Глава 5. Арена (продолжение)
Близился вечер. Свет, падающий из окна, постепенно слабел и съеживался, уступая место полумраку. Густые тени выползали из дальних углов хижины, окутывали окружающие предметы, наполняли воздух. Вандер лежал на кровати и размышлял.
«Подведем итоги, - думал он. – В Болотном лагере я встретил бывшего ученика Странников Сюзерена. Он же Кор Галлом – не последнее лицо в этом лагере. Понятно, что Сюзерен отошел от Странников. Но не совсем ясно, кто его новый хозяин. И совсем не ясно, что он здесь делает. Какое отношение имеет к магическому барьеру. Это нужно выяснить. Но как? Нужно стать как можно ближе к Кор Галлому. Путь простого послушника долог. Более быстрый - заинтересовать Ангара. Это означает, что нужно сражаться на арене. Кроме того, с арены отрывается доступ к магам Огня. Неплохо было бы поговорить с ними...»
Вандер лежал бы так еще долго, но шум собирающихся зрителей у арены, за окном отвлек его от дум и напомнил о том, что его ждет Скатти. Он вздохнул, встал с кровати, взял фехтовальную палку и вышел из хижины. У перил арены уже толпились зрители. Вандер бросил на них взгляд, быстро спустился вниз. Скатти стоял на своем месте.
- Ну что у тебя за дело? – без предисловия спросил Вандер.
- А ты, смотрю, не спешишь? Скоро бой начнется.
- Я готов, - Вандер протянул пятьдесят кусков руды.
- Оставь себе. Сегодня плачу я.
Вандер вопросительно взглянул на Скатти.
- Сегодня ты должен проиграть, – медленно произнес Скатти, смотря Вандеру прямо в глаза.
- Проиграть? Понимаю… А что с этого я буду иметь? Каковы комиссионные?
- Сто кусков.
- С кем и когда?
- Со Слеем. - Скатти кивком головы указал на разминающегося призрака. – Давай на арену.
Вандер быстрым взглядом окинул своего противника, демонстративно пожал плечами и не торопясь направился ко входу.
От стен арены на песок падала тень. В одном месте она была шире, чем в остальных. Вандер прошел туда, задрал голову и посмотрел вверх. Это место, кроме того, что оно было затенено, еще и плохо просматривалась со зрительских мест. Обнаружив это, Вандер довольно хмыкнул и вышел на центр арены. Ему на встречу уже шел противник, снимая на ходу из-за плеч фехтовальный шест. Вандер последовал его примеру.
Фехтовальщики скрестили палки. Скатти прокричал свое: «Начали», - и бой начался.
Сначала противники прощупывали друг друга. Удар сверху – парирование. Удар сбоку – парирование. Неожиданно Слей сделал глубокий выпад. Вандер отскочил в сторону и резко, но не сильно ударил своего противника по открывшемуся месту чуть ниже спины. Так он проделал несколько раз. На трибунах послышались смешки. Эти удары, как и предполагал Вандер, причинили Слею не столько физическую, сколько моральную боль.
Кровь ударила Слею в голову и он не отдавая отчет что делает перехватил шест и нанес сильный верхний круговой удар, метя в голову. Вандер отскочил назад, шест со свистом пронесся на расстоянии ладони от его головы. Толпа наверху одобрительно загудела. Подбадриваемый ею, Слей, видя, что удар не достиг цели, снова повторил его. Вандер, как и в первый раз отскочил назад. Толпа ревела. Слей в третий раз поднял палку и обрушил ее на голову своего противника. Толпа несколько притихла, ибо не видела, что происходит в настоящий момент – Вандер шагнул в тень и скрылся с поля зрения. Зрители услышали только глухой сильный удар, словно металлический конец шеста наткнулся на более податливую преграду, чем стена. И в тот же момент они увидели, как из тени на песок медленно сползло обмякшее тело Вандера.
Слей остолбенел от неожиданности и тупо уставился на поверженного им противника. Зрители неистовали! Скатти громко объявлял победителя.
