По ту сторону колючей проволки

Олеандр Олеандров
Мы познакомились на танцах. Мои родители уехали в
 отпуск, так что я мог привести ее к себе!!!
Кофточка заманчиво выделяла ее упругие груди. а джинсы
плотно обтягивали стройные ножки.
Когда начался медленный танец - я прижал ее к себе.
А она - прижалась к мне.
Вот только одна проблемма - если честно то
я еще никогда не спал с женщиной.
И вообще, я только пока учусь на 2 курсе института.
Мне бы математику учить но .... у нее фигурка была такая заманчивая.
И моя невинность спряталась куда-то далеко.
В первые вечер она не пошла ко мне домой, и после
танцев мы только целовались. И договорились встретиться на следующий день.
А утром у меня началась практика в институте.
На целый месяц.
Куча свободного времени!
И мой новый друг - девочка в кофточке и джинсах.
О!..... если бы я знал заранее во что она превратит этот месяц!
Но как я мог знать это?
Из нашей группы - десять человек послали на фанерную фабрику,
А остальных на производство которое располагалось на территории местной колонии. Строгого режима.
Там работали зеки.
Нам дали пропуска и завели в колонию.
Там нет ни деревьев, ни даже ветра - из-за двух высоких заборов.
Но зато есть автоматчики, колючая проволка,
И зеки в черных робах, которые с любопытсвом разглядывали нас, студентов,
Нам сказали правило - зеки, это люди наказанные общестовм, и соответственно
 лишенные прав, в общем как бы люди втрого сорта,
С ними нельзя здороваться за руку, называть по имени,
они должны выполнять всю работу, а мы должны только
командывать ими, а если
 они не послушаются наших указаний, то они
будут строго наказаны.
Мы, студенты стояли под балконом какого-то старого здания когда
зеков выводили на работу, колонами, по 5 человек в шеренге.
Они шли с опущенными головами, а мы смотрели на них.
После обеда - мы учимся в библиотеке.
А вечером - я снова иду к той девочке. Ее зовут Люда.
На улице дождь, и она соглашается придти ко мне домой.
Она старше меня на год. Она приехала из села, и тут в городе - она сама, без родителей.
В общем, она хочет выйти замуж за городского парня.
Такого как я.
 Дома я включил магнитофон и мы танцевали.
Потом целовались.
Потом я попросил ее переспать со мной и ... сам испугался.
Ведь у меня еще никого не было.
Я просто изображал самоуверенного парня.
Но она отказалась.
И ее стройные ножки ушли. На прощание ее розовые губки
сказали мне что придут ко мне в гости - завтра.
 - Там и посмотрим - загадочно сказала мне она.
У меня внутри - все опустилось,
Провожая ее, на обратном пути я встретил соседку.
Старую как сам этот мир.
И похвастался ей что у меня практика - в Яновской колонии.
Соседка побелела как мел, и сказала что это плохое место.
 Колония эта очень старая.
Еще при немцах - там была. Тогда ее все называли -
Яновский концлагерь. А еще - концлагерь смерти.
Но когда советы освободили егород - то
вместо музея, на том месте основали колонию строгого режима.
Подумать только.
История похожая на черный юмор Советской власти.
Решил это проверить. Утром пошел в библиотеку и нашел несколько книг про эту колонию.
Первой начал читать - воспоминания одного еврея.
Но не долго - нужно было идти на практику, в колонию, а
вечером меня ждала Людочка.
Мы пришли ко мне.
Опять целовались, опять танцевали, и
в этот раз мне удалось уговорить ее - лечь ко мне в постель.
Ели честно, то боялся, что в первый раз у меня
вдруг не получится, но
получилось.
Когда я провожал Люду домой. Она молчала, а я был веселым.
Я стал мужчиной!!!!
Утрмо снова в библиотеку - читать воспоминания еврея об
 этой колонии. Он писал что когда
 немцы заняли город, у него была большая семья.
Немцы нашли телефонный справочник и всех у кого там были
 еврейские фамиилии - арестовали.
