Адмирал мрачнел с каждой минутой. Каждая секунда отзывалась в голове перестуком каких-то ведомых только врачам костяшек. Дежурный офицер уже два раза заходил и стоял перед ним навытяжку. Само по себе существование офицера без доклада в его кабинете, было явлением из ряда вон выходящим. Он вторично отправил его с теми же указаниями, которые по сути ничего не содержали, то есть не содержали желаемого ответа. Путчисты требовали от него решительных действий. При всей к ним симпатии Адмирал не мог дать согласие на участие в их, назовём это, мероприятиях. Он сидел и считал секунды, так не бывало уже очень давно в его жизни. Он представил себя совсем молодым, отслеживающим пуск торпеды, секунды решали всё, вся карьера висела на волоске, но раздавался взрыв - карьера не страдала.
Он достиг всего, о чём мечтал в жизни и даже много большего. Сейчас всё это терять в один миг он никак не желал. Адмирал понимал очень отчётливо – в кризисной ситуации лучше всего действовать по заранее известной схеме, оригинальничать абсолютно ни к чему. Он нажал на кнопку в столе. Вошёл офицер. Вызовите ко мне в кабинет нашего лечащего врача из поликлиники, немедленно. Офицер стремительно исчез. Через двадцать пять минут провожаемый врачом и двумя дежурными офицерами адмирал уехал домой с диагнозом острая вертебро-базилярная недостаточность. От госпитализации адмирал отказался.
Вынужденный уход на пенсию оказался для Адмирала, хоть и прогнозируемым, но всё равно неожиданным. Два года относительной тишины пролетели на службе незаметно, но весьма плодотворно. Больничный лист, вовремя взятый в критический момент, очень ему помог, кресло потеряно не было, но вот пошла вторая волна увольнений. Власть основательно расчищала поле деятельности для новых своих ставленников и фаворитов. Люди уровня Адмирала всегда чувствуют себя одинаково, какая-то особенно яркая индивидуальность, которой они все привыкли себя считать, ничуть не проявляется. Даже неплохой человек, будучи на высоте положения, начинает светиться изнутри каким-то тусклым, но жирным светом, а фигуру его словно распирает внутреннее давление, при этом, при всей возможной грузности, такой человек как бы парит над землёй, пусть даже его почти несут на руках – зримый элемент парения всегда в походке или в принудительном передвижении присутствует.
Не надо вспоминать слишком многих, вспомните просто кадры очень редких репортажей последних, официальных приёмов Мао Цзе-Дуна. Казалось, что помощники кормчего несут воздушный шар, да и не несут вовсе, а просто слегка толкают его, вводя в правильное положение на кресле. Понятно, что такие летающие люди очень больно падают и всё время думают, что это произошло совершенно случайно, что без них не обойдутся, что им обязательно позвонят, обязательно куда-то вызовут, что-то важное предложат. Разубедить их в этом, да и то не до конца, может только время. Прошло уже восемь лет, как Адмирал был не у дел. Все описанные состояния были уже позади. Адмирал был сейчас совершенно спокоен, так как может быть спокоен заглушенный ядерный реактор. Совсем недавно он отстроил новый дом, в страшной глуши, по представлению пока ещё власть имущих и в отличном спокойном месте по их же, но более позднему, здравому отставному мнению.
Два года службы даром не прошли. Он успел выиграть у старой власти время, он сумел сколотить капитал. Виноватым перед страной и народом он себя не чувствовал, ведь скажите, какая разница на чём зарабатывать себе средства к безбедной жизни на развале или на подъёме. Никакой разницы он не видел. В своё время воспользовались одной ситуацией, а сейчас другие люди (такие ли уж «другие»?) пользовались иной. Семейство Адмирала, тоже не спало. Почувствовав, что больше от него ничего не добиться полезного, они медленно, но верно выжили его из своего общества. Свою старую дачу, которая была много ближе к Москве, а также новую роскошную квартиру на набережной он отдал дочери и бывшей жене. Это сняло с него совершенно все остававшиеся моральные и материальные обязательства перед семьёй.