Зрители ликовали. Поединок им понравился - они чествовали победителя. На Вандера никто не обращал внимания. Между тем, он не спеша поднялся, отряхнул песок с одежды и направился к выходу, нисколько не тяготясь невниманием к его персоне.
- Мои сто кусков! – проговорил Вандер, подходя к Скатти.
- Получи! Десять сверху. Подумать только! Не одной царапины, - с удивлением в голосе произнес распорядитель арены, находясь близко к тому иллюзорному состоянию, которое обуяло толпу, и подозрением осматривая голову бойца. Наконец он что-то сообразил, лицо его изменило выражение – от удивленного на восторженное, и он хлопнул Вандера по плечу. – Высший класс! Ну, ты мастер! – и не найдя дальше подходящих слов, махнул рукой и достал из кармана еще пару длинный прутков руды, положил на ладонь Вандера.
Подходя к своей хижине, Вандер увидел Грея. Тот стоял набычившись и явно находился не в лучшем расположении духа.
- Что случилось, приятель? – весело спросил его Вандер.
- Я все на тебя поставил… - медленно произнес Грем. – Понимаешь, все! А ты позволил этому недоноску… побить себя…
Грем говорил тихо, дрожащим от распираемой обиды тоном, что казалось, вот-вот заплачет. Вандер даже на какое-то мгновение пожалел его. Но плакать Грей не стал, а замолчав, бросил быстрый взгляд на собеседника. В этом взгляде Вандер прочитал многое: и затаенную обиду, и желание отомстить за причиненный ущерб, только Грем еще не знал, как он это сделает, но его подсознание уже просчитывало всевозможные варианты.
- Ну что поделаешь, - как можно безразличней проговорил Вандер. – Всякое бывает. Возьми в качестве компенсации.
Грем шумно вздохнул, взял протянутый длинный пруток руды, развернулся и поплелся восвояси, торопиться ему было некуда – впереди у него была бессонная ночь.
Утром, выплескивая из тазика воду под стену ограды, Вандер подумал, что не мешало б наведаться к Фиксу - приобрести расческу да бритву... Найдя данную мысль стоящей внимания, Вандер, поставил тазик на стол, закрыл за собой дверь в хижину и пошел по направлению к восточным воротам. Пройдя тесным переулком, вышел к подножью холма на вершине которого уже незыблемы памятником возвышалась колоритная фигура Диего. Заметив Вандера, Диего махнул ему рукой. Вандер ответил ему тем же. Он хотел было подняться к Диего, как к нему откуда-то сбоку вынырнул Грем.
- Привет, приятель! Ты куда направляешься? – от вчерашнего уныния не было и следа.
- Да вот, Фиксу собираюсь нанести визит.
- Ты не мог бы помочь мне в одном деле? – заговорщицки произнес Грем, понизив голос.
- Будем прорываться в цитадель? – так же тихо, стараясь подражать манере Грема, ответил Вандер.
- Нет. Мне, понимаешь, пообещали сегодня принести один артефакт-амулет. Я опасаюсь идти сам. Не проводишь меня?
- Какие проблемы! Почему не проводить. Но какая мне с этого выгода?
- Десяти кусков хватит?
- Вполне, но, как говорится, деньги вперед, – улыбнулся Вандер. - Нет руды - нет дела.
- Вот твоя руда.
Вандер положил в карман длинный прут и поспешил за быстро удаляющимся приятелем.
За воротами Грем свернул направо и через минуту они оказались возле костра, у которого сидели два оборванца. Один был из рудокопом Старого лагеря, другой, судя по всему - птицей свободного полета. «Вольный стрелок», - окрестил его Вандер.
Когда Грем подошел к костру, двое поднялись и стали по бокам. Грем повернулся к Вандеру.
- Привет тебе от Бладвина, - с ухмылкой произнес он. - Бладвин просил проучить тебя…
Произнося, он сорвал висевшую на поясе шипастую дубинку и нанес ею, не размахиваясь, боковой удар. Дубинка очертила полукруг. Там где только что стоял Вандер, никого не было. Грем даже не заметил, как тот переместился вправо. Он только почувствовал резкую боль в плече, от чего его рука онемела и плетью повисла вниз; дубинка выпала.
