Мой второй приезд случился через месяца три. За это время я изучила достаточный объем медицинской литературы по всем твоим диагнозам. Здесь я хочу сказать всем, кто однажды окажется на моем месте. НЕ делайте этого. Слышите? Никогда не вдавайтесь в эти непонятные термины. Они поглотят вас, как бездна океана поглощает корабли. Обрушившая на вас информация, словно удав обовьет кольцом и, сужаясь, она беспощадно, ни капли вас не жалея, с холодным молчанием убьет все надежды в излечение, в выздоровление близкого человека.
Так случилось со мной. Подняв кучи материалов, почти в каждом я натыкалась на безвыходность. Но жестокое «нет». Неизлечимо. Навсегда. Если двигательные функции и речь не улучшаются через 2 недели после инсульта, то прогноз их восстановления неблагоприятный. Неврологический дефект, сохраняющийся спустя 5-6 месяцев после инсульта, обычно необратим. В основном – летальный исход. После инсульта возникают эпилептические припадки у 5-20% больных. Спастика со временем только увеличивается. Нет сил, перечислять все эти «нет». Ни одного случая, с положительной динамикой, ничего не нашла я.
Поэтому, приехав во второй раз, я уже больше молчала. И слушала твою маму. Я не могла сказать ей, что ты больше никогда не сможешь ходить, никогда не скажешь ей «мама». Вернее «мам». Именно так ты обращалась к ней. Что тётя Таня навсегда обречена на бессонные ночи. Ведь тебя так часто надо переворачивать с боку на бок, следить, чтобы не захлебнулась слюной. Ни я, да и никто другой не имел права отнять у твоей мамы эту надежду. Эту тонюсенькую соломинку. Я просто молчала и кивала.
Я смотрела на тебя. И понимала, что всё показалось в прошлый раз. Не было ничего. Мне всё показалось. Но в тот миг мне так отчаянно, в который раз, всем чертям назло, захотелось доказать обратное. Да пусть все светила мира говорят, что последствия инсульта и инфаркта не обратимы. Пусть говорят. Ведь на самом деле нет неизлечимых болезней мы просто не умеем их лечить, избавляться от них. Пусть жестоким своим «никогда» хоть сотни раз твердят, что тебя не вернуть. Это неправда! Я верю, что ты вернешься, я верю, слышишь! И ты должна верить!
Вернувшись в Ульяновск, я позвонила сестре.
- Лена, пожалуйста, составь график приема твоих бадов на первые 3 месяца для Ирки. Через неделю отправь. Я оплачу весь курс её лечения.
-Люб, курс затянется на годы, частичное обновление нервных клеток произойдёт только в первый год. А потом сколько еще пройдёт неизвестно. И пить их придётся постоянно. Ты понимаешь, что ты делаешь?
- Лен! Я очень прошу тебя, как можно скорее. До Иркиного дня рождения осталось 3 месяца. Я хочу, чтобы она успела пропить хотя бы 1 курс.
Почему я сделала это? Я не смогла объяснить. Я никогда не думала, как взять и поступить, вот так благородно. Это решение далось мне не просто. Когда видишь чей-то благородный поступок, легко сказать, вот он молодец какой. А вот чтобы самому про себя сказать. Стыдно как-то, да и неудобно просто. Ответ пришел сам. Через месяц умерла соседка Лены, у которой не было денег купить эти БАДы и возможно продлить свою жизнь, а может и вылечится. Девушке не было и 30ти лет. Два маленьких ребёнка остались без мамы. Лена в состоянии пустоты, позвонив мне, сказала, что если бы она могла поступить так сама месяцем раньше. Мы плакали обе.
Да, БАДы не панацея, но это шанс. Пусть даже из миллиарда, но ШАНС! Безусловно, помимо этого нужно проводить основное лечение. Но те люди, у которых на руках такие, как Ирка знают, что наша пресловутая медицина их не лечит. Они считаются безнадежными. И жестоким меркантилизмом ставят на них «крест». Максимум, что могут предложить в институте мозга, не давая никаких гарантий, апробировать новые методы лечения. Говоря прямо – поставить опыт на вашем близком человеке.
Тётя Таня проводила меня до калитки и, заглянув в глаза, спросила, когда приеду в следующий раз. По моим рабочим планам выходило не раньше лета. Но уже приехала через месяц, как всегда на сутки. В руках моих красная роза. Она тоже должна помочь. Я верю, что её вырастили специально для тебя.
