Когда ушла дочь, я не продолжил свои молитвы. А почему-то зашторил окна, зажёг свечу, выключил свет, радио, чтоб стало спокойно и тихо. И бедный отец мог как-то успокоиться. Через какое-то время его дыхание замедлилось, но слёзы в закрытых глазницах выдавали последние переживания. И он постепенно, заметнее - с каждой минутой, начал ... тихо умирать. Я замер рядом, стараясь ничем не нарушить эти невероятные минуты.
Хотелось прильнуть вплотную, и снова "святый боже" или "пхову" буддистскую читать, чтобы всё отвернуть, но замер - бесшумная и неотвратимая лавина медленно поглощала моего отца откуда-то снизу вверх от ног к голове. Я только тихо шептал сквозь слёзы:"Папа, приснись мне... оттуда".
В какой-то момент я стал считать его вздохи, и возникло ощущение, что до ста я не досчитаю. Не досчитал - после пятидесяти его вздохи стали происходить без участия диафрагмы. Потом грудь перестала подниматься, и какие-то секунды он мучительно глотал воздух верхушками лёгких, горлом, ртом. Потом наступили мгновения пред-пред-последнего, предпоследнего и последнего вздоха. И тут мой бедный, измученный болезнью отец, вдруг, напомнил мне выловленную рыбу - так зевают "харюзя", которых он за свою жизнь переловил несметное количество. Теперь так похоже и он зевал, пытаясь глотнуть воздуха. Эти последние попытки были особенно мучительны, и после 68-го раздался лёгкий хрип и отец замер. Каким облегчённым был последний выдох. Потом голова его дрогнула и лицо расслабилось. И последняя слёза потекла к небритой щеке. (11ч.23мин., 07.03.08).
Я обнаружил свои руки сложенными у себя на животе на точке "море жизни", напряжёнными и горячими. Этот бессознательный блок я снял с трудом, и приложил ладони к голове умершего отца - левую на макушку, правую на лоб. Вспомнилось как "тибетская книга мёртвых" говорит, что в течение "времени приёма пищи" ещё можно помочь умершему обрести состояния "встречи со светом". Стал громко вслух говорить умершему отцу про свет - как обнаружить его в туманном сумраке, как на него идти. И в какой-то момент я с удивлением обнаружил под своими руками перемену. Под левой рукой стало ощутимо горячо, а под правой наполовину - над бровями холод, а выше под большим и указательным пальцами - жар. И я убрал руки. И так было странно - не осознать, а почувствовать, как мой отец, заклятый атеист, отстрадав последние месяцы, так, вдруг, трансформировался. И всему пришло оправдание - страданиям и воздаянию.
И странно, в каком-то замедленном ритме, легко и спокойно я до 16.00 решил все непростые формальности с похоронами. И только потом я смог выспаться за последние два месяца.
Но почему же, Отец, ты во сне так и не пришёл ко мне, ведь, уже прошло почти 100 дней? Почему?