Как пособников жидо-коммунистического режима.
Потом взялись за остальных евреев. Стали искать их по вему городу.
Он с женой и сыном прятались в квартире 2 месяца.
Потом продукты кончились и он вышел что-бы купить их в магазине.
Его двенадцатилетний сын пошел вместе с ним.
Но оказалсь что на каждом углу стояла полиция -
 вылавливали евреев.
Их задержали и отвели в подвал. Когда собрали полный подвал людей, их
вывели и разделили на две группы - сына приесоединили к группе
женщин и малолетних, а его - к взрослым.
Первую группу увели в гетто, а его - в лагерь.
Он был на том месте где сейчас находиися колония. В которой я и нахожусь на прктике.
Еврей писал что там уже было 4 тысячи человек,
Ни весь лагерь было только 20 умывальников и 20 туалетов.
Кормили один раз в день - утром давали хлеб с джемом.
и напиток из желудей . Хоть немцы и называли это - эрзац кофе.
После завтрака они шли на работу -
это была тяжелая работа по разгрузке угля из вагонов.
На этом я кончил читать и пошел в колонию.
Старое здание с балконом! Что ты видело на своем
 веку?
Кто жил там внутри?
Ну ничего! Я все выясню! Я любопытный.
А вечером я уже бежал к моей Людочке.
У нее зеленые глаза, длинные ресницы, высокая грудь, упругие ножки.
Я люблю тебя, Людочка! - сказал я ей, и мы сразу пошли ко мне.
Она такая мягкая ... такая сексуальная. ....
она сделал меня мужчиной .... Как сладко спать возле нее!
Через несколько часов я проводил Людочку домой и
вернулся в пустую квартиру.
 Мне стало неуютно там без Людочки!
А утром опять в библиотеку, и читаю воспоминиая старого еврея.
В небольшом здании с балконом - там жил начальник этого лагеря.
А порядки в лагере были строгие.
Подьем в 6 часов утра.
Перед раздачей завтрака, заключенные выстраивались в очередь.
Кто пошел встать в очередь в туалет - тот не успевал получить
завтрак.
А кто не успел утром сходить в туалет - потом
весь день мучался и не мог в каком-то другом месте - справить нужду.
За это его бы расстреляли.
Так что нужно было выбирать одну из очередей.
Иногда один из эсесовцов подходил к очереди и расстрелиал
первых 10 человек, что-бы другие не слишком спешили становиться в очередь, и последних 10 человек (как самых ленивых).
Расстреливали - даже если руки были не вымыто чисто, или если
одеты были как-то неряшливо.
Почему?
Причину я нашел быстро.
В лагерь все время привозили новых евреев, и нужно
было освобождать место для них, поэтому и расстреливали.
Всю! Читать закончил и бегу в колонию.
Вот теперь я заню про тебя, старое загадочное здание с балконом.
Когда зеков выводят на работу - мы, студенты, недалеко от него стоим, и смотрим на них.
А вообще, эта колония, интересно расположена,
Она - на коненой остановке трамвая.
А другая конечная остановка этого трамвая - в то время была
возле Оперного театра в центре города.
Оперный театр! Это самое красивое здание в городе!
Оно до сих пор такое нарядное, светлое, радостное.
Евреев вылавливали там, в центре города. Садили на трамвай, и везли прямо туда - в лагерь.
Удобно было.
Ну ладно, что-то я задумался про этот лагерь, а меня вечером - Людочка ждет.
Сегодня она хотела пойти со мной в кино.
Потому-что мы стали мало разговаривать, а только
спать много.
В кино мы целовались.
Она положила мне руку на колено, и трогала меня.
А я ее.
Потом мы пошли ко мне ... ну зачем же нам разговарить?
Нам и так так хорошо!
Как бысро пролетели несколько часов с нею.
Когды мы выходили из моей квартиры - мы встретили соседку.
Она так странно посмотрела на Людку.
И тут я все понял - мои родные будут знать все, и про то
как часто я вожу ее ко мне.