Толкнув на нападающего справа «вольного стрелка» обездвиженного Грема, Вандер заметил в руках у рудокопа слева меч. Тот, выставив его вперед, подобно шпажисту, пытался нанести Вандеру в живот колющий удар. Вандер отклонился назад с поворотом влево. Перехватил руку нападающего. Несильно, но резко дернул ее вперед, по ходу движения, придавая тем самым рудокопу дополнительное ускорение. И резко повернул руку против часовой стрелки - послышался легкий хруст плечевого сустава. Боль начала трогать лицо рудокопа, когда Вандер позволил ему продолжить свой короткий полет к земле.
Закончив с рудокопом, Вандер посмотрел на «вольного стрелка», который все еще держал тряпичного Грема. От этого взгляда «вольный стрелок», изменился в лице, дико вскрикнул и, бросив, охнувшего Грема, пустился во все тяжкие – только его и видели.
Бой закончился в считанные секунды. Вандер осмотрел поле боя. Его противники лежали и стонали. Должно быть, они делали это от чувства своей вины, а может быть и от боли. Вандер вздохнул и покачал головой. Затем помог Грему сесть.
- Живой? – спросил он его.- А ведь могло быть и хуже.
Грем только вздохнул и посмотрел по-собачьи в глаза Вандера. Вандер усмехнулся.
- Ладно, ладно. Забудем. А вот с твоим приятелем придется повозиться, – произнес он и пошел к распластавшемуся по тропинке рудокопу.
Вандер осторожно уложил рудокопа на спину, подозвал жестом Гема и приказал тому удерживать своего подельника действующей рукой за здоровое плечо. Сам же легко, как будто занимался этим всю жизнь, одним движением вставил вывихнутый сустав на место. Затем сходил к реке, сорвал лист лопуха, намочил его и приложил к распухшему плечу рудокопа.
- Поносишь так три дня, пока опухоль не спадет. Только не забудь регулярно смачивать лист, – сказал Вандер, обращаясь к рудокопу; повернулся и не торопясь с чувством исполненного долга, нправился обратно в лагерь.
Когда Вандер проходил мимо стражника, немого свидетеля происшедшего, тот вполголоса произнес
- Здоров ты, однако, приятель. Не хотел бы я быть на их месте.
Начавшееся столь бурно утро предвещало не менее деятельный день. Подходя к своей хижины, Вандер услышал раскатистый голос Скатти
- Я тебя что просил, – громыхал Скатти, – разболтавшиеся рукояти укрепить!
Ему отвечал не менее сильный, но немного басистый, с хрипотцой голос кузнеца Хуна.
- Я укрепил!
- Ты-то укрепил, а этот твой… - далее следовала трудно переводимая на человеческий язык тирада, – подручный! Не успел я отойти на минутку, глядь, а он уже клинок точит!
- Ну, только один.
- Что один! Нужно было все сразу заточить?! Это ведь турнирные мечи! Они не точатся – заруби это себе на своей дурной башке! Испортили клинок, ну испортили… А, это ты, Вандер! – заметив подошедшего, снизил тональность Скатти. – Ты только посмотри, что они наделали – заточили клинок.
Вандер взял турнирный клинок, провел пальцем по острию и сказал:
- Хорошо заточили. Отдай его мне… за десять кусков. А?
- Бери! А ты, - Скатти повернулся снова к кузнецу, – сделаешь новый! И бесплатно.
Хуно покорно кивнул головой и подмигнул Вандеру. Скатти, словно поленья сгреб обеими руками турнирные мечи, прижал их левой рукой к боку и, поддерживая сверху правой, пошел вмести с Вандером вниз к арене. Он не умел долго сердиться и был благодарен Вандеру за его внезапное, но такое своевременное появление. Если бы не Вандер, то ему пришлось колотить этого разбойника, а потом заплатить за изготовление нового меча. А так все обошлось как нельзя кстати. И когда Вандер протянул ему длинный пруток руды, Скатти великодушно отказался.
- Да какой же это меч! Одно название что меч – после пары боев весь в зазубринах будет.
