Легкий летний день, я еду в трамвае – не пустом, и не переполненном. Место у окошка занял молодой армянин в майке D&G и остроносых белых туфлях. Меня озарило: зачем ему этот вид из окна, эти зеленые деревья, эта южная суматоха в погоне за дешевыми помидорами? Мне она нужнее, я портреты в уме рисую. Срисовав кучерявого нагловатого Ашота, я принялась за остальных. Кругом были женщины. Такие несчастные, такие измученные жизнью. И у всех этот укор в глазах. Эти свирепые морщинки над верхней губой. Наши бедные матери, чьи взгляды почти никогда не одобряют, а осуждают.
В моих наушниках играет AIR уже который день подряд. Я бы с удовольствием подпевала и даже станцевала бы что-то медленное, но окружающая картина суровости и чувственного аскетизма меня остановила. Меня всегда что-то останавливает на пол шаге.
«Dans leurs yeux des dollars
Dans leurs sourires des diamants
Moi aussi un jour je serai beau comme un Dieu
Sexy boy, sexy boy ...»
Остановка «Кооперативный рынок». Половина пассажиров ринулась на выход, орудуя локтями и голосовыми связками. Вторая половина поспешила поскорее занять пустые места. Народу набилось прилично. Сумки, помидоры, цветы, кошки, даже деревья. И дедушка в сером пиджаке, с медалями, седовласый и красивый, подошел вплотную к моему сидению и обхватил руками поручень. Мне не потребовалось пяти секунд для размышления, я встала и сказала дедушке «Садитесь пожалуйста». Ветеран рассмеялся от души: «Деточка, я громогласно заявляю, что уже занял свое место в жизни! Садись обратно! Я не настолько старый, чтобы клянчить у молодых девчонок место в трамвае, хаха!» Я сконфуженно присела. А дед улыбался и шутил. И у меня в наушниках играло
Remember together remember forever,
Souviens toi ce jour-l? toi et moi.
Многие женщины тут же расправили свои свирепые морщины. Я любовалась. А впереди освободилось место, и кроме дедушки рядом никого не было. И он уселся поудобнее, а у меня в голове звенели колокольчики. Не самый худший день.