Мы уже давно не обсуждаем, можно ли истребить всё мутировавшее зверьё в Долинах Смерти. Похоже, зря стараемся. Но не сдаёмся. Босс как-то сказал, что можно или нельзя – вопрос. Дело спорное. А то, что мы постоянно приезжаем сюда на боссовском "хайвэймене" и лупим эту неисчислимую мутантску рать – ответ. И спорить тут нечего! А то мы не видели, что творят ванаминго или стадо псевдокентавров с караванами, если торговцы влопаются. Много костей накопила Пустошь, а чьих больше... Возможно, звериных поменьше будет. Черпа-то встречаются человеческие так часто, что название этих долин оправдано. И вот опять...
– Ах ты глист-переросток! Да не будь я таким худым!.. – завопил Майрон, от злости забывший выстрелить и влепил летуну оплеуху. – А на тебе, жри! – и бронебойный картридж пролетает мимо переднего рта летуна мне в плечо.
Ой, больно! Достал самым кончиком сквозь бронещиток, но это тоже больно и плечо немеет. Теперь до конца боя прицельно стрелять нечего и думать. От бедра посылаю из дробовика очередь примерно в задний рот летуна и... вроде попал. Босс, на которого навалились сразу четверо, чуть поморщился и косо глянул на меня. Видимо, его малость зацепило. Стыдно, мастер! Но упрямые летуны обратили внимание только на босса и Майрона, а нас с Суликом и Кэссиди игнорировали.
Образовалась свалка и чуть не каждый третий выстрел был мимо или задевал своих. Кэссиди чуть помедлил и повалил ближайшего летуна метким выстрелом в нервный узел. Сулик дострелял последний патрон и сменил оружие. Туши свет и разбегайся! Начал-то он одиночными, но начнёт лупить и очередями. Боевой азарт и всё такое... А двенадцать десятимиллиметровых пуль с каждой очередью – это и летуну чувствительно, и нам. Хорошо, если из очереди только две-три пули попадут в своих, а то ведь можно и все получить в горячке боя. Впечатление такое, что шайка бешеных гномов секунду с двух рук молотит по броне дробь молотками, как на жестяном барабане ударники пьяного джаз-банда. В голове после такой музыки гудит, а сам пошатываешься, будто перепил самогонки.
Фу, ну и славно! Весь магазин в летуна, хеклер в кобуру и в руке Сулика его любимое оружие – холодное. Теперь хоть у него не будет промахов. Босс ещё в начале драки спрятал скорчер и орудовал суперкулаком. Его уже сильно зачавкали и отравление нарастало на глазах. Нашего вожака уже пошатывало, но он не отвлекался на противоядия и упорно лупил ближайшего летуна, пока гад не сдох с противным хрюканьем. Майрона пара летунов несколько раз сбивала с ног, он злился, часто промахивался, но в своих больше ни разу не попал. Через несколько минут тошнотворная груда ошмётков осталась валяться на песке, а мы присели у борта машины в тенёчек отдохнуть и полечиться.
Босс уже несколько раз просил не звать его "боссом". "Шеф" тоже не понравился. Перебрав несколько вариантов, я опять вернулся к "боссу". Не браминьей же задницей называть атамана! Плечо уже отошло и я с удовольствием ковырялся в кишочках машины. Ремонтировать там нечего, а протереть, потрогать контакты, просто погладить детали приятно. Это я люблю. Коллеги перекидывались фразами, вечерело. Вероятно, тут и заночуем. У скалы безопаснее. Дырка в скале оказалась просто нишей и ждать, что из пещеры кто-то полезет к нам в гости не приходится.
