Тебе Лаки. Прости, что все так…
Я навсегда запомню то время. То лето, самое жаркое в моей памяти, тот дом в деревне, старый, истерзанный годами, и себя- молодого, капризного еще, и отправляющегося из большого города, считай мегаполиса, в богом забытую деревеньку на краю земли, на все лето, к любимой бабушке.
Все началось в тот грешный день. Точнее сказать был уже глубокий вечер, когда вернувшись с прогулки в хорошем приподнятом настроении, и прокравшись потихоньку в свою комнату, я застал свою мать, сидящей на моей кровати. Она не спала в такой час и явно жаждала поговорить. Ну да.
- Сядь пожалуйста, Михаэль. Мне нужно серьезно с тобой кое что обсудить.- начала она, и я тут же понял, что светлая полоса зебры для меня закончилась.
- Я долго думала, и считаю это правильным. В общем это лето ты проведешь у бабушки. И это не обсуждается, ты понимаешь.
Вот это был просто шок. Это даже не черная полоса! Это самая, что ни на есть задница зебры!
- Я не могу! -начал было я сваю гневную речь, но она моя мать, и знает за какие ниточки дергать, дабы я сразу забыл, что уже не маленький и сам могу все решать. Да и сам я отчасти, глубоко в душе понимал правильность этого решения.
У бабушки я не был лет 5. А за этот год ее здоровье сильно ухудшилось, она даже провела некоторое время в больнице, но подробностей я не знал. « Годы дают о себе знать» говорили мне. Не стоило оставлять ее одну, а взять отпуск родители не могли.
Уезжать, честно говоря ой как не хотелось. Многое было запланировано на это лето: собирался с Максом в Прагу, у него там любимая тетушка и еще более любимая кузина (ради которой я, кстати, и собирался поехать), хотел наконец порвать отношения с Алиской , на ее вопросы про любовь уже нечего было отвечать, хотел даже взяться за ум и походить в языковую школу, знанием лишь английского уже никого не удивишь…Жаль, что все так. Алиску жаль, я ведь ей ничего так и не сказал.
И вот я ехал в поезде, в обычном плацкартном вагоне с толпами шумных пассажиров среднего класса, многие из которых (я в этом уверен) даже ни разу не бывали в Москве, не то что за пределами этой страны.
А за окном уже шла полоса сплошного леса, но мысли невольно возвращались домой, к друзьям, которые, кстати так и не поверили в мой отъезд . Уезжал я в спешке: мать сама купила билет, даже не удостоившись спросить моего мнения и не придав должного значения, что я еду в одном вагоне с этими малоинтеллигентными существами, и совсем без удобств.
У многих были с собой книги. Ах да, Россия же самая читающая страна мира. Но вот только, что здесь читают. У женской половины поголовно в руках книжки в мягкой обложке. Романы. Детективы. (если это можно так назвать) Донцова, Куликова, Нестерова…хрен знает кто еще. Все одно, только имена разные на обложке. Ну ладно, домохозяйки никогда не отличались выдающимся умом. Но у мужчин в руках тоже самое. Только с мужскими именами авторов и более крикливыми названиями. И только напротив меня, пожилой мужчина, с которым я поменялся своей нижней полкой, достал ухоженный томик в красивом твердом переплете. Лажечников «Ледяной дом». Да, хорошая книга, сам прочел не так давно. Жестокая и известная история про правление Анны Иоанновны. У многих на слуху история о возведении дворца изо льда на одной из центральных площадей, о том как досконально было все в нем вырезано, вплоть до столовых приборов. А вот о том, что по указу императрицы в этом дворце был проведен свадебный обряд между ее придворными шутами, и что мужчина и женщина названные в тот день молодоженами были заперты в ледяной спальной на ночь в лютый двадцатиградусный мороз, знают уже не все. Примерно об этом «Ледяной дом». Свою книгу я с собой не взял. Не могу читать в транспорте. Поэтому я забрался на свою полку и постарался уснуть, но из-за вечно сползающего матраса, это было почти невозможно.
