(18+)Предупреждаю эстетов и особо чувствительных дам – лексика армейская, то бишь содержит весьма крепкие выражения, ибо военные люди – народ суровый и изъясняться высокосветским языком неприученный! Запечатлённая мной сценка лишена какой-либо романтической возвышенности, но есть правда армейской жизни!
Фамилии некоторых прототипов – умышлено мной искажены.
Случилось это на первом году моей армейской службы – в самый разгар пресловутой «перестройки» нашего незабвенного М.С. Горбачёва.
Кому довелось протопать «730 дней в сапогах», тот – в курсе, что такое ПХД. Для непосвящённых объясняю – это парко-хозяйственный день. Проводится он регулярно – по субботам и нерегулярно – перед визитами высокопоставленных проверяющих «сверху».
Участвуют в ПХД все незадействованные в боевой службе подразделения и готовятся они к этому «шоу» по-военному основательно и тщательно: накануне вечером сержантами проверяется наличие тазиков, вёдер, тряпок, мыла и щёток. Если чего не хватает – «должно внезапно появиться» к утру и сержанта абсолютно «ныибёт» – где и у кого сие будет приобретено! По обыкновению – чего-нибудь обязательно не хватает!
Можно пойти легальным путём – обратиться к каптёру с запросом недостающего инвентаря или расходных материалов. Но выпросить у каптёра хоть что-нибудь, не имея принадлежности к его году и местности призыва – задача практически невыполнимая. (Состоя в «интимной» близости с начальством, каптёры очень быстро осознают свою значимость, непомерно этим гордятся и к «дембелю» нагуливают весьма солидный вес, обременённый ещё и умыкнутым военным имуществом).
Нелегальные пути приобретения недостающих комплектующих – от Лукавого, а потому – весьма тернисты и чреваты разнообразными последствиями от рукоприкладства до гауптвахты. Наиболее важным дефицитом всегда были тряпки – по причине их быстрого износа и обветшания. Они-то и служили непременным «яблоком раздора» в дни общеказарменных чисток.
В один из таких ПХД и произошло весьма занимательное шоу, вполне достойное комедийного сериала.
Один из доблестных «чекистов»* «центрально азиатской национальности», дабы не впасть в немилость своего командира отделения (весьма свирепого сержанта Калины), продал душу дьяволу за фрагмент полушерстяной материи – снизошёл до кражи в соседнем взводе. Естественно, сделал он сие под покровом ночи, самоотверженно дождавшись окончания одной из «дембельских» «тайных вечерей». (Сделай он свою вылазку по неосмотрительности раньше – неизменно попал бы в «рабство» и служил бы официантом на протяжении всей «дембельской» посиделки).
Утро началось как обычно – с бодрого и надрывного вопля дневального: «Рота подъём!!! Форма одежды – «два»!» Утренняя поверка удостоверила ротного старшину – старшего прапорщика Заманалиева, что никто за ночь «не улетучился» из подразделения и дала старт субботнему распорядку…
И вот пробил час ПХД! Работа закипела! Рассерженный медведем пчелиный улей – слишком мягкая метафора происходящей в это время суете!
Тут-то, сквозь гул начинающейся шквальной уборки казармы, и раздался полный праведного негодования и нецензурной лексики рёв коварно обворованного рядового Шакирова. «Сектым», «кутак», «шайтан» и «ишак» на родном наречии он весьма красочно сдобрил свежевыученными русскими матюгами. Но столь экспрессивные «заклинания» не возымели успеха – утраченная тряпка в урочный час так и не появилась! «Заклинание» его командира отделения оказалось сильнее: «А миня эта ныибёт!» и несчастный таджикский горец ударился в поиски. Пропажу он обнаружил весьма скоро по известным одному ему приметам и сцепился с новообладателем якобы своего имущества – рядовым Шушербековым. Шоу – началось!
– Защем украл тряпка, нечестивец! – возмущался Шакиров, хваткой английского бульдога вцепившись в кусок ткани.
– Я украл? Ты сам, сын сайгака, его украл! Эта – мой тряпка! Иди на х…! – невозмутимо отвечал Шушербеков, не менее рьяно стиснув в руках поломойное имущество.
– Сам иди! Ишак! Сын ишака! – настаивал Шакиров, конвульсивно дёргая несчастный кусок ткани, истекающий мутной водицей.
Далее последовал весьма красноречивый диалог на таджикском и казахском языках, щедро перемежаемый нетленным русским матом и от того вся сцена добавляла комичности. Никто не хотел уступать и, ругательства стали перерастать в потасовку. Не выпуская из рук предмета своих раздоров, степной батыр и таджикский горец начали изысканно пинать друг друга по ляжкам и метко плеваться в перекошенные от злобы и от натуги лица:
– Ибись! Тьфу на тебя, удав траншейный!