Конечно, я удивила своим неожиданным приездом. Середина марта. Таял снег. Но не таяли надежды. Уже месяц, как ты принимаешь эти капли. Результатов – ноль. Всё также задержка стула, плохой сон, анализ мочи… А мы ставили на изменение в лучшую сторону именно на эти 3 пункта. Ничего.
Но, увидев меня в дверях, ты снова удивленно смотришь на меня. Как тогда осенью, в первый раз. Значит, зимой я ошиблась. Значит, ты понимаешь. Я играла с тобой, заставляла держать голову, которая порой так бессильно склоняется на бок. Заглядывала в глаза, снова и снова. И в один из моментов увидела мелькнувший в них огонек.
- Теть Тань, если я смогу, я приеду на ее день рождение. Я не буду обещать, но постараюсь.
Хотя я знала, что еще в январе у меня была запланирована поездка на 9 мая в Москву. Я никогда не была в столице. День был расписан от и до. Красная площадь, парад, встреча с ветеранами, ночной фейверк, поездка с байкерами, всего нет смысла перечислять. Это было на одной чаше весов. А на другой…Вдруг на твое 30-летие никто не придет. Родственники, соседи не в счет. Пусть буду хотя бы я. И Москва отпала сама собой.
Утром 9 мая сходила на парад, в толпе поискала одноклассников, но, увы, никого. Еще в апреле кому позвонила, кому в Интернете написала, предложила собраться и придти к тебе. Я так хотела устроить тебе праздник, ввалившись толпой. Вот бы ты удивилась. Олежка не смог приехать с Тольятти. У Ольги заболел ребенок. Кто-то уехал из города. Хоть плачь. Весь день прошел в поисках, но всё тщетно.
Ближе к 17:00 с огромным букетом лилий я подъехала к твоему дому. Тишина. Неслышно гостей. Твой папа был во дворе и звонком не пришлось пользоваться. Дома было тихо. Тётя Таня на кухне готовила салат. Она всплеснула руками и обняла меня.
- Любаш, а мы ведь тебя целый день ждали. Подумали, что не приедешь уже.
Здесь я хочу обратиться к людям, чьи друзья, знакомые находятся в подобном состоянии. Пожалуйста, не забывайте их. Ведь вы дружили, вам есть, что вспомнить. Вы нужны им. Нужны родителям таких больных. Пусть даже вы давно не приходили к ним и теперь вам неудобно. Поверьте вас ждут. Вам будут рады. Вы даже не представляете на сколько. Потому что пока вы помните, это даёт силы. На день рождения Ирки пришла соседка и я. Больше никто.
Я не знаю, откуда берет силы тётя Таня. Уже десятый год она не высыпается, не ездит отдыхать, не видит улыбки Ирки, борется с медициной, которая отвернулась от Ирки и поставила на ее здоровье крест… Но теперь ее можно смело считать врачом. Настоящим. Горы перелопаченной литературы, десятки испробованных методов лечения, куча медицинских приборов в комнате. А еще неугасаемое желание вылечить Ирку.
- Я должна успеть ее поставить на ноги, ведь мне уже за 50. Мы с отцом уже не молоды. Кто будет за ней ухаживать? Я должна успеть.
Представьте себе, что такие слова говорят вам. Еще раз прочитайте и представьте. А еще вам говорят спасибо за ваш поступок. А вы внутри мучаетесь, потому что также бессильны. И то, что сделали, должны были сделать раньше. А не когда совесть замучила.
Ирка подарила в день своего рождения сюрприз. Она смогла отвести руку, прижатую к груди, на 90 градусов. Пусть потихоньку, но я, выждав, когда расслабятся мышцы, отводила вновь. Примерно в течение где-то двух минут. Казалось бы, подарки должны дарить имениннику, но у нас с Иркой получилось наоборот. Зимой Ира не отнимала руку от груди вообще.
Это результат усилий великой женщины Иркиной мамы. Выдержать такой сложный курс схемы, рассчитанный по каплям, времени, зависящий от приёма пищи, поверьте, очень сложно. Это титанический труд в поисках выхода из бесконечного туннеля, без перерыва и, только надежда и вера где-то впереди светит малюсенькой точкой. Но мы выберемся. Я уверена. Слышишь Ирка?
Продолжение следует.