Успокаивало, что утром я буду уже на вокзале, а там, сев на автобус уже в деревне, где смогу наконец выспаться.
В шесть, как я и просил, меня разбудила проводница. Хотя я, право, и не надеялся на ее надежность: завел будильник. За окном был густой туман и кажется, собирался дождь. К счастью, говорят. Хоть я и не верю в приметы, а вспомнилось. Вокзал. Старое кирпичное двухэтажное здание сейчас на реконструкции. Рабочие уже почти закончили перекрывать крышу. Может и глубинка наконец станет выглядеть по человечески через пару лет? Пройдя по песочной насыпи (мне кажется или она была тут и пять лет назад?) я вышел к остановке, на ней толпилось множество людей, видимо с автобусами в городке совсем худо. Рядом я с удовольствием заметил машину с неизменными рыжими шашечками. Такси. 250 рублей за сорок минут езды до деревни. Боже, какие смешные цены!
А за окном между тем уже мелькал смутно узнаваемый мной пейзаж, только вот вся эта не паханная земля была засеяна пшеницей и кукурузой…каких-то пять лет назад.
Машина медленно ехала по улице. Да, в нашей деревне их даже две. Названий правда у них нет, стерлись из памяти людей, когда-то очень давно, дома, конечно же, не пронумерованы. Всматриваюсь на всякий случай в каждый, хотя точно знаю- нужный в конце деревни. Вот он: желтый, с облупившейся от времени краской, только наличники яркие, видимо кто-то из родственников еще приезжал недавно. Наверное тетка. Пока ехали, все жители, гуляющие уже у домов, внимательно всматривались в стекла машины: не часто здесь гости на такси.
Заходя по ступенькам в дом, долго прикидывал, где же разуться: раньше снимал обувь вот тут на крыльце, но сейчас не решился. Бабушка уже вышла встречать меня, когда я обнял ее хрупкое маленькое тельце, она вздрогнула (как же давно наверное тебя не касалось тепло человеческого тела).
- Ты так вырос, Мишка! Стал прямо вылитый отец.
- Да…А ты все не меняешься, Ба, все такая же. Видно время не властно над тобой.
Да…но постарела она очень, годы, болезни- все это четкими следами отразилось на ее и без того щуплом теле, и яркий халат, что ты всегда надевала на праздники уже свободно висит на тебе будто на вешалке…больно.
- Прости, что не приезжал так долго, я знаю, ты ждала…
Да, действительно прости, что за долгих пять лет так ни разу и не приехал. А ведь еще лет пять- десять…Я отогнал эти мысли прочь, будто ребенок, веривший в то, что мама будет с ним всегда и никогда не умрет.
Бабушка бросилась на кухню что-то готовить для любимого «Мишки», а я прошел по-хозяйски в переднюю, раскладывать вещи.
Эта комната тоже ни капли не изменилась: на стенах фото отца и моей тетушки Ольги, большие часы над телевизором (он правда новый, с плазменной панелью, это сестра купила еще в прошлом году), три кровати вдоль стен (у бабушки была большая семья) и вечные половики из странных, связанных между собой, лоскутков ткани разных цветов. Телевизор пришелся к месту, хотя и придавал комнате загадочно-фантастический вид. Я не стал раскладывать вещи в комод, просто сложил ровной стопкой на стул, не хотелось сильно уж сливаться с этим миром…Я просто занял себе немного места в углу для чемодана и пары комплектов одежды.
Бабушка постучала в дверь, она уже разогрела для меня обед и ждала меня на кухне.
Будто и не было этих долгих пяти лет. Я, наивный, думал, что и не вспомню, как это: ходить за водой к колодцу, топить баню в саду, чтоб помыться, справлять нужду в деревянной избушке на улице и умываться водой из ведра, нагретой на солнце. Но мое тело и сознание будто и никогда не забывало этого…даже тогда, познакомившись с Алиской за барной стойкой ну очень дорогого ночного клуба, даже в своем безупречном прикиде, и потом, занимаясь с ней нереальным, животным сексом на ее роскошной кровати в стиле барокко, стоящей дороже бабушкиного дома…я всегда оставался тем деревенским мальчишкой, так любящим весь этот маленький и наивный мирок.
