(Из серии "Почему краснеет кленовый лист на канадском знамени")
Королевский парк. В зале заседаний Онтарийского парламента - не более дюжины депутатов, в основном - на половине оппозиции, слева от спикера. Обсуждается Биль-118, внесенный Тони Мартином от Партии новых демократов. Трибуны заполнены, страж порядка нервно спускается по ступенькам, прикладывая палец к губам и требуя абсолютной тишины. Ни прессы, ни телевидения. Обсуждаемая тема явно непопулярна.
Вскрик голодной чайки в метре от меня: это подает голос парализованная девочка в инвалидной коляске, отец поит ее, что-то шепчет. Он прибыл из Кингстона после того, как узнал из «Торонто Стар», что Биль-118 предлагает прикрепить социальные пособия к индексу стоимости жизни. На скамьях – люди с протезами и костылями, сиделки и родственники тех, кому не под силу передвигаться. В нашу редакцию и Министерство соцобеспечения - поток писем и звонков о трагических судьбах почти двухсот тысяч инвалидов провинции.
Мягко стелят, да жестко спать
В 1995 году к власти в Онтарио пришла Партия прогрессивных консерваторов во главе с Майком Харрисом. Первый залп «революции здравого смысла» был дан по велферщикам, пособие срезали больше чем на 21 процент. Министр предложил неработающим питаться рыбными консервами с распродаж и не тратить на еду более трех долларов в день. Премьер уверял, что удар не заденет нетрудоспособных.
Задел. Тех, кто не знал о своем праве получать семейные бенефиты. Защитники бедных шумно протестовали, гремя пустыми консервными банками у резиденции изобретательного министра Цубиши. Пришлось заменить его другим. В 1998 году министр Дж. Эккер торжественно заявила, что ее правительство создало специальную программу поддержки, которая покроет уникальные нужды инвалидов. Ее бы устами да мед пить!
Максимальная сумма одиночки - 930 долларов в месяц (в т.ч. до 430 - на рент), что на 40 процентов ниже уровня бедности, а кто живет не один - до 708 долларов. Тори проявили удивительную изобретательность в усушке социальной милости. Отменен контроль над рентом, теперь за 400 долларов не снять даже подвальное помещение. Приходится затягивать потуже ремень. 40 тысяч инвалидов обратились в фудбанки, перешли на консервы, что, конечно же, не способствовало укреплению их здоровья.
Обесценился канадский доллар, цены подскочили, иногда на 50-70 процентов, официально инфляция составила за эти годы 13 процентов, то есть максимальная сумма пособия съежилась до 809 долларов. Мебель, матрац, посуда, ковры, занавески, новая обувь – все стало недоступно, но и отменены бенефиты на теплую одежду, переезд на новую квартиру, обустройство недавно приехавшим. Преданы забвению нужды в переоборудовании жилья, душевой, кровати. Многие приборы и медикаменты, ортопедические аксессуары, медицинские процедуры, не покрытые страховкой, стали недоступны. Похолодание общественного климата привело к вымиранию добровольных услуг, спонсорства и меценатства: не найти няни, помощи с уборкой и покупками. В случае беды обратиться не к кому, социальных работников заменили автоответчики.
Боль – спутник инвалида, но врачи зачастую разводят руками. Глушители ее безумно дороги (сигареты, алкоголь) или продаются из-под полы (марихуана). Медицина бессильна помочь тем, у кого психосоматические боли, а таких много среди беженцев и иммигрантов. Госпиталя недоступны, найти психиатра чрезвычайно трудно, психологическая помощь не оплачивается. Фибромиалгия, хроническая усталость, паники, посттравматическое стрессовое расстройство не изучены, и средств на это не отпускается.
ТТС подорожало, стало почти недоступным. Общение с друзьями и родственниками, как и развлечения, исключаются. Кабельное телевидение также не дешевеет, книги, газеты, видео - не по карману. Домашняя тюрьма - 24 часа в сутки. В ней - узники без вины. Вместе с инвалидами вынуждены вести такое существование и их родственники, часто это - престарелые родители.
