Ясное майское утро девяностого года. Мы стоим на платформе "Кушелевка". Мы - это я и Ольга, белобрысая веснушчатая бестия. Год назад босс привел ее в нашу шарагу пятнадцатилетней девчонкой: "Вот тебе помощница. Научи ее всему, что знаешь лучшего". Через месяц Ольга уже умела играть ножичком между пальцами, бить кулаком стекла в подброшенных вверх оконных переплетах и издавать "клич радостной обезьяны". Последнее выходило у нее лучше всего. Что же касается исполнения своих прямых обязанностей, то Ольга любила повторять: "Я - ребенок слабый, малохольный... к работе не приучена!" Насчет слабости и уж, тем паче, малохольности, я бы поспорил: Ольга - девушка крепкая, развита не по годам. "Коня на скаку остановит" - это про нее. Причем, не фигурально.
Сегодня наш конь - рыжая кобыла Ирма, с величайшими предосторожностями (сторожа напоены, копыта обвязаны поролоном и обуты в кроссовки, чтобы не стучали по бетону) изъятая из Петергофской конюшни, где Ольга подрабатывает конюхом. Вы когда-нибудь видели лошадь в кроссовках? Если увидите, знайте - Ольга где-то рядом. Впрочем, теперь, когда у нее собственная конюшня на шестнадцать денников, вряд ли Ольге придет в голову угонять лошадей... хотя, кто знает! Ирма - помесь текинца с какой-то беспородной тварью. Ольга очень обижается, когда я называю ее ненаглядную скотину дворнягой.
Еще одно животное - восточно-европейская овчарка Найда - вьется вокруг хозяйки и порывается запрыгнуть передними лапами ей на грудь.
-Ты че, сдурела? Грязными руками! - возмущается Ольга, отряхивая футболку.
Мы ждем поезда. Программа минимум - водворить всю эту фауну в электричку и доставить в Пери. Программа максимум - научить меня "прыгать препятствие". Весна нынче ранняя, и к десяти часам солнце начинает немилосердно припекать. Ольга утирает пот, подмышки у нее уже потемнели от влаги. Я радуюсь, что предусмотрительно надел свою "шкурку" - жилетку из меха и кожи. Универсальная шмотка - днем в ней не жарко, вечером не холодно. В конце платформы стоит тележка мороженщика. Ольга принюхивается.
-Купим мороженое?
-У нас денег нет.
-М-да... Сплю я как-то, не помню, с кем... (такие "перлы" Ольга выдает по несколько раз на дню, чистосердечно не понимая, что же здесь прикольного), и мне снится, что у меня на шкафу - пачки денег. Я просыпаюсь - и на шкаф! Человек спрашивает: "Что ты там ищешь?" А я: "Деньги, деньги!"
-А мне приснилось, что нам предъявлено обвинение в хищении государственной собственности... Вон мент идет! К счастью, на нас пока не смотрит, а ты так орешь...
-А, подумаешь! Я несовершеннолетняя, мне много не дадут.
-А мне?
-Да ладно, вот, кажется, наша электричка.
Желтый глаз электровоза мигнул вдали, к платформе с дробным стуком подлетает состав. Двери открываются. Я - за уздечку, Ольга - под задницу. Тянем, толкаем. Упрямая скотина приплясывает и мотает мордой, раскидывая клочья пены. Вдруг замечаю, что Ирма как-то странно приседает на одну сторону.
- Нога! У нее нога провалилась!
Ольга молниеносно хватает лошадь за переднюю ногу и выдергивает застрявшее между поездом и платформой копыто. Двери закрываются. Ирма пятится и дрожит.
-Осторожно! Не наступи... - указываю на дымящуюся посреди платформы кучу.
-Вот зараза... навалила! - Ольга укоризненно смотрит в глаза лошади. Та отворачивается, - Стыдно, да?
-Ладно, это она не нарочно, со страху. Надо ее успокоить, что ли.
