В вечерних сумерках огни небольшого портового городка казались редкими светлячками на фоне темнеющего неба. Приближалась тёплая летняя ночь, и лёгкий морской бриз нисколько не приносил прохлады. Тихо шелестели запылённой листвой деревья в ожидании дождя, которого не было уже давно. От жары изнывали не только деревья, но и животные, и люди. Даже насекомые не могли долго находиться на открытом воздухе и быстро исчезали в своих убежищах и только ночью, когда спрячется солнце и с моря придёт хоть какая-то прохлада, они вылезали вновь, чтобы жить и радоваться жизни.
Вот и сейчас где-то пел сверчок, ему вторил другой, лаяла собака, и поначалу можно было поверить в неистовую злобу, с какой эта псина лаяла, и представить жуткую оскаленную пасть и горящие красные глаза. Но каждый житель городка прекрасно знал, что, наверное, нигде в мире не сыщешь более добродушного животного, чем Роки, пёс старика Лаймуса, жившего на отшибе в доме, простоявшем чуть ли не три века, а потому потемневшем, осыпающемся и скособоченном, но ничуть не потерявшем своего предназначения. Поговаривали, что старик Лаймус в незапамятные времена ходил в море под чёрным флагом, нападал на корабли, шедшие из портов союзной республики или, как её называли в народе, Республики ренегатов . Вместе со своей командой грабил и убивал беспощадно, топил корабли, а награбленное прятал на островах в пятидесяти милях к югу от города. Говорили также, что эти несметные богатства до сих пор зарыты там, где никто не сможет их найти. Но это были всего лишь басни, пригодные только разве для кабацких разговоров и нисколько не мешавшие старику Лаймусу спокойно доживать свой век. Разумеется, Лаймус мог много рассказать, но лишь немногие удостаивались рассказа. Зато Роки, умей он говорить, наверняка не смолчал бы, ибо услышал за свой век столько историй, сколько ему и не надо.
У деревянного причала тихо плескалась вода, в которой отражались высыпавшие на небе звёзды и луна, белая, круглая. Лунная дорожка пересекала водное пространство рейда до самого маяка, и лишь темные силуэты стоящих в порту кораблей прерывали эту лунную красоту. В порту, у пирса и на рейде стояли несколько кораблей: три рыболовецких траулера, один торговый бриг и большой двадцатипушечный линейный фрегат. Один из траулеров отличался от других своих собратьев. Это был старомодный двухмачтовый корабль с высокой кормой, закруглённым форштевнем и длинным бушпритом. На носу, у основания бушприта, стояла деревянная статуя, видимо символизирующая эту самую «Викторию». Водоизмещением в сорок тонн, это судно выглядело потемневшей от времени и морской воды неказистой глыбой, из которой торчали две мачты.
Никто уже не помнил, в который раз «Виктория» заходила в этот порт, не помнил и капитан, поскольку до него было ещё семь капитанов, и каждый прошёл на этом корабле не одну тысячу лиг, избороздив водные просторы пяти континентов. В судовом журнале страничка, на которой значилась первая запись, была то ли вырвана, то ли потеряна, однако было видно и так, что «Виктория» отпахала срок не менее чем в три века, это точно. Потому несколько удивляло то, каким образом эта посудина ещё держится на плаву. Портовые грузчики шутили по этому поводу: «Мол, … не тонет» и тут же вспоминали, сколько капитальных ремонтов выдержало судно.
Команды всех кораблей, за исключением военного, развлекались в кабаке, и оттуда через раскрытые окна доносились крики, песни, музыка, воспроизводимая стареньким музыкальным автоматом, стук кружек, звон стаканов и прочие сопутствующие звуки. Открылась дверь, и двое дюжих молодцов вынесли под руки какого-то морячка, не способного уже твёрдо стоять на собственных ногах. При этом он сопротивлялся и кричал, что в такой шторм он запросто ходит по палубе, даже не держась за леера. Его провожатые ухмылялись только и волокли его дальше, к скамейке, стоящей под раскидистой сапукайей . Волокли, нисколько не слушая его заверения в полной штормовой устойчивости. Усадив его на скамейку, ребята удалились, а загулявший морячок удивлённо икнул, похлопал руками доску скамейки, убедился в том, что она никуда не намерена ускользать, растянулся на ней, разбросав руки в стороны, и тут же уснул.
