Теплое прощанье. Крепкое пожатие рук и искреннее дружеское объятье.
- Созвонимся! – и теплая полуулыбка.
Он попрощался с Другом и направился к выходу из метро. Очень приятные посиделки получились. Он, размягченный дружеским общением и подогретый небольшим количеством алкоголя, направился к выходу из метро.
Москва выглядела утомленной и расслабившейся после тяжелого трудового дня. Фонари на его дороге загадочно следили за каждым его шагом, учтиво освещая потрепанную мостовую.
Он на секунду остановился. Вдохнул полную грудь немного отравленного московского воздуха. Тот сонно, снисходительно проскользнул через его ноздри: «Хорошо, полуночник, насладись этим сюрреалистичным умиротворением, которое возможно только здесь и сейчас! Пускай тебе, жалкому существу, не дано достигнуть той многовековой мудрости, которой обладаю я, но ты можешь, пусть не осознать, но хоть немного почувствовать волшебство этой ночи!” Вместе с этим вдохом, полным загадочных ощущений, он впустил в себя ту московскую тишину, состоящую из вздохов одиноко проезжающих машин и гуденья проводов.
Все пережитое им сегодня слилось с этой неповторимой, и понятной только жителю громадного города, тишиной. Он вдохнул еще раз и продолжил свой путь домой. Порывшись в сумке, он достал свой плеер. Подумав пару секунд, он совершил несколько неторопливых оборотов по сенсорной панели и включил песню, которую не слышал уже очень давно.
Тяжелая надрывная музыка с отчаянием начала рваться из наушников. Он воткнул в ухо только один, чтобы услышать неповторимый дуэт спящего города и одинокого незнакомого, но на столько близкого человека. Необычный красивый голос, срываясь на крик, пел о несчастной любви, удачах и невезениях, об одиночестве и поисках смысла своего бренного существования. Человек шел и те отрывки фраз на английском, которые он мог понять, сотрясали те части его души, до которых не смогла добраться эта неправдоподобная ночь.
С каждым новым криком о помощи в этой тяжелой музыке, с каждой, проехавшей вдали, машиной, его душа становилась легче.
Он шел вперед, будто слившись с этим ночным праздником молчания, когда из-за угла не торопясь, вышла девушка. Она шла и в каждом ее движении, в каждом расслабленном, но при этом внимательном, взгляде в темноту проскальзывала та тайна, которой сегодня воздух делится с каждым ночным бродягой.
Она шла на небольшом отдалении от него, то появляясь, то пропадая из ухмыляющегося света фонарей. Она оглянулась на него и сразу узнала на нем отпечаток этого призрачного знания.
Они еще долго шли в одном направлении, не знакомые в дневной жизни, но вступившие в братство этой ночи и ставшие, в пределах этого молчания, близкими и родными душами.
Она свернула на прилегающую улицу, на прощанье, бросив ему грустный, полный тоски прощанья взгляд, обещающий сохранить память об этом тайном братстве до конца.
А он продолжил свой путь сквозь нереальность этой ночи один.
Он пронес верность тому ночному братству через всю жизнь, а в каждом ночном попутчике видел частичку той незнакомой, но столь близкой девушки.