Незаметно наступил вечер. За всеми бабушкиными рассказами время всегда летело очень быстро. Я слушал про людей со смутно знакомыми именами, но они были так далеко. Так закончился день, и, лежа на скрипучей от множества событий, кровати, я думал обо всем, что произошло, и о том, что время над этим местом не властно. Я так и уснул пятнадцатилетним мальчишкой, жарки м летним днем, под пологом. Вокруг жужжали и толпились комары.
Дни начали тянуться густой вереницей, один за одним очень быстро. Вскоре я перестал отличать, какой же сегодня день недели и частенько спрашивал это у бабушки, (искать лишь для этого телефон казалось нецелесообразным) она всегда точно это знала. Для меня же все дни были слишком похожи. Я просыпался около десяти утра от солнечных лучей, заполняющих всю комнату, ел приготовленный для меня завтрак, приносил с колодца ледяной воды, одно ведро обязательно ставилось на солнце- нагреваться, бабушка экономила газ из баллонов (я впервые в жизни увидел красные баллоны, наполненные газом, которыми пользовалась вся деревня. Их привозил грузовик и, деревенские выкатывали пустые баллоны и меняли на новые, конечно, за плату). А после, взяв один из пожелтевших томиков, отправлялся гулять по округе. Зачастую я забредал в лес, что неподалеку, и подолгу там гулял. В этот раз же я пошел к реке, где с утра до глубокой ночи плескались приезжие дети. Уже прошла большая половина лета, совсем незаметно, а я все бродил тут один. Хотя вокруг и были парни и девушки моего возраста, но они не интересовали меня. Ба часто начинала рассказывать мне про кого-нибудь из них, но видя мое безразличие замолкала.
Я сел на горячий песок у воды в отдалении от этих шумных людей, надел солнечные очки, (самая популярная модель этого сезона, между прочем) и принялся за чтение. Сегодня открыв книгу, я обнаружил, что держу в руках древний томик Тургенева. «Первая любовь», ну не назад же за новой книгой идти…Видимо я совсем углубился в чтение, поскольку не заметил как кто-то подошел ко мне со спины. Мягкая ладонь с длинными изящными пальчиками легла на мое плече. Я вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. С боку от меня теперь стояла невысокая хрупкая девушка с вьющимися каштановыми волосами, вся в стиле «Татьяна Ларина».
- Значит не узнал. – она села рядом и вновь заглянула мне в лицо.
Что-то знакомое все же было в ее теплой невинной и немного грустной улыбке.
- Это же я, Наташка! Ну Натали твоя…помнишь?
Натали я помнил: веселая девчонка- сорванец с короткими золотистыми волосами, в коротких шортиках и таком же бесстыже-коротком топе. С ней я впервые целовался…потому как она вроде была другом, да и была не против. Но эта совсем другая, в общем.
- Эм…А Вы точно не ошиблись? – спросил я на всякий случай.
Девушка звонко рассмеялась. Да, смех этот я узнаю наверняка.
- Бог мой! Как ты изменилась-то. А где тот пацаненок, каким я знал тебя раньше?
Она улыбнулась, мне показалось очень грустно.
- Все меняется, Эль. Вот и тебя как раньше не назовешь, уже не то. Можно просто Мишкой?
- Да, я привык уже. Редко кто зовет меня иначе.
Мы сидели там, на берегу нашей с Натали реки и болтали, про пять долгих лет расставания, про время проведенное когда-то вместе. А потом мы пошли пить чай к бабушке. Ба загадочно улыбнулась, увидев Наташу, принесла нам чай в переднюю и куда-то испарилась. А я все смотрел на девушку рядом и искал черты той прежней Натали, но не находил. Сомневаюсь, что эта девушка могла ночью, выбравшись в окно террасы, пойти к заброшенной хижине лесника на самой окраине леса, в поисках призрака, или пойти пешком за много километров от деревни на поиски моих дальних родственников, что когда-то жили в соседнем городе. Нет, это была уже не она.
