После обеда небо покрылось пеленой серых тучек. Заморосил по-осеннему холодный дождь. Романюк свернул мимо кинотеатра на Юрьевой улице и пошёл к тракту. Он освободился пораньше и решил зайти на работу к жене, узнать, в чём она ушла из дома. Если она оделась легко, то Романюк ещё успевал до конца рабочего дня принести ей тёплые вещи.
Машин маловато.
Отметил он, переходя дорогу у магазина «Оптика». Не устраивали обычные догоняшки таксёры с газелистами, иномарки не шмыгали перед носом, мешая перейти улицу.
Подходя к поликлинике, Романюк не увидел многоэтажной «свечки». Дом, выстроенный на пустыре, бывшем месте массовых гуляний и районных ёлок, исчез. Но, думая о своём, Павел Степаныч не придал этому значения. Возможно, подсознательно он решил, что «свечку» отсюда, из-за девятиэтажек не видать. Как бы то ни было, но картина, открывшаяся его глазам за углом панельной девятиэтажки, заставила его не только выйти из задумчивости, но и остолбенеть, покрывшись холодным потом.
Пристройки к девятиэтажке, где находилась женская консультация поликлиники, не было! «Свечки», как он теперь уже точно заметил, не было. Но это – дело одиннадцатое! Место пристройки было огорожено неплотными деревянными щитами, за которыми между наваленными фундаментными блоками и плитами-пустотками ходил мужик в линялой штормовке и что-то записывал в блокнотик.
Романюк просунул голову между досками:
- Э-э, товарищ, а что тут строится?
Товарищу вопрос не понравился. Он подозрительно поглядел на Романюка.
Какое твоё собачье дело?
Говорил его взгляд, но вслух он произнёс вежливо:
- А почему это вас, собственно, интересует?
- Я живу тут. Вот и хотел узнать, - соврал Романюк.
- Построют – узнаете. И вообще, некогда мне тут с вами…
Романюку стало неудобно. Он пошёл прочь от стройки и вдруг увидел Аню. Аня тоже работала в консультации и жила неподалёку.
- Аня, постойте! Постойте! – замахал Романюк руками и, хотя она была ещё далеко, бросился ей наперерез.
- А где Светлана Анатольевна?
- Какая? – улыбнулась Аня, искренне недоумевая.
- Как - какая? Жена моя! Вы же работаете с ней!
- В парикмахерской? – опять удивилась Аня.
- Зачем – в парикмахерской? В поликлинике, Аня!
- В поликлинике? Вы меня с кем-то спутали. Меня не Аня зовут, а Тамара.
- Извините, - пролепетал Романюк.
- Ничего, бывает, - улыбнулась ему Тамара.
Тамара… Аня…
Романюк чего-то не мог вспомнить. Наконец его озарило.
Тамара работает парикмахером. Ну, точно! Она – мать Ани. Только у Тамары – предпенсионный возраст, а сейчас…
А что, если сейчас – не сейчас?!
Опять озарило Романюка. Он опять бросился к деревянному забору.
- Эй, товарищ, а какой сегодня… год?
Этот вопрос не понравился товарищу ещё больше, чем первый.
Ненормальный!
Говорил его взгляд. Однако вслух он опять произнёс другое:
- Вы мне мешаете! Я сейчас милицию вызову! – и он направился к серому вагончику.
- Зачем? Не надо милицию! Вы скажите просто. Мы с друзьями поспорили… - о чём он поспорил с друзьями, Романюк придумать не мог.
- Пьянь!
На этот раз товарищ сказал то, что думал, и скрылся в вагончике.
Романюк не стал его дожидаться. Он пошёл искать газетный киоск
Сине-белая «Союзпечать» спряталась в аллее у остановки. Романюк, приложив руку к стеклу, пытался разглядеть числа под заголовками газет
- Вам чего, гражданин? – спросила сонная продавщица.
- Мне бы газетку.
- Какую?
- Посвежее…
- Центральную? Местную?
- А всё равно.
- Вот, «Зауральскую правду» возьмите.
- Хорошо.
Романюк развернул заголовок:
1947 год
- Не понял. А другой нет?
Продавщица протянула другую:
1773-й
Романюк вернул газету и успокоился.
- Это сон. Сон! Это же со-он! – засмеялся он. Тут Романюк снова испугался. На этот раз он испугался, что проснётся быстрее, чем сделает одно дело. Он побежал домой. Он бежал быстро, временами даже летел. Вот родная улица уже. Вот соседи.
