Переход

Переход.

Небольшой отряд – дважды по десять легионеров, во главе с командиром, – появился из-за черной скалы. Воины в крылатых шлемах, стремительно покрывали фут за футом безжизненного Тракта, ползущего меж скал на север.
— Строй! Держи строй! — ревел командир, будто в бой их вел.
Скалы, ветер и пыль. Скалы, ветер и пыль. Шаг, шаг, еще шаг, и еще тысяча шагов…
Третий день длился их переход сквозь вымершие земли, третий день тянулась мертвенно-серая неизменность провинции Ливор. Когда-то это был край зеленых холмов и чистых речек. Все пожрала война.
Скалы, одна мрачней другой, незаметно подменяли друг друга. Ворохи пыли, гонимые ветром, атаковали отряд с безумным постоянством. Минуя овраги, преодолевая ветер, давясь пылью, отряд упрямо продвигался вперед.
Ох уж этот командир! Пуститься в путь в самый разгар недели вихрей. Даже последний пьяница, давно разменявший свой рассудок на кружку эля, не отважился бы в эту пору сунуть носа на Северный Тракт. Но что до того капитану – перед глазами маячит повышение, долгожданное продвижение по службе. Он, пожалуй, единственный среди горстки легионеров, кому непогода была в радость. Он верил, что его стремление оценят в Южном форте, такую прыть сложно не заметить.
— Пошевеливайся! Шире шаг! Держи строй! — только и басил он сквозь повязку, спасающую рот от пыли.
— Капитан, ветер усиливается. Да и небо посреди дня почернело, — на коротком привале воины попытались вразумить упрямца.
— Без вас вижу, — буркнул он, — значит, пойдем без остановок.
— Но…
— Это приказ. Мы воины, а не жалкие смертные твари.
— Неподалеку есть грот, судя по карте, он в полумиле отсюда, — не отступался легионер в дубленом панцире.
— Где? — подступил к нему воин в бронзовой кирасе.
— Вот, здесь, — он ткнул пальцем на карте из пергамента.
— Капитан, и впрямь совсем скоро к укрытию выйдем.
Но капитан Бактар не удостоил его жест своим вниманием. Длительные остановки в его планы не входили.
— Стройся. Выступаем немедля, — вместо этого скомандовал он.
— Но мы можем сбиться с пути.
— Обвяжитесь веревкой.
— Вот ублюдок, — выругался кто-то едва слышно.
И снова шаг, шаг, еще шаг, и еще тысяча шагов. Ветер, скалы, пыль. Левая рука прикрывает глаза. Впереди едва различима спина товарища, но веревка не дает выбиться из строя. Ничего не видать в этом буйстве мертвого края. Тяжело идти, трудно дышать, но спасает ритм. Ритм движет вперед, он не дает времени сомнениям, поглощает полностью, без остатка. Единый организм отряда неодолим, пока един ритм. И только один воин, нарушает стройную шеренгу. Экир Беливар. Кажется, что строевой ритм совсем на него не действует. В то время, как из остальных, одинаковые, как по мерке, бесконечные шаги и, маячившая впереди, спина капитана, вышибали последнее клочья мыслей, он, напротив, не расставался со своим сознанием ни на миг. Ритм марша обращал всех их в единое существо, но только не Экира. Оттого молодой легионер оказался единственным, кто вспомнил о гроте.
— Где этот грот? — спросил Экир у воина впереди.
— За поворотом, кажется.
Шаг, шаг, еще шаг… Существо по имени Отряд пробивается сквозь сплетения вихрей. Существо, не ведающее ничего, кроме ритмичного шага, безразличное ко всему вовне.
Шаг, шаг, еще шаг… Уползают прочь безликие щербатые скалы. Шаг, шаг, еще шаг. Печатают ноги в кожаных сапогах, вереницу следов, тут же уничтожаемую, резвым ветром. Длинная веревка еще крепче связала отряд, сделав его еще целостней.
— Эй, капитан! Постой капитан, — окрик Экира разбивает строй. Капитан останавливается, легионеры грудятся в кучу. Ритм уходит, остается страх перед непогодой. Они напуганы. Они снова беззащитны. Вновь лица хлещет ветер, вновь пыль оседает в глазах.
— Капитан, грот совсем близко. Переждем Вихри там.
— Нет. Мы пойдем дальше. Мы не остановимся. Мы бессмертны!
— Тупой ублюдок, ты всех погубишь!
— Заткнись! Легионеры, стройся!
— Да пошел ты! — зарычал Экир, разрубая палашом веревку, связующую его с остальными. — Я найду укрытие.
— Ты не посмеешь, демон тебя раздери. Я тебя на триста лет в северные штольни упрячу. Вернись в строй идиот. В строй!
— Попробуй возврати, — Экир был страшен в этот миг. Грозно блестели так и не запыленные дорогой, не затуманенные маршем, глаза. Он от своего не отступится.
Впрочем, капитан тоже не сдастся. Он не позволит своевольному юнцу отсрочить долгожданное повышение. Он не допустит этого.
— Свяжите его! Это приказ!
Легионеры молчат, никто не сдвинулся с места. Они не до конца осознают, что сейчас происходит. Недавно был ритм, и они знали, что от них требуется, а сейчас, его нет, есть лишь ужасные колкие вихри, от которых хочется укрыться. Они не принимают приказа – Экир прав, нужно найти укрытие.
— А ну вас! Девки изнеженные, — махнул на них рукой капитан. — Ничего сами не могут!
— Эй безумец, — крикнул Бактар. — Вернись, пока я тебе голову с плеч не снес, — и для большей утвердительности своих слов, извлек из ножен стальной клинок.