Пока Ольга гладит по носу свою питомицу и шепчет ей на ухо что-то ласковое, я спрыгиваю с платформы и быстренько срываю несколько пучков травы. С помощью этого "букета" мы заманиваем Ирму в тамбур следующей электрички. Двери хлопают.
-Осторожно, хвост!
Так и есть. Хвост прищемили. Дергаем - бесполезно. Но Ольга не переживает:
-Зато будет меньше вертеться.
Я напоминаю, что выходить нам на другую сторону.
-Ладно, на следующей остановке вытащим... Это еще что! - мечтательно вспоминает Ольга, - Вот когда я жеребенка в трамвае возила...
Продолжить рассказ она не успевает - электричка трогается, и нас ожидает новый сюрприз: лошади не умеют пружинить ногами! При первом же толчке Ирма начинает, испуганно фыркая, заваливаться на бок. Ольга выжимает ее, как штангу, упираясь ногами в дверь тамбура. Вагон качает в другую сторону. Лошадь снова кренится. Теперь моя очередь изображать Шварценеггера. Под ногами (нашими и Ирмы) месится несчастная Найда, изо всех сил стараясь избежать участи быть затоптанной.
Вероятно, вся наша компания смахивает на бродячий цирк. потому что через пару минут начинают собираться зрители.
-Ого! Лошадь в электричке!
-Можно погладить?
-А она не лягается?
-Это что - лошадь?
-Вы что, не видите, - огрызается Ольга, - что это - кенгуру?!
В тамбур протискивается девушка в белоснежном крепдешиновом сарафане.
-Ой, лошадка! - и тянет руку.
-Девушка, не подходите!
Поздно! Тормоз. Резкий толчок. Девушка в белом припечатана к стенке потным лошадиным плечом... Что дальше, я уже не слушаю. Потому что нам пора выходить.
Как мы спускались с платформы - отдельная история (если кто не знает - лошади охотно поднимаются по лестнице, но вот что касается обратного движения...), приводить ее здесь не буду. Заняло это действо минут пятнадцать. Тем временем Найда, обалдев от весеннего леса, рванула куда-то в чащу и с тех пор появлялась лишь эпизодически, чтобы покрутиться возле Ольги и снова умчаться по своим делам.
Ольга взлетает на лошадь одним прыжком, подъезжает к забору:
-Давай, садись сзади.
В лучших традициях комедийного кинематографа забираюсь на лошадь с забора.
-Садись поближе ко мне! А то она не любит, когда у нее на заднице сидят - козлить начинает.
Обнимаю Ольгу за талию и прижимаюсь к ней насколько можно плотнее. Выглядит, наверное, очаровательно, особенно если учесть ритм галопа. В другой ситуации это было бы, пожалуй, слишком (я же не железный!), но передвигаться таким способом настолько неудобно, что концентрируешься только на одном: вовремя привстать, вовремя присесть, не свалиться! Да еще все время приходится изгибаться назад (Ольгина прическа "а-ля световодная лампа" лезет в нос). Добираемся таким манером до "места занятий" - широкого заливного луга. Вода давно сошла, трава необыкновенно высокая - не то что хлипкая мать-и-мачеха в городе! Ольга останавливает лошадь и каким-то странным кандибобером сползает на землю (чтобы меня не столкнуть).
-Ну, прокатись немного, а я поищу что-нибудь - препятствие построить.
Рысь у Ирмы тряская, поэтому сразу перехожу на галоп. У-ух! Красота! Пролетели через поле, как под парусом! Возвращаюсь к Ольге.
-Ну, как у меня посадка? Нормальная?
-Угу. Нормальная. Как у кота на заборе... но ты не расстраивайся, еще научишься! - и добавляет, видимо, желая меня успокоить, - Коты, между прочим, сидят на заборе очень уверенно и никогда не падают...
Вытаскиваем из болота две коряги. Сверху кладем срубленную и брошенную туристами молодую березку. Наше сооружение больше напоминает не конкурное препятствие, а противотанковое укрепление.
-Ты уверена, что Ирма об эту фигню ноги не разобьет?
