Fin de sieсlе. Ч.2. Дополнение.
Полная версия:
http://zhurnal.lib.ru/m/matweewa_n_w/findesiecle2-1.shtml
В карманах продранных я руки грел свои;
Наряд мой был убог, пальто – одно названье;
Твоим попутчиком я, Муза был в скитанье…
Артюр Рембо.
Поговорим, как было обещано, о "Любителе абсента" Эдуарда Мане, картине 1860 года.
На самом деле, картину Э.Мане писал в 1858-59. Ну что ж, бывают, бывают неточности и расхождения…
Да, да, сейчас расскажу. Только сначала немного отвлекусь.
Обязательно нужно выяснить, что же это за напиток - АБСЕНТ.
Абсент. Если Вы подумали, что это что-то вроде водки, то довольно основательно ошиблись. Да, алкоголь, да синдром опьянения. Но не только.
Заглянув в бездонные глубины Интернета, пошелестев пожелтевшими от времени страницами книг домашней библиотеки, делюсь с Вами добытой из разных источников информацией.
Итак.
АБСЕНТ (от лат. absentia - отсутствие) - по фр. absinthe. (Extrait d’absinthe) — крепкий алкогольный напиток, обладающий зеленоватым цветом. Изготавливали его с использованием полыни, аниса и других видов семейства Artemisia. Крепость - в пределах 72-75 градусов.
Пили, разбавляя водой.
Делалось это двумя способами.
Либо в стакан, скорее большую рюмку-бокал с абсентом через специальную ложечку-ситечко с кусочками сахара, не спеша, наливали воду, отчего смягчалась полынная горечь, а напиток становился опаловым, молочно-зеленоватым, что хорошо видно на всех картинах, где фигурирует это зелье.
Либо, во втором случае, через сахар наливали абсент в рюмку и разводили потом водой. Результат примерно тот же.
«…Чрезмерное употребление абсента действует разрушающим образом на организм, вызывая тяжкие заболевания центральной нервной системы, с последующим параличём» , утверждается в Большой Энциклопедии под ред. С.Н.Южакова (1902, кстати, год издания).
Говорят, можно было после процеживания через сахар поджигать, не разводя водой. Получалось, якобы, зеленоватое пламя, которое называли «Зелёной феей». Что, по-видимому, несколько ошибочно, так как, скорее всего «Зелёной феей» (Зеленоглазой феей) это зелье называли по результатам действия.
Ох уж эти французы: «Зеленоглазая фея» у них, а у нас – «Змий(-горыныч?) зелёный». Кстати, а почему у нас-то зелёный?
Интересный вопрос!
Вы, конечно, обратили внимание на бутылку на пустом столике при знакомстве с картиной Дега "Абсент". Помните, моё восклицание в скобках - "sic!" ? Да-да, - речь об "одинокой" бутылке с... ВОДОЙ! А Вы подумали с чем? Вот то-то!
К чему клоню? А к тому, что кроме специфического опьянения, связанного со сверхвозбудимостью и галлюцинациями, употребление абсента привлекало самим ри-ту-а-лом.
С середины девятнадцатого века абсент стал очень популярным напитком, (особенно в среде богемы – посиделки в кафе), - о чём мы ещё много будем говорить, - а, вот, производство традиционного для Франции виноградного вина, естественно, начало сокращаться, И, - о, проза жизни, увы! – у производителей вина возникли «некоторые проблемы». Так что, со временем производство абсента было запрещено. По разным, конечно, причинам. Однако, есть сведения, что опять разрешили, и, якобы, никаких вам галлюцинаций и прочих побочных действий, кроме обычного алкогольного опьянения… Рецептура, рецептура, коммерческая тайна… Ну, это к слову, так, история абсента в двух словах.
Желающие углубить свои знания по этому вопросу, могут это сделать самостоятельно. А я перехожу непосредственно к художественной жизни Франции, связанной с данным периодом.
Ну что ж, 1860-й (или всё же 1859 ?). Эдуард Мане закончил картину, названную им "Любитель абсента", которую Поль Валери в своё время сравнил со стихотворением Шарля Бодлера «Вино тряпичника».
Да и сам Бодлер не отрицал, что «Любитель абсента» мог бы стать иллюстрацией к некоторым частям «Цветов зла».
Отмечу важный для нас момент: эстетическое кредо Бодлера выражалось в требовании «необычности»: прекрасным может быть только нечто особенное, редкостное. Банальности нет места в искусстве! Спорный момент, с нашей точки зрения, но что делать, он так полагал!