В самом кабаке веселье шло своим чередом. Рыбаки и просто моряки пили, гуляли и веселились, шутили в сторону мелькавшей между столами фигурки девушки, однако шутили с осторожностью, поскольку знали, что хозяйскую дочку в присутствии самой хозяйки лучше не задевать. Досточтимая матрона обладала тяжёлым характером и не менее тяжёлой рукой и могла запросто зашибить кого-нибудь, даже не думая об этом. А уж что будет, если хозяйка в гневе, никто и не пытался представить. Все в округе знали, как мадам Бордо блюдёт своё единственное чадо. Ходили многочисленные истории о том, как она выбирала жениха для неё, и чем всё это закончилось. Эти истории стали уже местными анекдотами, на которые мадам Бордо не обижалась, поскольку понимала, что все эти сплетни только прибавляют популярности её заведению. Однако она не знала правды. А правда заключалась в том, что любой моряк из здесь присутствующих и тех, кто в море, знал простую истину: в кабаке мадам Бордо можно было купить недорого любовь на ночь, и занималась этим бизнесом милая Анжелика, которой не было еще и восемнадцати. Девчонка быстро просекла, что на торговле собственным телом можно заработать неплохие деньги, и решила разбогатеть независимо от матери, державшей дочь в просто ежовых рукавицах.
Но то было за кулисами. А пока девушка разносила еду и напитки, не реагируя на остроты застольщиков. Надо сказать, пили здесь всегда много. Не знали меры, что ли. И сегодня за одним из столов собралась шумная компания, болевшая за двух парней, устроивших пари на количество выпитых кружек. Болели все очень дружно, поскольку призом выигравшему будет ещё две кружки за счёт проигравшего, который должен ещё угостить и всех болеющих, неважно за кого те болели. В общем, весело проводили время.
Из команды «Виктории» только двое не принимали участие в общем веселье: капитан и младший помощник. Каждый по своей причине. Первый был занят тем, что оформлял документы на новый фрахт, грозящий закинуть его корабль далеко к границам РР, в архипелаг мелких островов, где в тёплом мелководье водились самые крупные лангусты, и можно было за один рейд заработать на новый траулер, о чём капитан мечтал, и очень давно. Эти мечты, впрочем, нисколько не мешали ему по-отечески любить «Викторию», заботиться о ней. Вот и сейчас, подписывая контракт, он думал о том, выдержит ли корабль столь дальнее и опасное плавание. Опасное тем, что тот район славился не только лангустами, но и своим постоянными и беспощадными ураганами, и тем, что воды того архипелага просто напичканы были опаснейшими рифами, грозящими непременной гибелью его кораблю. Как, впрочем, и штормы. Поэтому, вертя в пальцах ручку, он глядел в окно конторы фрахтовщика на тёмный силуэт «Виктории», стоящей на рейде, и взвешивал. На одной чаше весов лежал хороший куш и новый корабль, на другой – все риски, связанные с добыванием этого куша, и возможность отказаться от опасного плавания.
Над лампой, стоящей на столе, кружилась мошкара, билась о стекло и погибала, но на место погибших слетались десятки новых насекомых, и мелькание вокруг лампы не прекращалось. Эта самоотверженная гибель крылатых насекомых почему-то навеяла грусть капитану, но в то же время придала решимости. В конце концов, и ему, и «Виктории» осталось жить не так уж и много, и ещё не известно, кто уйдёт раньше – человек или корабль. Капитан кивнул сам себе и размашисто подписал необходимые бумаги.
- Я понимаю, все необходимые формальности соблюдены? – он вопросительно взглянул через стол на фрахтовщика.
- О да. Я надеюсь, этот рейд принесёт удачу нам обоим.
- Хм, да ну вас к дьяволу.
- Вы видите, я верю вам, что корабль не только сможет выйти из этой гавани, но и вернуться в неё с грузом.
- Хм, - опять ухмыльнулся капитан, - однако ж, вы первый предложили мне этот фрахт. Мне, и никому другому.
- Ну да, вы правы. И всё же, хоть это и указано в договоре, только что подписанном вами, я хочу обговорить один маленький пунктик.
Капитан кивнул. Он знал уже, что это за пунктик.
- Согласно подписанному договору вы обязаны вернуться с уловом, в противном случае вы будете должны возместить средства, потраченные на ремонт корабля, и выплатить неустойку.
Капитан снова кивнул, на этот раз более устало, как показалось его собеседнику.
- Поэтому постарайтесь вернуться, - произнёс он уже мягче.
Свернув контракт в трубочку, капитан попрощался с фрахтовщиком и вышел в тихую лунную ночь. Он знал, на что идёт.
В маленьком скверике, разбитом вокруг фонтана, в столь поздний час не было никого, кроме одного человека. Этот человек был вторым, не принимавшим участия в общем веселье в таверне. Младшему помощнику капитана «Виктории» не спалось и не гулялось. Он сидел на скамейке у фонтана, мерно журчавшего в ночной тишине, и смотрел на луну. Какие мысли заставляли его бодрствовать, не известно, но причина его присутствия в сквере была вполне объяснима. Он ждал. Ждал девушку, которой обещал, уходя ещё в предыдущее плавание, что привезет самую большую чёрную жемчужину. И вот, эта жемчужина лежала в мешочке, висевшем на поясе, и тоже ждала. Ждала момента торжественного вручения себя новой обладательнице, которой и предназначалась. Только вот обладательница эта будущая не спешила на церемонию вручения. Бежали минуты, стрелки городских часов накручивали время, нарезали круги, но девушка не шла. В принципе, всё было ясно и без объяснений, однако младший помощник всё же надеялся, придумывал ей какие-то оправдания и с надеждой, быстро тающей, бросал взгляды на выход из скверика.
