышку, дружно уверяли, что это был безобидный старикан, любивший поболтать и прихвастнуть. Его презирали, над ним посмеивались. Но так, чтобы ненавидеть?
Был он еще замечен в любви к молодым девушкам, даже своих приемных дочерей пощипывал. В последнее время повадился ходить на производственный комбинат к новой работнице по имени Килия, своей бывшей соседке. Килия! Килия!
Кис перевернул несколько страниц в поисках информации о Килии. Вот она: «Последний ребенок в семье Келиссы. «Папашка» погиб на фронте, когда девочке было чуть больше года. Девушка спокойная, уравновешенная, жизнерадостная. Училась хорошо. Проблем в семье и школе не имела. Участвовала в художественной самодеятельности, в танцевальном кружке. Со всеми дружна и ровна. Близких подруг не имеет, был друг детства по имени Колубь. О других друзьях мужского пола ничего не известно. По достижении совершеннолетия была отобрана на производственный комбинат «Козочка». Начальство комбината ею недовольно. Трудолюбием не отличается, спросом у посетителей не пользуется, отлынивает от работы. Единственным ее постоянным клиентом был Картышка».
«Так! Что мы имеем?» - размышлял Кис. - «Картышка постоянно ходил к Килии, а потом кто-то его утащил, как раз когда он шел на комбинат. Кто утащил? Кому это было надо? Допустим, самой Килии: надоел ей этот старикашка. Но Килия сама утащить Картышку не могла. Значит, она кого-то попросила. Кого? Конечно, Колубя, своего единственного друга. Так друг он или что-то большее? Зачем ему так рисковать? В деле сказано, что только друг».
Однако какая-то связь здесь все же просматривалась: Картышка – Килия – Колубь. Кис поскреб ногтями подмышкой. Расследованием похищения Картышки занимался Котвейлер и делал это, как всегда, через левую пятку. Минимум сведений о Колубе. Вот наградил его бог помощничком. Одни бабы на уме.
Кис вызвал дежурного и приказал ему послать курьера оформить пропуска на производственный комбинат «Козочка» для него и его помощников. Второго курьера он отправил на производственный комбинат с требованием немедленно выдать ему отчет комохра о ночном происшествии на комбинате и подготовиться к четырнадцати часам к приему следственной группы, которая будет производить допрос работниц и обслуживающего персонала.
Отчет прибыл быстро. Написан он был так витиевато, что приходилось несколько раз перечитывать одну и ту же фразу, чтобы уловить смысл. «Писатель кукин!», - злился Кис. - «Даже составить отчет сам не смог! Перепоручил какому-то кукину сыну». Из всего отчета интересным оказался только один факт. Опоздание Килии случилось в дежурство ее друга Колубя. Так-так-так! Значит, этот Колубь тоже работает на комбинате. Охранником! Он, якобы, сменившись с поста, пошел домой, но, услышав сигнал тревоги, вернулся и предложил свою помощь. И стал одним из двух свидетелей пребывания Килии в розовой беседке. Судя по всему, беседка находится недалеко от поста, где дежурил Колубь. Задняя калитка. Вдалеке от всех. Итак, Килия – Колубь! Колубь – Килия! И еще, может быть, Картышка! Кис углубился в размышления.
- Скорость – залог успеха, - сказал он вслух.
И велел курьеру срочно вызвать на работу Котвейлера и Кокстерьера.
- Передайте им, чтобы поторопились. Наряжаться не надо. Пусть придут, в чем есть, - велел Кис.
«А то будут собираться полдня», - раздраженно подумал он.
Помощники пришли на удивление быстро, но не скрывали своего раздражения. «Все люди, как люди, - отдыхают по выходным, - а этому вечно больше всех надо», - говорил их вид. Кокстерьер, чтобы досадить Кису, нарочно явился в халате и пляжных тапочках, ссылаясь на его приказ придти, в чем есть. Кис досадливо поморщился.
- Нам предстоит провести расследование по теплым еще следам ночного происшествия на комбинате, - заявил Кис.
- Отгулы будут? – поинтересовались помощники Киса.