Но, с другой стороны, требование искусственной оригинальности приводит к тому, что редкостное заслуживает изображения в искусстве даже тогда, когда оно БЕЗОБРАЗНО!
А безобразное в данном случае - это жизненный пласт, впервые лирически освоенный Бодлером, - обыденность огромного города с его очарованием и язвами, уличным многолюдьем и одиночеством в толпе, смесью уходящего и завтрашнего, развлечений и обездоленности, непорочности среди грязных луж.
Безобразное - это душа проститутки, грезы наркомана, распад и тление мертвой плоти. Вот эти-то "цветы зла" и получают в поэзии Бодлера эстетическую реабилитацию.
И, заметьте, художники его стихи читают! Не без интереса…
Здесь, как бы между строк, как замечание к приведённым ниже стихам, следует заметить, что при жизни Бодлера всё-таки, в основном, пили вино, и только к концу его жизни, к середине века ОСОБУЮ популярность приобретает абсент.
Да, так о картине 1860 года.
Ну, нечего и говорить о том, что она была принята неоднозначно: много всяческих нареканий и так далее. Но слово - сказано!
Оставляю за рамками нашего разговора историю создания, анализ композиции, описание персоны, изображённой на полотне, отмечу только, что некоторые исследователи видят связь данного персонажа с картиной великого Веласкеса "Менипп", картиной, созданной за двести лет до Дега!
Время-то, время как летит! Не успели оглянуться, а уже не 17-й, а 19 век!
Можно предположить, что и Веласкес - под видом Мениппа Гадарского, философа-киника, сатирика со сложной судьбой - изобразил маргинальную личность (не принято было в те далёкие времена шокировать публику «пошлыми сюжетами», как никак, всего лишь середина семнадцатого) …
Это маленький пример того, как художники в своих замыслах отталкивались от своих предшественников, создавая в какой-то мере ремейки, нимало этим не смущаясь. И правильно делали! Тема должна получать развитие, а как же иначе?
Представляете, что было бы, (вернее чего бы НЕ БЫЛО!) если бы никто не решился писать Мадонну с младенцем по той причине, что её уже написал Св. Лука?!
Теперь коснусь приведённых в Ч.2 стихов Рембо.
Вот последние строки из стихотворения «Предки»:
...Не будет мне открыта
Корчмы зеленой дверь.
Зелёная корчма. Да, и что это?
А-а, Вы уже догадались?!
Ну что ж, на то и метафоры в поэзии, чтобы избежать обыденности и поднять самый, можно сказать, непрезентабельный мотив, на непостижимую высоту художественного слова.
В связи с уже сказанным следует заметить, что, по остроумному замечению Оскара Уайльда, жизнь склонна копировать искусство. Прекрасная мысль, Вы не находите?
Здесь можно и нужно поразмышлять.
Если упростить подход, то получим занятное рассуждение.
Переживая свою ТРАГЕДИЮ жизни, поэт создаёт поэтический её образ. Читатель читает. Ассимилирует. Начинает сопереживать и переживать в новых для него, читателя, чувствах. Среди читателей - собратья поэта по искусству, ну, двоюродные собратья, - художники, владеющие иным средством самовыражения – изобразительным искусством.
Обратив внимание на уже использованный поэтом-писателем сюжет-мотив-тему, художник уже сам выражает через собственное произведение разбуженные в нём высоким словом чувства.
Зритель смотрит, ужасается или восхищается.
Среди зрителей есть и поэты, ну и т.д. Вот так и происходит обогащение чувственного восприятия жизни.
…И нам со-чувствие даётся,
Как нам даётся Благодать…
Ну неужели Вы ни разу, восхищаясь ярко пылающим закатом, не восклицали, вспоминая немецкого пейзажиста, знакомого по не таким уж и редким в наши дни репродукциям: "О, смотри, прям, Фридрих!"
Или душевно умиляясь задумчивой красотой осеннего тихого дня где-нибудь в окрестностях Вашей дачи, не вздыхали с лёгкой грустью: "Левита-а-ан...".
Так вот, я, примерно, как раз об этом.
Вы ещё не устали?
Прекрасно, тогда ещё немного поэзии.
Вы не против? Хорошо, я очень рада!
Итак, Шарль Бодлер, в переводе Эллиса и В.Левика.