Кроме дальней дачи, в результате семейного дележа имущества Адмиралу досталась и бывшая двухкомнатная кооперативная квартира дочери на Юго-Западе столицы, что очень его устраивало, хотя он появлялся там всё реже и реже. Он называл эту квартирку базой и в шутку, и по привычке. Раздел и связанные с ним волнения миновали. Адмирал, наконец, справился и с душевными бурями, теперь он чувствовал себя свободным и почти счастливым. Однажды, после завтрака он вышел погулять по вполне обычному своему маршруту и забрёл неожиданно далеко. Давно закончился участок его посёлка. Адмирал миновал две близлежащие деревни, одну из которых уже готовили на снос новые хозяева, и вторую, ещё дышавшую медлительной упаднической жизнью. На её краю он увидел небольшое стеклянное кафе. Одним боком своим оно выходило на боковую дорожку, а другим въезжало прямо в реку, заросшую водяной растительностью, с медленным течением, но довольно широкую.
Адмирал ничуть не проголодался, но от шашлычка на свежем воздухе и от рюмки водки никогда не отказывался. Деревянный настил на открытой террасе отдалённо напомнил Адмиралу палубу. Он сел так, чтобы наблюдать реку вдоль течения и видно было, что любой простор ему приятнее, чем утыканный разными предметами пейзаж. Графинчик с водочкой медленно пустел, кружка пива, к которой он прикладывался тоже, а вот шашлык ему почему-то не понравился. Это была бастурма. Свинина была нежна и хороша, но вот слишком проста в исполнении, такое мясо он мог бы пожарить и на сковороде. Если бы не замечательный местного приготовления томатный соус с мелкопорубленной травкой и какой-то оригинальной душистой пряностью, напоминавшей вкус лучшего среднеазиатского плова, то и тех нескольких небольших кусочков Адмирал бы не съел.
Адмирал глубоко задумался. Он не обращал внимания на хлопавший от небольшого свежего ветерка лацкан его лёгкого светлого пиджака, не обращал внимания на пучок полевых цветов в незамысловатой вазочке на столе, которые могли бы более чувствительного к романтике полей человека отвлечь от любых мыслей, не обратил он внимания и на какой-то шум, который возник где-то в глубине кафе. Адмиралу всё же пришлось обратить внимание на человека, который властным движением отпустил от себя двух охранников в чёрном и решительным шагом прошёл к соседнему столику. Адмирал недовольно прищурился, человек немного загородил ему видовой простор. Человек не спешил садиться. Моё вам почтение, любезнейший. Рискую нарушить ваше одиночество, но чтобы не быть плавучим якорем перед вашим взором, предлагаю вам своё скромное общество, ведь пенсионерам надо держаться вместе, не так ли?
Адмирал легонько улыбнулся «плавучему якорю» и, невольно подобрев, мягко кивнул незнакомцу головой. Представлюсь вам, я Изобретатель. Замечу, что представляюсь вам уже второй раз. Ведь мы встречались с вами. Вижу, не помните вы этого. Это ничего, главное, что я помню вас. Адмирал не проявил особого любопытства, но от предложенной водки, которую уже принесли, не спрашивая, из чего Адмирал заключил, что незнакомец тут частый гость, не отказался. Не так часто приходилось встречать здесь приличных людей Адмиралу, а поговорить иногда он любил. После того как они немного выпили, а Изобретатель ещё и закусил свежей жареной рыбкой, по виду обладавшей хрустящей корочкой, завязался основной разговор.