Послышались шаги, и парень вскочил, и глаза его загорелись радостью. Однако тут же угасли, и он снова сел на скамейку. Меж деревьев показалась мужская фигура, в которой младший помощник узнал своего капитана. Капитан забрёл в скверик, желая немного побыть наедине со своими мыслями, но увидел младшего помощника и подошёл к нему, поскольку уходить было уже поздно.
- Не спиться? – капитан достал трубку и кисет и принялся набивать её табаком. Ответа не последовало, и он продолжал: - Завтра выходим. Я подписал фрахт на острова Малого архипелага Ренегатов…. Чёрт, где же спички?
Младший помощник достал зажигалку и протянул её капитану. Закурив, капитан вернул зажигалку молодому помощнику и присел на другой край скамейки.
- Боюсь, старушка «Виктория» не выдержит этого плавания. Даже с новым такелажем и парусами. Бизань ещё в прошлый раз как-то странно скрипела. И в обшивке течи. Заделать их заделали, но не факт что они не откроются вновь.
- Вы говорите, кэп, мы идём к Чёртовым островам? – неожиданно младший помощник.
- Туда именно.
- Но там же…. Да нет, ничего. Значит завтра, сэр?
- Да.
-Тогда я, пожалуй, пойду. Час поздний, надо хоть немного поспать.
- Всё правильно. Иди.
Младший помощник поднялся со скамейки и побрёл прочь из скверика. Неожиданно его остановил оклик капитана. Он оглянулся и обнаружил, что каким-то образом умудрился забыть мешочек с так и не подаренной жемчужиной. Он вернулся, забрал мешочек и ушёл. А капитан дымил свое трубкой и слушал журчание фонтана. Мысли его были далеко от этого места, он вспоминал свою молодость.
Младший помощник у себя в каморке писал письмо. Лист бумаги постепенно покрывался неровным почерком, и с каждой строчкой на лице помощника выступала упрямая решительность. Он уверен был теперь, в чём причина его несостоявшегося свидания. Как-то давно он встретил её вместе с молодым человеком. Они шли и как будто были очень довольны друг другом. Потом она, конечно, объяснила, что встретила его случайно в библиотеке, мило поболтала, и что у неё и в мыслях не было завязывать с этим парнем серьёзные отношения. Он тогда поверил её словам, но сомнения остались. Теперь он понимал, что рано или поздно это должно было произойти. Но больше всего его расстраивало то, что этим самым парнем был его лучший друг, мичман военного линейного корабля, стоящего сейчас на рейде в порту. Вместе с ним младший помощник (тогда, конечно, он им не был) закончил морскую академию, вместе они шли по жизни и даже служили во флоте на одном корабле. Только когда закончилась служба, их пути разошлись. Друг остался служить во флоте и вскоре получил мичмана, младший помощник же мотался из города в город, работал, кем придётся, скитался по разным местам в поисках приюта, пока его не встретил нынешний капитан «Виктории». Встретил и предложил работу. Но сначала выслушал историю жизни молодого человека. Капитан узнал о том, что его новый младший помощник очень рано остался круглым сиротой. Его отец, канонир на военном корабле, участвовал в знаменитом сражении у Островов Сандерса (это теперь они так называются, а на старых картах эти острова значились как Гавайские). Там и погиб, убитый прямым попаданием снаряда в пушечный порт. Мать же прожила недолго после гибели отца и вскоре соединилась с ним. Его тётки не пожелали иметь ничего общего с племянником и сбагрили его в приют. Шла война, и люди умирали пачками. Что тут один ребёнок….
Но война закончилась, наступил мир, и жизнь вернулась в спокойное русло, уже, правда, не прежнее, но тихое. Выйдя из приюта, сын канонира попал в поток жизни, который закружил его и завертел, словно маленькую щепку, пока не забросил его на «Викторию» младшим помощником.