- Так-то оно так, - ответил ему Вандер, рассматривая лезвие меча. – Сталь, смотрю, здесь хорошая. Если ее слегка уплотнить и закалить клинок добрый будет.
- Ты что, и в кузнечном деле разбираешься?
- Немного. Приходилось подручным подрабатывать.
- Вот как? – проговорил Скати и задумался о чем-то своем.
Они шли некоторое время молча, Скатти перекинул охапку мечей на другую руку.
- Сегодня драться будешь? – спросил он.
Вандер в ответ кивнул.
- Думаю, с Ханисом.
- С Ханисом?
- Да, с Ханисом. Проведу тренировку перед боем с Хиромом. Так что не забудь поставить его на вечер. В оставшееся время хочу заняться мечом. А то как-то не с руки по долине без оружия бродить. Волки какие-то ненормальные здесь, сами на людей бросаются. Едва ноги унес.
- Волки это что… Поговаривают, что мракорисы днем по Хмурому лесу шастают. Сам не встречал, но охотники говорят, что встречали, и не раз.
- Не к добру все это.
- Это ты верно подметил. Добра в этом мало.
Проводив Скатти до хижины, Вандер распрощался с ним и пошел к кузне. Хуно был на месте. Работы у него сегодня было мало, да и та могла подождать до следующего утра, поэтому он легко уступил кузню. К тому же ему было любопытно посмотреть, как будет управляться со всем этим хозяйством Вандер. На арене он мастер – слов нет, а как насчет кузнечного дела?
Вандер раскалил лезвие меча в горне докрасна и остудил его на воздухе. Затем снова нагрел меч, но уже до более высокой температуры и обстучал маленьким молоточком. Когда сталь поостыла немного – взял молоток побольше и обстучал им. Так проделал несколько раз. И напоследок, накалив лезвие добела, обтер его торцами сложенных вместе рудных прутиков.
- Зачем это ты делаешь? - поинтересовался Хуно.
- Так крепче клинок будет, - ответил Вандер, раздувая горн и помещая в него меч. Частички руды сцементируют поверхность и повысят прочность.
- И где ты всему этому научился?
- Учителя хорошие были, - неопределенно ответил Вандер и быстро сунул раскаленный клинок в бочку с водой.
Вода вспенилась и забурлила. Убедившись, что лезвие меча достаточно остыло, Вандер не торопясь обработал его на точильном круге.
- У тебя есть, во что завернуть меч? – Обратился он к Хуно. Тот порылся в сундуке и подал чистую тряпицу.
Вандер завернул меч в ткань, поблагодарил кузнеца и отправился на рыночную площадь.
- Послушай, дружище, - обратился он к Фиксу. - Не найдется у тебя, случаем, мягкого точильного камня?
Фикс почесал макушку и на какое-то время скрылся в сарае, где хранил всякую всячину, предназначенную для продажи. А когда вышел, то в руке у него был голубоватый камень размером с полкирпича.
- Получай свой камень! С тебя пять кусков. И что у тебя за меч…
- Скатти подарил испорченный Хуно турнирный меч.
- А-а…
Все оставшееся до вечера время Вандер сидел у порога своей хижины и точил, полировал меч. Время от времени он обтирал лезвие меча тряпкой и любовался своим отражением в нем. При этом Вандер с такой любовью в голосе беседовал с клинком, словно перед ним была не бездушная холодная сталь, а разумное существо. В эти моменты ему вспоминался теург-наставник.
- Запомни, о, Лану, - говорил наставник. – Даже казалось бы бездушный камень имеет душу. И душа эта так же отзывается на проявление любви, как и всякая другая. Так, например, крепчайший кварц становился пластичным в руках любящего сердца.
Существует такое выражение – вложить душу. Древние оружейники как никто лучше знали в этом толк. В настоящее время это искусство безвозвратно утеряно. Но я научу тебя ему. Я научу тебя, как вложить в меч душу. Вложить душу – означает своей волей проявить и усилить душу предмета, в данном случае меча. Усилить настолько, что эта душа станет полуразумной сущностью, полностью подвластной своему хозяину, как верный пес. Он будет радоваться и тосковать, как всякое живое существо. Находясь рядом с хозяином, будет своим блеском и зеркальностью обозначать свою радость, а оставшись надолго наедине с самим собой – потускнеет и подернется чернотой. Почувствовав обездоленность, может заржаветь, хотя до этого никакая кислота не могла взять его. Такой меч не нуждается в заточке, ибо основная функция его оставаться острым - будет выполняться им безукоризненно.