Изобретатель рассказывал: было это не так давно, а всё же, как в другую эпоху, вы тогда заведовали поставкой новейших разработок в ВМФ, распределяли заказы на них по институтам и… Спасибо, я помню этот период своей деятельности, даже вспомнил, как мы с вами встречались, помню и проект, который вы нам предлагали. Узнал вас не сразу, это верно, простите – годы. По прошествии времени могу и наш отказ в двух словах обосновать, неофициально, разумеется, ведь содержание формального отказа вы получали. Речь в вашем предложении шла о генераторе случайных событий. Даже в глобальном понимании этого вопроса, есть всякие сомнения, с вами бы, скажу честно, вообще не разговаривали, если бы вы не предоставили маленькую действующую модель. Кстати, я всегда ношу её с собой. Вот она.
Да, что вы говорите, помню тогда её вам несли двое помощников, м-да, величиной с портсигар, хотя их уже никто и не использует. Время зря не было потеряно, когда меня спровадили на пенсию, я, прежде всего, подумал о вас. Ведь отлично видел у вас блеск в глазах, хотя вы говорили ему в полную противоположность. Не расстраивайтесь, я всё понимаю. Аппаратные игры это всегда был мой профиль, главным конструкторам, ведь я не только Изобретатель, всегда интриги близки, если не по духу, то по должности точно. У меня ощущение, что вы и сейчас при делах, какая там пенсия, если её охраняют такие бугаи в чёрных костюмчиках.
Охраняют не пенсию и не меня лично, вы же понимаете, я всего лишь носитель некоторых интересных знаний, но в чём-то вы правы, на пенсии я лишь для государства, а от частной деятельности я не смог оказаться. Давайте ещё немного выпьем и я вам расскажу, что я задумал и зачем вы мне нужны, вы же не думаете, что наша встреча случайна? Как раз думаю, что случайна, ещё раз простите, отвык от внимания к своей персоне. Несмотря на это с удовольствием выслушаю, почему вы обращаетесь именно ко мне, я ведь могу и отказаться. Отказаться можете, но что-то подсказывает мне, что такие люди как вы на пенсию не уходят. Хорошо, не буду это утверждение комментировать, излагайте, я весь внимание, ведь не в рулетку же вы меня позовёте играть.
Отчего бы и не сыграть, ведь этот так интересно – выигрывать. Но шучу, вы правы, не в рулетку зову играть, нет, совсем не в рулетку. Дело в том, что мы научились добиваться в процессе совершенствования прибора невозможных событий. Ранее, как вы помните, мы добивались только усиления вероятности события, да и то не всегда понимали в какую сторону пойдёт усиление, условно говоря, чёт или нечёт будет превалировать, появилась даже новая теория вторичных вероятностей, вот её развитие позволило начать настоящее управление вероятностными процессами. Мы ещё называем это управление хаосом, что ранее считалось невозможным в принципе. Мы уже можем очень многое, например, могу заставить упасть маленький метеорит посередине нашего стола, нет, нет, водку не заденет, не надо её спасать…
И всё-таки я против, давайте поверю вам на слово, я же помню как вы выбрасывали шестёрку на трёх костяшках одновременно сто восемьдесят раз подряд в моём кабинете, не надо метеоритов. Хорошо, портить стол метеоритами я не буду, но позвольте заказать вам Камчатского краба, приготовленного особым японским способом, вы ведь не будете возражать, причём заказ будем считать уже принятым, вам остаётся только наблюдать, надеюсь, вы мне верите, что о крабах в этом кафе и не слыхали до нашего посещения, разве что о консервированных…. Изобретатель не успел договорить. На изящной деревянной подставке на столе появились два тёмно-зелёных кулёчка, как пояснил официант, их содержимым было: краб, огурец, икра Тобико, мягкий сыр, острый соус.