И теперь в своём письме он говорил той девушке о том, что уходит из её жизни навсегда, и более она никогда не услышит о нём. Вернее, только один раз, последний. Поставив точку, он вложил письмо в конверт, потом достал жемчужину и положил её на ладонь. Чёрный жемчуг вообще большая редкость, а тем более таких размеров. Пожелай младший помощник продать жемчужину, он получил бы такие деньги, которых хватило бы, чтобы прожить до старости, нигде не работая. Но ведь не для этого он вёз её из-за тридевять земель сюда, не для того он сам нырял на глубину с ножом в руках и без всякого акваланга, не для того сражался с большой белой акулой (у него до сих пор остались шрамы на плече и бедре), и не для того, его обессиленного, окровавленного, вылавливала команда «Виктории». Однако никто не узнал, что он не зря нырял и не зря пострадал от зубов большой белой. Всё это было не для того, чтобы превратить его бесценную добычу в предмет коммерции. Его жемчужина была выше всякого рода бизнеса. Она должна была быть на той девушке, которая…. Ну, да Бог с ней. Младший помощник вздохнул и отправил жемчужину вслед за письмом, после чего запечатал конверт, спустился на улицу к почтовому ящику и опустил в него конверт. Больше ничего не связывало его с этим городом, с этой страной, со всем, что окружало его. Оказалось, он не был нужен никому: сначала тёткам, потом бесчисленным работодателям, правительству и, наконец, любимой девушке. Так чего же ещё ждать ему от жизни в его двадцать лет.
Ночь уже перевалила за половину, и стихли давно звуки веселья из таверны, и уснули сверчки и цикады, только где-то далеко пел соловей. И было что-то тревожное в этом пении. Казалось, ночной певец хочет предупредить о чём-то или сказать кому-то что-то. Но это только казалось. На самом деле соловей просто пел и радовался этому своему пению.
На военном корабле пробили пятые склянки, где-то пролаяла собака, далеко-далеко послышался шум пронёсшегося сверхскоростного электропоезда, да в небе прогудел тяжёлый бомбардировщик в сопровождении эскадрильи истребителей. Ничто более не нарушало тишины ночи. Только легкий ветерок плескал волны о деревянный причал, да поскрипывал на ветру фонарь на главной площади. Ах, да, ещё журчал фонтан, и шелестели листвой деревья.
Рано утром «Виктория» подняла паруса, снялась с якоря и покинула гавань, уходя на северо-запад, к Чёртовым островам. Никого не заинтересовала отплытие траулера, кроме одного человека. В портовой суете, на пирсе стояла девушка с конвертом в руке и смотрела на исчезающий за границей гавани парусник. И когда последняя мачта скрылась за скалой, на которой возвышался маяк, девушка закрыла лицо руками и заплакала. Однако изменить что-либо было уже невозможно, и, размазывая слёзы по лицу, она медленно побрела прочь из порта.
***
Стояла ясная погода, и был почти штиль, так что команде «Виктории» приходилось очень умело ловить тот слабый ветерок, дувший с юго-востока, из знойной пустыни. К вечеру ветер стих совсем, и капитан приказал включить дизельный двигатель. Заработали винты, вспенивая воду за кормой, и парусник с опущенными парусами вновь устремился по проложенному курсу, ведомый опытным штурманом, твёрдой рукой седого капитана и электронным навигатором.
Всё оборудование «Виктории» давно устарело и часто ломалось. Например, дизельный движок требовал капитального ремонта или полной его замены. То есть, проще говоря, его давно пора было выкинуть и купить новый. Однако, три последних рейда «Виктории» оказались не прибыльными. Улов был плохим, кроме того, на обратном пути в один из рейдов сломался холодильник, и половину улова пришлось выбросить за борт. Заработанных денег едва хватило на выплату зарплаты команде и проведение самых необходимых ремонтных работ. Были куплены новые паруса взамен старых, совсем уж истрепавшихся, заменён рангоут, зашпаклёваны щели в корпусе, потому что в последний рейд в тропической зоне случился шторм, не сильный, правда, но стоивший корпусу «Виктории» многочисленных течей. Также были произведены профилактический ремонт морозильной камеры и диагностика навигационного оборудования, в том числе на покупку новой компьютерной программы-навигатора, поскольку старая при переходе через экватор начинала выкидывать весьма не предсказуемые фортели, грозившие посадить корабль на рифы. На форсирование двигателя, ремонт некоторых важных узлов ходовой части, настил палубы, замену бизань-мачты, покупку новых рыболовных снастей и аквалангов, на ещё целую кучу всяких мелочей просто не было денег. И это было одной из причин, почему «Виктория» шла сейчас к Чёртовым островам за лангустами.
Ночью задул крепкий зюйд-ост, и было решено ставить паруса. Ветер наполнил их, и «Виктория» стала быстро набирать скорость. До цели путешествия оставались считанные часы, и капитан, не желая рисковать, приказал убрать марсель и стаксель. Судно сбавило ход и медленно приближалось к островам.
Рано утром, только забрезжил рассвет, электронный навигатор сообщил, что прямо по курсу земля. Капитан через интерком известил об этом команду и вышел на мостик. Как и вчера, и третьего дня, когда они были в порту, стояла тихая солнечная погода. Дувший всю ночь ветер к утру, как по мановению волшебной палочки, стих практически до нуля, лишь лёгкая зыбь пробегала по водному пространству. В этих тёплых водах водилась разная живность, однако больше всего сюда привлекали морских охотников китовые стаи. Вопреки всем прогнозам и благодаря прежней защите эти животные смогли очень сильно пополнить свою популяцию и теперь довольно вольготно чувствовали себя в океанских просторах. Разумеется, водились и касатки, эти красивые и могучие хищники. Очень часто в этих водах можно было встретить охотничьи катера, занимавшиеся промыслом китов. А поскольку отсюда было недалеко от границы, то появлялись здесь и заграничные рейдеры.