Она придвинулась ближе ко мне и взяла мою руку в свои и заглянула в мои глаза. Кажется для нее и не было этих пяти лет.
- Слушай, а помнишь, как мы бегали ловить призраков!? В полнолуние! –ее глаза аж светились от воспоминания.
- Ну…Было дело- я растерялся от неожиданности.
- Завтра полнолуние…Идем? Или ты боишься, как всегда?- и она устремила на меня свой донельзя возбужденный взгляд.
Я, кажется, даже чуть покраснел от охватившего ее чувства и своих мыслей. Сейчас она была как ты девчонка, которую я всегда так хотел, но боялся даже себе в этом признаться.
- Ну…если ты так этого хочешь. Мне все равно нечем заняться.
Так я был втянут в очередную ее авантюру.
Странно, но, кажется я ждал этой ночи с нетерпением. Я вышел из дома как и в тот раз, в без четверти двенадцать. Она уже ждала меня у дороги. Волосы забраны под какую-то кепку, легкие темные брючки будто вторая кожа обтянули ее тело…дольше скользить взглядом по ее «округлостям» становилось не прилично, я взглянул в ее лицо. Она лукаво улыбнулась…специально так вырядилась. А я то дурак…ночь, мы вдвоем…подальше от людского взора, в заброшенной хижине…А я то идиот на призраков повелся! Ладно…как знаешь. Проверил карманы: можем идти, если что парочка презервативов найдется.
Шли мы долго, болтая обо всем по дороге. Было холодно и она зачастую крепко прижималась ко мне, так, что я чувствовал под футболкой ее упругую грудь…
Мы уже почти миновали старый полуразвалившийся мост через грязный, желтого цвета ручей. Натали бесстрашно прошла по нему первой и уже вбегала в небольшой холм впереди, а я все еще аккуратно ступая переправлялся на ее сторону, когда услышал ее громкий вскрик. Одним прыжком я преодолел оставшееся расстояние и увидел впереди дрожащую от страха Наташку. Это было в новинку. Подбежав ближе я наконец увидел причину ее страхов: злобно оскалив зубы напротив нее стояла большая лохматая собака грязно-коричневого цвета. Да, это был пожалуй единственный страх этой девушки, и с годами он так и не исчез. Наконец я подошел настолько близко, что она смогла юркнуть
за мою спину.
- Миш! Убери ее пожалуйста. Она так на меня смотрит!
«Убери»-легко сказать. Я, что, возьму ластик и сотру этого пса, будто заправский демиург?
- Не бойся,- я присел на корточки и протянул вперед вытянутую руку ладонью к верху:- ты же не хочешь меня кусать, правда?
Пес в это время осторожно обнюхивал мою руку и наконец, изучив запах и запомнив его для себя, нерешительно вильнул хвостом. В этот момент я положил руку ему на голову и погладил пару раз.
- Ну вот, конфликт исчерпан. Он совсем ведь не страшный, ты сама его напугала.
- Страшный. И весь ободранный. И вообще, я домой пойду.
И даже не спросив моего мнения она развернулась и быстро-быстро пошла в сторону дома. Я попытался ее догнать, но заметив это, она ускорила шаг. Так мы и шли: она впереди, я за ней, и бродячий пес следом.
Я так и не понял, что именно ее обидело или рассердило: то, что я отвлекся от нее, или то, что невольно встал на сторону этой собаки. Она не попрощалась.
Придя домой, я впустил во двор увязавшегося за мной четвероногого друга, и он с жадностью все обнюхивал, а после, подошел ко мне, сидящему на ступеньках и положил голову на колени. Кажется он чувствовал себя виноватым. Счастливчик…Завтра не ему выслушивать обвинения и обиды.
- Да, ты теперь будешь Лаки. Раз уж мне так повезло.