Удивительно, мы так переволновались, когда узнали, что вы желаете это японское блюдо, никто не предполагал, что мы сможем выполнить ваше пожелание, но совершенно неожиданно мимо нас проехал на велосипеде наш Дальневосточный партнёр Якиморо Сан, у него по счастью оказалось с собой как раз две порции, это большая удача, услужить такому посетителю как вы, господин Изобретатель… Ступай, любезный, всё замечательно, спасибо… Надеюсь, вы-то понимаете, что мы не в цирке и то, что я вам продемонстрировал совсем не фокус. К великому моему сожалению, я отлично это понимаю, даже боюсь того, что вы мне дальше расскажете, мне же понятно к чему вы клоните и чем пытались завлечь нас тогда, в ту смутную пору….
Да, вы правильно догадались, Адмирал, мы подошли к самому главному. Управлять материальным, весомым миром гораздо проще, чем это казалось на первый взгляд, чем социальными процессами, но… только на первый взгляд. Дело шло туго, так как мешало, как всегда, не техническое обеспечение, а уже наличие неплохих и относительно недорогих технологий. Кто будет вкладывать деньги в туманные и непонятные изобретения, когда испокон веку известны такие вещи как организация массовых беспорядков, бунтов, накачка общественного мнения чем душа пожелает, наконец, существование уже современных и довольно действенных политтехнологий, что доказали бесчисленные цветные революции. Вывод был прост – пошли они эти учёные куда подальше, вот и не дали нам ни поддержки, ни финансов.
Однако, нам повезло, в стране развивалось теневое управление, формируемое в кругу настроенных патриотически работников спецслужб, теперь произошло слияние этих кругов с формальной властью в стране. Настало время, когда с уверенностью можно говорить о том, что слияние это не только произошло, но и необратимо. Все законы и ключевые системы управления государством настроены таким образом, что возврат к так называемому светскому управлению государством невозможен. Подозреваю, что произошло это всё не без вашего участия, не без вашей техники…. Разумеется, вы прекрасно ориентируетесь в обстановке, Адмирал, но есть одно «но»…
Вы не будете удивлены, если я скажу, что метеорит, который мог бы повредить этот стол уже невозможно будет вернуть назад в космос нашим способом искажения вероятностных процессов, просто потому, что для этого пришлось бы разрушить нашу матушку землю на кусочки сходные по массе с этим самым метеоритом. Нормальный человек такие цели ставить не будет, но речь идёт о принципиальной возможности, которая всё же существует. Иное дело процессы социальные, они предполагают вполне естественные регрессивные направления, то есть, чтобы повернуть всё назад не требуется так уж всё разрушать как в случае с метеоритом. Казалось бы это хорошо, но не в нашем случае. Определённые силы стремятся к закреплению достигнутого успеха.
Проблема как почти всегда в секретности. Используя государственные структуры в открытую, невозможно будет её сохранить, масштабы задач слишком велики, цель неизбежно станет явной, а это для социального процесса гибель. Условно скажем, что если бы метеорит знал, что им управляют, то это ничего бы не изменило, а вот с людьми может произойти совершенно иное. Пока люди чувствуют относительную свободу, пускай эфемерную, они ничего не предпринимают и управление ими не претерпевает особых трудностей, но стоит людям узнать, что практически всё, что они делают и о чём думают, уже предопределено, как они взбунтуются. Это точно, это неоднократно проверено, следовательно, выход один – не ослабляя обычных допустимых и привычных способов воздействия на массы, использовать ещё и секретные сверхнеординарные.
