Ваня Менжинский

 
       В каждом городе есть свои бомжи. И среди них, в прошлом вполне приличные и уважаемые люди, которые пользуются известным состраданием.
       Был такой и в нашем.Звали его Ваня Менжинский, по имени шахты, на которой он всю жизнь работал. Сначала, после окончания института, лет пять сменным инженером, затем начальником участка, а когда стал пить и «сошел с круга», простым горнорабочим. Как и следовало ожидать, пьянство ударило и по семье. Жена его выгнала.
       Какое-то время Ваня жил в старом отцовском доме, а когда тот после одного из загулов с местными забулдыгами сгорел, оказался на улице.
       На время нашего знакомства было Ивану за сорок, работал он на выборке породы и был закоренелым алкоголиком. Пил все, начиная от водки и самогона, и кончая одеколоном и гуталином. Зимой и летом ходил в брезентовом плаще с капюшоном и резиновых сапогах.
       При всем этом, считался незаменимым работником и, чтя прошлые заслуги, дирекция шахты к нему благоволила. Не трогала Ивана и милиция. Днем он обычно был на работе а надирался, как правило, ночью, после смены.
       Дважды мы направляли Ваню на лечение в наркодиспансер. После возвращения оттуда он некоторое время не пил, а затем срывался вновь. И все это случалось, мне кажется, из-за чрезмерной сердобольности горожан.
Стоило Ивану появиться в месте, где имелось спиртное, как ему обязательно наливали стакан. Это были и горняки, которыми он в свое время ударно руководил, и завмаги, души не чаявшие в дармовом грузчике, и жалостливые старушки, которым по весне безотказно вскапывал огороды.
       Весной и случился с ним тот трагикомичный случай.
       Ранним мартовским утром, я, как обычно, шел через городской парк на службу.
       Утро было погожим, с ярким солнцем и первой капелью с крыш. Впереди, у летней эстрады, стоял милицейский УАЗ, а рядом с ним мой дежурный следователь, два патрульных и несколько зевак, что-то озадаченно разглядывающие на земле.
       Подхожу ближе, здороваюсь.
       - Вот, - докладывает следователь, - Ваню Менжинского нашли. И тычет пальцем вниз.
       Там, в замерзшей луже, на боку лежит худенькое скрюченное тело в знакомом плаще и сапогах.
       - Видать еще с ночи, помер, родимый, - шепчет какая-то бабуля и крестится.
       - Ну да, с ночи, - констатирует здоровенный дядя, - в лед даже вмерз.
       Со слов следователя труп уже осмотрен и протокол составлен. Явных повреждений на теле нет. По всей видимости, пьяный Иван свалился в лужу, где и замерз.
       Мы закуриваем и несколько минут наблюдаем, как сержанты скалывают принесенной из автомобиля монтировкой лед вокруг тела и грузят его в подогнанный грузовик.
       Затем в сопровождении опергруппы он уезжает, а я иду на службу. Настроение поганое. Хоть и пьяница был Иван, но все равно жалко.
       А после обеда ко мне в кабинет зашел заместитель и сообщил, что ему только что звонили из морга - Ваня Менжинский воскрес.
       Я опупел.
       - Как так?! Я ж лично видел его замерзшим.
       - Не знаю, сам Комоцкий звонил, - пожал плечами Николай Иванович.
       Сели в машину и поехали в морг.
       В кабинете заведующего судмедэкспертизой Комоцкого, в байковом халате и валенках сидел умерший Ваня и невозмутимо пил чай.
       Несколько секунд я тупо смотрел на него, а затем перевел взгляд на врача.
       - Константин Владимирович, он же утром был мертвый?
       - И мы так поначалу думали. А перед обедом пошли вскрывать - смотрим, на столе голый сидит и зубами щелкает. Санитарку чуть кондратий не хватил. Ну, мы его немного отогрели и вот, как новый!
       - Бывает же такое, - переглянулись мы с замом.
       - У нас бывает, - флегматично заявил заведующий.
       - А ты Ваня пить завязывай, коль так чудно воскрес. Это тебе сигнал оттуда, - и указал пальцем вверх.
       - Угу, - пробормотал воскресший и поежился. - Больше не буду.
       Однако обещания своего он не сдержал. И летом погиб, угодив под колеса автомобиля.