- Тёть Марусь, Егорку в армию не отдавайте!
- Почему?
- Война будет!
- Типун тебе на язык!
- Дядь Слав, деньги в «ЖоЖоЖо» не вкладывай!
- В какую «жужжу»?
- Не важно! Не вкладывай!
- Да какие деньги-то?
- Ну, ты дом продашь, бомжом станешь.
- Каким бомжом?
- Ну, бичом, бродягой. Понимаешь?
- Не понимаю! Кому это я дом продам? Ты чо? Гикнулся?
Наконец Романюк домчался до дома. Он сидел за столом и наливал себе из бутылки.
- Здорово!
- Здоровее видали. Садись.
Он по-цирковому из ниоткуда достал второй стакан.
- Мне некогда.
- Всем некогда. Садись, раз пришёл.
- Паша, перестань! Некогда мне.
- Вот заладил: «Некогда! Некогда!» Слушай, убей меня, не могу вспомнить, как тебя зовут.
- Павел.
- Ну! Давай, тёзка! – хозяин опрокинул стакан и, сморщившись, выдохнул через нос. – Не стал? Ну, и чёрт с тобой!
- Паша, я по делу к тебе!
- Говори.
- Паша, пить брось.
- Это и есть твоё дело?
- Я серьёзно, Паша! От тебя Светка уйдёт!
- К кому? К тебе что ли?
- Нет, не ко мне! Да дело не в этом. Жалеть ведь будешь.
- Не буду. Пусть её… идёт…
- Как знаешь, Паша.
- Всё? Делов больше нет? – хозяин налил стакан снова, - тогда – на посошок!
- Погоди, Паша.
- Чего ещё?
- Ты кладбище самолётное знаешь? У ДОСААФа?
- Знаю.
- Знаю, что знаешь. Надо там металлолома набрать. Алюминия и всего остального.
- Кому надо?
- Тебе.
- Зачем?
- Продашь… потом. Только выжди. Денег наваришь.
- И куда я его положу? В шкаф?
- Ты, Паша, гараж купи или сарай.
- И кому продавать… металлолом?
- Узнаешь… потом. Только деньги в валюту переведи. Сразу.
- Ага, а милиция?
- Тогда можно будет. Не криминал. Только переведи, а то – дефолт.
- Чего?
- Не важно. Долго рассказывать. Успел!
Романюк проснулся в поту.
Успел! Сказал!..
Успел?
Романюк зажёг торшер и оглядел комнату, оклеенную жёлтыми обоями.
Или не успел?
Вдруг заноза кольнула его в сердце.
Не успел. Светка ушла. Лет пять, как ушла.
Интересно, а какой то был год?
Тут он смутно вспомнил, как лет десять назад хотел купить гараж. Причём никому не смог внятно объяснить зачем, ведь машины-то у него никогда не было.
Значит, выходит, успел.
Приснится же такая чертовщина!
Романюк погасил торшер и отвернулся к стене. Надо выспаться. Завтра он идёт на собеседование по поводу новой работы.
Романюк стоял перед перекрёстком чисто выбритый, в костюме и галстуке и ждал зелёного света.
- Паша!
Он обернулся. Передним стоял коротко остриженный человек в чёрной куртке и штанах, в руках он мял странного покроя чёрную фуражку.
- Паша, не ходи туда.
- Почему?
- Паша, не ходи! Они обманут тебя! Они тебя на работу возьмут. Они зарплату тебе дадут хорошую. Ты им нужен, чтобы растраты списать. Тебя посадят через два месяца.
- А кто вы такой? Что-то мне лицо ваше знакомо.
- Паша, не ходи туда. Я тебя прошу. Я прошу тебя. Прошу. Успел! Слава богу, успел!..
Пик-пик, пик-пик, пик-пик. Пора! – прозвенел будильник.
Романюк встряхнул тяжёлой головой и, откинув одеяло, поднялся.
Романюк стоял перед перекрёстком чисто выбритый, в костюме и галстуке и ждал зелёного света.
Таксисты играли в догоняшки с газелистами, иномарки шмыгали перед носом.
Работа была Романюку незнакома, но зарплату ему предложили в три раза больше, чем в Зауральском НИИ.
Это решило дело.
Егор Черепанов.
с 01.01.06 на 02.01.06