Ты, видимо, замечал на лезвиях клинков, о Лану, искуснейшие узоры, выполненные оружейными мастерами, которые утверждают, что копируют узоры более древнего оружия. Скажу тебе, что древние мастера, которые знали толк в оружии, никогда не наносили на его лезвие узоров. Эти узоры проявлялись сами. Они были тем же самым, что и узоры на твоих ладонях и поверхности мозга. Это были признаки проявления души оружия.
Конечно, этому турнирному мечу до живого клинка древних мастеров было далеко. Но душу в него Вандер вложил – это точно! Так что добрый должен получиться меч!
Вечерело. Приближалось время состязаний. Вандер бережно завернул клинок в кусок ткани, спрятал в сундук и пошел к арене. Скатти уже его поджидал.
- Ну и как твой меч? Что-нибудь получилось? – полюбопытствовал он.
- Целый день провозился.
- И?
- Что-то получается.
- Завтра покажешь? – спросил Скатти и, получив утвердительный ответ, продолжил: - А пока держи этот, турнирный!
Вандер взял меч, повертел его в руках, определяя его центровку.
- Хочу напомнить, – говорил Скатти, - дерешься с Ханисом. Боец он хороший: очень силен, агрессивен и броня хорошая. Ну, пошли, будем начинать. И запомни – я на тебя поставил.
Ханис ждал на арене, став в боевую стойку. Одет и обут он был точно так же, как и страж Кора Галлома: желто-коричневый балахон из магической ткани, мокасины из мягкой кожи, вязаные чулки и два наплечника с шипами. Вандер остановился в двух-трех шагах от противника, расслабил мышцы, отвел руку с мечом немного назад, как когда-то давным-давно учил его мастер оружейного боя Тио-Чан.
- Никогда не знаешь наперед, - говорил он, - как поведет себя противник, поэтому ты должен быть всегда готов отразить любое его действие. А раз не знаешь, с какой стороны он тебя ударит, то глупо группировать в ожидании какие-либо мышцы. Если ты сгруппировал одни мышцы, а для отражения его атаки тебе нужны другие? Но чтобы расслабить одни и напрячь другие, нужно дополнительное время - будет уже не одно, а два действия. Это означает потерю времени, которого как раз может и не хватить. Поэтому лучше вообще никак не группироваться, а, расслабив мышцы, полностью отдаться воли своего безличностного я.
Ханис сильным и резким взмахом от ноги ударил слева направо и вверх. Вандер не стал парировать удар, а, не меняя своей стойки, отклонился немного назад. Острие меча со свистом рассекло воздух буквально в ладони от его груди, взметнулось вверх. Достигнув максимальной точки взлета, на мгновение замерло; страж нанес удар сверху, делая при этом одновременно шаг вперед. Вандер и на этот раз уклонился от удара, шагнув вправо и с поворотом ударил по открывшемуся боку противника.
Ханис сразу же понял свою ошибку, когда лезвие меча Вандера коснулась его; оставалось только уповать на защитные свойства магической брони. Он был один из немногих, кто действительно искренне верил в Спящего. И один из тех ещё более немногих, кто получал от него силу, большую, чем может представить себе смертный. Не отличаясь массивным телосложением, Ханис тем не менее не уступал в силе большинству стражников Старого лагеря. Правда, за свою силу ему приходится расплачиваться ловкостью, но это не имело, по мнению Ханиса, никакого значения. Ибо он хорошо управляется с клинком - редкий удар его не достигал цели. Но не в бою с этим колонистом.