И как поздно - мы выходим от меня.
Ночью я спал плохо ... мне приснилось строгое лицо моей мамы.
А утром - я опять в библиотеку.
И опять та книга старого еврея.
Через несколько месяцев он узнал что немцы не отвозили детей в никакое гетто. Они просто расстреливали их на краю парка.
Того самого парка где я с Людочкой сидели вчера вечером.
Мы там целовались на скамейке после кино.
На протяжении целого года они зарывали там трупы, пока не переловили вех евреев городе, и их детей.
Но некоторое дети - все-таки попали в лагерь.
Это были грудные дети которых не смогли оторвать от матерей.
Там комендант лагеря расстреливал их со своего балкона.
А его десятилетняя дочь - хлопала в ладоши и кричала -
 еще папа! Еще!
Эсесовцы вырывали детей из рук матерей и подкидали их в воздух, и
тот стрелял в них с автомата.
На потеху своей дочери.
А в это время евреев привозли все больше и больше.
В лагере все равно не хватало места.
Все заключенные в лагере были распределены по бригадам.
Тогда немцы каждый день, начали выбирать наугад одну бригаду и расстреливали ее.
Что-бы освободить место для других евреев.
Лагерь распологался недалеко от центра города поэтому
что-бы не было слышно криков и выстрелов - в лагере создали оркестр. Он был из заключенных - музыкантов.
Немцы все время кого-то растреливали, поэтому музыканты -
 весь день играли.
Их заставляли играть самые веселые мелодии.
А вечреом, когла солнце было на закате -
они играли специальный концерт возле строго здания с балконом, что-бы
начальнику концлагеря и его семье - сладко спалось.
От переусталости у музыкантов, которые играли на
духовых инструментах - текла кровь по губам.
Самых усталых музыкантов - тут же расстреливали и ставили на
из место новых.
Однажды немцы нашли еврейского священика - равина, и ради потехи
заставляли его танцевать и петь, когда евреев выводили на работу.
Бр ..... бр.... зачем я читаю все это?
Заканчиваю чтение, и иду в колонию.
Так вот какое оно, старое здание, с балконом.
Возле которого теперь я стою, и смотрю как выводят зеков на работу.
Как хорошо что теперь это не лагерь смерти, а простая
советская колония.
Зеки отсидят и выйдут - на свободу.
А тот старый еврей со своей книгой, наверное переборщил немного.
Но нужно побыстрее покинуть колонию - возле Оперного
Театра меня ждет Людочка.
Она все-таки хочет побольше общаться со мной, а не только трахаться.
Но все-таки, в театре я держал свою руку - у нее на коленке.
Как же мне хотелось ее!
А после театра, возде дома я увидел старую соседку.
Она специально следила или я приведу к себе какую-нибудь женщину.
Что-бы потом про все доложить моим родителям.
Это был конец.
Людочка, с ее мягкими стройными ножками, с высокой грудью и с зелеными глазками .... - не будет больше моей. ...
я чуть не плакал.
Но вдруг меня осенило .... я зашел в дом один!
Старая соседка еше немного посидела на скамейке и ущла.
Тогда я из окна подал знак Люде и она
зашла ко мне в квартиру.
И мы тут же спрятались под одеяло.
Как же приятно лежать на ней. Голой.
Но выходя из дома - я опять встретил старуху.
У нее аж челюсть отвисла.
И у меня тоже.
Ночью я почти не спал - все думал как обмнуть старуху.
А утрм опять в библиотеку - дочитывать воспоминания
старого еврея.
Через пол гола - в лагере поставили 10 виселец, Каждый кто
хотел повеситься - могли это сделать.
И виселицы никогла не были пустыми.
Каждый вечер туда приходили евреи и сами вешались на них.
Потом немцы решили освободить лагерь от женщин и детей, и
за неделю - их всех растреляли.
Расстрелы проходили всегда на краю лагеря, возле рва с водой.
Когда женщин и их детей расстреливали то
их крики даже оркестр не мог заглушить.