Премьер передает портфель социального обеспечения в руки молодого Джона Бейрда. Мы обратились к нему с запросом, как собирается его правительство поправить создавшуюся ситуацию. Энергичный министр обещает обсудить это на заседании кабинета. Но вскоре уходит с поста сам Харрис, а новый премьер назначает другого министра, которого не упрекнешь в невыполнении обещаний.
Власти в курсе: весной этого года Солт-Алгома комитет доложил финансово-экономическому комитету правительства, что «существующая программма поддержки инвалидов не признает их уникальных нужд», что многие глухие и слепые срезаны с пособий, потому что не поняли посланных им анкет.
Получить пособие удается далеко не всем, пересмотр решения берет много месяцев. Но те счастливчики, которым его утвердили, вскоре понимают: они очутились в ловушке. Вернуться к нормальной жизни невозможно: нет гибких программ переквалификации, накопить сколько-нибудь на учебу немыслимо, не дозволено даже вкладывать в пенсионный фонд. Страх потерять кров и очутиться в мороз на улице приводит в отчаяние.
Ну что ж, не живите - никто не неволит
Расспрашиваю жителей 30-этажного здания, в котором живет много обездоленных. Единицы спускаются в лобби и убивают время на скамье, наблюдая за проходящими. В их глазах – тоска и обреченность. Другие, как 80-летняя Мэри, не могут себе позволить и такого общения: 40-летнего сына не оставишь на 20-м этаже одного – он, как дитя. Не покидала провинцию 11 лет, не может пригласить в гости дочь с внуками. Тратит на сына свои сбережения, живет в постоянном страхе – не за свое здоровье, а за его будущее.
Г-н Латимер семь лет наблюдал страдания дочки и однажды не выдержал – оставил ее в автомашине, подключив выхлопную трубу к салону. Его приговорили к десяти годам тюрьмы. Другой отчаявшийся отец сел в машину-душегубку с парализованным взрослым сыном, предпочтя смерть тюремному заключению и позору.
Изнанка бархатных речей
К концу обсуждения Биля-118 зал быстро заполняется. Полдень. Время голосования. Депутаты правящей партии пришли с намерением «Но пасаран!». На экране для публики зажигаются результаты подсчета голосов. Галереи ахнули, люди не верят собственным глазам. Их надежда убита, Биль-118 не принят. Обещания были даны не для них.
Совсем недавно новый премьер Эрни Ивс, встревоженный резким падением популярности своей партии, пообещал смягчение курса. И в самом деле - в новом бюджете, утвержденном под занавес роспуска Законодательного собрания на лето, больше средств выделено на здравоохранение, образование и экологию, и даже отсрочено снижение налогов: сказались массовые протесты и критика в прессе. Но инвалиды не имеют ни мощных профсоюзов, ни адвокатов, они не подадут на правителей в суд. И вот уже семь лет подряд за их счет заделывают дыры в бюджетной корзине.
О человеке и обществе судят по отношению к тем, кто не в состоянии защитить себя и свои права. Странно, что канадцы, отличающиеся гуманностью и состраданием даже к меньшим своим братьям - животным, привели к власти бесчувственных представителей. От сумы да от тюрьмы не зарекайся, учит народная мудрость, от нездоровья – тем более.
Но кабинет Эрни Ивса, очевидно, ценит человека по его доходу. Пособие по инвалидности получает немало талантливых людей. Они могли бы много дать обществу, если бы им протянули руку. Раввин Джеф Форсайт, специалист в области психотерапии, в статье, опубликованной в газете «Еврейская пресса», пишет: «Среди травмированных людей очень высок процент глубоких, просвещенных, талантливых и чувствительных душ». Мы обрекаем таких людей на отчаяние.
Правящая партия называет себя прогрессивными консерваторами. Не нахожу прогресса в такой девальвации человека, в таком неуважении прав безгласного меньшинства. Что касается верности традициям, то кодекс чести джентльмена обязывает хранить верность своему слову и обещаниям.
Парламентарии спешат в кафетерий. Выхожу на яркое солнце. У ступенек правительственной цитадели автобусы с туристами. Среди красивых клумб –статуя королевы Виктории. Она сидит спиной к толстым стенам здания. В ее время джентльменов, не умеющих держать свое слово, не принимали в уважаемом обществе.
(Опубликована в 2002 году в Канаде)