- Будут, будут, - проворчал Кис.
Он терпеть не мог, когда у него клянчили отгулы. Сам он отгулов никогда не брал и считал, что и другим не следует ими пользоваться. Мало ли у них рабочих дней, когда делать совершенно нечего.
- Ты, - обратился Кис к Котвейлеру, - отправляйся сейчас же в «Козочку».
- Я не против! – обрадовался Котвейлер и сладострастно зашевелил усами.
- Перестань кривляться! – остановил его Кис. - Обратишься в Охранное отделение комбината и потребуешь у них график работы охранников за последние три месяца. Если не дадут, узнай у них, когда в последние три месяца дежурил охранник Колубь. Особенно обрати внимание на день «Х» (Кис назвал дату похищения Картышки).
- Все понятно?
- Понятно! Выяснить в какие дни работал Колубь.
- Иди!
- А тебе, - Кис обратился к Кокстерьеру, развалившемуся в кресле в пляжном наряде и поигрывавшему висящим на большом пальце ноги шлепанцем, - необходимо выяснить, какие на самом деле отношения у Колубя и Килии. По сведениям Котвейлера, они лишь друзья детства. Однако есть подозрение, что их отношения могут носить другой характер. С этим надо разобраться. Опроси соседей, знакомых, родственников, школьных друзей, сослуживцев. Действовать надо быстро. После того, как соберешь информацию, иди прямо к Колубю домой и вручи ему вот эту повестку. Приведешь его сам в Следотдел. К 13:00 вы должны быть здесь.
- Все понятно?
- Понятно-то понятно. Только времени совсем мало для такого большого задания.
- Действуй быстро. Скорость – залог успеха.
- Но мне надо еще домой зайти переодеться. Не удобно же в таком виде производить дознание.
- Отставить домой! Удобно тебе разговаривать со мной в таком виде? Удобно будет и с людьми помельче меня общаться.
- Да, но…
- Прекратить пререкания! Сейчас дорога каждая минута! Разводить «ля-ля» некогда! Приступить к выполнению!
Кокстерьер, багровый от возмущения, вышел из кабинета Киса. За дверью его ждали телохранители.
- Ты! – ткнул пальцем Кокстерьер в одного из них. - Быстро раздевайся до исподнего. Переоденешься в мое.
Кокстерьер сбросил с себя халат и шлепанцы.
- Да как же я в таком виде! – возразил телохранитель.
- Прекратить пререкания! Сейчас каждая минута дорога! Разводить «ля-ля» некогда! Приступить к выполнению! – потребовал Кокстерьер.
Бедному телохранителю ничего не оставалось делать, как облачиться в халат и шлепанцы тела, которое он охранял. Кокстерьеру костюмчик телохранителя пришелся в пору, лишь ботинки были великоваты, и он хлопал ими всю дорогу, пока ходил по поселку.
Первым вернулся Котвейлер и развернул перед Кисом график работы охранников производственного комбината «Козочка» за последние три месяца. Красным кружочком были обведены дни, в которые дежурил Колубь. День, в который был похищен Картышка, Котвейлер подчеркнул двумя чертами. В этот день Колубя на дежурстве не было.
Ровно в час дня в кабинет Киса вошел Кокстерьер, подтянутый, аккуратный, в костюме и ботинках. Кис разозлился.
- Я, кажется, ясно тебе сказал, чтобы ты не ходил домой, а сразу приступил к выполнению задания.
- Я так и сделал, - буркнул Кокстерьер.
- А это?
Кис указал на его костюм. Вместо ответа Кокстерьер открыл дверь и поманил кого-то пальцем. На пороге появился смущенный телохранитель в халате и шлепанцах Кокстерьера. Котвейлер захихикал. Кис тоже не удержался от улыбки.
- Выкрутился?! Ну ладно. Надеюсь, в другой раз не будешь валять дурака, - сказал он. - Колубя привел?
- Привел. Дожидается в комнате дежурного.
- Хорошо. Расскажи, что удалось узнать о его отношениях с Килией.