- Зачем ей биться? Она сверху перепрыгнет... Она у меня умница - препятствия хорошо берет!
Привычным прыжком взлетев на лошадь, Ольга заводит ее на препятствие, но в последнюю секунду моей подруге приходит в голову одна из ее "гениальных мыслей":
-А что, если... Давай, ты ляжешь под препятствие и сфоткаешь нас снизу в момент прыжка? Уникальный кадр получится!
-Ага. И получу копытами по башке.
-Что ты! Лошадь никогда не наступит на человека!
Вспоминаю жуткие истории о покалеченных всадниках... Но, может быть, речь шла о других, менее сознательных лошадях? Забегая вперед, скажу, что Ирма не оправдала доверия своей хозяйки той же осенью: испугавшись КАМАЗа на оживленной трассе, она понесла. Проще всего было бы спрыгнуть и предоставить взбесившейся животине самой решать свою судьбу. Но Ольга, спасая лошадь, завернула ее на обочину, завалила в траву. Поднимаясь, Ирма так ударила ее копытом в спину, что Ольга три недели пролежала в гипсе (что в дальнейшем не помешало ей продолжать скачки по автострадам!).
Вперед ногами заползаю под корягу. В окошечко камеры виден только кусок неба и торчащие во все стороны корни коряг. По приближающемуся топоту стараюсь подгадать миг отрыва от земли... В кадр стремительно влетают лошадиные но-о-огибрюхохвост... Не успел! Меня обдает запахом лошадиного пота, и сверху сыплется какая-то труха. Забивается в нос. Чихаю.
-Будь здоров! - слышу бодрый Ольгин голосочек, - Дубль два?
С четвертой попытки мне удается зафиксировать сей исторический момент.
Теперь должно начаться непосредственно мое обучение. Ольга подводит лошадь:
-Залезай. Вот так, руку на холку кладешь и - о-па!
Стоя на левой ноге, правой делаю широкий мах. Нога мелькает над Ирминой спиной, и я благополучно приземляюсь на то же место, с которого подпрыгнул. Еще раз! Снова облом... Ольга недоумевает: как можно быть таким бестолковым?
-Да чего ты лапой машешь, как будто хочешь ей по роже заехать? Надо пла-а-авненько, всем корпусом!
Начинаю злиться. Ну уж нет, подлая скотина! Не таких обламывали! И, пренебрегая всеми правилами (что, мол, сзади к коню не подходи), я разбегаюсь и... в долю секунды оказываюсь на крупе Ирмы! Ольга падает, держась за живот:
-А-ха-а, о-хо-хо-хо! Сколько занимаюсь, ни разу не видала, чтобы на лошадь опорным прыжком заскакивали! Это ж тебе не гимнастический конь!
- Ну и что! Главное - результат! - парирую я, гордо возвышаясь на своем "спортивном снаряде". Ольга понемногу успокаивается.
-Теперь давай, бери разбег и заводи на препятствие.
Не тут-то было! Ирма на мои посылы не реагирует, стоит, как вкопанная, и трясется мелкой дрожью.
-Оль, она не хочет идти...
-Еще бы! Бедная моя девочка! Она думает, на нее хищник бросился... Да отпусти ее! Что ты всеми когтями вцепился! А еще хочешь, чтобы она работала... У-у! Заинька моя! Успокойся, детка... Дядя тебя не заест... он хороший, только дурной...
Ольга гладит ей нос, похлопывает по шее и... снимает оголовье!
-Э-э! Куда? Уздечку-то оставь! Как я управлять буду?
- Ерунда. Держись ногами, а когда она прыгнет, расставь руки в стороны и балансируй!
-А если я упаду?
Ничего, не упадешь. Когда будет приземляться - приподнимись немного и откинься назад... И вообще - упадешь, так упадешь! Главное, лошадь мне не испортишь. А то я вас знаю: хлебом не корми, дай за трензель подергать! И знаешь еще что скажу: если лошадь захочет повыделываться, то тебе ни уздечка, ни трензель не помогут.