Прежде чем лезвие меча коснулось бока стража, Вандер, скорее, почувствовал, нежели увидел, как сотни маленьких молний вонзились в приближающийся металл, гася силу удара, и заструились холодом по коже, огрубляя ее, делая менее чувствительной к боли. То, что Ханис легко перенес сильный удар, для Вандера не было неожиданностью. Вандер проверял качество наслоения магического заряда на магическую ткань. И нужно было признать – было выполнено профессионально. И если учесть, что магический заряд поддерживал выносливость и напитывал силой, то бой мог затянуться надолго, но учитывая, что магический заряд одновременно сковывал движение, то шансы закончить бой очень быстро были велики. Особенно если учесть, что две попытки Ханиса достать противника мечом не увенчались успехом. Но Вандер решил не торопиться. Тем более что, похоже, и Ханис был того же мнения. Он уже опасался наносить сильные удары - бил много и часто, из разных положений, по всей видимости решив измотать противника. Вандер легко парировал наносимые ему удары и отвечал тем же.
Прошло минут пять, а то и десять этого однообразного боя. Зрители, что расположились на верху арены, затихшие перед началом боя, вновь ожили, и над ареной установился гам, отдаленно напоминающий птичий базар. Вандер взглянул на Скатти. Тот как-то тупо смотрел в пол, хотя там ничего не было, кроме грязного песка. По всему видно было, что бой пора заканчивать. И когда Ханис сделал очередной выпад мечом, Вандер не стал, как обычно, уклоняться или отбивать меч, а легко, по-кошачьи, шагнул в сторону и вперед, поднял свой клинок вертикально и нанес сильный встречный прямой удар в челюсть рукоятью и всей плоскостью меча по лицу. Так как магическая ткань не защищала скулы и лицо Ханиса, то он со всей остротой ощутил сильный болевой шок.
В глазах Ханиса померкло, но он все еще стоял на ногах секунд пять, пока магический заряд пытался уравновесить гаснущее сознание, но так и не смог - Ханис рухнул на песок арены. Спаситель покинул его. Толпа замерла. Стало слышно даже жужжание любопытного шмеля, залетевшего на арену. Скатти улыбнулся, торжествующе посмотрел вверх на притихших зрителей и потер руки, резко повернулся и направился на свое место у стены цитадели. Вскоре туда подошел и Вандер.
- Держи свою железяку! – сказал он, протягивая турнирный меч. – Считай, что тренировка прошла успешно. А где моя руда?
Скатти отсчитал триста прутков и, добавив еще двести, отдал Вандеру.
- Не так уж и плохо? – проговорил тот, ссыпая заработанное в поясной мешочек. - А сколько ты себе оставил, если не секрет?
- Пятьсот. Ты ведь не будешь возражать? – улыбнулся Скатти.
- Упаси Аданос! Не в моих правилах завидовать чужому счастью.
Вандер лежал на кровати, когда в дверь постучали. Он нехотя сел и крикнул:
- Не заперто!
Дверь скрипнула, и на пороге появился Скатти.
- Ты уж извини меня за позднее вторжение, но мне любопытно взглянуть, что ты сделал с мечом.
- Мог бы и до утра подождать, - беззлобно буркнул Вандер.
Скатти хранил молчание. Вандер демонстративно не спеша встал с кровати, подошел к сундуку, открыл и с удивлением уставился в девственно пустой ящик. Меча не было. Скаттти, заметив замешательство приятеля, подошел поближе и тоже взглянул в открытый сундук.
- И где же меч? - спросил он.
- Вот и я смотрю! Клал его суда перед боем…
- Выходит, сперли, - констатировал факт пропажи невозмутимо Скатти.
- Да уж. Но кому он понадобился?!
- По всей видимости, кому-то был нужнее. Или насолить хотели…
- Насолить?..
- Кто знает, кому ты дорогу перешел? Во всяком случае, кража меча, у нас считается серьезным преступлением. Просто так на это дело никто не пойдет. Тем более после того, что ты показал на арене. Но найти вора надо! Чтобы другим неповадно было. Давненько у нас подобное не случалось… Пойду-ка я схожу к Диего, а ты поговори с рудокопами. Может быть, кто-то что-то видел? Удачи! – проговорил Скатти, повернулся и вышел из хижины.
