Издательство только что озадачило написанием краткой аннотации к самому себе.
Лет двадцать этим не занимался.
Со времён устройства путейцем на железную дорогу.
Там были строгости - в личной карточке, кроме официозных данных, полагалось написать "что-нибудь о себе".
Видя мой ступор, работница отдела кадров вздохнула, что-то черкнула в карточку и отдала на регистрацию.
Позже, расписываясь под бланком, я увидел то, что, по её мнению, олицетворяло моё настоящее.
Там стояло только одно слово:
"ТРЕЗВЫЙ".
Чуть позже я понял, насколько это важная особенность.
Прошло уже много лет. Моя трудовая и личная карточки остались у железнодорожников навечно.
И теперь они лежат где-нибудь в Главном Железнодорожном Музее, туда водят всех молодых путейцев, только начинающих трудовую биографию.
И с благоговеньем новые поколения видят эти строгие чёткие буквы, недоступные им, нынешним:
"Трезвый".
А старики, раскладывая в обеденный перерыв нехитрый "тормозок", рассказывают про меня небылицы и про то, что "вот этими своими руками отодвинул он стакан и сказал, - Пора, ребяты, у нас же план горит...".
А потом разливают по 170 граммов на брата и пьют. Не чокаясь. За того самого, "Трезвого".
А теперь я даже этого не могу сказать о себе.