Утро началось с бабушкиного рассказа, что у нас завелось во дворе, что-то странное. Кажется енот. Поэтому она не смогла выйти сегодня из дома…Оно злобно рычало на нее с лестницы. Тут я вспомнил про Лаки. Рассказал, что это пес , а не енот, и, что ей все равно нужна собака. Так как ее Барсик вряд ли прогонит злоумышленников. Она не ответила, но налила в какую-то пустую миску немного супа и накрошила хлеба: видимо завтрак для Лаки.
Пока я спускался по лестнице, он потихоньку рычал на меня, но углядев заветную миску подобрел и жадно набросился на похлебку, смачно причавкивая. Потом я тщетно попытался забрать, уже опустевшую миску, он вновь начал рычать, оскалив пасть. Пришлось оставить попытки и уйти ни с чем.
Он уже и не помнил, что именно я вчера приютил его.
Днем Ба сказала, что меня хотела бы видеть Натали, но пока тут Лаки, она приходить отказывается. Хоть я и был сердит на пса, ее поведение задело меня все же сильнее. Я просто вышел из дома и мы пошли гулять к реке. Лаки спал, улегшись на солому.
Странно, но мы не обсуждали с Наташкой вчерашний вечер, не говорили даже про Лаки. Просто как раньше гуляли вместе. С ней было тепло и даже уютно. А она будто хотела что-то сказать, но молчала.
Вечером меня ждал сюрприз: Лаки подружился с моей бабушкой и, она кормила его карамельками и пастилой, сидя на лавочке. Он увидел меня издали и радостно бросился ко мне, но видимо почуяв оставшийся на мне запах Наташки, вернулся к Ба. Странно но он стал сдержан со мной, и лишь иногда, будто забывшись отвечал на мою любовь.
А я действительно любил это существо. Наверное это чувство возникло в самый первый день, когда он слушал меня, положив голову мне на колени…Мне нравился даже его переменчивый нрав. Угнетало только оно, он приобрел привычку пропадать на неопределенное время.
Впервые это случилось, кажется, когда мы с Наташкой вновь решили вспомнить детство. Тогда мы переплыли нашу речку и, бросив одежду на берегу, отправились к озеру, что было «где-то здесь». Когда мы наконец нашли его, были уже сумерки. Вокруг не было никого, и, видимо нахлынувшие воспоминания приблизили нас друг к другу. Натали, в одном лишь полупросвечивающем купальнике и я, истосковавшийся по женскому телу и ласкам… Я опустился на еще неостывший песок, а она села мне на колени, провела рукой по моим волосам, по лицу, и когда наши губы слились наконец в поцелуе… в кустах рядом послышался шум и страшное пыхтение…Нам стало не до ласк, мы вдруг вспомнили про позднее время, и что нам еще плыть назад. Что это было мы оба не поняли. Когда мы вернулись Лаки дома не было, и бабушка уже волновалась по поводу отсутствия нас обоих. Через пару дней он правда вернулся, будто и не уходил никуда.
Мне нравилось баловать его, угощать вкусным зефиром или так обожаемой им пастилой. Правда мою любовь и ласку с каждым днем он воспринимал все прохладнее, как должное. Но чем меньше он обращал на меня внимания, тем больше нравился мне. За его самодостаточность и независимость и даже за порой злорадный нрав.
Да, собаки не бывают злорадные, скажет кто-нибудь. Но почему-то, когда Ба ругалась на обожаемого ей Барсика и выгоняла его из дома , сыпя бранные слова, пес начинал радостно лаять и бегать вокруг дома, просто не в силах скрыть переполняющие его чувства.
А Натали, тем временем, уже дважды намекала мне, что собаку стоит прогнать. К нам домой она так более и не заходила, да и Лаки усердно не пускал ее.