ДУША ВИНА
В бутылках в поздний час душа вина запела:
"В темнице из стекла меня сдавил сургуч,
Но песнь моя звучит и ввысь несется смело;
В ней обездоленным привет и теплый луч!
О, мне ль не знать того, как много капель пота
И света жгучего прольется на холмы,
Чтоб мне вдохнула жизнь тяжелая работа,
Чтоб я могла за все воздать из недр тюрьмы!
Мне веселей упасть, как в теплую могилу,
В гортань работника, разбитого трудом,
До срока юную растратившего силу,
Чем мерзнуть в погребе, как в склепе ледяном!
Чу - раздались опять воскресные припевы,
Надежда резвая щебечет вновь в груди,
Благослови ж и ты, бедняк, свои посевы
И, над столом склонясь, на локти припади;
В глазах твоей жены я загорюсь, играя,
У сына бледного зажгу огонь ланит,
И на борьбу с судьбой его струя живая,
Как благовония - атлета, вдохновит.
Я упаду в тебя амброзией священной;
Лишь Вечный Сеятель меня посеять мог,
Чтоб пламень творчества зажегся вдохновенный,
И лепестки раскрыл божественный цветок!"
ОТРАВА
Вино любой кабак, как пышный зал дворцовый,
Украсит множеством чудес.
Колонн и портиков возникнет стройный лес
Из золота струи багровой -
Так солнце осенью глядит из мглы небес.
Раздвинет опиум пределы сновидений,
Бескрайностей края,
Расширит чувственность за грани бытия,
И вкус мертвящих наслаждений,
Прорвав свой кругозор, поймет душа твоя.
И все ж сильней всего отрава глаз зеленых,
Твоих отрава глаз,
Где, странно искажен, мой дух дрожал не раз,
Стремился к ним в мечтах бессонных
И в горькой глубине изнемогал и гас.
Но чудо страшное, уже на грани смерти,
Таит твоя слюна,
Когда от губ твоих моя душа пьяна,
И в сладострастной круговерти
К реке забвения с тобой летит она.
ВИНО ОДИНОКОГО
Мгновенный женский взгляд, обвороживший нас,
Как бледный луч луны, когда в лесном затоне
Она, соскучившись на праздном небосклоне,
Холодные красы купает в поздний час;
Бесстыдный поцелуй костлявой Аделины,
Последний золотой в кармане игрока;
В ночи - дразнящий звон лукавой мандолины
Иль, точно боли крик, протяжный стон смычка, -
О щедрая бутыль! сравнимо ли все это
С тем благодатным, с тем, что значит для поэта,
Для жаждущей души необоримый сок.
В нем жизнь и молодость, надежда и здоровье,
И гордость в нищете - то главное условье,
С которым человек становится как Бог.
ВИНО ТРЯПИЧНИКА
При свете красного, слепого фонаря,
Где пламя движется от ветра, чуть горя,
В предместье города, где в лабиринте сложном
Кишат толпы людей в предчувствии тревожном,
Тряпичник шествует, качая головой,
На стену, как поэт, путь направляя свой;
Пускай вокруг снуют в ночных тенях шпионы,
Он полон планами; он мудрые законы
Диктует царственно, он речи говорит;
Любовь к поверженным, гнев к сильным в нем горит:
Так под шатром небес он, радостный и бравый,
Проходит, упоен своей великой славой.
О вы, уставшие от горя и трудов,
Чьи спины сгорблены под бременем годов
И грудою тряпья, чья грудь в изнеможенье, -
О вы, огромного Парижа изверженье!
Куда лежит ваш путь? - Вокруг - пары вина;
Их побелевшая в сраженьях седина,
Их пышные усы повисли, как знамена;
Им чудятся цветы, и арки, и колонны,
И крики радости, покрытые трубой,
И трепет солнечный, и барабанный бой,
Рев оглушительный и блеск слепящий оргий -
В честь победителей народные восторги.
Так катит золото среди толпы людей
Вино, как сладостный Пактол, волной своей;
Вино, уста людей тебе возносят клики,
И ими правишь ты, как щедрые владыки.
Чтоб усыпить тоску, чтоб скуку утолить,
Чтоб в грудь отверженца луч радости пролить,
Бог создал сон; Вино ты, человек, прибавил
И сына Солнца в нем священного прославил!
* * * * * * * *
Ну вот, пожалуй, и всё на этот раз.
Направление выбрано, начало положено, впереди – много интересного….
До встречи!