Разговор перетёк с дел текущих на глобальные темы. Кэссиди опять поразмышлял вслух о судьбе Техасса, а Майрон вдруг вспомнил, что наковырял в каком-то старом компьютере файлы с репортажами из газет и записями радио. В первые часы войны радио ещё работало и в газетах успели высказаться, а потом... потом, как отрезало. В той коллекции новостей были обзоры довоенной ситуации и после отсева пропаганды и бодрой демагогии получалось, что враг Америки пережил серию катаклизмов. Горячие китайские головы обвинили нас в применении геооружия, бактериальной атаке и во всех напастях предвоенного десятилетия. Будто бы Пентагон испытал на китайском народе управляемые землетрясения, заразил хрюшек и курочек гриппом и был скандал по поводу утечки из военного ведомства сведений о разработке этнического оружия. Майрон хихикнул и припомнил, как подслушивал совещания Мордино через компьютер. Кто-то из мафиозных капитанов отнекивался от обвинений в самоуправстве и это было очень похоже на цитаты из высказываний довоенного Президента и его команды. Выходило так, что обмен ядерными зарядами завершил драчку за ресурсы, которая тянулась больше десятилетия. Страны-гиганты готовились тузить друг друга всерьёз и надолго, между делом перепало Канаде, а малявкам и рикошетов хватало – правительства слетали и появлялись, как прыщи на немытой заднице, бедняки мёрли тысячами, мировую экономику лихорадило, а сбежать в тихие места элита шанс теряла, причём быстро. Если уж начнётся на планете, то зацепит всех. Всех, кто не спрятался в убежищах и не запас на послевоенный период штабель Генераторов Эдемских Кущ.
Мне пришло в голову, что наша последняя драка – модель поведения предвоенных супердержав. Ни малейшего шанса договориться с летунами. У них и мозгов-то нет! Нервная система рассредоточена по всему телу, жрут они, как морские звёзды, выбрасывая желудки через рот в сторону жертвы, только делают это быстро. Получается удар ядовитым желудком и если от удара броня ещё защищает, то яд не слишком выносливого добивает быстро, только зазевайся с противоядием. И каждая схватка с этими уродами превращается в свалку, около трети ран мы наносим друг другу сами, если используем стрелковое оружие. А окажись рядом стая пустынных псов, часть стаи от рикошетов и промахов погибла бы. Перепало бы всем, кто близко и к драке отношения иметь не желал бы. Кто бы поверил до войны, что мутация превратит обычного ленточного червя в одного их самых опасных хищников Долины Смерти? Да никто!
И тут босс, молчавший, пока мы обсуждали мировые проблемы, спросил о курах. Все слыхали, что это птицы, что их разводили люди по всему миру, но толком никто ничего не знал. Кроме Майрона, конечно! Кэссиди припомнил, что читал в старых поварских книгах о куриных окорочках и грудках, но со времён войны куры и мамонты упоминаются только, живьём-то никто не видел. А наш умник авторитетно изрёк, что это птица, которая не умела летать, тысячи лет считалась домашней и её плотью кормились миллионы людей на планете, а перьями писали и набивали матрацы с подушками. Жили они в курятниках и стерегли их, как ценность. Вспомнилась Дыра. Я-то из-за капризов Гильдии работорговцев сидел в мастерской взаперти, как в одиночной камере, а рабы... Вот они в загородке, как куры в древнем курятнике. Если не умеешь летать, не сбежишь. Рабы не умели.
Не знаю, додумывались ли довоенные киношники снимать кино про побег из курятника, но это наверняка было бы Большое Приключение. Снимали бы про птиц, а смысл был бы про людей наверняка. Ведь за много веков до Последней войны, до всемирного ядерного конца света, было уже рабство на нашей планете. С техникой было паршиво и вместо станков с роботами пахали люди, лишённые свободы. Почему-то подумалось, что круг почти замкнулся, что техника не освободила людей, а обманула. Понадобилась череда научно-технических революций, чтобы опять торговать друг другом. Тьфу! Будто наша цивилизация ухищрялась, изворачивалась и умничала, но в конце концов ухитрилась сама себя укусить за задницу... Дурацкие мысли! Пора спать.
Небольшая рощица высохших деревьев тихо гудела веточками на пустынном ветру. Листья облетели десятилетия назад и сгнили давным давно. Никто не мешал отдыхать. Ни насекомых, ни птиц.
Ночью мне приснились эти голые деревья. На их ветвях сидели куры с аппетитными окорочками и грудками, а из гузок у них росли длинные перья, испачканные разноцветными чернилами. Почему-то было очень важно надёргать этих перьев и поскорее записать историю куриного и человеческого рабства. И мы всей командой шумно спорили, с кого начать – с кур или с людей. Кричали, пока Кэсс не осерчал и не послал нас и писанину. В Техасс. Поскольку рабство уравняло в правах кур и людей. Те же грудки с окорочками, только говорящие. Не уверен, что такой сон можно считать кошмаром, но ещё раз его видеть не хочу. Уж лучше про летунов.