Насколько она была права, я понял пару лет спустя, когда мы с Ольгой выехали на разделительный газон Коломяжского проспекта, и Рыжий (бывшая ипподромная лошадь), увидев прямую зеленую дорожку, решил, во что бы то ни стало, придти к финишу первым. До сих пор смешно вспоминать, как я орал на закусившую удила тварь, убеждая не бросаться под машины!
-А если я захочу ее остановить?
-Просто сожми ей бока, она постепенно сама остановится.
Разбегаемся... ближе, ближе... сейчас взлетим... фиг тебе! Перед самым препятствием Ирма резко тормозит передними ногами, взрывая дерн, и бьет задом. Типа: "Ты хотел брать препятствие, вот сам его и бери! А я тут, в сторонке постою". Врешь, зараза! Нас так просто не скинешь! Покрепче сжав ногами лошадиные ребра, откидываюсь назад. Ага, поняла, голубушка! Следующий заход... В этот раз Ирма прилежно отталкивается и взмывает над корягами. Летим! Вот только посадку мягкой не назовешь... Кобыла тяжело бухается на передние ноги и снова начинает козлить. Ничего! Это мы уже проходили... К концу "занятий" я довольно сносно научился посылать лошадь на препятствие, прыгать и приземляться. Моя учительница довольна:
-Ну, как? Правда - кайф?
-Кайф... только отбил себе все, что можно...
Ольга уверяет, что с седлом было бы лучше. Согласен на все сто. Но седло нам не по карману, а из аммуничника спереть не удалось. Ольга обещает в следующий раз привязать на спину Ирмы одеяло.
-Не давай, не давай ей жрать! Отшагай сперва...
Легко сказать - не давай! Рыжая морда настойчиво тянется к траве. И, хотя Ольга дала мне уздечку, лошадь пытается улучить момент и схватить зубами куст или камышину.
-Что ты делаешь?! Не бей ее по носу! Она этого не любит.
-А я не люблю, когда меня кусают за коленки!
Купать Ирму поручается мне. Ольга, за неимением купальника, решает окунуться в камышах - туда верхом не сунешься. Я же вывожу Ирму на желтенький бережок, уже пестреющий цветными ковриками. Купаться, на самом деле, еще рано, но отдыхающие уже торопятся подставить первым жарким лучам поблекшую за зиму кожу.
Не хочется как-то при людях использовать свой оригинальный метод посадки на лошадь... Размахиваюсь и прыгаю изо всех сил, чтобы наверняка! Перелетаю через Ирму и на глазах у всего пляжа шлепаюсь в заросли прошлогодней малины...
-Б...я!!!
Народ веселится. Ирма тоже. Ржет, гадина, нагло так, по-человечески! Не смешно только мне: задница не казенная, да и плавки новые, позавчера купил. Плюю на все, подвожу лошадь к песчаному откосу и залезаю сверху. Но на этом злоключения не кончаются. Вместо того, чтобы лезть в замечательную хрустальную водичку, Ирма прется прямо на загорающих. Визг. Гневные вопли. Мат. В отчаянии дергаю трензель. Кобыла взвивается на дыбы, вообразив себя скульптурой с Аничкова моста. Из-под передних копыт с ультразвуковым верещанием выкатывается девушка в купальнике, а спортивного вида парень угрожающе направляется в мою сторону:
-Э, блин, отморозок! Че тут тебе, Дикий запад? Ща как...
Мгновенно оценив ситуацию (девушка не повреждена, а только напугана), снисходительно улыбаюсь:
-Что Вы! Лошадь никогда не наступит на человека!
Слава Богу, Ирме надоело быть огнедышащим драконом, а может, поняла, что зарвалась. Но, получив в очередной раз (пока Ольга не видит) кулаком в ноздрю, милое создание покорно направилось в речку. Бу-ух! На меня обрушивается каскад ледяных брызг. Хоть и жарко, а вода еще не прогрелась - май все-таки.
После купания Ирма посмирнела. Не брыкается больше, не тянет. Только отряхивает гриву и фыркает, да хлещет меня по ногам мокрым хвостом.