К полудню, наконец, острова стали видны невооружённым глазом, а вскоре навигатор сообщил, что судно находится в протоке между двумя крупными островами кораллового происхождения. На мостик взбежал старпом.
- Кэп, Мэрри считает, что если остановится здесь, то вряд ли возьмём и половину нормы. Нужно продвинуться на несколько миль вперёд, между островом Большой Клык и Островом Надежды.
- Но там уже нейтральная полоса.
- Да, но там есть лангусты.
- Они есть и здесь.
- Кэп, я поставил на этот рейд всё. Поймите, мы должны заработать, иначе всем крышка.
Капитан помолчал. В сущности, риск был в том, что в нейтральных водах могли объявиться пограничные катера РР. Конечно, это маловероятно, но возможность такая всё же имелась. Опять приходилось взвешивать, выбирать из двух, и, как и в тот раз, побеждала возможность получения денег. Капитан кивнул.
- Ладно, попробуем. Только приготовиться надо к встрече с пограничниками, нашими и чужими. Мало ли что. Ну, ты понял.
«Виктория» сменила курс и углубилась в сеть островов архипелага. Не все из команды согласились с таким поворотом дел. Кок, например, возмутился тем, что лангусты лангустами, но харчей маловато, да и с питьевой водой на всё в порядке. Как выяснилось, каким-то таинственным образом почти половина запаса питьевой воды исчезло из бочки, где хранилась. Обнаружилась течь, и винить в этом было некого: всем было известно, что дырок на корабле больше, чем можно себе представить. Кок, однако, провёл собственное расследование, из которого ему стало известно, что течь в ёмкости возникла совсем не самопроизвольно. Чья-то злая рука продырявила бочку, лишив команду половины необходимого запаса воды. Сделав такие выводы, кок поспешил на мостик.
Для капитана это сообщение не было очень неожиданным. Он промолчал, приказав лишь по возможности запаять бочку. Капитан подозревал, что этот рейд будет не совсем обычным по сравнению с предыдущими. Впрочем, пока не произошло ничего экстраординарного. Он вышел на мостик и поглядел вдаль. «Виктория» шла со скоростью девять узлов, шла прямо в закатывающееся за горизонт солнце, багрово-красное, подёрнутое какой-то лёгкой пеленой или дымкой. Что-то зловещее показалось капитану в этом багровом закате.
Спустя час корабль вошёл в нейтральные воды. Капитан отдал приказ начать лов, были заброшены снасти, оставалось только ждать.
Младший помощник стоял на корме и сжимал в правой руке пистолет. Где он его достал, было неважно, важно было то, для чего он держал его, стоя на корме, спиной к закату, глядя на тёмную воду. Он решил всё для себя, решил окончательно и бесповоротно, решил ещё там, на суше, а теперь лишь приводил в исполнение своё решение. Можно было, конечно, просто нырнуть и не вынырнуть, но все знали, что в воде он чувствовал себя так же, как и на суше. Он просто не мог утонуть. Отсюда и пистолет. Быстрый способ избавить мир от своего присутствия, тем более что мир не нуждается вовсе в этом присутствии. Вздохнув, младший помощник положил палец на курок и почувствовал, как вспотели его ладони. Резким движением он поднял пистолет и засунул ствол в рот. Однако нажать на курок он не успел.
Из наплывающей темноты неожиданно вынырнули прожекторы, и чей-то голос в усилитель прокричал предупреждение: «Всем оставаться на своих местах, не двигаться». Младший помощник со вздохом опустил пистолет и прикрыл рукой глаза от ярко бьющего света прожекторов. Капитан был прав, говоря, что это плавание чревато опасностями и неприятностями. Одной из таких неприятностей были пограничные катера РР. На этот случай они втроём (он, капитан и старший помощник) разработали несколько схем, одной из которых было, что называется, рвать когти. Для прикрытия отхода на корме (или правильнее сказать, в корму) был вмонтирован мощный шестиствольный армейский пулемёт. Нажатием кнопки на приборной панели в рубке на корме открывался люк, и пулемёт выдвигался в боевую позицию. Очень мощный крупнокалиберный пулемёт, о котором знали немногие. Благодаря этому орудию «Виктория» не раз выходила из трудных ситуаций, например, например, таких, как сейчас.
