Путник двигался вдоль по тракту вдогонку своей смерти. Его пропыленные волосы развевались на ветру, а босые ступни чертили затейливый рисунок по крупенчатой поверхности планеты.
И он увидел кузнеца, опускающего молот на дышащий жаром металл, и тот сказал путнику: «Я кую меч, чтобы заколоть твою боль. Она искала тебя, шла по следу, жестокая и безутешная, и нашла приют в моем доме. Ступай дальше, ибо она полюбила меня, истерзала тысячью мук и не грезит больше ранами твоего бледного сердца».
И он увидел палача, складывающего камни при дороге, и тот сказал путнику: «Я хороню казненную мною любовь в приготовленной для тебя могиле. Ступай дальше, ибо это место устало ждать жертвы и не жаждет больше твоего прикосновения».
И он увидел трех дев, занятых рукоделием. Одна чинила полотно, каким ночь опутывает заиндевевшие флюгера брошенных городов; латала дыры, прожженные звездами. Другая подшивала край берега, чтобы тот не просолился, обмакиваясь в ледяной мрак океана. Третья складывала из лоскутов материки и острова, а если лоскуты не подходили, резала серебряными ножницами кромку горизонта, соединяла север с югом и подбирала по размеру шелк травянистых взгорий с ветшающим бархатом пустыни.
Девы ничего не сказали путнику. А смерть была уже близко. Он почти догнал ее, но вновь обманув его стремления, смерть ускользнула, требуя за себя выкуп: чтобы он жил и кровоточил, и не принимал покоя, и прятал удивленное лицо от встречных прохожих, и терял тех, кто в него больше не верит.