Матеря хватила немцев за сппоги и умоляли пощадить хотя бы детей.
Кричали , плакали ... поэтому немцы старались как можно
быстрее их расстреливать.
Всю неделю их непрерывно расстреливали. пока
кричать больше было некому.
Потом поставили железнолорожные рельсы вдоль всего этого места, а на них какую-то
странную машину.
 Набрали команду из заключенных и начали выкапывать трупы.
Их клали в эту машину.
Окаалось что это машина для дробления костей.
Немцы заметали следы своих преступлений и решили все трупы выкопать и раздробить им кости.
Потом раскидать их по лагерю.
Все. Заканчиваю читать.
Иду в колонию, Заметил что теперь когда иду по колонии - мне
чудится какой-то гул.
Как будто чей то стон.
Даже мороз по коже.
А вечером новые пробеммы - Людочка отказалсь идти ко мне домой.
Она хотела серьездно поговорить со мной.
Скаала мне коротко - женись на мне, пожалуйста! Мои
 все подруги уже вышли замуж, а я все еще нет.
- Я ответил - я сейчас не могу. Мне же учиться надо.
И мне мама не разрешит. И где же мы будем жить когда
мои родители вернутся - с ними в одной комнате?
Людочка разрыдалась.
Потом ночью она простила меня.
Уже в час ночи мы все-таки пошли ко мне. И переспали.
Кажется, я уже не могу заснуть пока с ней не пересплю.....
А утром, опять в библиотеку....
 что там еще ты видел, старый еврей, в том лагере?
Перед освободением города Советской армией - немцы начали
повально расстреливать всех заключенных.
Машина для перемалывания костей не могла выдержать такого большого количества работы - начала давать сбой, и вместо костей
кругом валялись кости с кусками мяса и кожей.
Эсесовские овчарки пожирали их.
В лагере стояла вонь.
А ров с водой, наполнился кровью на глубину нескольких метров.
Всего в лагере за два года - было уничтожено двести тысяч человек, которых теперь раскапывали и перемалывали.
И лагерь превратился в сплошное кровавое пятно.
Его различали даже с высоты пролетающие самолеты.
Последними растреляли - лагерный оркестр.
Возле огромной горы трулов. Оркестрантов поставили в круг и
приказали им играть вальс. Во время мелодии - каждый из них
 по одному выходил в центр круга и получал пулю в голову.
Музыка становилась все тише и тише.
Как занавес постепенно опускающийся после представления.
Страшного представления.
Последний музыкант, по фамимиил Мунт - выходя в центр площадки
кинул свою скрипку на землю и распростер руки, как птица.
Наверное хоть так он хотел покинуть лагерь, хотя бы в мечтах.
Последняя пуля эсесовцев - покпала ему в висок.
 Еврея котоый написал эти мемуары - оставили живым что-бы
он закопал их трупы.
 В это время эсесовцы начали снимать охрану пустого лагеря.
Поэтому когда он закопал трупы, он смог удрать оттуда.
Вот и конец его книги.
Наступил и последний день моей практики- и тут я заметил то что
раньше как-то не замечал .... что
возле ворот лагеря - все время лежат какие-то цветы.
Раньше я не замечал этого, а теперь остановлися возле них ....
Кто приходит каждое утро сюда? Кто кладет их возле ворот лагеря?
Я не знаю ... но я знаю только одно, Я больше не хочу
 проходить практику в колониях.
Даже в тех, которые не имеют такого прошлого.
Я хочу другую жизнь, та которая с другой стороны трамвайной линии -
теарт, центр города, мороженое и кафе на каждом углу.
- Людочка ...не покидай меня - сказал я ей, когда она
пришла прощаться.
- Брошу ... Я все поняла. Ты еще ребенок ... - ответила она мне.
Я хотел что-то сказать ей но .... что? Ведь
я знал что на следующий день приезжают мои родители, а через два дня - снова начинаються занятия в институте.
Так что не будет ни пустой квартиры у меня, ни свободного времени.
И она ушла. Навсегда. Вот и все.