Дни летели за днями, в деревне ничего не менялось. Мы более не пытались уединиться, ведь и до этого все было непреднамеренно. По крайней мере я так думал. Вскоре я выкроил день и поехал в соседний городок- купить бабушке сотовый. Скоро нужно было уезжать. Возвращался я поздно вечером, с автобусами нереальный напряг…Со мной в маршрутке ехало еще пара деревенских и все. Выйдя из автобуса я сразу заметил его. Лаки лежал в тени большого дерева, положив голову на лапы и будто спал. Я подошел ближе… Пес приоткрыл один глаз, потянувшись встал (да, а ты совершенно случайно здесь гулял и уснул) и лизнув мне руку пошел вперед. Поскольку я шел медленно ему приходилось все время оборачиваться на меня и подолгу меня ждать. Воистину занимательное существо. Даже глаза у тебя такие вдумчивые, будто понимаешь ты куда больше меня. Знаешь, может мне даже удастся забрать тебя с собой, но хочешь ли ты этого?
Потом через пару дней он вновь исчез. Можно сказать, «даже не предупредив». Я волновался как ребенок. А тем временем лето близилось к концу и предстояла долгая поездка домой. Правда в этот раз не на поезде: за мной должен был приехать отец.
Помню, был случай, что Лаки пришел домой ковыляя на трех лапах. Я не в курсе, что с ним было. Я просто перевязал ему пораненную лапу, и успокаивал, гладя по голове, пока он потихоньку скулил.
После этого случая я вправду считал, что он станет более ласков ко мне. Но времени у нас всех оставалось очень мало. Послезавтра должен был приехать отец. Лаки, ты наверное забудешь меня. Я знаю. И Наташка тоже забудет. Хотя я и намеревался забрать Лаки с собой, решающее слово должен был сказать папа. Мне оставалось только ждать. Бабушка выглядела расстроенной. Здоровье ее правда, не вызывало более опасений и я мог спокойно ехать домой.
Еще ранним утром к дому подъехала машина. Я поприветствовал отца и, оставив его с бабушкой, спустился к Лаки. Я подозвал его к себе, и как в первый день, сев на ступеньки, гладил его по голове.
- Знаешь, я сегодня ведь уезжаю, и мы больше не увидимся…Хочешь, ты можешь поехать со мной. Хочешь? Вильни хвостом, я пойму.
Он поднял голову и долго смотрел мне в глаза, как никогда прежде. Неуверен, что он что-то понял.
- Ладно, ты подумай пока, а я пойду с Наташкой попрощаюсь.
И я ушел. С Натали мы прощались не долго. Я чувствовал себя виноватым. За все это время я лишь пару раз поцеловал ее, хотя раньше столько раз мечтал остаться с ней наедине у нас дома, сидеть с ней на кровати, а потом, будто играя, повалить ее на спину, и ,оказавшись сверху, начать покрывать горячими поцелуями ее и так почти раздетое тело. Я столько раз мечтал обладать ей. Пять лет назад…Мы расстались на берегу… кажется она плакала, но отвернулась, чтоб я не видел ее слез.
Потом она даже не выйдет меня проводить. Наверное так лучше.
В деревню приехали рабочие- установили пару таксофонов. Говорят какая-то реформа или вроде того. Ага, на складах остатки этого чуда техники завалялись, а у всех уже сотовые. Вот вы в деревни и наставили их.
Вернулся домой рассерженный. Лаки не было. Ба сказала, он еще утром ушел куда-то.
Пришло время уезжать. Я поцеловал бабушку и крепко прижал к себе. Обещал приехать следующим летом или даже этой зимой, а она обещала звонить лично мне. На том и попрощались. Я все звал Лаки и искал его глазами, в надежде, что он вот-вот вернется.
Мы сели в машину и я уехал из этого места. Чтобы больше никогда не вернуться.
Я не видел, как на следующий день уедет из деревни и Наташка: сядет грустная в машину к своему будущему мужу. Никто в деревни так и не знал, что на начало сентября у нее назначена свадьба…
Я не знал, что обнимал бабушку в последний раз. Врач потом скажет, что это видимо было временное улучшение, и, что так бывает. Ее не стало осенью, она ушла тихо, безболезненно, во сне.
Я не слышал, как Лаки с лаем долго бежал за нашей машиной, а я так и не обернулся, не поверил ему.
И теперь, Лаки, я заперт в этом душном городе, и за мной больше никто не будет бежать и никто не придет.