Евгений Георгиевич Гречишкин, скромный инженер «почтового» завода, был уволен по сокращению штатов.
В стране полным ходом шла перестройка, и лучшие мозги оказались лишними. Не хватало, как тогда говорили, грамотных продавцов. И Евгений Георгиевич решил попытать счастья в торговле. После долгих хождений по инстанциям, выправил документы на кооператив, назвав его именем жены «Надежда». Надя, его жена, тоже инженер-технолог с высшим образованием осталась не у дел еще раньше, когда закрыли производственное объединение по выпуску телевизоров. Мол, нету сбыта на отечественные, народ хочет покупать японские, с гарантией на пять лет.
Создав кооператив, решали на семейном совете с чего начать. Старшая дочка Даша порекомендовала продавать косметику:
- Смотрите, очередь в универмаге! Как только импортный парфюм или косметику привозят, с руками отрывают. Давайте, двигайте туда, дело верное и денежное…
Младшая дочь Иришка, ученица пятого класса, возражала
- Нет, ни за что, папа и мама, не торгуйте помадой и духами… Кому они нужны? А вот жвачка, «Сникерсы», «Кока-кола» - это то, что надо. У нас все в школе помешались на них, и учителя, и ученики. Все ходят и жуют…
Евгений Георгиевич, человек нерешительный, не знал, кого слушать. Друзья советовали другое:
- Жеха, брось всю эту ахинею со жвачками и косметикой. Они скоро всем надоедят. А вот водка и курево, никогда не выйдут из моды. Ты посмотри, как народ квасит: пьют всё, что булькает и горит… Делай деньги, пока горячо, на водке. Верняк полный! Смотри цыгане вчера еще милостыню просили и на рынке воровали, сегодня на водке терема вместо домов ставят. А ты чем хуже?
Но посоветовавшись с женой, Евгений Георгиевич решил торговать ширпотребом: носками, чулками, защелками для белья, и всякой прочей дребеденью, без которой не обойтись в хозяйстве. Дело медленно, со скрипом пошло.
Первые два месяца едва сводили концы с концами: пожарнику заплати, в СЭС отстегни, налоговикам на лапу дай, а тут еще всякие комиссии по проверке и все хотят, чтобы отблагодарили, а не хочешь - закроют. Приноровились было к ним, нашли взаимопонимание, а тут самая большая беда - оплата за «крышу». Пришли двое борзых парней в кожаных куртках, сунули какую-то бумажку. Прочитай, подпиши и завтра чтоб к утру были бабки приготовлены. Мы теперь Вас охранять будем.
- От кого? – спросил, было, Евгений Георгиевич.
- От всех, - ответил один из них и заржал как жеребец.
- А если я не согласен? – тихо засопротивлялся Евгений Георгиевич.
- А кто твоего согласия спрашивает? Таков порядок! Не хочешь - иди отсюда на другой рынок. Там больше платить придется. А не будешь платить, сожгут твой ларек с товаром, и конец твоей коммерции…
Пришлось подписать и этот жуткий договор, по которому чуть ли не четверть дохода отдавалась Бог весть кому, какому-то мифическому охранному агентству с соответствующим названием «МИФ» Но так или иначе, Евгений Георгиевич постепенно постигал с женой, азы торговли. Из всех правил только два были принципиальными. Первое – купил дешевле, продал дороже. И второе – больше наглости! Иначе в торговле делать нечего.
- Честного торговца в природе не бывает, - наставлял Евгения Георгиевича и Надю опытный торгаш, директор рынка Соломон Симонович Перельман, благоволивший к интеллигенции. - Вот ты хочешь быть честным и говоришь покупателю: «Не берите у меня носки, они не прочные, порвутся на третий день…» Вопрос тогда к тебе: зачем такие выставляешь на продажу?
- Но других нет, – оправдался Евгений Георгиевич.