- Все в один голос твердят, что они друзья детства и ничего другого между ними никогда не было. Их «мамашки» дружили и часто ходили друг к другу в гости вместе с детьми. Колубь и Килия знакомы с рождения, вместе играли и оставались все время в дружеских отношениях. Когда Колубь начал интересоваться девочками, он влюбился в Кетунию (Петунию), на которой потом и женился. Живут счастливо, получили на воспитание двух детей.
- Так! – задумчиво произнес Кис.
- Что же касается Килии, то все уверяют, что она никогда мальчиками не интересовалась. Запоздалого развития девчонка. Так говорили все, кто ее знал.
- Так! - опять сказал Кис и велел привести Колубя. - Посмотрим, что он нам скажет.
Как только Колубь вошел, Кис вскочил и, бешено вращая глазами, заорал:
- А!! Явился!! Садись! Ну!! Живо!
Это был специальный прием, чтобы ошарашить и сбить с толку допрашиваемого. И действительно, ноги у Колубя подкосились и он плюхнулся на ближайший к нему стул.
- Сюда сядь!! – опять резко крикнул Кис, указывая на стул, стоявший у его стола.
Сидящий на этом стуле был хорошо освещен, так что были заметны малейшие изменения в лице.
- И-итак!! – воскликнул Кис с явной угрозой в голосе и впился глазами в его переносицу.
Колубю от этого взгляда стало неприятно, и он отвел глаза к окну, к небу, по которому плыли беспечные барашки облаков.
- Смотреть на меня!!! – взревел Кис.
Колубь неохотно перевел взгляд на Киса. Кис заметил страх в его глазах, и, не давая ему опомниться, закричал:
- Ну!!! Рассказывай!!
- Что рассказывать? – спросил Колубь, хотя прекрасно знал, о чем идет речь.
Его еще дома предупредили, что люди из Следотдела ходят по дворам и выспрашивают о его отношениях с Килией.
- Ты лучше меня знаешь, что! - напирал Кис. - И учти, нам все известно. Так что будешь врать, тебе же хуже.
«Кто мог проболтаться? - думал Колубь. - Койка? Это не в его интересах. Или тот человек, который поймал меня за стеной комбината, переслал-таки пакет с компроматом в Следотдел? А может быть, сама Килия? Это уж совсем невероятно!»
- Ну!? – зарычал Кис. - Говори!
- Так если вам все известно, что мне-то говорить?
- Говори! – мягко посоветовал ему Котвейлер, и ободряюще кивнул головой. - Чистосердечное признание облегчит твою вину, и возможно, тебе удастся избежать штрафбата.
Однако эти слова произвели совсем не то действие, на которое рассчитывали следователи. Вместо того чтобы испугаться еще больше, Колубь вдруг собрался, сжался внутренне и уверенно сказал:
- Я ни в чем не виноват.
- Другие были умнее и честно во всем признались, - сказал Кис, не сводя пронзительных глаз с лица Колубя.
Но Колубь уже оседлал свои эмоции.
- Мне не в чем признаваться, - ответил он.
И, тяжело вздохнув, добавил:
- Может быть, вы хотя бы объясните мне, в чем дело? Я вернулся утром с суточного дежурства, лег спать, а ваши люди вытащили меня из постели и привели сюда. В чем, собственно, дело!? – возвысил он голос.
- Ну, ладно! – тихо сказал Кис после долгой паузы. - Не хочешь говорить, не надо. Но имей в виду, что это еще не последний наш разговор. Проводите его! – приказал он Кокстерьеру.
Пока шли к выходу, Кокстерьер сделал последнюю попытку разговорить Колубя.
- Попался на крючок, так не крутись, признайся честно - это тебе зачтется, - по-отечески журил его Кокстерьер.
- Не за то вам деньги платят, чтобы вы цепляли на крючок ни в чем неповинных людей, - огрызнулся Колубь.
- Молчи лучше! – разозлился Кокстерьер.