Злобно выл ветер, содрогались, низкие небеса. Черные тучи громоздились одна на другой, оседая на куцых, приземистых скалах. День, едва перевалив за полдень, утонул в серых сумерках. Ни просвета, ни лучика надежды. Одна безумная, безудержная круговерть пыльного праха мертвых земель.
Когда капитан вот так исподлобья посмотрит на кого, тот невольно содрогнется при этом. Неодолимо трудно вынести этот взгляд, и, совсем невозможно отстраниться от него. Он проникает в сознание, он пробуждает страх и робость, он порождает неуверенность в своих силах. Он холоден, но при том нестерпимо жгуч этот капитанский взгляд. Глаза капитанов, они всегда такие, против них не устоишь.
Грозный капитан стоял против Экира. Не более пяти шагов разделяли их в этот миг.
Ох, как же ошибался Бактар, полагаясь на это свое умение усмирять. Совсем не тот случай, не тот противник. Перед ним, не любитель эля, а настоящий своенравный воин, первых кровей.
— В строй, ублюдок неотесанный!
— Сам давись пылью, лысый демон.
— Да я тебя сейчас! Щенок пустоголовый! — даже повязка и слой пыли на лице, не укрыли гневного багрянца капитана.
Кучка легионеров, по-прежнему скрепленных друг с другом, и с капитаном, веревкой, придвинулась ближе. Стихия стихией, а поединок обещал разгореться нешуточный. Да и каждый из них в глубине сознания давно принял сторону Экира, только старательно скрывал это. Пусть победит сперва, потом и сознаться в этом можно. А до той поры лучше не гневить капитана попусту.
— Режь веревку, — заревел капитан. И кто-то из толкущейся на месте ватаги, аккуратно широким бронзовым ножом, распорол узел у пояса Бактара.
Противники не приветствовали друг друга. Они ограничились ненавистным молчанием.
Бактар не стал выжидать – слишком длинный путь впереди, чтоб терять здесь драгоценные мгновения. Капитан устремился на Экира, старательно прикрывая, заготовленный удар. Он рассчитывал закончить все одним выпадом. Он знал свое преимущество: ветер бил его в спину, а противника в лицо.
Стремительной и мастерски отточенной была его атака. Острие клинка, пущенное вперед, непременно должно было пробить насквозь не особенно прочный бронзовый панцирь Экира. И прошило б, не окажись он на за миг до того, на полшага правее. Бактар промазал. И, неуклюже подался вперед, увлекаемый силой своего выпада, и подгоняемый в обе лопатки очередным порывом ветра. Он судорожно пытался сохранить равновесие. Ноги не поспевали, за устремленным вперед телом. Крепкий пинок Экира лишь ускорил его падение.
— Вяжите его парни, — скомандовал он товарищам, восседая на поверженном сопернике.
— Но, как же? — попытался кто-то возразить.
Однако он оказался единственным, кто еще не понял всей выгоды происшедшего. Остальные семнадцать легионеров, уже вовсю накручивали путы на бывшего своего капитана.
— Откомандовался?! — скалились одни.
— Не видать тебе повышения, — язвили другие.
— Держи строй ублюдок! Шире шаг! — подгоняли его пинками третьи.
— Вот теперь самодовольный ублюдок, будет у тебя целый легион скал и валунов. Властвуй повелитель камней, целая вечность впереди, — заглянул Экир в потускневшие глаза капитана.
— Бросьте его у входа, и ноги не забудьте связать.
Спустя три дня пыльные вихри исчезли так же внезапно, как и появлялись.
— На Тракте солдаты легиона! Копий сорок. Что делать то будем? — в широком проходе показался насмерть перепуганный Рагор, поутру ушедший в дозор.
— Может стороной обойдут, не приметят? — спросил кто-то с надеждой.
— Нет. Они сюда направляются. Скоро к нам пожалуют. Грот то с дороги хорошо виден, — покачал головой Рагор.
— Тогда развяжите капитана!
— Нет, лучше запрячем его куда-нибудь понадежнее.
— Точно. Сбросим в расселину, скажем, заплутал мол на Тракте.
— Все равно под суд пойдем.
— А что ты предлагаешь?
— Свяжем зачинщика, а капитана отпустим.
— Зачем? Какой с этого прок?
— Так хоть надежда появиться, глядишь, только он будет виновником объявлен, а нас ненастье стороной обойдет.
— Точно! Выбора то у нас все равно нет.
— Верно! Держи его, вяжи! — набросились легионеры на спящего Экира.

***

— Левой! Левой! Живей ублюдки, — чеканит Бактар свои великие слова. — Держи строй! Не зевать, клуши! — рычит он.
Ритм. Он снова владеет их телами. Вокруг ничего не существует, только строй. Забыто былое, нет будущего, есть настоящее – ритм. Маленький отряд во главе с капитаном движется в Элрох. Впереди четырежды по десять легионеров Идриса Жесткого, позади оплетенный веревками, бунтарь, посредине тело отряда. Миром снова правит ритм. Не видать Бактару повышения, ни завтра, ни через месяц, никогда. Да он в нем и не нуждается – у него есть ритм, есть волшебные слова, создающие этот ритм, есть сейчас.
Он не зол на Экира. Он не загонит его в рудники, не потребует с него ничего. Буян и так подарил ему все, что мог. Он открыл для него силу ритма. Он подарил ему новую жизнь.
Шаг, шаг, еще шаг, и еще тысяча шагов…
Впереди возникли далекие силуэты трех башен Элроха.