И ты делаешь очередной звонок в какую-то другую точку вселенной, как будто тебе это действительно важно – кто там, на другом конце провода, рассказывает тебе о секретах успешного бизнеса.
И ты слушаешь, и киваешь, и накручиваешь на палец прядь смоляных волос, щуришься в трещинку на стене, поигрываешь серебристой зажигалкой. В общем, делаешь все, чтобы не заснуть. А потом кладешь трубку, вежливо попрощавшись, и изысканно материшься.
А за окном меж тем происходит тепло. Оно проникает через стены и крыши внутрь офисов, оборачиваясь духотой и пылью, оно копошит волосы, пока ты сочиняешь очередной бесполезный текст, оно тянет за пределы зданий, к реке, к реке…
А за окном, блин, лето, думаешь ты в не совсем привычной, неромантичной манере. Ты думаешь – лето, а мне-то что? Лето – это для богемы, что ли, но уж никак не для меня. Меня вообще ничего не волнует – зачем мне солнце и река, когда план горит, и работы такая куча, что аж не по себе, когда на нее смотришь, и зачем мне лето?
Потом приходит нечто вроде озарения, просветления, сам Будда погладил шершавой ладонью по макушке – вон отсюда, вон из этих истошно-бежевых стен! Это происходит, слава всему, ближе к вечеру, и еще хватит терпения доделать дела, доработать работу, добежать бег. Чтобы потом – к солнцу, реке, непривычной радости в межреберье, и где-то в районе солнечного сплетения будут подниматься к горлу воздушные шары.
Ты выходишь, гонимый ветром ожидания, на мраморное крылечко здания, огладываешься по сторонам и тихо опускаешься на ступеньку. Переживет ли это зрелище твое бедное, некормленое любовью сердце? Не остановится ли навсегда, в этом мраморном аду?
И словно в ответ сердце неуверенно, осторожно выплевывает немножко холодной алости в кровоток. И дело вроде пошло веселей. Видимо, будешь жить. Ну и что, что на самом деле зима. Нас, офисных монстриков московского пошиба, разве таким сломишь? Если только если немножко удивишь.