– Сам ибис, собака! Тфу на тебя дыва раза!
В столь ожесточённой схватке, вполне естественно, первой не выдержала тряпка. Треск мокрой располовиненной материи и… разъярённые соперники разлетелись в разные стороны.
Шушербеков собрал своим приземлением пару табуреток и притормозил в железные чресла двухъярусной койки.
Шакиров был неудачником. Его тощий зад приняла в свои недра оцинкованная шайка, до половины заполненная зловонной и мутной от хозяйственного мыла и грязи жидкостью. Взметнувшийся вонючий фонтан окатил, с интересом созерцавшего побоище старшего сержанта Сельдерука.
Несчастный Шакиров! Он предпочёл бы быть зверски изнасилованным стадом взбесившихся от вожделения ишаков, чем попасть в лапы «чудовища в сержантских погонах»! (Сельдерук обожал физподготовку, с удовольствием «тягал железо», истово лупил боксёрскую грушу и при каждом удобном случае испытывал полученную в тренировках силушку на подвернувшихся «лузерах»).
Осознав всю мрачную перспективу ожидающих его экзекуций, Шакиров ударился в бега. Но Сельдерук отличался и отменной реакцией: мгновенно расстегнул солдатский ремень и заправски, как хлыстом, влепил концом ремня в удаляющиеся от него худосочные шакировы ягодицы. Звонкий щелчок произвёл эффект стартового пистолета – Шакиров взвился и, опережая собственный вой, помчался по «беговой дорожке» казарменного коридора. Сельдерук устремился за ним. К тому времени покрытый линолеумом пол в коридоре был изрядно намылен… Сцепление любого протектора с таким «дорожным покрытием» приближено к нулю. Поскользнувшийся Шакиров юзом продолжил стремительное движение в сторону «толчка».
В это же время, рядовой Чмыхайло «выруливал» из кабинета боевой подготовки, бережно вынося в руках свою шайку с грязно-мыльным содержимым. Столкновение было неминуемым! Вопль, шлепок тела на мокрый пол, грохот шайки и новый взрыв серых брызг! Зад ракообразно распластавшегося Чмыхайло стал отличной мишенью, чем и воспользовался виртуозно скользящий по мыльному коридору Сельдерук. Щелчок! Подошвы чмыхайловых тапочек, не имея надлежащего сцепления, пробуксовали и слетели с ног, а несчастливец только растянулся в полный рост на изгаженной содержимым собственной шайки поверхности.
Шакиров, уже на четвереньках пытался ускользнуть и скрыться в «толчке» от надвигающегося, как на коньках, Сельдерука. Оглядываясь на скользящее к нему возмездие, горец-неудачник «совершил наезд» на выходящего из «толчка» рядового Фарленкова – обладателя громоподобного баса и полной до краёв шайки. Фарленков имел изрядный лишний вес и устоял. Но скользкую шайку не удержал и низвергнул на Шакирова целый водопад холоднющей воды и зычного мата:
– Шакиров! …ять! Жёванный крот! Мать твою …! Дульный тормоз! Итить тебя через коромысло, ишачина!
Вид бедного таджика Шакирова был таким, что Сельдерук, корчась от хохота, не в силах был продолжать преследование.
Казарму потрясал дикий гомерический хохот минут двадцать и, благодаря заскакивавшим на шум любопытным из других подразделений, всплесками растекался по всему полку.
На шум прибыл и старшина роты Заманалиев, (до того спокойно предававшийся объятиям «зелёного змия» в компании соратника по «бизнесу» – зав. вещевым складом старшего прапорщика Тырьева). Его начальственный взор перво-наперво выявил корчащегося в пароксизмах смеха дневального, который стоял на посту в немыслимо скрюченной позе, одной рукой пытаясь отдать старшине роты честь, а второй держась за пах, по небезосновательной причине опасаясь описаться и этим опозорить честь всей роты!
Вызванный Заманалиевым дежурный по роте изо всех сил пытался придать себе умный и серьёзный вид, но перестарался и выглядел полным кретином, которого мучили припадки эпилепсии.
Таким образом, ПХД закончился репрессиями со стороны недоумевающего начальства: дневальный и дежурный по роте схлопотали по взысканию. Но это только добавило смеха, в том числе и «пострадавшим». Шакиров и Шушербеков, в наказание за устроенный дебош, драили всю «взлётно-посадочную полосу» казарменного коридора, включая стены. После чего подружились, образовав организованное преступное сообщество, специализирующееся на похищении тряпок.
:-)
*«Чекист» (он же «салага», он же «дух») – новобранец ВВ МВД до первого полугодия службы.