«Вот этот совет мне подходит», - подумал Колубь, выходя из Следотдела. Он был доволен собой, но на душе у него было пакостно. Он очень жалел теперь, что уступал просьбам Килии и выпускал ее по ночам проведать «мамашку». Вот как все это обернулось теперь против него. Однако отчего в это дело вцепился Кис? Даже если он узнал, что Колубь выпускал Килию проведать «мамашку», ему-то что? Это внутреннее дело «Козочки». «Или тут еще что-то, чего я не знаю», - размышлял Колубь, - «Не зря он даже своим выходным пожертвовал. Может быть, меня еще в чем-то подозревают?» Колубь опять вспомнил того мужчину, который расспрашивал его ночью о происшествии на комбинате. Кто это такой? И откуда знает Килию? Что-то тут нечисто. Вот так Килька! Тихоня!
Занятый этими мыслями, Колубь не заметил, как прошел поворот к своему дому, и только когда оказался у дома Килии, сообразил, что пошел не туда. «А, может быть, как раз туда? Видно не зря бог привел меня на эту улицу, - подумал он. - Давно надо было навестить тетю Келиссу. Может быть, ей помощь какая нужна. Что это она так разболелась?» Колубь толкнул калитку и вошел во двор. Он увидел Келиссу у сарая и удивился, - Келисса колола дрова. И хотя делала она это по-бабски кургузо, но бревна под ударами топора раскалывались, и уже приличная горка полешек лежала у стены сарая.
- Добрый день, тетя Келисса, - сказал, подходя к ней, Колубь. - Дайте-ка топор, я вам помогу.
- А чего мне помогать, - ответила Келисса, радостно улыбаясь Колубю. - Я еще не устала.
Она отложила топор, сняла рукавицы и сказала:
- Спасибо, что зашел ко мне! Пойдем в дом, чаем тебя угощу с кизиловым вареньем. Только что сварила, тепленькое еще.
- Да я только на минутку заглянул узнать, как ваше здоровье.
- А что мое здоровье? Здоровье как здоровье, - ответила Келисса и потянула Колубя за руку. - Пойдем, уважь старуху. А то я все одна, да одна, так и разговаривать разучусь.
Они вошли на терраску, чистую, уютную, хорошо знакомую Колубю с детских лет. Сколько чаю было выпито здесь с кизиловым, вишневым, абрикосовым и яблочным вареньем! Келисса была мастерица готовить этот деликатес.
- К матери-то на могилку ходишь? – спросила она.
Колубь кивнул.
- Так мне скучно без нее, так одиноко. Совсем одна я осталась.
Келисса горестно покачала головой.
- Но Килия ведь приходит к вам иногда, - попытался успокоить ее Колубь.
- Какое там!
- А разве она не навещала вас, пока вы болели? Сегодня ночью, например?
- О чем ты говоришь? И когда это я болела? Мне теперь болеть нельзя. Кто за мной ходить будет? Никому мы, старые, не нужны.
- Так значит, Килия ни разу не была у вас с тех пор, как ее забрали на комбинат?
- Ни разу. Другие ходят, а моей все нет. Не выпускают, значит.
- И ночью к вам не приходила? – никак не мог поверить Колубь.
- А ночью-то зачем? Ночью я сплю.
У Колубя голова пошла кругом. Значит, Килия его обманывала. Куда же она ходила по ночам? «Вот влип я!», - переживал Колубь. - «И главное, не знаю, во что влип. А Кис, наверное, знает».
- А что ты так меня пытаешь про Килию? – насторожилась Келисса.
- Да так! Я, пожалуй, пойду, тетя Келисса. А то я только сегодня сменился с дежурства, не выспался еще, как следует. Спасибо вам за чай, за беседу.
- Иди, сынок, иди! Только спросить тебя хочу. Ты ведь тоже на комбинате работаешь. Не встречал там мою Килию?
- Нет, тетя Келисса. Там, где я дежурю, она не бывает.
- Ну ладно! А если увидишь случайно, то передай ей, что все у меня хорошо – пусть не беспокоится.
- Передам, если увижу. До свидания, тетя Келисса.
- Будет время, заходи! И жену приводи! И деток. Я вам всем рада.
- Спасибо. Обязательно зайду еще.
«Килия, Килия! Что же ты натворила? Что ты могла натворить?» - думал Колубь, идя домой.