Из камышей, прикрываясь футболкой и стуча зубами, выползает Ольга:
-Вась, у тебя полотенчика не найдется?
Мудрый вопрос! Где бы оно могло у меня быть?
-Нет. Придется так сохнуть.
-Как же я пойду?! Я так замерзну! Меня надо согреть!
-И что ты предлагаешь? Потрахаться, что ли?
-Да ну, что ты меня смущаешь! Ваще, прям... Шкурку свою мне дай! Она у тебя все равно не намокает, я футболкой вытрусь, а потом она высохнет... Отвернись!
Ольга облачается в "шкурку" и сразу становится похожа на Шину, которая королева джунглей (ну, если еще отрастить волосы до задницы, да пару пластических операций на носу и на бедрах, то сходство будет полным). Ольга в этом наряде очень себе нравится, и даже выходит на дорогу через пляж (хотя вокруг холма - ближе). Сквозь кусты с хрустом продирается какое-то дикое существо. Это Найда. Пошныряв туда-сюда, она вновь исчезает серой тенью в направлении леса.
Солнце из ослепительно-желтого стало мягким, красноватым и медленно катится к островерхим елям дальнего леса. В еще теплом воздухе клубятся и поблескивают рыжеватые пылинки. Я с наслаждением ступаю босыми ногами по песчаной дороге, вдыхая свежий аромат луговых трав. Ольга неторопливо гарцует на Ирме чуть впереди. Подъем становится все круче, и Ирма останавливается. Ольга спрыгивает на землю.
-Все. Она устала.
-Как, устала?! Она же - лошадь!
-Что с того? Лошадь - не человек, что ли?
Убийственный аргумент. Продолжаем путь пешком. На вершине холма Ольга останавливается, окидывает романтическим взором долину и радостно заявляет:
-Мне надо пописать! А тут кустов нету... Веди ее дальше по дороге, я догоню...
Медленно иду на закат, представляя себя первобытным человеком, только что приручившим лошадь... Вот идем мы по бескрайним просторам плечом к плечу... Ирма так и норовит привалиться грязным боком к моему плечу! Устала она, видите ли! Уже и идти самой в лом... Дожили, скоро на шею сядет!
-Эй, погоди! Не так быстро!
Оглядываюсь. Ольга вприпрыжку несется с горы... Острая боль пронзает ступню.
-...!!!
-Что случилось?
-Эта дрянь наступила мне на ногу!
-Да ладно тебе, она не нарочно.
-Нарочно! Она специально ждала, пока я отвернусь!
Ольга хихикает:
-Ну, да! Вредная она, вся в меня!
Солнце уже совсем низко. Становится прохладно, пора одеваться. Тем более, что лес встречает характерным звоном... Эх, зря я в шортах поехал! Теперь приходится, как команда поддержки на стадионе, ритмично размахивать ветками!
В мокрой от росы траве притаился сиреневый глазок фиалки. А вон еще... и еще! Выдергиваю из-под листьев тонкие стебельки.
-Смотри, Оль, фиалки!
-Дай мне!
Ольга хватает букетик. В светло-зеленых глазах бешеный восторг.
-Тихо, не раздави. Заверни в платок, потом в воду поставишь.
С дерева что-то мягко шмякается мне на голову. Нащупываю пушистое колечко. Ольга с любопытством заглядывает в мою раскрытую ладонь:
-Что это у тебя?
-Гусеница.
-Бусеница! Какая прелесть!
-Хочешь - возьми себе. Посади ее в коробок, положи листьев и потом будет...
-...и будут маленькие б у с е н я т к и! Да?.. Ну, чего ты ржешь! Откуда я знаю...
-Бабочка вылупится. В школе не проходила?
-А... где та школа!
И верно, что это я? Ольга закончила семь классов, из восьмого выгнали за неуспеваемость. Босс все пытается ее в вечернюю школу засунуть.
Ольга вдруг сворачивает на боковую тропинку.