Младший помощник отбежал за будку и оттуда заорал команде вытаскивать тралы. Отвлёкшись, он не заметил, как появился пулемёт, и старший помощник занял за ним позицию. Когда катера подошли ближе, он открыл огонь. Смертоносный поток смёл прожекторы и изрешетил палубные надстройки первого катера и проделал многочисленные бреши в корпусе второго, не оставив ни на том, ни на другом катере ни единой живой человеческой души. Никто из патрульных просто не успел отреагировать.
Тралы были подняты, «Виктория» удалялась от места боестолкновения, где медленно погружались в воду два патрульных катера РР. Пулемёт сделал своё дело. Оставалось только ждать, как быстро отреагируют на это власти, и свои, и чужие. Капитан вполне осознавал последствия того, что произошло. Он приказал всем собраться в кают-компании. Когда все, кто был свободен, собрались, он сказал:
- Ребята, сказать честно, мы влипли в дерьмо по самое не хочу. Возможно, другого выхода у нас просто не было, но теперь нам надо думать, как выходить из сложившейся ситуации. То есть я хочу предупредить всех вас, что последствия столкновения с патрульными катерами РР могут быть для нас самыми непредсказуемыми.
- Кэп, а если мы придём в порт, а там нас уже ждут? Я не хочу за решётку.
- Да. Помнится, ты обещал нам хорошие бабки, когда вернёмся из рейда.
- Тихо. Тихо. Да, всё так, но выбора у вас всё равно нет.
- Мы можем выкинуть пулемёт за борт и сказать, что это были не мы.
- Пулемёт всё равно не найдут, Билли. Вообще, может ничего не произойти. Сейчас главное – лангусты. Если будет хороший улов – деньги будут. Всё, теперь по местам. Готовьте тралы, начинаем рыбалку!
«Рыбалка» удалась. Первый трал был полон, команда, как маленькие дети, веселилась от радости. Дальше – больше. Через двенадцать часов все трюмы были забиты ракообразными, а под водой им, казалось, не будет конца. Наконец, капитан отдал приказ сворачиваться. Все причиндалы были убраны, поставлены паруса, и «Виктория» стала выбираться из лабиринта Чёртового архипелага.
Однако когда казалось, что опасность миновала, и не стоит больше беспокоиться, радар в капитанской будке засёк приближающиеся к «Виктории» объекты. Друзей здесь не ожидалось, поэтому логично было предположить, что это приближаются враги, не важно, какие. Капитан включил двигатель, и «Виктория», увеличив скорость, рванулась вперёд.
А с юга приближался шторм. Определив координаты, младший помощник побежал к капитану.
- Кэп, вы слышали прогноз? В наш сектор надвигается ураган. Я сверил координаты. Если мы не свернём, то попадём в самую бурю.
- Я знаю. Но я надеюсь, что эти, - капитан ткнул пальцем в зелёные точки на экране радара, - поостерегутся последовать за нами.
- Но «Виктория»….
- Чёрт побери, неужели я об этом не подумал в первую очередь?!
- Может быть, мы отобьёмся?
Капитан посмотрел на младшего помощника и покачал головой.
- Иди, готовь судно. Нас ждёт кое-что поинтереснее катеров РР. При попутном ветре и на полных оборотах движка мы от них оторвёмся.
Младший помощник понял, что всё уже решено, и вышел из рубки.
«Виктория» на полных парусах шла навстречу надвигающейся буре.
***
Над океаном бушевал шторм. Он пришёл из тропиков. Где-то там сухой горячий воздух пустыни смешался с холодным северным и образовался ветер. Этот ветер понёсся над океаном, набирая силу и мощь. Очень быстро он превратился в мощнейший тайфун воронкообразной формы. Он накрыл архипелаг коралловых островов, на которых располагалась военная база РР, и сдул эту базу в море. Зацепил краем портовый город, расположившийся на континенте в приграничной зоне, и превратил его в груду развалин. А после, вырвавшись на свободу, принялся бушевать в океане, вытворяя такое, что даже трудно себе представить. Все суда, чей курс хоть краем, хоть по касательной, но пересекался с траекторией движения бури, сворачивали в сторону, и вообще разворачивались назад. Метеослужбы просто забили радиоэфир своими сообщениями о продвижении урагана. Внимание всего мира было сосредоточено на нём.
Тёмно-серое небо просто нависало над разбушевавшейся стихией. Огромные серо-свинцовые волны вздымались к небесам. Яростные порывы ветра рвали и метали воду, превращая её в пену, оседавшую на гребнях гороподобных волн. Волны шли то ровными рядами, подгоняемые ураганом, то теряли порядок, когда ветер резко менял своё направление. Пена клочьями срывалась с гребней волн и падала в пучину или, подхваченная ураганом, исчезала в мощных, наполненных солёной влагой потоках ветра, не ослабевающих ни на секунду. Тяжёлые чёрные тучи, грозные своей кажущейся неподвижностью, закрывали небо, в них изредка проскальзывали голубые взблески молний.