Вандер вышел вслед за ним. Было уже темно, но жизнь в лагере еще не замерла. Горел костер. Возле огня сидели рудокопы: кто-то поджаривал нанизанный на палку кусок мяса, кто-то пил пиво, а кто просто так смотрел в огонь. Но всех объединяло одно. О чем бы ни начинался разговор, он постепенно съезжал к сегодняшнему бою Вандера и Ханиса.
Поискав кого-то глазами среди рудокопов и не найдя того, кто был нужен, Вандер направился вдоль улочки вверх в направлении кузницы.
- Грем здесь не появлялся? – спросил он Хуно.
- Да крутился тут минуту назад – рассказывал о твоем бое с Ханисом…
- И?
- Посмотри выше.
Пройдя вверх и завернув за угол, Вандер увидел Грема. Тот стоял в окружении нескольких рудокопов и о чем-то беседовал.
- Грем! – окликнул его Вандер.
Грем оставил разговор и подошел к Вандеру. Рудокопы тоже направились за ним. Им очень хотелось увидеть сегодняшнего победителя арены.
- Вандер! Вандер!– наперебой восторженно загалдели они. – Как ты врезал ему…
- Постойте! – спокойно произнес Вандер. – У меня дело к Грему. Не могли ли вы немного помолчать?
Рудокопы замолкли. Грем вопросительно взглянул на Вандера.
- У меня меч украли, – сказал тот, глядя в глаза собеседнику. – Открыли сундук и забрали меч.
- Меч украли? У тебя? – Грем даже втянул шею в плечи от удивления. – Ненормальные. Хотя… думаю, что это проделки Бладвина.
- Это еще нужно доказать.
- Не переживай! – сказал кто-то из рудокопов. – Из-под купола никуда не денешься. Мы сейчас пойдем по лагерю поспрашиваем. Может быть, кто-нибудь что-нибудь и видел. Глядишь, и зацепка появится, а она к кому-нибудь, да и приведет. На том и порешили, договорившись поутру встретится у хижины Вандера.
Когда все разошлись, Вандер запрокинул голову и посмотрел на небо. Небосвод был непривычно пуст, только редкие голубоватые всполохи, подобно молниям прорезали его в разные стороны.
Вандер постоял немного и решил наведаться к Диего. Диего на его излюбленном месте не оказалось. У разведенного костра сидели только двое призраков. На вопрос Вандера, где найти Диего, они указали на стоящую рядом хижину. Дверь в хижину была не плотно закрыта, и из образовавшейся щели пробивался свет; узкой полоской лежал на дорожке.
Вандер из деликатности пару раз стукнул кулаком о дощатую дверь и, не получив ответа, открыл ее, вошел в хижину. Диего ужинал. Возле него стояла тарелка с нарезанными кусками ветчины и ломтями хлеба. Рядом возвышалась темная бутылка вина, горела свеча, освещая стол и крупное лицо Диего. Углы комнаты были погружены в полумрак. В одной руке Диего держал увесистую кружку из обожженной глины, в другой - кусок ветчины. Он не торопясь откусывал ветчину и запивал из кружки вином. Заметив Вандера, Диего взмахом кружки пригласил присоединиться, но тот отрицательно покачал головой.
- Я не голоден. Я по делу.
Диего дожевал очередную порцию, вытер рукой усы и только тогда спросил:
- Знаю твое дело. Мне Скатти рассказал. И скажу так: не хотел бы я оказаться на месте того, кто сделал это. Особенно после того, что ты показал в драке с Ханисом! Разреши поздравить тебя! Хороший бой! Особенно концовка мне понравилась.
- Что-то я тебя не видел среди зрителей.
- А зачем Диего видеть? Он то тут, то там, - добродушно засмеялся Диего, обнажая из-под усов свои белые крупные зубы. – В этом Диего и заключается, чтобы быть везде и чтобы его никто не видел.
- Ну, раз ты такой всеведущий, то случаем не знаешь, кто мой меч увел?
Диего нахмурился, почесал макушку
- Ну не такой уж всеведущий... Приходи завтра, может, что и прояснится. Так не будешь ветчину? Я, наверное, тоже не стал бы есть. До встречи!