-Куда намылилась? На станцию - прямо!
-Зайдем к Ленке. Она тут близко, в кемпинге кантуется.
Лена, томная мадемуазель двадцати с небольшим лет в длинном свитере с бахромой и километрами бисера на запястьях, представляется "Элен" и угощает нас "лесным чаем" из брусники, калгана, душицы и фиг знает, какой еще травы. Ярче всего чувствуется смолистый привкус сосновых почек - видно, Лена их переложила. Прежде, чем начать разговор, Элен плотнее притворяет дверь - гоблинов опасается, не иначе... Затем садится на краешек табуретки и проникновенно шепчет:
-Значит, вот так, да?
-А мы препятствие прыгали, - говорит Ольга, - ничего, что Ирма у тебя тут пару дней погуляет?
Элен очень медленно опускает густые тяжелые ресницы.
-Нынче ночью... у принцессы бал... Все эльфы должны присутствовать... - и демонстрирует нам собственноручно изготовленную из стеклянных бус диадему, в которой она, Элен, видимо будет блистать на балу. Ольга быстро выхлебывает сосновый отвар и наливает себе вторую кружку.
-Пить охота, жуть! Представляешь, во-от такое препятствие построили! По высоте - как трехъярусное!
Элен снова опускает глазки, тяжело вздыхает:
-Орки близко...
И еще полчаса беседа продолжается в том же ключе. Наши фиалки утонули в стакане - слишком короткие стебли. Найда спит под кроватью. Мне становится невыразимо скучно. Сколько можно пить разбавленную кипятком сосновую смолу и слушать бред? Не то чтобы меня сильно раздражали все эти хоббиты (в конце концов, у каждого свои увлечения), но все же... Наш "чай" заканчивается, и мы с Ольгой отправляемся за водой на колонку.
-Ленка вообще-то девчонка хорошая, - извиняющимся тоном бормочет Ольга, - Только немного странная...
Да уж, это я заметил...
-Оль, ты позавтракать успела?
-Конечно.
-А я - нет.
-Намек понят! Тут у речки стадо пасется. Пошли корову доить?
Выбираем пятнистую буренку подальше от освещенной фонарем полянки и от сонного пастуха в засаленной кепке.
-Я подержу чайник, а ты дои.
Процесс дойки я видел два-три раза... по телевизору. Решительно берусь за соски. Нажимаю. Тяну. Говорят, корова не даст молока, если ей что-то не понравится. Но мои опасения напрасны: тугие струи ударяют во все стороны! Через пять минут молоко везде - на земле, на моих руках, ногах, ушах, на Ольгиной футболке. Только не в чайнике. Я плююсь, чертыхаюсь и прошу Ольгу поднять посудину повыше. После еще нескольких неудачных попыток получается надоить полчайника. Теперь на колонку - мыться.
Меланхолично взглянув на нашу мокрую одежду, Элен глубокомысленно изрекает:
-Водопады нынче стали холодными... Взошла ли уже луна?
В город возвращаюсь один - Ольга осталась ночевать у Элен. Электричка еще не последняя, но народу мало. По вагону продвигается контролер. Докапывается до какой-то влюбленной парочки - наверное, у них нет билетов... О-ба! А я-то здесь при чем?
-Ваш билетик!
Я неподдельно удивляюсь:
-Разве я похож на человека, у которого есть билет?
-Не очень, - честно отвечает контролер.
-Так чего же Вы от меня хотите? Проходите дальше!
Контролер немного теряется, говорит не очень уверенно:
-Тогда платите штраф...
У меня совсем глаза на лоб лезут:
-А разве я похож на человека, у которого есть деньги? Вы же видите - у меня даже карманов нет!
Контролер совсем уже борзеет:
-Пошли в милицию!
-Ну, пошли... (зеваю) если Вам спешить некуда...
Конечно же, ему есть, куда спешить! Небось, дома жена и дети ждут. Делать, что ли нечего - всяких придурков по милициям развозить? А меня вот никто не ждет. Уже не ждет. Или еще?