И в эту величественную картину огромного могущественного океана, всколыхнутого бурей, затесалась нелепая соринка мелкая точка на фоне огромных масс воды – парусный корабль. Он то исчезал, проваливаясь неожиданно в ложбину между волнами, то вдруг появлялся уже на гребне другой волны. Буря играла парусником как хотела, метала и швыряла его из стороны в сторону, накидываясь то сбоку, то сзади, то спереди. Собственно, корабль, дерзнувший быть в море во время буйства стихий, был лишь нелепой случайностью, едва ли способной противостоять союзу воды и ветра.
Это была «Виктория». Она ещё держалась, несмотря на то, что по всем законам должна была быть уже на дне. Первой, разумеется, не выдержала бизань-мачта, которая даже без парусов (ну какие паруса могут быть в шторм?) обломилась и рухнула в море так, что даже пришлось срочно обрубать державшие её ванты. Лишившись одной мачты, корабль стал как будто легче, но это не надолго облегчило его участь. Под напором волн не выдержал корпус, и труды докеров, шпаклевавших пазы, полетели ко всем чертям. С водой в трюме, без мачты, лишившись половины своего рангоута, «Виктория» неслась, гонимая ветром, в самую бурю.
Капитан стоял на мостике и не сводил взгляда с океана. Полтора часа он стоял тут, наблюдая за гибелью своего корабля. Мокрая от солёной морской воды одежда была невыносимо тяжела и тянула к низу, сдавливала грудь ледяным кольцом. Дышать было трудно и от этого, и от наэлектризованности воздуха.
Очередная волна едва не смыла капитана за борт. Старший помощник, стоявший за штурвалом, прокричал, стараясь осилить рёв ветра:
- Кэп, заходите, чёрт вас возьми!
Снизу прибежал механик.
- Вода добралась до генератора, мне пришлось вырубить его, чтобы не взорвался. Дырок полно, вода хлещет ото всюду. Не знаю, сколько мы ещё продержимся.
- Держитесь, сколько сможете, - капитан отёр мокрым рукавом куртки мокрое лицо, не осознавая бессмысленности этого действия. – Мы дали сигнал SOS. Осталось надеяться, что кто-нибудь нас услышит. Лишь бы не отказал двигатель. Потеряв манёвренность, мы не продержимся и трёх минут. Так что постарайся, чтобы он не сдох.
Механик едва ли расслышал и половину сказанного. Кивнув, он слетел с мостика. Накатившая волна сбила его с ног, не дав добраться до двери, ведущей вниз, в машинное отделение. Сбила и потащила к фальшборту. Спас его обрывок какого-то фала. Уже потом его втащили на палубу.
Все, кто мог, были заняты на заделке дыр и откачке воды из трюма. Электропривод помпы не работал по причине отсутствия электричества как такового, механик и кок, который помимо умения готовить из ничего всякие вкусности, умел ещё много всего, в том числе неплохо понимал в железках, занимались переключением помпы на механическую тягу двигателя. А пока вода откачивалась ручным способом, то есть вёдрами и прочими подручными ёмкостями. Были задействованы даже кухонные кастрюли. Впрочем, несмотря на то, что десять человек, образовав цепь, подобно гидронасосу, выбрасывали воду из трюма десятки литров заборной воды, этой самой воды в трюме меньше не становилось. Шла отчаянная борьба за жизнь корабля, но больше всего, конечно, за свою жизнь. Даже, правильнее сказать, только за свою жизнь. События последних дней просто не позволил этим людям так вот просто уйти из жизни. Не просто, конечно, а с некоторыми гидроэффектами, но уйти. У некоторых на суше остались кое-какие долги не отданные, не полученные, которые надо было отдать, получить, или сын, парнишка двенадцати лет, ждёт возвращения отца, смотрит на мать таким взглядом, в котором таится немой порос: «А папа вернётся, правда, мам?». И почти у каждого что-нибудь было там, на суше, не у всех, но было. И им не было резона умирать из-за какого-то шторма, пусть даже и очень сильного. Но были и те, кого с землёй не связывало ничего.
Младший помощник стоял на самом носу, ухватившись за носовую статую, и было удивительно, почему, каким чудом его до сих пор не смыло за борт. Он стоял и с каким-то восторгом взирал на бурю. Он радовался ей как своему лучшему другу, пришедшему на помощь в трудную минуту. Вот он, момент истины. Всё закончится теперь. В конце концов, он столько ждал этого момента. Так что упускать его теперь он просто не имел права. Да пока и не стоило этого опасаться.