- Тогда ими совсем не торгуй, - Соломон Симонович смотрел на интеллигентного работника прилавка с сожалением. – Если не сможешь соврать, тогда иди на другую работу. В торговле нужно свой товар хвалить. Вот так: лучшие мужские носки из Польши, чистый хлопок, на любой размер. И весь товар пойдет на «ура». И не делай такое несчастное лицо, Надежда, когда торгуешь. Улыбайся, улыбайся, если даже замерзла, и на душе кошки скребутся. Улыбка приманивает покупателя, как магнит, а улыбка женщины вдвойне. Мужики и смотреть на твои носки не будут, возьмут несколько пар без разбору, и все за улыбку. И одевайтесь, господа предприниматели, соответственно. Ты, Надюша, смени свой жилет, на современную курточку, лучше ярко-розовую. А ты, Евгений Георгиевич, костюм спортивный купи, да не экономь, бери «Adidas» или «Nike», кроссовки белые, кепку под «Жириновского». Народ это любит. Они же какой делают вывод? Продавец фирменный и товар фирменный. То-то…
Через год, другой чета кооператоров медленно, но верно пошла в гору. Уроки Соломона Симоновича не прошли даром. На любой вопрос о товаре ответ Надежды был стандартный: лучшие носки на рынке мои, муж и все родные только их носят, найдете лучше, возьму обратно, деньги отдам…
И все в таком же духе. Но приходили и те, кто, клюнув на рекламу и улыбку женщины-продавца покупали некондиционный товар. Обычно это были жены непритязательных мужей. И тут выручал совет Соломона Симоновича: отдай деньги и не спорь никогда. Извинись и улыбайся. Совет действовал безотказно. Дамы сразу отставали и сочувствовали продавцу:
- Достается же Вам, ветер, холод, а тут мы надоедаем…
Надежда, посинев от холода, привычно улыбалась:
- Мы же стараемся для вас…
На третий год работы Гречишкины купили долгожданную машину, подержанную японскую «Мазду», работающую на солярке. Зимой Евгений Георгиевич полчаса заводил иноземное чудо техники, заливая в карбюратор эфир и поджигал его спичкой. Эфир сгорал, согревая карбюратор и инжектор, солярка начинала поступать в двигатель, и мотор заводился
Через пять лет они переехали в более просторный ларечек, на этом же рынке, но чуть поближе ко входу. За что пришлось всем хорошо заплатить. Но дело того стоило, доход почти удвоился. Появились первые лишние деньги. Детей обули, одели с иголочки, подумывали жилье начать расширять, уже присмотрели четырехкомнатную квартиру, недалеко от центра.
Но тут случилась беда: Евгения Георгиевича вечером подкараулили почти у дома, избили и всю месячную выручку забрали. Едва оклемался в больнице - новая напасть: «братки» наехали.
- Давно не платишь за охрану?
Надежда пыталась объяснить, что беда с мужем случилась, но куда там. У них тоже было железное правило – никого не жалеть, таков суровый закон: или ты или тебя. После двух предупреждений киоск сожгли. Надежда пришла утром к обгоревшему остову и чуть чувств не лишилась. А доблестная милиция, пожарники, всем кому они исправно платили все эти годы – отвернулись. Мол, ничего не знаем, нужно было соблюдать правила пожарной безопасности.
Заплакала Надежда, пришла домой и сказала детям:
- Закрываю кооператив…
- А как же мы? – возмутились те.
- Не знаю. Вы теперь взрослые, решайте сами.
Старшая Даша тут же выскочила замуж за нацмена, тоже торговца с рынка, а младшая подалась в Москву на заработки.
Оставшись вдвоем, Евгений Георгиевич, с перебитыми ногами, и Надежда, вся почерневшая от горя и несчастий, решили переждать, пока все утихнет. Кооператив продали за бесценок, а сами постепенно стали опускаться все ниже и ниже. С горя запили, промотали все сбережения, вещи, а потом продали и квартиру, да так, что остались без жилья.
P.S. Еще через несколько лет их больных туберкулезом подобрала «Скорая» и отвезла в диспансер, где они оба вскоре умерли от чахотки. Кооператив «Надежда» так и не оправдал своего названия.