Вы любите это выражение «условно», так вот условно я вам скажу, что понимаю о чём идёт речь, но зачем вам я, никак я не вписываюсь ни в какие мыслимые рамки вашего глобального проекта. Это только вам так кажется и одно это доказывает, что наш выбор верен. Во-первых, вы чуть не запятнали себя участием в путче. Во- вторых, вы сумели сохранить, хотя бы формально нейтралитет, вас не в чем формально упрекнуть. В-третьих, вы нечестно заработали себе деньги на старость, можете не оправдываться, честные деньги нас не интересуют, но нам очень важно, что для вас нет преград в глупейших моральных факторах, которые так настойчиво пытаются ввести в моду. В-четвёртых, вы будете смеяться, но большое значение имеет то, что вы полностью свободны от семейных уз. В-пятых, я прекрасно знаю ваши личные деловые качества, и ваш безукоризненный, с моей точки зрения, послужной список, те несколько миллионов долларов, о которых мы говорили выше, меня совершенно не интересуют. Наконец, исключая всякие иные второстепенные причины, по которым вы признаны нами годным для исполнения вашей роли, упомяну последнюю причину: вы храбры, но не безрассудны, а в нашем деле холодная голова важнее даже чем мужество. Слушайте моё предложение…
Со стороны могло показаться, что два старых приятеля, окончательно расслабились, тем более, что официант уже неоднократно поменял им на столе пустые графинчики на полные и ещё пару раз обновлял всякую мудрёную закуску. Эта иллюзия, как и полагается иллюзиям, не отвечала действительности. Наоборот, разговор достиг своего переломного, ключевого момента. Оставалось обсудить детали предстоящей операции. …вы, Адмирал, имеете доступ или легко его можете получить как ветеран в штаб подводного военно-морского флота, который расположен совсем недалеко отсюда, в каких-то пятидесяти километрах, в известном вам населённом пункте, недалеко от Домодедово, мощность установленных в штабе передатчиков и область покрытия мирового пространства вполне подходят для задуманного, вот план штаба, вы там бывали неоднократно, но важна точность установки нашего устройства, размеры его таковы, что пронести его и установить не составит особого труда.
Мы оказываем вам особое доверие, о сохранении тайны, я вас даже не предупреждаю. Устройство состоит из двух частей, всё, что от вас требуется это не устанавливать их слишком близко друг от друга, в этом случае возникает резонанс и последствия могут стать катастрофическими, происходит временной сброс, до конца ещё не изученный, для каждого пользователя очень индивидуальный… рекомендую в общих интересах оба прибора на близком расстоянии не включать. Адмирал стоял на балконе третьего этажа. Это было его любимое место в новом доме. Отсюда открывался великолепный вид. Холмы наплывали друг на друга, цвета их были мягкими и переходили один в другой так мягко, как это бывает только в России и в некоторых океанах при хорошей погоде, но там не холмы, там только иллюзия.
Адмирал насчитал четыре церкви, одну уже совсем маленькую он заметил прямо у основания небосвода, на самом горизонте. Почему я раньше её не видел? Внизу зазвенел колокольчик, точнее склянка, которую он сам лично снял с проданного в Китай эсминца, теперь этот колокол служил Адмиралу вместо дверного звонка. Адмирал машинально посмотрел на часы. Да, Изобретатель не шутит, хронометр показывал без двадцати пяти секунд восемнадцать ноль-ноль. Он спустился вниз, отпустил посыльного, проверив его документы и поинтересовавшись условной фразой. Поднялся опять на третий этаж, перед этим зашёл в спальню и кабинет.
Теперь он стоял там же, где был несколько минут назад, только на нём был парадный белый китель, сверкавший под лучами заходящего солнца золотом позументов, слепившим пролетавших мимо птиц. Адмирал стоял неподвижно и всматривался в горизонт. На ломберном столике времён Апраксина лежали два прибора и именной Вальтер, который вручал ему первый президент СССР. Свистать всех наверх, с якоря сниматься… Адмирал решительно сдвинул два прибора вместе и нажал на кнопки, сначала на одну, затем на вторую…
Адмирал мрачнел с каждой минутой. Каждая секунда отзывалась в голове перестуком каких-то ведомых только врачам костяшек. Дежурный офицер уже два раза заходил и стоял перед ним навытяжку. Само по себе существование офицера без доклада в его кабинете, было явлением из ряда вон выходящим. Он уже хотел вторично отправить офицера с аналогичным первому указанием, как вдруг почти неожиданно для себя произнёс: срочно соедините меня с Борисом Николаевичем, я имею очень важное сообщение…