Корабль вновь тряхнуло, швырнуло в глубину. Нависшие над судном горы воды, казалось, сейчас рухнут и окончательно накроют беспомощный корабль. Но нет, «Виктория» тяжело вползла на склон волны, как бы говоря: «Я ещё жива, слышите!». Капитан теперь держал руль сам. Старпом нацепил наушники рации и пытался выйти в эфир. Сигнал SOS уже разлетелся над морскими просторами, но неизвестно было, услышал ли его хоть кто-нибудь. Капитан только сейчас заметил вторую фигуру на баке, рядом со статуей «Виктории». Из-за водяного хаоса он не мог разобрать, кто это. Спросил старпома. Тот оторвался от рации, вгляделся во тьму, потом произнёс:
- Гарри.
- Чего это он?
Старпом пожал плечами и снова надел наушники.
На мостик поднялся Мэрри.
- Кэп, помпы не работают. Трюм почти полон. Надо что-то делать.
Капитан промолчал. Взгляд его был устремлен на очередную волну, казавшуюся выше прежних. Повернув руль для манёвра, он крикнул: «Держитесь!». В следующий миг «Виктория» резко накренилась, её корпус заскрипел, а дизельный двигатель издал отчаянный вой, на бешеных оборотах втягивая корабль на эту гору. И хотя капитан делал всё возможное, чтобы облегчить подъём, чувствовалось, что на этот раз «Виктория» не справится с водой. Все, кто был в рубке, наблюдали, как вода напирает сверху, отбирая всякую надежду.
И всё же «Виктория» выдержала, ведь на то она и «Виктория». Перевалившись через гребень волны и скользя вдоль по её склону, корабль вновь устремился в бездну. Но в этот момент рация, до этого молчавшая, ожила. Старший помощник, выслушав сообщение, продиктовал текущие координаты траулера, а потом, сняв наушники, прыгнул от радости.
- Нас услышали! Скоро нас найдут!
И действительно, нашли терпящее бедствие судно довольно быстро. Капитан первым разглядел в мутной мгле бури свет мощного прожектора, а вскоре увидел и сам источник света – спасательный вертолёт ВМС Свободной республики. Вертолёт лавировал в воздушных потоках, уворачиваясь от скользящих молний, несся над самыми волнами. Траулер был замечен.
Капитан кивнул в сторону приближающегося вертолёта, но помощник и до сих пор не покинувший мостик Мэрри уже и сами видели его. Всем было ясно, что надо немедленно эвакуироваться. Мэрри кинулся вниз, в трюм, где все ещё отчаянно пытались выкачать всё прибывающую воду, а старший помощник вновь попытался связаться с пилотами вертолёта.
Когда спасатели приблизились достаточно сильно, на квартердеке стала собираться команда. Двое вытащили из трюма генератор, старший помощник приволок радиостанцию. Увидев это, капитан приказал немедленно оставить всё на корабле и спасаться самим.
Вертолёт завис уже над мачтами «Виктории». С него стала медленно опускаться верёвочная лестница. Она болталась из стороны в сторону, едва удерживаемая грузом, но опускалась. Вскоре она достигла палубы квартердека, и моряки начали по одному взбираться на борт воздушного судна. Последним поднимался старший помощник. Капитан, наблюдавший за процедурой спасения, недосчитался пятерых, в том числе и Гарри, младшего помощника. Океан стал им могилой. Капитан окинул взглядом «Викторию». Всё, больше никого не было, никто не вылезал из трюма. Он вздохнул и отцепил веревочный трап. Потом махнул рукой, отпуская вертолёт. Немного покружив над «Викторией», вертолёт рванулся прочь, переваливаясь в упругих струях воздуха. Его прожектор по-прежнему ярко светил сквозь мрак. Вскоре он исчез, скрытый бурей.
Бросив управление, капитан спустился в кубрик. Там было полно воды, в которой вперемешку плавали оставшиеся вещи рыбаков. Среди прочего он увидел металлическую коробку из-под сигар, плававшую неподалёку от койки Гарри. Капитан выловил её и открыл. И увидел фотографию красивой девушки и письмо, свёрнутое в несколько раз. И жемчужину. Огромную, белую.
Закрыв коробку и сунув её в карман, капитан побрёл к выходу, но дойти не успел. Что-то страшное, огромное обрушилось на корабль сверху и перевернуло. Ударившись о деревянный брус, капитан потерял сознание и рухнул в воду.
***
Сияло солнце, ярко, приветливо. Небо было безоблачно голубым, и белый альбатрос кружился над водой, карауля рыбу. Тихое безмолвие плыло над океаном. Ничто не напоминало о недавно бушевавшем урагане. Кроме одного. Это был уже и не корабль в обычном его смысле. Но всё же корабль. На носу, у основания обломанного бушприта возвышалась статуя древнеримской богини, а на корме красивыми готическими буквами значилось слово «Виктория». Без единой мачты, с сильным креном на правый борт, «Виктория» медленно плыла, подвластная океаническому течению, послушная воле океана. На ступеньках лесенки, ведущей на ют, сидел капитан и держал в руках металлическую коробку из-под сигар.
1999 г.
02.07.04-02.08.04 (переработан)